Leucanthemum (1/1)

Воробушки — самые обычные из возможных птиц, коих повсеместно целые сотни. Увидеть его можно, стоит лишь выйти на улицу. Как жаль, что мало кто готов вглядеться в маленькие отчаянные глазки, отбросив предрассудки из-за грязных перьев.Маленькие старые ботиночки оставляли за собой дорожку следов, начинающуюся ещё с отбитого порога непримечательного здания и заканчивающуюся на вычищенной кем-то дороге. Мальчик обхватил своё тело тоненькими, но натруженными ручками в интенсивных попытках согреться. На пышные ресницы плавно опускались снежинки, заставляя их подрагивать. Хлопчатобумажная куртейка совсем не грела, а обувь была уже настолько мала, что приносила боль при каждом движении. Зачем же он вышел в такую премерзкую погоду? Можно же было остаться с остальными и подождать следующего, ведь даже самый злой хозяин не выгонит животное в такой снегопад, а мальчишка идёт за чем-то в центр Лондона, казалось даже добровольно.Но на самом деле им руководила лишь одна мысль: ?Надо работать. Как можно больше работать, шобы купить остальным покушать, им нельзя быть голодными, они же ещё махонькие?.Его глаза были опущены в пол. Может, он так контролировал, куда идёт..? Всё же мало ли гололёд, ведь ещё пару дней назад было относительно тепло. Но кажется нет, мальчик специально не смотрел на прохожих, прятал измазанное сажей лицо. Будто бы какая-то юная или не очень леди хватит удар, если увидит перепачканного мальчишку.Направлялся он в пекарню, где время от времени подрабатывал тем, что колол дрова для печек и забрасывал их в топку. И несмотря на то, что хозяин не заплатил ему в прошлый раз, Мика всё равно шёл к нему. Всё же это лучше, чем на площади ботинки чистить. По крайней мере там тепло и пахнет вкусно. Над вторым следовало бы подумать конечно, ведь он ничего не слышал, кроме голодного урчания. Но быть может владелец сжалится и отдаст ему засохшие остатки чего-нибудь.— Опять ты? — пренебрежительно бросил один из работников местного заведения, — Мистера Хейли сегодня нет, так что я буду за главного.— Я могу вам как-нибудь помочь? Господин Хейли позволял мне работать здесь во время холодов, — пробормотал мальчишка, — а ещё, мне с прошлого раза не заплатили...Тощий и высокий мужчина вскинул бровь, будто его поразила такая наглость со стороны мальца. Мол:"Он должен быть благодарен за то, что просто стоит здесь! Как этот оборванец смеет говорить что-то об оплате?"Наконец, после некоторой паузы незнакомец ответил:— Пошёл вон, нерадивый нахлебник! Побойся Бога, деревенщина!Он взял тряпку со стола и замахнулся ей на и так продрогшего Мику. На секунду его рука задержалась в воздухе, но затем со всего маху ткань хлестнула детдомовца по щеке.— И чтобы я тебя здесь больше не видел! — крикнул мужчина так громко, что вены на шее напряглись.Дважды мальчишке повторять было не надо. Он быстро сорвался с места и помчался как можно дальше от пекарни, чтобы никто из работающих там людей не заметил появившееся в уголках глаз слёзы ужаса.Теперь вариантов у него было не так много, как хотелось бы. Либо возвращаться к младшим детишкам, либо пытаться заработать хоть несколько монеток на площади — начищая господам и дамам ботинки. Он и сам не заметил, как свернул к красочным витринам магазинов, пока пальцы отчаянно тряслись.И вот он уже стоял на коленях у деревянного ящика, смотря на лакированную обувь очередного незнакомца. Кожа рук сильно покраснела и потрескалась, чего уж говорить о пострадавших коленях.И тут над головой Мики раздался, как звон церковных колоколов, мелодичный голос. Насколько красивый, настолько же и строгий.— Эй, оборванец. Сейчас же подними голову.