Сила и слабость Сюйкуня (1/1)

Если быть?— так быть лучшим, Сюйкунь твёрдо уверен. Он ведь лучший. У него вообще нет слабых мест. Упорство, талант и внешность обеспечивают его мощной фанбазой, которая ради него на всё готова. Звезду с неба достанут, протрут от пыли и притащат, если он попросит. Он, кстати, не собирается просить, он всегда сам добивается того, чего хочет. К примеру, он очень хочет Цзыи, и однажды ночью он идёт и берёт его себе. Получается резковато, но… он просто очень хочет, правда. Хочет не на один раз, хочет насовсем. После того, что между ними происходит, Кунь надеется, они будут если не счастливо жить вместе, то хотя бы просто?— будут вместе. Он не планирует, что они купят дом и заведут собаку, не мечтает о клятвах в вечной верности, он просто, ну… уверен, что они теперь пара. Сюйкунь не ждёт подвоха, ой, бога ради, это же Ван Цзыи! Ему нельзя не доверять. Он надёжный, как скала, он не подведёт. Кунь, типа, любит Цзыи, Цзыи явно симпатизирует ему (и его футболке), всё круто. Оказывается, Цзыи видит иначе. Всё идёт как-то не так. Сюйкунь отчего-то не может с ним даже поздороваться с самого утра. Сначала он не застаёт его в комнате. Потом они не встречаются за завтраком, и никто не может сказать, где Цзыи. Потом он вроде бы видит его спину в конце коридора, но когда добегает, его уже и след простыл. Когда они наконец-то оказываются в одном помещении, вокруг куча парней, и Сюйкунь, недоумевая, что за неведомые силы им мешали, но не сильно беспокоясь пока что, очень долго пытается поймать его взгляд. Ау, что такое, это же самая естественная вещь?— ловить взгляд Цзыи. Они всегда так делают?— переговариваются глазами. Это так же привычно, как дышать. Так что он всё пытается. И не может. Потому что Цзыи смотрит в пол, в стену, в окно?— куда угодно, но не на Сюйкуня, и вот это немножечко пугает, как будто твоё сердце неожиданно сжимают холодной рукой. Сжимают и отпускают, так что ты ещё надеешься, вдруг обойдётся (где-то глубоко внутри уже живёт знание о том, что ничего не обойдётся). Кунь подзывает команду, чтобы показать сложное движение. Наблюдает за ними в зеркало, и даже тормозится и сбивается с ритма, когда всё-таки случайно встречается глазами с Цзыи, и тот… …опускает голову. Внутри моментально всё леденеет, и непонятно, как так получилось. Надо скорее поговорить, объясниться, всё исправить, вернуть, как было. Сюйкунь почти срывает тренировку, но чувство ответственности всё-таки одерживает верх, и он берёт себя в руки. После, весь мокрый и разгорячённый, он подходит к Цзыи и дотрагивается до его руки?— вокруг камеры, и надо дать ему знак выйти, чтобы наконец-то спросить. Цзыи от прикосновения дёргается в сторону, выливая на себя полбутылки воды, глаз не поднимает и просто отходит в безопасное?— к другим, и как-то сразу в этот момент становится совсем-совсем неуютно внутри. Он ведёт себя так, словно они совсем чужие. ?Ладно,?— говорит себе Сюйкунь. —?Объяснит, когда захочет. Если захочет?. Он больше не делает попыток подойти, он даёт ему шанс всё исправить. На ночь он пересматривает видео со съёмок, где они вместе разучивают танец. Когда он, наконец, засыпает, его подушка мокрая. Вначале Кунь надеется, что Цзыи просто неловко из-за всего, что произошло между ними тогда, и это пройдёт. ?Это? не проходит. Цзыи не заговаривает с ним, не ищет его взгляда, не трогает его и словно старается не оставаться с ним наедине. Он даже не пытается объяснить своё поведение, и это самое обидное, ведь сделать ничего не можно: насильно мил не будешь. Отчаявшись, Сюйкунь пару раз пытается с ним заговорить при посторонних, но Цзыи буквально сбегает, придумывая неубедительные отмазки. Садится рядом за обедом, а Цзыи встаёт и относит полный поднос назад, говоря, что наелся. Через пару дней Кунь усваивает, что Цзыи отвечает лишь на вопросы, имеющие отношение к выступлению, а ещё через день он окончательно смиряется с мыслью, что вместе не будет. Он, конечно, не теряет аппетит и не бледнеет с лица, но становится заметно молчаливее и больше-больше тренируется. Всё оставшееся время посвящает самосовершенствованию. А внутри пусто. Кунь не пытается понять, что он сделал не так, потому что обо всём, что он всё-таки сделал, не жалеет, и если бы он мог вернуться в прошлое, он бы поступил точно так же. Он считает вслух, сколько упражнений позади, чтобы не слышать этих своих мыслей. Самое счастливое время теперь?— утром, когда он ещё не совсем проснулся и не помнит, что теперь его мир немного сдвинулся с места, и почти даже счастлив, но хоп?— вспоминает, что Цзыи теперь чужой. Наверное, и с ребятами он себя теперь как-то не так ведёт. Просматривая тайком видео, он читает комментарии: ?Сюйкунь слишком замкнутый?, ?Он такой холодный?, ?Кунь притворяется?, ?Сюйкунь ненастоящий?. От этого вообще не становится легче, зачем полез? Кунь устал, ему одиноко. Очень не хватает понимающего взгляда Цзыи. Ладно, пусть они не будут вместе как что-то большее, но хотя бы… можно же было остаться друзьями? …в конце-концов он так устаёт от страдающего себя, что психует и берёт это самое себя в руки. Всю боль внутри он использует, чтобы стать лучше. Сублимирует, короче. Хуйня, когда говорят, что любовь?— самый лучший мотиватор. Самый лучший мотиватор?— здоровая такая ненависть. Кунь пытается ненавидеть Цзыи, чтобы не было так плохо, но как-то не выходит. Вместо этого он чуть не самоубивается?— так невнимателен к деталям и так спешит, что растягивается со всего маху на мокром полу. Шибануться головой об стену больно, но зато Сюйкунь наблюдает кое-что интересное?— он удачно замечает в зеркале, как Цзыи дёргается, чтобы ему помочь, но останавливается, видя, что к нему уже подскочили те, кто рядом. И смотрит?— печально-печально. Он начинает поменьше переживать свою обиду и побольше присматриваться к Цзыи: Цзыи и правда смотрит на него, когда думает, что он не заметит. Глядит, словно побитая собака, которая боится подойти, но всё ещё любит своего хозяина. Короче, это всё как-то нифига не понятно, надо хорошо обдумать. И что делать с этим новым знанием, тоже стоит решить. Сюйкунь ложится спать и по привычке лезет читать, как его ещё обругают сегодня. Он находит глазами знакомый комментарий?— про то, что он замкнутый, восхищается куче лайков и вдруг видит, что на комментарий ответили (и ответ собрал ещё больше одобрений). boogieman: на самом деле он просто отличный друг. серьёзно, погляди, как он помогает всем. (и под другим комментарием) boogieman: он и правда такой! просто чёртов монтаж! (и под остальными) boogieman: просто посмотри, он великолепен! а как танцует! boogieman: я бы сказал, что он лучший. boogieman: первое место точно за ним. boogieman: по крайней мере, в моём сердце. Сюйкунь улыбается: комок в горле исчез. Он отмечает все комментарии своего добровольного адвоката значком ?нравится?. Он ведь догадывается, кто бы мог стать его неожиданным защитником, и это очень приятно. Только… что же всё-таки происходит? Утром его будит Бу Фань, бросая в него булочкой. На молчаливый вопрос ?какого..?? отвечает: —?Я, конечно, обещал молчать, но это противоречит моим правилам. Цзыи попросил разбудить тебя вовремя, чтобы ты не проспал ещё раз, и дать тебе булочку, только не говорить, от кого она. Но я типа… —?Фань хихикает,?— придурок, так что мне можно. И он чё-то выглядел таким унылым. Ох, как же Кунь благодарен своему ангелу (ангелу, который любит шубы, Сяо Гуя и тупые приколы). Он умывается, агрессивно ест булочку и идёт на охоту. Чувствует себя пантерой, которая выслеживает добычу: вот Цзыи выходит из комнаты. Вот он идёт мимо туалета… Главное?— не упустить время. Сюйкунь хватает Цзыи за руку, заталкивает в кабинку, ловко проскальзывает за ним, оттирает его к стене и закрывает дверь. Поймал. Цзыи молча вытаращивается на него. Опять этот взгляд побитой собаки! Бесит. Сюйкунь приближается, вынуждая немаленького Цзыи ещё отступить, и ударяет кулаком в стену прямо рядом с его лицом. —?Знаешь, что? Мне надоело, что ты от меня бегаешь. И мне абсолютно плевать, какие у тебя причины для этого. Ты опять тупишь, Ван Цзыи! —?он наклоняет голову и злобно кусает Цзыи за нижнюю губу. Потом, извиняясь за свою грубость, зализывает, и целует?— уже нежнее. Так, чтобы у Цзыи не было ни малейшего желания остановиться. Мягко ласкает, покусывает, осторожно пытается проникнуть внутрь языком. Цзыи не сопротивляется, он вообще глаза закрыл и где-то на седьмом небе, судя по виду, а руки не знает, куда деть, так и стоит?— бревно бревном. Сюйкунь использует весь свой талант, чтобы дать ему понять?— он его больше никуда не отпустит. И вообще… Если бы кто-то не бегал, они бы могли очень много времени уделить таким поцелуям. Не поддерживай Кунь Цзыи за плечи, наверное, тот бы точно сполз вниз?— такой у него обалдевший взгляд, когда Сюйкунь, наконец, отстраняется и грозно спрашивает: —?Ну? Цзыи опускает глаза и пытается что-то опять выдумать, но Сюйкунь просто берёт его за руку. —?Послушай… Что бы ни случилось. Мы справимся с этим вместе, я обещаю. И наконец-то, наконец-то эта крепость сдаётся. Цзыи ползёт рукой в карман джинсов, вытаскивает оттуда письмо и молча протягивает. Кунь разворачивает, а там… ?От фанклуба Цай Сюйкуня?— Ван Цзыи. Мы заметили, что ты используешь нашего Куня в своих целях и специально крутишься рядом с ним?— для пиара. Считаем, что такое поведение недопустимо, и от лица всех фанатов выдвигаем условие: ты не должен приближаться к Сюйкуню ближе, чем на метр. Ты не имеешь права с ним разговаривать, даже если он обратится к тебе. Ты должен как можно меньше времени проводить с ним рядом. Если ты не выполнишь условия, то мы оградим Куня от твоего общества. Любым способом. Даже если нам придётся его украсть. Мы уничтожим тебя?. Сюйкунь читает ультиматум, написанный красными чернилами, и молчит. Потом рвёт бумажку на кусочки и бросает их в мусорку. Со стороны кажется, что он очень злой, но на самом деле внутри Кунь счастливо думает: ?Блииииин, этот придурок защищал меня. Какой же он милый!?, а вслух говорит: —?Неужели ты думаешь, что это на самом деле писали мои фанаты? И потом, Цзыи, ты что, считаешь?— я не в состоянии защитить нас? А знаешь, как больно мне было, когда ты меня игнорировал? Цзыи покаянно шепчет: —?Пожалуйста, прости меня. Я испугался?— за тебя. Я не знал, что мне делать. Я очень скучаю. Мне так плохо было без тебя,?— и лезет с поцелуями?— вымаливать прощение (Сюйкунь не против). … Чжэнтин угорает над ними уже две недели. Грешно, конечно, издеваться над Цзыи, но Сюйкунь давно нарывался, а Цзыи?— его единственная слабость (и явно не самое сообразительное существо на этой планете). Но зато какая преданность! Чжэнтин восхищён. Когда Фань говорит, что они целуются в туалете, он почти жалеет?— бесплатный цирк кончился. Чжэнтин не подозревает, как он попал?— Кунь вот совсем не дурак и умеет красиво мстить.