Thistle (1/1)

Тонкая трель канарейки раздаётся из золотой клетки, она мечтает о свободе, но разве кто услышит эту мелодию отчаяния?Хрупкие детские плечики дрожали. Его пальцы напряжённо сжимали уже достаточно грязную тряпочку. Он не в силах хоть немного расслабиться. До графа Ицуки доходило лишь тяжёлое дыхание мальчишки, будто бы тот только что пробежал целый марафон, или же сейчас расплачется. На самом-то деле, это ввело мужчину в ступор, но Шу решил не подавать вида, оставаясь таким же холодным и непостижимым.— Ну же, не заставляй меня ждать, — звоны колоколов обратились неприятным металлическим стуком. Он недоволен. Он всё ещё упрямо ждёт.И мальчишка поддался, поднимая голову на незнакомца. Обветренные от холода щёки покраснели, нижняя губа слегка подрагивала, Мика упрямо отказывался показывать, насколько же колкий ком в горле не позволяет ему полноценно вздохнуть.

Но глаза... Ах, эти глаза, насколько необычны, настолько и прекрасны, и даже густой английский смог не перекрыл их ясности. Восхищение, что окрашено янтарными бликами и отчаяние цвета лазури. В этих глазах шёлковые нити плели свой ещё непостижимый никем сказ.Ненадолго, но дыхание в лёгких Шу будто бы заледенело. В лёгких совсем не осталось настолько важного для жизни кислорода. Весь мир в этот самый миг перестал быть чем-то особенным, ведь всё существование аристократа было заточено в разноцветных радужках, будто в сказочном снежном шаре.Вернуло его к бытию реальности лишь лёгкое касание компаньона. Юноша подушечками пальцев постучал по зажатому плечу. Наконец опомнившись, Ицуки вновь гордо посмотрел на мальчишку, будто бы ничего и не произошло. Графу хотелось забыть об этом взгляде, как можно скорее, ведь у него уже есть горячо любимая муза, а этот деревенщина — просто вульгарное создание, коих на свете полным полно. Нельзя обращать внимание на такое ничтожество.— От тебя не разит помоями, как от крысы, почему? — до ужаса надменно поинтересовался Шу. Будто это действительно его интересовало в данный момент.Мика аж наклонил голову от удивления. Он ожидал услышать шквал уже привычных оскорблений, но в этот раз что-то изменилось. Не сильно конечно, но всё же изменилось.А вот Назуна был абсолютно недоволен поведением господина. Неужели ему делать нечего, кроме как приставать к несчастным детям? Он одарил его строгим взглядом, но не решился вмешиваться в разговор, ведь и сам может попасть под горячую руку.— Это хозяйственное мыло, сэр. — кротко ответил мальчик.— Разве у такого как ты могут быть деньги на мыло? Или ты украл его?Ицуки наклонился к нему, а Мика рефлекторно отшатнулся в сторону, так как страх вновь получить по лицу был достаточно велик. Но граф выжидал, внимательно оглядывал незнакомого оборванца.— Ментор, нельзя так! — наконец не выдержал Нито. Он схватил господина за руку, буквально оттаскивая мужчину. — Этот мальчик ничего не сделал, а вы так на него набросились. Что с вами случилось? Вы обычно не позволяли себе такой низменности.Но ответа со стороны Шу так и не последовало. Мужчина лишь выпрямился, кинул на деревянный ящик несколько монеток и под локоть с другом отправился в сторону повозки, которая уже долго ждала своего хозяина.Ровно десять пенсов. Этого хватит на целую буханку хлеба и даже ещё немного останется. Это было много за чистку обуви, но Мика не собирался возражать, тем более, когда господа уже удалились.Дорога до поместья Ицуки предстояла долгая. Обычно, Господин Шу и его вечная модель Назуна проводили её в молчании. Граф не любил лишний шум, а подчинённый не желал проблем. Но в этот раз всё было иначе. Юноша сам решил начать разговор.— Ментор, знаете, мне ведь сложно работать одному. — начал он, — Я не хочу вам докучать своими проблемами, но всё же, вы сами должны это понимать. Ателье не будет держаться на мне одном, даже если пока всё прекрасно получается, но в этом скорее заслуга персонала, нежели моя. Пусть же хоть одна новая модель станет новым дыханием для бизнеса и для вашего же вдохновения.Шу молчал. Ему явно не нравилась мысль о новых людях в уже слаженно работающем механизме. Но скидывать всё на плечи Нито тоже неправильно, ведь так его единственная муза обратится затёртой куклой. А марионетки Ицуки обязаны быть совершенными.— Хорошо, я подберу идеальную кандидатуру, — всё же ответил Шу, — но взамен тебе придётся работать ещё более усердно, потому что в последнее время мне приходится видеть твою леность, Нито.Лицо юноши ненадолго просияло. Лишь на секунду. Он давно уже хотел увидеть кого-то нового в ателье, кого ещё не испортил господин. Жаль, что Ицуки не заметил этого, ведь был слишком сосредоточен на стремительно меняющемся пейзаже.— Тогда этим же вечером я займусь объявлением в газете, пусть попробуют абсолютно все.