(Не)верный путь (1/1)

Акира покинул дом Эммы еще до рассвета.Кошмары дали ему поспать часок-другой, но вскоре вновь напомнили о себе. Холодными, цепкими пальцами они ворвались в его душу, острыми иглами вцепились в плоть горла, и Акира не мог больше спать, не мог дышать, не мог жить. Ему виделся Кейске, ныряющий лихорадочно-горящими пальцами под одежду; чудилось его дыхание на ухе, его предвкушающий тон… и холодный взгляд мужчины, стоящего в дверях. Спокойного с виду, но почему-то Акира знал, ощущал всем нутром, что тот в ярости. Что готов низвергнуть сам ад на землю; не остановится ни перед чем, ни перед кем.?Не прощу?Акира дышал тяжело, мотая головой. Он ушел из дома Эммы добрых полчаса назад, но кошмар все так же не отпускал его, будто хищник, вцепившийся когтями и клыками в свою жертву. Утренняя прохлада щипала за щеки, и ветер продувал, казалось, до самых костей, но Акира не жаловался и не останавливался, пытаясь взять передышку. Просто прятал ладони в карманы, пытаясь хоть немного прогнать холод.К счастью, шел он не голышом и не в приталенном халате, выданным Эммой еще вечером. Женщина пожалела его, видимо, и перед уходом в свою спальню оставила немного мужской одежды на столике в гостиной, вместе со странным ножом, запрятанным в ножны, прикрепленным к ремню брюк. Он выглядел дорогим, и Акира поначалу глядел на него недоуменно; вытащил, заметив странные руны на лезвии, выгравированные почти у самой рукоятки. От взгляда на них тупо заболело в затылке, но почему?— Акира так и не понял.Нож казался до странного важным, да и в руке лежал хорошо?— может, до аварии он хорошо на них сражался? Сейчас не приходилось, так как Мотоми не хотел лишних проблем; он дрался кулаками, и дрался хорошо, но…Плевать, решил Акира тогда, одеваясь. Лучше так, чем лезть по городу голым и с пустыми руками.И теперь, благодаря радушию Эммы, на нем была чёрная толстовка, позволяющая спрятать лицо и волосы за капюшоном; темные джинсы и удивительно хорошо сидящая обувь?— настолько, что почти подозрительно, но Акира просто не мог уже думать. Ни о чем?— ни о клинке с рунами, ни о закончившемся дожде, ни о теле Кейске, оставшимся истекать кровью и гнить.Сил едва хватило, чтобы заставлять ноги идти вперед.Мозг упрямо вел его в сторону дома, но Акира сопротивлялся. Нет, нет, домой нельзя. Он знал, что домой нельзя?— и поэтому заворачивал в переулок вместо прямой дороги; шел быстро, пытаясь согреться, но иногда?— совсем изредка?— все равно останавливался. Ощущая странный укол холодка по позвоночнику, будто призрачный след чужого взгляда, прилипшего к его спине. Не такой как в толпе, когда какие-нибудь панки с краю дороги смотрят на тебя призывно, думая, как бы развести на драку, нет. Но следящий неотрывно, точно змея за своей жертвой.Акира потерял счет тому, как часто оглядывался. Как вздрагивал от малейшего шелеста?— пускай то был обычный сквозняк, или шорох какой-нибудь пластиковой упаковки, скользящей по асфальту.За ним не могли следить. Сзади дорога идеально чиста, и спереди тоже?— никого вокруг на много-много метров. Ни следа, ни хвоста. Переулок глухой, на стенах даже окон не было, но Акира все равно почти физически ощущал, как загривок щекотал призрак чужого взгляда.?Если он пойдет искать, сам Бог тебе не поможет?Помотав головой и поспешив дальше, Акира выдохнул, думая, что пока ему везло. И это, скорее всего, попросту разыгравшаяся фантазия.Он шел до самого рассвета, продрогнув до костей, пока не пришел к дому на окраине, куда заходил не так часто?— в основном по работе, кажется. Здание было небольшое, коренастое и одноэтажное, в отличии от их с Кейске дома?— таких домиков вокруг сотня, и не различишь один от другого, если точно не знаешь, как.Мысли Акиры так ослабли, что он минуты три стоял перед дверьми, дрожа как иссохший лист на ветру?— попросту позабыв, что должен позвонить в дверь. В голове гудело, сердце билось слабо, почти неощутимо, и кончики пальцев уже не ощущались. Ему так хотелось в этот момент не говорить, не искать помощи или совета, но попросту исчезнуть. Раствориться в воздухе, закрыть глаза и провалиться в тьму покоя, но… нельзя. Нельзя, нельзя-нельзя-нельзя.У него слишком много работы, чтобы так просто сдаться. И от этой мысли ему?— всего на мгновение?— показалось, будто нож на его поясе стал тяжелее. Глупость, конечно же, и все же. Однако стоило ему только выдохнуть, только поднять руку, собираясь нажать на дверной звонок…—?Акира!… как маленький белокурый ураган внезапно распахнул дверь, едва не сбив продрогшего Акиру с ног. Парень едва успел отойти на пол шага, чтобы не получить дверью в лоб, как на него запрыгнули, обнимая за шею крепко-крепко и взволнованно лопоча куда-то в шею. Голос был высоким, а руки тонкими, не оставляя и малейшего сомнения о личности юноши:—?Акира, мы так волновались! —?Ворчал Рин, прижимаясь к парню так, будто Акира не на ночь исчез, а на лет пять, не меньше. И при том потерял ногу, отрастил волосы, принял христианство и все в этом духе. —?Ты где пропадал?! Мы понятия не имели, жив ты или нет!..Прошла же всего ночь, растерянно подумал Акира, легонько обнимая Рина в ответ и похлопывая по спине, показывая, что с ним все в порядке, он жив, цел и практически невредим. Тепло чужого тела ощущалось приятно даже сквозь толстую ткань, но Акира заметил это лишь фоном?— больше отвлекаясь на шум лопочущего Рина, что говорил еще с добрую минуту, пока не отлип наконец-то и не схватил Акиру за руки, мигом прервавшись, распахнув голубые глаза широко-широко:—?Черт, да ты же ледяной!..Нахмурившись и напрягшись, Рин захлопотал в попытках затащить ошалевшего, как олененок в свете фар, Акиру в дом. Тот застыл было на мгновение, глядя на собственную руку, обхваченную пальцами Рина, как на чужую?— но в итоге поддался, сделав шаг внутрь дома. Его измотанный и уставший мозг решил не сопротивляться, превращая Акиру в удивительное подобие лунатика, что ходит, и глаза его открыты, но что происходит вокруг он не воспринимал от слова совсем. Даже ощущение тепла пришло не сразу, а лишь в момент, как его усадили на диван, а рук коснулась кружка с чем-то горячим. Акира почти на автомате сделал глоток?— чай, кажется.Отогревать его решили, подумал он растерянно. И лишь после начал потихоньку приходить в себя, оглядываясь более осознанно; заметив, что в доме был не только хмуро хлопочущий вокруг него Рин, не только Мотоми… но и темная высокая фигура, блеснувшая из тени угла алыми глазами.То есть, все кодло в сборе.—?Хватит шуметь,?— отчеканил брюнет в сторону Рина, хмурясь,?— носишься вокруг него, как курица над цыпленком.?Тебе тоже привет, Шики, рад тебя видеть?,?— хотел съязвить Акира, однако промолчал.Уставший до уровня одноклеточного, он не имел сил ни на то, чтобы язвить в сторону Шики, ни на сопротивление заботе Рина, что накинул ему на плечи плед и глядел так, будто Акира прямо сейчас мог раствориться в воздухе, и следа бы его не осталось.Мотоми же, который и был хозяином дома, выглядел удивительно отстраненно. Акира шел к нему, потому что не знал, к кому больше пойти; старик иногда пускал его переночевать, когда они с Кейске ссорились, да и относился к нему в целом, как к сыну.Акира доверял ему, наверное, лишь чуть меньше, чем доверял Кейске…Черт. Нет. Забив эту мысль поглубже в нору, откуда она выползла и стараясь не прислушиваться к очередным переругиваниям братьев, Акира просто присмотрелся к мужчине?— и с удивлением обнаружил, что выглядит тот. практически изнурённым. С темными кругами под глазами и пепельницей, заполненной настолько плотно и туго, что могла дать прикурить той, которую за время рассказа наполнила Эмма. Он старался не смотреть на Акиру, и в любой иной ситуации парня бы это не задело. У них всех свои шрамы, всех свои проблемы?— и, если верить говору в баре, Акира очень напоминал погибшего сына Мотоми. Но…Но сейчас каждая непривычная деталь била его, будто пощечина. И игнорировать такие вещи просто не получалось.Переведя же взгляд на братьев, отпивая чаю, Акира почти смог улыбнуться. Шики, не сдвинувшийся с места и отпускавший колкие комментарии в сторону Рина, все так же напоминал статую, которую художник сделал под очень дурным настроением и вложил во взгляд не традиционную мечтательность, но острое и четкое ?вы все дерьмо, а я царь?.Хоть что-то оставалось стабильным в его жизни, подумалось ему с уставшей улыбкой. Шики все такая же заноза в заднице, Рин все такой же очаровательный ураган, пытающийся спасти и помочь всем и вся.Впрочем, покой не длился долго. Алый взгляд Шики соскользнул на Акиру, и пускай он продолжал перебрасываться репликами с Рином, теперь все внимание Шики было приковано к нему. Акира знал, что взгляд у старшего из братьев может быть жутковатым; будто проникающим внутрь тебя, под кожу и мясо. Однако страшнее Акире было обнаружить, что глядел тот не на лицо, но… на шею Акиры. Парню оставалось только молиться, что ткань прикрывает горло достаточно, чтобы не было видно засосов…—?Кто жил с тобой и тем мелким придурком?От спокойного вопроса Шики кровь Акиры вдруг похолодела.Они видели Нано?Но где, как, когда?Нано не покидал их дома с того момента, как они с Кейске утащили его с пляжа.Нано оставался дома все время; читал книжки на языках, которых он не знал, гладил котов, иногда читал ему, но, может быть, Акира чего-то не знал?Конечно он чего-то не знал. Он никогда ничего не знал.Акире стало трудно дышать.Выступил холодный пот, руки задрожали, и в ушах предательски загудело. Может быть, Нано и сейчас снаружи. Ищет его, рыская по городу, как охотничья гончая; почти напал на его след, а когда он придет сюда?— где он сидит с Мотоми, сидит с Рином и Шики…Он убьет их всех, билась паническая мысль, почти заставляющая его вскочить и бежать, бежать-бежать-бежать на сам край света, лишь не подвергать друзей риску.Он убьет Мотоми, убьет Рина, убьет Шики?— и придет за ним, придет, и тогда…—?… Акира? Акира, хей. Хей, парень, тише.Акира только сейчас заметил, что перепалка братьев на фоне ощущалась белым шумом, ощущалась чем-то далеким и бессмысленным; был только Мотоми, вусмерть уставший Мотоми, сидящий перед ним на корточках. Глядевший по-отцовски, как он вечно делал. Шероховатые ладони мужчины держали его собственные, мягко поглаживая большии пальцами по костяшкам, и Акира совершенно отстраненно понял, что больше не держал кружку с чаем. Носки ощущались влажными. Он её уронил, и кружка разбилась, замочив ему ноги?Память была чиста, как белый лист.—?Дыши медленно, как я учил, помнишь? Это не по-настоящему. Ты просто устал, и твой мозг паникует. Не слушай его. Слушай мой голос, окей? Все в порядке.Мотоми говорил спокойно и ровно, и шум на фоне потихоньку утихал. Паника отступала, или братья умолкли наконец? Акира не знал, лишь прикрывая глаза, стараясь успокоиться.—?Медленный вдох. Медленный выдох. —?Тишина для Акиры потихоньку перестала звучать, как бездна. —?Вот так.Лишь сейчас, вернув себе ощущение тела, парень ощутил, насколько собственные руки были холодными. Его трясло мелко-мелко, и Мотоми просто держал его, пока дыхание не пришло в норму. И пускай в глубине взгляда Мотоми Акира видел уставшее ?я же просил быть осторожнее?, тот не ругался, не кричал.Акире стало спокойнее. Совсем чуть-чуть, и он кивнул Мотоми, после чего мужчина отстранился, принявшись собирать по полу осколки кружки.Разбил, все-таки.—?Вы… видели его? —?прошептал он наконец, когда дыхание выровнялось, и сердце перестало колотиться, точно бешеное. Рин кивнул, чуть хмуря брови. Шики же заговорил, оставшийся единственной непоколебимой скалой этой встречи:—?Видели. Он выходил из вашего дома с твоей дурацкой шапкой на голове этим вечером.Рин продолжил, усевшись рядом с Акирой и, будто перенимая эстафету от Мотоми, взяв его ладонь в свои?— такие небольшие, но такие теплые. Или просто руки у самого Акиры холодные, как лёд?—?Братец хотел погнаться за ним, но я остановил. Почуял неладное. Слышал от своих, что накануне Кейске надрался, как никогда раньше. Ругался на кого-то в пустоту… А за тем избил трех охранников бара, которым владел Арбитро?— и полетел куда-то на всех парах.Ругался? Избил? Это было так непохоже на Кейске, подумал Акира?— а за тем вспомнил, каким друг выглядел, когда нависал над ним. Когда властно шептал на ухо, пытался раздеть, пытаясь овладеть им, глядя безумно и властно.И на душе вновь заскребли кошки.—?Я решил проверить, все ли хорошо у вас?— знал же, какой порой Кейске бывает занозой, когда надерется. Пошли вместе с Шики, на случай худшего, и увидели того парня, выходящего из дома. На грабителя был не похож, но аура у него была какая-то жуткая, и сам он на призрака похож был. Мы к дому?— а дверь не заперта, и… когда мы в дом зашли…Лицо Рина потемнело, и он отвернулся, поджав губы. Акира поднял ладонь, прося не продолжать. Подавлять воспоминания распластанного, дрощащего-обезглавленного-мёртвого Кейске было все труднее.—?Итак,?— вновь кольнул воздух голос Шики,?— ты пояснишь, какого черта происходит, или мы и дальше будем играть в шарады да угадайку?Акира прикусил кончик языка, робея лишь мгновение.А после внутри что-то треснуло, сломилось, и его как прорвало?— и он рассказал обо всем. И о пляже, и о чужом мирном поведении, как Нано убил Кейске. Упустил лишь встречу с рыжеволосой женщиной, Эммой?— в конце-концов, отплатить ей за доброту он мог лишь держа рот на замке… хотя бы о ней.И если Шики от всей этой истории о диклониусах лишь вздернул бровь, а Рин смотрел недоверчиво… Мотоми выглядел ошарашенно. Акира никогда не видел его таким; глаза мужчины будто опустели; от прежнего усталого, но такого доброго нрава не осталось и крохи. Мужчина смотрел будто не на Акиру, а сквозь него, и этот взгляд почти напугал парня?— уж так похож был на то, как Нано смотрел с той самой фотокарточки.Но вскоре Мотоми пришел в себя и выдохнул, поднявшись и закурив очередную сигарету.—?Дьявол. Он все-таки вырвался снова,?— прошептал лишь, головой мотая. Может быть неосознанно; может надеясь, что другие не услышат. Акира не знал, Акира устал и совсем уже ничего не знал, поэтому спросил, отняв руки от ладоней Рина и натащив плед на плечи поплотнее:—?Снова?Мотоми нахмурился, как от зубной боли. А за тем начал говорить:—?Это звучит безумием, парни, но Акира говорит чистую правду. Тот, с кем он повстречался, именуется в узких кругах Николь Премьером?— существом, похожим на человека, говорящим и ведущим себя как таковой, но на деле он не человек. Он диклониус. Ходячий мор, не более.В комнате повисла тишина, и лишь Рин смотрел на Мотоми растерянно и задумчиво. Акира хотел уже спросить сам, но Мотоми вдруг продолжил, стряхнув пепел с сигареты:—?Я работал в Институте, исследовавшем диклониусов. Мелкой сошкой, уверенной, что мы ищем лекарство от вируса векторов, только и всего. Даже вопросов не задавал, когда узнал, что большинство диклониусов на тот момент умерщвляли при рождении. Дети передавали вирус другим, да и страдали сами всю жизнь?— родители подписывали согласие, все было легально. Никаких проблем, казалось мне.Помотав головой, он закурил новую сигарету, даже не глядя на притихших слушателей:—?Но зачем тогда некоторых диклониусов забирать от семей, привозить в Институт? ?Все во имя поиска лекарства?, отвечали мне. ?На чем-то же нужно его испытывать?, говорили мне, а и я затыкался. Даже когда двадцать лет назад одна маленькая девчонка-сильпелит сбежала, я вопросов не задавал. Хотя вела она себя из ряда вон необычно; диклониусы ведь, сбежав и не получая подавителей, сразу впадают в берсерк, пытаются отомстить своим обидчикам. А та девчонка убивала выборочно?— только охрану, державших оружие. И обошла каждый кабинет с нами, учеными, вся перепачканная кровью. Смотрела лишь странно, заставляя сердце дрогнуть?— и уходила дальше, пройдя, наверное, этажа три, пока её наконец не остановили.Вздох показался Акире настолько тяжелым, будто Мотоми не историю рассказывал, но тяжелейший камень на плечах взваливал с одного плеча на другое.—?Дела завертелись после того, как ту девчонку поймали. Жена забеременела, работы было выше крыши. Некогда было думать о всяких мелочах. А потом у жены подошли сроки, и она родила чудесного мальчика, трех с половиной килограмм, которого мы собирались назвать Юкио. Чудесного, со светлым пухом волос на макушке, зелеными глазами… и костяными наростами на теменных частях черепа.Улыбка, было показавшаяся на его лице, вмиг погасла.—?Это был приговор, я знал это. Наш мальчик спустя пару-тройку лет тоже начнет впадать в безумие, и если не убьет нас к тому моменту, то точно навредит сам себе. И все же, глядя на счастливую улыбку жены, на собственного сына, я не смог ничего сделать. Не смог сказать ей правды, что наш сын?— монстр, бомба замедленного действия. Поэтому пошел на каждый мерзкий поступок, какой мог. Падал директору в ноги, умолял, брал любые переработки и садился за самую отвратную работу, лишь бы моего сына забрали в Институт. Пускай там, но он будет жить, думал я, уверяя жену, что с нашим Юкио все в порядке. Что его просто лечат от той заразы, которая и проявилась в рогах. Я и сам в это, тупица такой, верил.Мотоми усмехнулся, помтотав головой и выкурив сигарету в три затяжки. На его лице отпечаталась боль, и взгляд плескался отчаянием:—?Много позже я узнал, каким чокнутым на всю голову был директор Института. Он не собирался лечить диклониусов, не собирался интегрировать их в общество и прочее дерьмо, которое вливал младшему персоналу в уши. Сильпелиты?— как та сбежавшая девочка, как мой Юкио?— были лишь разменной монетой, пешками в его планах. А истинной его целью был Премьер. Впрочем, даже на момент увольнения я не знал и половины из происходящего дерьма. Понимал, что есть Николь Премьер, первородный диклониус, которого пытаются посадить на поводок?— но не больше. Меня это не особо волновало. Я… уволился несколько лет назад?— сразу после того, как понял, что Юкио тоже утилизировали. Как и ту девочку, пытавшуюся сбежать.Акире на мгновение показалось, что в глазах Мотоми блеснули слёзы. Свет так падал, должно быть.—?Юкио пытался убежать от тех пыток, которым подвергали диклониусов под видом ?лечения? и ?испытаний?. Сбежать ко мне из ада, на который я сам его подписал. Отвратный из меня родитель, хм?Натянутая улыбка легла на его губы, и Акира честно не знал, что думать.История Мотоми, история Эммы?— это все складывалось в такую жуткую картину бесчеловечного отношения к диклониусам, что он все больше… пропитывался к ним симпатией, что ли. С рождения быть запертыми, с рождения не быть ничем, как подопытными крысками для людей за толстым стеклом, для которых твои страдания, твоя боль?— лишь строчка в отчетах… тут самый смиренный и мирный человек рано или поздно сойдет с ума, желая убить всех и вся.?Если бы между мной и свободой стояли люди, мучившие меня?— или те, кто пассивно смотрели со стороны, как меня мучают… я бы тоже не думал дважды. И тоже убил бы их всех?Чем больше Акира думал об этом, тем больше понимал: нет, диклониусы не отличались от людей. Просто прятать гнилую натуру им сложнее, только и всего.Тишина накрыла комнату тёмным одеялом, разрываемая лишь вдохами и выдохами четырех человек. Периодично шипела сигарета Мотоми, слышался лай собак сквозь открытое окно?— но все молчали, точно думая каждый о своем.Лишь спустя пару минут Шики заговорил, отлипнув от стены, к которой был прислонен все это время. Взгляд его, как ни странно, все это время был на Акире, не на Мотоми. Казалось, его и вовсе не заботила история старика.И голос Шики?— как обычно?— звучал приказом:—?Акира, снимай толстовку.Резкая смена темы заставила двух оставшихся мужчин, подобно Шики, вперить в него свой взгляд. Акира невольно сжался, сильнее натянув плед на плечи; пытаясь спрятаться под тканью поплотнее?— неужели заметил, неужели?..—?Акира? —?Голос Мотоми прозвучал озадаченно, и лишь Рин, сглотнув, продолжил за братом:—?Мне тоже кажется, что я видел что-то. Что-то плохое. Акира, сними её. Пожалуйста.Мягкий тон Рина звучал во много раз ужаснее для Акиры, чем жесткая команда Шики. Он звучал, будто его жалеют; будто он псина тозая на окраине дороги, которую нужно поманить вкусняшкой и погладить за ухом, а не сильный парень, не мужчина. Комок подступил к его горлу, и пальцы сжали ткань так сильно, что побелели костяшки.Неужели толстовка Эммы не до конца скрыла следы вчерашней ночи? Акира старался скрыть их так отчаянно и рьяно, будто это был секрет, его самый хранимый секрет. И теперь, когда его вот-вот раскроют, Акире стало так страшно, что он едва вновь не задрожал. Но, сглотнув, он пересилил себя. Собрал последние крохи мужественности в кулаки, решив, что если принимать унижение?— то принимать окончательно?— и поднял руки, позволив пледу спасть с плеч. Подхватил ткань, стянул её?— и… и открылся.Под толстовкой Акиры ничего не было, и потому следы, оставленные Кейске, были видны прекрасно. И темные засосы, и следы укусов, и царапины?— точно роспись о его слабости, его беспомощности.Рин окинул его взглядом и ошалело охнул, уложив ладонь на губы; Шики же, как и Мотоми, одновременно нахмурились. Во взгляде их плясала злоба:—?Это сделал Премьер? —?послышался сухой голос Мотоми, но глаза Акиры отчего-то наполнились слезами. Он утер их, растерянно помотав головой, стараясь говорить как можно ровнее, будто у него не подступала истерика от столь открытого унижения:—?Нет, Нано не трогал меня. Это… это сделал Кейске.В комнате застыло молчание?— холодное, как лёд. Акира сидел, полуголый и растоптанный; дрожал, и слёзы почему-то не могли перестать наполнять его глаза. Почему, почему-почему-почему, билось вновь между его висков; почему это все происходит, почему он не поступил иначе?Акира ожидал, что его будут ругать за слабость, честно. Ожидал колкой ремарки от Шики; фырка ?а казался таким сильным? от Мотоми, но ничего не произошло. Нависло молчание, бьющее его сильнее тысячи плетей; нависло молчание, слёзы не могли перестать наполнять глаза, сколь бы он не пытался их остановить?— и вдруг Акира ощутил прикосновение крохотной ладони к своему плечу. Рин, должно быть, подумал Акира отстранено?— и повернулся к нему, почти инстинктивно уткнувшись в чужое плечо.Он не слышал, о чем переговаривались Мотоми и Шики на фоне; он потерял себя в слезах, хватаясь за Рина, как за последнюю соломинку, не дающую ему свалиться в бездну. Тот шептал успокаивающе ?все хорошо, Акира, я рядом?; перебирал его волосы так правильно и мягко.Акира не знал, в какой момент окончательно потерял себя в горе. Не знал, когда навалившееся за последние дни разорвало его на части, сломило его, растоптало его. Он был сосудом, наполненным отчаянием, что треснул и пролился на пол, как тот гребанный чай, кружку с которым он обронил?— и в какой-то момент Акира просто отключился, утыкаясь в Рина.?Знаешь… а ведь боль?— она временная,?— послышался ему сквозь неровный сон голос, так похожий на его собственный,?— но если все закончить сейчас, когда больно?— то не узнаешь счастья, которое мог бы узнать. Поэтому нужно быть сильным…?Кошмары вновь нагнали его, но Акира был настолько истощен, что проснулся от них практически спокойным. Будто он достиг того порога стресса, после которого плевать уже на все?— и на кошмары, и на смерти, и на перспективу быть убитым существом, вся цель в жизни которого?— убивать людей. На все плевать, и Акира даже позволил себе зевнуть, потягиваясь и удивленно оглядываясь, отмечая, что он больше не в гостиной Мотоми, и парней вокруг не было.Он был в спальной комнате, в постели, укрытый и с кружкой воды на прикроватном столике. Должно быть, когда он отключился, Шики или Мотоми?— последний, скорее всего?— перенесли его сюда, давая полноценно отдохнуть. Позорно так открыто слабость показывать, подумалось ему, но где-то в глубине души Акира был искренне им благодарен.Накинув толстовку, он поспешил было к дверям, собираясь поблагодарить тех за заботу… как услышал голоса, доносящиеся снаружи. За окном темнело?— могло ли быть, что он проспал целый день? Вполне возможно. Было ли странным, что парни, судя по повышенным тонам, все еще обсуждают происходящее? Определенно.Акире стоило открыть дверь и выйти к ним, верно. Но нечто за ребрами шепнуло?— опасно, они замолчат?— и Акира кивнул сам себе, опустившись к двери ухом и прислушавшись.В конце-концов, те заботились о нем, и явно не захотят обсуждать важные вещи при нем. Но Акира не хотел больше заботы, Акира хотел разобраться в том, что, черт подери, происходит.—?… Повторяю тебе в сотый раз: я понятия не имею, как отследить Премьера. —?Прозвучал голос Мотоми, хриплый и явно раздраженный. —?У меня был нулевой доступ к его делу, и о нем я знаю лишь поверхностно. Единственный из исследователей, кто был выше меня по рангу и сейчас живет в Камакуре?— это Арбитро. Впрочем я не знаю, подвергали ли его стиранию памяти после ?ухода на пенсию? или нет.—?Арбитро, значит,?— сочащийся предвкушением голос Шики звучал так странно и непривычно, что Акира едва его признал,?— пара сломанных костей и не таких заставляли говорить. По-хорошему или нет, но он мне скажет, где искать этого Премьера.—?Где искать Премьера? Вряд ли. Если бы его было так просто поймать, с ним бы справились наемники Какудзавы, что рыскали по его душу все это время. Но Арбитро может знать кое-что другое. А именно?— где искать то, за чем сам Премьер охотился по ночам…По ночам?Акиру внезапно ударила догадка?— комната, которую занял Нано в их доме, была не только полна книг до отвала, но и обладала очень широким окном, с которого, если подумать, довольно просто выбраться из дома. И пускай Акира часто ночевал с Нано, но всегда был момент между закатом и рассветом, когда он спал, или не следил за Нано в принципе, потому что был на смене.Значит ли это, что Нано убегал из дому по ночам, и, более того, что-то искал? Это не имело никакого смысла. И откуда Мотоми вообще знал это?— он ведь ничего такого не упоминал раньше!—?Не важно. —?Фырк Шики прервал мысли Акиры. —?Я выбью из Арбитро нужную информацию, а за тем убью вашего грозного Премьера. Делов-то.—?Ты идиот?Голос Мотоми звучал звонко, как сталь. Это удивило Акиру?— он никогда не слышал, чтобы Мотоми звучал настолько строго, настолько бескомпромиссно, будто чеканя каждую букву:—?Может ты уши плохо мыл, и случайно пропустил часть рассказа, где Акира упоминал векторы?—?И что с ними?—?То,?— Акира даже вздрогнул, настолько резко звучал Мотоми,?— что ты даже подобраться к нему не сможешь. Векторы диклониусов?— даже тех, кто удалены от Премьера на несколько поколений?— способны останавливать пули и выдирать деревья с корнями. Что ты собираешься своим мечом ему сделать, волосы подстричь? И даже не начинай за это дерьмо про истощение сил, вкус боя, у меня от них голова болит.Даже Акира?— истощенный и едва проснувшийся?— понимал, что это имело смысл. Нано смог убить Кейске, находясь от него через всю комнату, даже не пошевелив пальцем?— что Шики, будь он трижды чудесным мечником, мог сделать против такой силы? И вспоминая слова Эммы, что Нано смог отвести от себя бронебойную пулю… Он и правда казался неостановимым. О чем Шики, черт подери, только думал?!—?Шики, Мотоми, перестаньте,?— послышался голос Рина, но звучал он так тихо, что Акира тут же догадался?— в спор его даже не включили, точно оттолкнув на задние позиции. Рин, кажется, еще что-то говорил, но его перебил громкий бас Мотоми:—?Серьезно, ты идиот? Диклониусы не устают, когда используют векторы. Для них оторвать кому-нибудь голову?— как для нас подумать о том, что мы ели на ужин. Рано или поздно ты свалишься без сил, он же только разогреется. Поэтому даже не думай лезть в это дерь… куда ты пошел, черт подери?!Звон каблуков уходящего Шики завершился хлопком двери. Отдаленно Акире показалось, что он услышал вздох?— но чей, Рина или Мотоми, разобрать не удалось. Отпрянув от двери, Акира тяжело вздохнул, подумав отстранено, что Шики всегда был таким?— наглым, гордым. Тем, что действовал резко, наобум, уверенный в своей бессмертности. Придурок.И все же Шики был ему другом. Очень… относительным, ибо все их общение в основном сводилось к полудружеским потасовкам и общей работе вышибалами, но тем не менее. Акира не мог позволить Нано ему навредить.А значит нужно было остановить Нано. Быстрее, чем до него доберется Шики.Кивнув и решив все про себя, Акира быстро подбежал к столу Мотоми, достав ручку и бумагу. Написал коротко записку о том, что благодарен, и что все с ним будет в порядке?— и, поджав губы, выскользнул из дома старика через окно.Времени было мало, и тратить его на прощания и уговоры?— непозволительная роскошь.На то, чтобы найти и остановить Нано у него осталось не больше пары суток в лучшем случае?— голова Шики, может быть, была полна дерьма, но ищейка из него была неплохая. Значит нужно искать зацепки, и искать их быстро.И единственная мысль, где те могли быть, пронзила сердце Акиры тупой болью.Их дом.Он бежал быстро, ровно, но каждый шаг отдавал тупой болью в грудину. Каждая мысль о доме возвращала крупинку того отчаяния, что выплеснулось из него несколько часов назад, в объятиях Рина. Это наполняло Акиру горестью, и в затылке ощущался укол?— в конце-концов, он больше никогда не вернется домой, чтобы увидеть Нано, стоящего в коридоре. Такого же полупрозрачного на вид, но с едва заметными изменениями во внешности, что покажут?— он рад его возвращению. Больше не замурлычат у его ноги Агамемнон с Одиссеем, ожидая поглаживаний или вкусностей; не выглянет из кухни растрепанный Кейске в глупом фартуке, улыбаясь заразительно.Сердце болело от каждого шага, но Акира не останавливался.Нужно остановить Нано?— нет, нужно остановить этот кошмар в целом.И вот он, их с Кейске дом. Такой же, как и обычно, будто не произошло ничего страшного, будто он сейчас зайдет?— и в нос ударит запах еды, и спокойно будет, так спокойно. Акира помотал головой, прикрыв глаза на минутку?— а за тем пошел ко входной двери, уверенный, как никогда до того. Вокруг не было ни полицейских, ни медиков; значит, Мотоми с парнями не подняли шумиху даже когда обнаружили труп Кейске. Хорошо. В ином случае проникнуть в дом не представлялось бы возможным в принципе?— а он не мог пройти этот путь налегке. Акира зашел через главный вход, и почти пощечиной ощущался факт, что каждый элемент дома теперь казался ему чужим. Незнакомым таким, будто не всего несколько часов?— дней? он потерялся во времени?— назад здесь было шумно, людно, кипела жизнь.Тела Кейске в комнате не оказалось; лишь подсохшая багровая лужа на полу да взявшиеся коркой простыни с одеялами напоминали о произошедшем кошмаре.Акире не хотелось знать, куда пропали коты.Вернувшись в свою комнату, он принялся наспех переодеваться, и пока делал это?— думал. Ему нужно знать, как остановить Нано, как успокоить Нано, как вернуть его в то состояние, в котором он был все это время, пока не произошла эта катастрофа. Акира не хотел, чтобы тот вернулся в Институт; это не обсуждалось даже, но и позволить тому ходить свободно, убивая направо и налево, казалось безумием.И вдруг, взяв ремень с ножнами на нем, Акиру потрясло от мысли, такой простой и такой очевидной.Юноша.Ему вспомнились слова Эммы о юноше, ради которого Нано сдался в Институт и после чьей ?смерти? бросил все попытки бороться за свою свободу. Может ли оказаться так, что ключ к спокойствию Нано, к своеобразному отключению ?зова ДНК??— в этом самом парне?Что, если путь к избежанию дальнейших жертв?— это помочь им встретиться?Все ведь складывалось, как пазл. Когда Нано узнал, что тот жив?— он вырвался на свободу, засел в их доме, а сам по ночам рыскал по Камакуре в поиске того самого потерянного друга. Безуспешно, раз не уходил с концами; может, даже сдавал ?зову ДНК? и убивал, потому что не мог найти покоя без того юноши… но что если помочь им встретиться?Если юноша окажется осознанным, если послушает… все получится. Они сбегут и будут жить вдали от этого проклятого Института, и больше не будет смертей, не будет мучений и пыток.Если все получится… то гибель Кейске станет последней. Напрасной, но хотя бы последней.Поправив ножны на ремне и собрав вещи в сумку, Акира с выдохом осознал: единственной наводкой на потерянного юношу был Арбитро. Отвратный мужлан с жутким чувством вкуса, тягой к юным мальчикам и ушами по всему городу…Встречаться с ним Акире хотелось лишь чуть меньше, чем встречаться с самим дьяволом?— но если кто-то и знает о юноше, которого ищет Нано, то это Арбитро.Закинув сумку с деньгами и телефоном через плечо, Акира тоскливо окинул свою комнату в последний раз?— и, со вздохом, направился во тьму ночи.