Глава 14 (1/2)

Хор не спит - Анпу не погасил свет, зная, что Сэт не обратит внимания на освещение, зная, что вот он всё же будет мучаться, боясь пошевелиться, зная, что его будет постоянно грызть непрекращающаяся, неусыпная боль в стопе. Удивительно, сколько мстительной злобы помещалось в небольшом теле...

Сэт выходит из речарджа быстрее, чем срабатывает внутренний системный датчик, отмеряющий, сколько же времени нужно неокортексу и базису, который носит такое же название - NSL-10, NeocortexSwarmLight-10, совершенному творению симбиотических технологий, максимум, что смогли создать больные мозги учёных, одержимых желанием приблизить машину к человеческому мозгу, чтобы догрузиться и позволить организму выйти на рабочий режим.

После NSL был упадок - в серии чудовищных терактов из-за очередного повышения цен на электроэнергию канул в геенну огненную НИИ, занимавшийся изучением устройства человеческого мозга и его потаённых возможностей. Госуправление приняло решение, и работа была приостановлена - были предыдущие наработки, производство модулей CoreTech было поставлено на поток, и в NSL не было необходимости - во всяком случае, модуль с такой производительностью был угрозой для госструктур и попирал одним своим существованием парочку Федеральных законов, в которых кое-что говорилось насчёт божественного происхождения жизни, а так же о том, что человек не имел права приближаться к тем сокровенным тайнам. Решение вопроса было невозможно уродливым. С одной стороны, эта дрянь, взятая на вооружение крысами,служила виртуальной отмычкой к миллиардам дверей в конце кроличьих нор, с другой стороны были больные синдромом параэлептической ВР-несовместимости, были поражённые болезнью Паркинсона и Альцгеймера, и силиконовые кристаллики, соединённые в стеклянистое торнадо, были их шансом.

Оборудование было вывезено, и самую большую ценность представляли контейнеры с подвешенным розоватым облачком игл - двести кубических сантиметров кремнийорганических кристаллов, соединённых в замысловатую фигуру, последнее слово в информационных нанотехнологиях, носивших красивое название - "независимый базис-модуль". Вывернувшись наизнанку, рыжий крысёныш, два года подряд грызший бетон и текстолит Метрополии, получил в безраздельное владение это технологическое чудо, ставшее его личным порталом в обе стороны - на Небеса и в Дуат, который был настолько близко, что Сэт мог ощутить на своём лице дыхание харит - уродливых демонов-привратников, чьи имена ему пришлось записать, чтобы беспрепятственно возвращаться обратно.

"Я второй раз чуть не уничтожил тебя. Своё творение. Собственными руками".

Кроме несчастных, поражённых ВР-несовместимостью, базис интегрировали хакеры - робингуды кибернетического города, прячущиеся на виртуальных тропах Киберсознания Метрополии. Сотни полторы киберфриков, возводивших взлом серверов и кражу данных в ранг современного искусства, недоступного непосвящённым.

Что было бы, если бы он тогда добил Анпу? А ведь мог...

Головная боль была мучительной. Чувствительные дамочки, что многое списывают на мигрень, обречённые, чей мозг окутывала раковая опухоль, уродливая, как бугристые наросты парши на внутренних стенках контейнеров, где разводили хлореллу, умоляют добить их как можно быстрее. А что остаётся хакеру, который по своей доброй воле втиснул в собственный череп около четверти литра квазиорганики, возносившей его к вершинам цифрового всемогущества? Правда, для GODMODE нужен был выкидыш от современной биохимии, породившей ряд модельных психоделиков, наглотавшись которых, человек терял возможность отличать явь ото сна, затрагивая все пять чувств, заменяя собой целиком нормальное восприятие действительности. Сочетая их с сенсорными приложениями и программами, или путешествуя в ВР, человек получал незабываемые впечатления. Хакер же раскрывал свои уникальные способности в полной мере - обладая невыясненной особенностью мозга - сомневаться в достоверности окружающего мира Мультиверсума, отрицая реальности ВР, существуя одновременно внутри и вовне Киберсознания Города, они могли незамеченно подключаться к любой линии, для них не существовало ни фильтров, ни брандмауэров, ни сторожевых программ, они могли миновать контрольные порталы, не заметив последних. Их невозможно было отследить на серверах обычным способом, против них не действовали стандартные методы борьбы с электронными вредителями. Эта недобитая сотня - электронные крысы, элита, кошмар всех госструктур, живая угроза госкорпораций и хозяйничающих в них небожителей. До тех пор, пока УФК не разгадает секрет, упрятанный под черепную коробку этих крыс,ни один банк не может спать спокойно. До тех пор, пока крысы, вооружившиеся модельными психоделиками и NTF верят в бездейственность программной защиты, они будут взламывать эту защиту, как хрусткий тоненький ледок, намёрзший возле стремнины.

Сэт пробовал юзать режим Бога - и это не обернулось ничем хорошим, да, он ощутил то ускользающее, ирреальное, когда нет никаких преград, когда он перестраивал под себя дигитальную изнанку Мультиверсума, но расплата за это была чудовищная - запредельная головная боль, рвота, выпавшее зрение, полнейшая дезориентация, тремор, судороги, скрутившие тело в узел, да так, что он ободрал себе ногти, и страх - вдруг это не прекратится никогда, потому что под последствия задействованного под NTF модуля могли быть фатальными. Он мог навсегда провалиться в свой персональный Дуат - остаться умирающей звездой где-то в гигапарсеке от бесконечности. Или говорящим цветком. Или стать задыхающимся океаном. Он мог утратить всякое представление о себе - как о мужчине или о женщине, раствориться сверкающим потоком корпускулярных частиц, подхваченных электрическим импульсом. Умереть такой бессмысленной смертью было безумием. Половина отказывалась от модуля навсегда, потому что оживший кошмар превращал сознание другой половины в истекающее кровью месиво, а самих любителей божественного всемогущества - в полутрупов с практически стопроцентной декортикацией.

Но сейчас... сейчас он нашёл то, что поднимало его на два десятка ступеней выше. Вылетев в откат на сенсорной перегрузке после взаимодействия с Анпу, он мог намного больше, чем просто уйти в GODMODE - даже в том режиме были кое-какие ограничения, сулившие перегрузку внутренних систем и отсечение от ВР в любой момент. Он мог всё. Но сейчас... Сейчас было слишком больно. Его персональный Святой Сатана, живущий в базисе, открыл врата ада, который омывал каждый синапс волнами боли, оставляющей после себя запредельную, лютую, несустветную ненависть ко всякому представителю рода человеческого, который оказывался в двух шагах от него. На Базе была Сахми - верный оруженосец, которая стояла за тем же самым левым плечом, подавая гаечный ключ, а при необходимости предупреждавшая остальных обитателей Базы, что командир-де не в себе, что его снова подняло и понесло на волнах злобы, и сейчас он станет вязаться ко всему - от лишней точки в коде до косяка в инженерной схеме контуров охлаждения, и лучше по-хорошему держаться от него подальше.

LOADING UPDATE… 60% DONEНе было у него за спиной Сахми. Был Анпу - щенок доверчивый, ласковая ручная зверушка, любовник, робкий, безотказный, желанный, его сокровище, которое он два года создавал для себя лично, ревниво оберегал, хранил, учил, украшал... И ведь подошёл. Сам. "Мать твою... лучше уйди. Будет плохо. Очень плохо". Ласковый, да. Тёплый.- Сэт?- Не сейчас!..Собственный голос слишком далеко от него. Какого чёрта?.. Обернулся, уже по инерции разгоняя себя до состояния, когда начинало нести к чертям, когда собственная злоба висла перед глазами багровой колышащейся сеткой. Когда было безразлично, кого уничтожить - лягала, подвернувшегося на пути, пока он сносил ТПК-защиту, виртуальный хищный студень, гнусно трепетавший ложноножками, амёбоподобный, окутавший несуществующую пирамиду виртуального проецирования сервера Глобалтека, за которой скрывался золотистый поток цифр - золотые бусинки, нанизанные чужими руками, которые он намеревался забрать. Или того, кто подошёл сзади, кто прикоснулся. Кто посмел прикоснуться к нему.Вырвало из мира дигитального ада, затопившего его нейроны двоичным кодом, который трансформировался в чудовищный поток, в яд ВР, обман от самого ядра, сложнейшей нейрогаллюцинацией, сменившейся реальностью. Обернулся. Анпу побледнел - он не видел, чтобы лицо Сэта становилось пустым, а в глазах разворачивалось то, что он пытался забыть, изжить, выдавить из своей памяти - душную злобу, смешанную со скотским, животным настолько, что нивелировалась сама личность его. Анпу. Он протянул к нему руку - вкрадчивым движением, обманчиво-ласковым. Поманил пальцем. Хотелось - мучительно, так, чтобы другой стонал и рыдал, просил пощады, кричал от боли, затопившей сознание. Взять - сейчас, немедленно, рвать, как животное. Раз за разом - пока тот не потеряет сознание, пока не выбьет наконец собственные предохранители и не загонит в откат.- Иди сюда."Да, да, мать твою, иди сюда... Даже не думай сбежать сейчас... И не пытайся отказать... Ты не представляешь, что я с тобой сделаю..."

- Нет, - он сделал два быстрых шага к Анпу. Тот мягко попытался отстраниться. Знал - периодически поднимается с самого дна его сути запредельная злоба, превращающая в злобную, неуправляемую скотину. И сейчас лаской попытался смирить опасного зверя. Руки нервно коснулись чужого тела. Горячие-прегорячие.

Чувства обострились до предела. Он видел каждую искорку, рассыпавшуюся в электрическом холодном свете на чужих ресницах. Две маленькие коричневые точки на радужке Анпу - как под увеличительным стеклом. Ноздри расширились - слишком приятный запах. Слишком зовущий. "У меня нет времени играть с тобой в дурацкие игры..." Анпу ласково коснулся его плеча. Просунул пальцы под рукав. Кожа была гиперчувствительной.Это ласкающее прикосновение - по самой границе, там, где крылья двух летящих сизоворонок-сурут касались его лопатки, где был забитый краской шрам, разделивший трансплантат от собственной, не выращенной в пробирке кожи, был как выплеснувшаяся на открытый огонь деревенским дурачком жестянка керосина.

- Прости, но не...После этого слова - глупого, ненужного, такого раздражающего "прости" отключился тумблер, державший его сознание в относительной ясности.Тот отпрянул, выставил вперёд руки, уже понимая, что бесполезно, что его слова ничего не значат, что сейчас снова начнётся то самое... начнётся скотство, грязь, боль, собственный ужас, после которого стоит просто самоуничтожиться, потому что доверие было бессмысленным. Его приманили, его кормили с руки, и всё для того, чтобы сделать подстилкой, которая будет приходить сама. Сэт схватил его за руку, удерживая за невозможно вывернутую кисть - Анпу дёрнулся, пытаясь освободиться, почувствовал, как почти сдала эластичность тканей, как боль заставляет его следовать за чужими руками, внезапно превратившимися в тиски.- Не надо... - тихо, как выдохнул, понимая, что он всё равно не услышит, но пытаясь достучаться до обложенного сознания. Не услышал. Швырнул на пол, вышибая воздух из лёгких. Анпу звучно приложился затылком об амортизирующее покрытие пола, и замер, провалился в короткий милосердный обморок, подействовавший, как амортизатор, иначе бы рвался, кричал, ломал ногти, просил - не надо, остановись, хватит. Открыл глаза. Над ним наклонился зверь, влезший в кожу того, кого он знал, которому доверял - всего себя, сразу и безоговорочно.Он чувствовал на себе чужое тело - сильное, горячее, невыносимо тяжёлое, жилистое, крепкое. Не вывернуться из-под него, ничего не противопоставить, нет такой силы, которая сможет остановить разъярённого скота, решившего, что другой может принадлежать ему, и будет принадлежать так, как он захочет. Не важно, где, когда и в каком месте.

LOADING UPDATE… 94% DONEТкань футболки хлипко затрещала - рванул пятёрнёй, раздирая от ворота до нижнего края. Вцепился зубами в беззащитную шею, до хруста сжал зубы, сильнее и сильнее. Анпу всхлипнул. Руки у него были слабые - щенячьи лапки, которыми беззащитно пытался прикрыть лицо, а потом - живот. Ладонь сжалась - поползли за ногтями быстро подплывающие кровящие полосы. Тело бога - беззащитное, бледное. Гладкое-гладкое. Совершенное. Это совершенство принадлежит ему. Безраздельное владение, абсолютная власть. Не может быть никакого другого бога... кроме него самого.В яремной ямке скопилось что-то горячее, озерцо боли наполнилось, и пролилось. Анпу зажал пальцами укус - глубокий, кровоточащий обильно. Зубы хищника, дорвавшегося до своей жертвы. Острые, белые. В его сознании была непостижимая пустота - ничего, кроме ужаса, панического, ирреального, отбросившего два года спокойствия, обнулившего напрочь всё, что имелось сейчас. Казалось - вместо левой кисти раздутая подушечка, суставы ватные, чужие, нельзя пошевелить, нельзя повернуть.

Цокнуло, рассыпались - уже обеими руками рванул болты на штанах, не в состоянии расстегнуть прыгающими пальцами. Резким движением раздвинул стиснутые колени, потянул в стороны, не чувствуя, что сопротивление сменяется кукольным безволием. Двигало глубокое, животное - с глухим рычанием, забывая о том, что ему доверяли, что не отказывали, что в каждом прикосновении была запретная сладость и восторг - поработить, подчинить, уложить под себя, так, чтобы до крови, звучно, со слезами, с рыданием, распять под собой. Причинить боль, такую, которая бы насытила его собственную пустыню, разверзшуюся на том месте, где было сердце. Потому что ему самому было так больно, что он забыл, что значит быть собой. И каково это - когда причиняют боль тебе самому.

Где-то глубоко внутри звякнула лопнувшая струна.

>>>LOADING COMPLETEИ отпустило. Вспыхнул на внутреннем скринсейвере золотистый фейерверк цифр - обновление завершено, исправлены ошибки... Всплыл отчёт - количество задействованных секторов, тактовая частота, режимы потребления энергии, потребность в следующей перезагрузке с откатом - столько-то сотен часов, сжатие данных в фоновом режиме, выволокло кривую - опасное смещение структур, рекомендации, уже клинические - кора голодала, задействованная подпрограмма произвела краткий анализ, и бесстрастно сообщила, что коротким периодом активности он каким-то образом умудрился затопить мышцы молочной кислотой, умудрился сожрать сам себя, весь гликоген, всю АТФ, энергия кончалась, взять её было неоткуда.

Исчезла сладость обладания, садистическая эйфория, которая затопила его синапсы волнами нейромедиаторов, донёсших до сознания - как же хорошо, как прекрасна жестокость, как кружит голову эта возможность - довлеть, подминать под себя, мучить. Под ним лежал Анпу - закрывающий сгибом локтя глаза, прижимающий ладонь к шее. Между его пальцами медленно-медленно набегали и стекали вниз тяжёлые капли. Кровило. Кровило так, как будто его по горлу полоснули. Левая кисть налилась синюшным. Вокруг запястья - кольцом, ссадины, как будто защемило руку в дверном косяке. Одежда разорвана - как будто его метапёс рвал. Отрицание самого себя - невозможность поверить, что это всё сделал он. "Что?.. Как?"Чувства обострены до предела. Он осознаёт чужую боль - всё это сделано его руками. Ужас - холодная тёмная бездна, по сравнению с которой его дигитальный кошмар просто летняя сказочка для малышни. Он знал историю Анпу - по крайней мере знал о четырёх годах, наполненных каждодневным, непрекращающимся, лютым, адским, запредельным кошмаром. Он осторожно коснулся его живота кончиками пальцев. "Чёрт, чёрт, чёрт!.. Что я сделал!? Какого?!"

Анпу лежал - белый-белый, бледный, как утонувший, кожа блестела от испарины. Бледный - совсем не то слово. Кафель операционной, залитый холодным светом бестеневой лампы, эпицентр взрыва, мифические призраки - если они были белыми, то для этой бледности нужно было поискать другое сравнение. Он отвёл руку от его лица - осторожно, медленно. Не сопротивлялся. Смотрел прямо перед собой огромными слепыми глазами, тёмными, как речное дно. Сэт откинулся назад - тянуло опуститься на колени.