Нужен отдых (2/2)

Вентиляционная шахта нашлась не сразу. Сперва Олег принял ее за обычный холм. Но трава на нем была более зеленой, чем вся та, что его окружала, поэтому он рискнул – ударил вновь подобранной палкой наотмашь. Прогнившая металлическая решетка с характерным грохотом провалилась вовнутрь. Вход был открыт.

Несколько камней отправились вниз вслед за решеткой. Олег прислушался и почти тут же услышал недовольное ворчание пожирателя. Один он там прятался, или несколько тварей сбились в стаю в поисках пропитания, сказать было сложно, поэтому Олег поджег коктейль Молотова и сбросил сперва одну бутылку, затем еще две. Разумеется, ни о каких гранатах не могло идти и речи, но самопальный ?Молотов? не раз выручал в самых безвыходных ситуациях.Оборотень однажды сказал, что пожиратель – это результат мутации.

?Только им не повезло, мясцо, они совсем утратили разум. Тут ведь, когда пришел Лес, каждый спасался, как мог. Некоторые считали, что если забиться в норы – то все будет хорошо. Но ты же видишь, как вышло??Олег хорошо запомнил их. Твари с покрасневшей загрубевшей кожей, с телами, раскроенными от головы вплоть до поясницы… они слепо бежали вперед, лишь только стоило им почуять врага. Они не делали разницы между людьми, мутировавшими собаками, птицами, банши или другими созданиями Леса, или даже жертвами проклятия. Кажется, голод сделался единственным их спутником. Иногда под вечер, когда от печного газа голова болела особенно сильно, Олег боялся, что подобная мутация настигнет и его, но пока что лекарства, купленные у торговцев, работали, а приготовленная по рецептам Доктора сыворотка делала свое дело.Однако сейчас Олег все чаще поглядывал на часы. На болотах не следовало слишком долго оставаться на одном месте, но нужно было выждать достаточно перед тем, как спускаться по вентиляционной шахте.

Олег проверил дробовик, взвел курки** и, закрепив веревку, начал спуск. Ситуация осложнялась почти полной тьмой, но никаких подозрительных звуков более не долетало до его чуткого уха. Внизу пахло паленым мясом, экскрементами и застарелым потом. Кто бы здесь ни жил – контакта с поверхностью он не знал давно.Выставив вперед фонарь, плотно прижимая его к рукояти дробовика, Олег медленно продвигался вперед. Он давно отказался от факелов и бензиновых ламп, ведь в подобных местах мог скапливаться газ, а это означало бы немедленную гибель в случае взрыва.Очень скоро коридор разделился на два. Олег выбрал тот, что выглядел обжитым и используемым. Скорее всего, в стерильном правом он не нашел бы ничего нужного. Да и нельзя было тратить время на бесплодные поиски.

По нахоженной тропинке он добрался до комнат, поросших корнями деревьев. Из некоторых сочилась бесцветная жидкость, похожая на мазь. В поросли подобных кореньев легко можно было проворонить ?грибника?. Эти твари были менее опасны, чем пожиратели, но также могли нанести серьезный урон.

Насчет их происхождения никаких сомнений не возникало. Когда-то эти несчастные были людьми. Но, распрощавшись с прежней жизнью, обрели новую – в виде поросших грибами ходячих мертвецов, что поднимались, вдруг услышав нехарактерное движение рядом, либо, гонимые голодом, кидались на любой источник органической пищи.

Как бы внимательно ни изучал Олег осклизлые стены и подпертые изнутри двери, ничего подозрительного увидеть не удалось. Переведя дух, он стал внимательнее вглядываться в полустертые названия.На одной он заметил знакомое слово: ?Magazyn?*. Кажется, его старательно пытались вытравить, замазать чем-то, вывести краску, но благодаря этим усилиям оно особенно четко проступало теперь сквозь ржавчину и буро-зеленые потеки.

Отогнув жестяной лист, покрывшийся маслянистыми грибами и паутиной, Олег направил в комнату луч фонаря. Внутри закопошилось, заохало, зарычало и кинулось навстречу собственной смерти.

Грянули выстрелы. Он разрядил дробовик и тут же ловко подцепил с пояса топор, а уже после вошел внутрь, переступая распростертое тело с раскроенным торсом.

Что могло заставить человеческий геном измениться до такой степени? Куда исчезала личность, когда с телом происходили такие изменения? Самым страшным кошмаром Олега была вовсе не мутация, как таковая, а возможность при этом не утратить рассудка и до конца осознавать себя, но не иметь ни малейшего шанса изменить хотя бы что-то. Он видел однажды обращение пожирателя и не хотел бы повторения подобного шоу, а уж с собой в главной роли – тем более.

Оставив мутанта позади, Олег вернулся к главной цели похода. Ему нужно было добыть чистую еду, не тронутую ни плесенью, ни грибком, ни корнями деревьев.

Оборотень, советуя ему встретиться с Сашей, был чрезвычайно задумчив, хотя обычно не благоволил ни к кому из путешественников Леса.

?Это особенный парень, мясцо. Я говорю тебе, потому что благодарен. Хе-хе, даже Оборотни умеют быть благодарными.Говорят, его кровь способна исцелить от Погибели. Говорят, его прикосновения могут даровать вечную жизнь. На деле совсем не так. Те, кто пробовал его кровь – умирали, а остальные не хотят знаться с ним, потому что он не такой, потому что он требует особого отношения, ему нужны чистые вода и пища, но возможно, только возможно, он и есть тот самый, что выведет тебя из Леса?.С Оборотнем он познакомился случайно. Для Олега до сих пор оставалось загадкой, почему мутант не убил его, как поступал со многими селянами, странниками и прочими обитателями Темнолесья. Оборотень поступил иначе: попросил об услугах, и это был вовсе не тот момент, чтобы спорить или отказываться.Сначала Олегу даже нравилось работать на мутанта. Тот был разумен, в меру брезглив и чем-то напоминал его собственного пса, оставшегося где-то в Подмосковном доме.

Оборотень подарил ему смысл жизни. На некоторое время все стало предельно понятно. Не нужно было думать, что делать на следующий день и на день, что наступал после. У Олега имелось задание, а после выполнения Оборотень снабжал его оружием, картами местности или рецептами лекарств. Иногда у него можно было разжиться патронами или таблетками от головной боли.Олег не задумывался, к чему приводят его действия. Он долгое время был одиночкой, и если Оборотню было нужно встретиться с кем-либо, Олег не задавал вопроса ?зачем?.?День 52.

Оборотень попросил привести к нему девушку из деревни у подножья холма. Не думаю, что это будет сложно. Ресурсы тают с неподдельной быстротой, в поселениях рады избавиться от лишнего рта.

Старатели однажды видели, как я наведывался в логово Оборотня. Старший, по имени Милош, преградил мне путь. Он кричал на меня, потрясая вилами. Пришлось выстрелить в воздух, только после этого Милош успокоился.

Больше мы не говорили, но в дупле старого дерева я нашел записку, адресованную мне. В ней содержались проклятия, и снизу кто-то коряво подписал: ?Надеемся, что Оборотень сожрет и тебя, чужак!?Вклеивая записку рядом с записью о 52-ом дне, Олег пожалел лишь о зря потраченном патроне. Сейчас он не понял бы, почему не стоило общаться с Оборотнем. Впрочем, даже если бы и прочел ту самую запись, то не посчитал бы людоедство самым страшным проклятием Темнолесья. Здесь-то как раз все было более или менее понятно – выживает сильнейший.***Пшено и консервы длительного срока хранения не были испорчены крысами и грибком. Местами новоявленные обитатели убежища пробовали пройти старыми тропам, грызли упаковки с желтоватым хрустящим пшеном, перемалывали жестяные луженые банки мощными челюстями, но отступали, то ли не насытившись, то ли отравившись прежними припасами.Кое-где Олег находил застрявшие в жестянках клыки пожирателей. А в углу обнаружил мумифицированный трупик детеныша. Конечно. Здесь же укрывались и матери с детьми.

Олег где-то читал, кажется, на разграбленной базе исследователей, что дети были меньше подвержены мутациям и поэтому нередко становились жертвами собственных родителей, а тут... Инстинкт привел измененного мальчишку или девчонку к припасам. Только утолить голод они уже не могли.Гречневая крупа и бобовые выглядели хуже. Олег долго и пристально осматривал фасоль, но после пришел к выводу, что та совершенно не подходит. Разломив несколько бобов, он заметил, как из них тонкой струйкой вытекает та же мазь, что и из корней деревьев, поэтому отбросил идею набивать рюкзак такими припасами.

С водой выходило сложнее. Консервированная почти вся была испорчена: либо банки насквозь проржавели, либо полиэтилен порос грибницами. Зато на складе СИЗов Олегу повезло найти немало фильтров, и, хотя целых противогазов не отыскалось, теперь можно было очистить дождевую воду для Сашки.Обратный путь занял гораздо больше времени. На выходе Олег натолкнулся на цепочку странных следов. Чем дальше он отходил к бочагам, тем больше отпечатков появлялось на земле. Поэтому он избрал другую тактику, углубившись в чащу.Кое-где деревья росли так близко друг к другу, что протискиваться между ними с рюкзаком было тем еще весельем. Однако Олег не унывал: если тяжело ему, так же тяжело будет и его гипотетическим преследователям.На часах было три пополудни, когда он вышел к поросшей мхом знакомой поляне. Олег знал, что расслабляться нельзя, поэтому кинул несколько камней и палок, прежде чем ступить на мягкий пружинистый ковер. Несмотря на уверенность и зрительную память, он шарил впереди подобранным ?щупом?, чтобы не угодить в капкан.Ему повезло и до убежища удалось добраться без происшествий. Сашка к приходу Олега успел заправить генератор, напилить досок и забаррикадироваться на ночь. Однако по всему было заметно – силы Сашки на исходе. Нужно позаботиться о его пропитании в первую очередь.– Ты сегодня долго, – кивнул он, когда Олег поравнялся с окном, оставшимся не заколоченным.– Есть хорошие новости.– М? Какие?– Я нашел немного консервов и пшена. Вроде бы оно не тронуто Погибелью, но ты все равно проверь.Для Сашки это был целый пир. Он щедро предлагал Олегу и приготовленную тут же кашу и пахнущую чем-то давно забытым тушенку, но тот отказывался. После введенного в кровь мутагена все, что росло в Лесу, за исключением споровиков и мха, годилось ему в пищу. При отсутствии источника белка, Олег мог бы обойтись и размоченной древесной корой, но предпочитал не говорить об этом Сашке.***Сумерки сгустились слишком быстро. Деревья почти не пропускали солнечного света, так, что темно сделалось, когда Саша как раз заканчивал с окном, а Олег снаряжал дробовики и ружья. Некоторые были одноразовыми и едва выдерживали пару выстрелов, а вот его любимый карабин ?Сайга? служил уже давно, не зная износа. Жаль только патроны для него становились все большей редкостью, а кустарный самопал не всегда срабатывал как надо.

– Ты думаешь, сегодня будет тяжелая ночь?– Не знаю, Саш. Предпосылок вроде бы нет, но когда они оправдывались на сто процентов?– В логове Оборотня было легче выжить?– Пожалуй. Но там вряд ли бы выжил ты.Да, выполняя поручения мутанта, Олег пользовался его благосклонностью, как и тем, что лишь Ужас Ночи осмеливался изредка проверить на прочность убежище Оборотня. Но тот собирался двигаться дальше по системе подземных тоннелей. Лес заполонил собой все и, по словам Оборотня, в прежних владениях становилось мало дичи и негде было разгуляться.Сытый и осоловевший, Сашка приваливался к теплому боку Олега. Он не хотел думать об Оборотне, об Ужасе Ночи и о том, что будет потом.

– Не выспался? – Олег спрашивал очевидное, может быть потому, что хотел лишний раз услышать голос Сашки, а может, чтобы проверить, действительно ли тот все еще рядом, не привиделся ему.– Давно не приходилось есть досыта. Спасибо.– За что?– За все.Он так искренне обнял, что в душе заскреблось что-то давно забытое, будто заскорузлая корка треснула, и на свет выглянуло незащищенное, мягкое, способное чувствовать.– Ты бы не прижимался, мало ли что.– Брось. Я бы уже заразился, если бы твоя кровь была насыщена Погибелью. Сколько раз я перевязывал твои раны?– Я бы не хотел, чтобы ты стал таким, как я.Сашка отогнул высокий воротник заношенного свитера и поцеловал Олега в губы, покрытые коркой плотных наростов.Его лицо давно сделалось похожим на древесную кору, но Сашка был единственным, кого это никогда не смущало. Может быть потому, что Олег стал для него таким же и не пытался ни убить ради целебной крови, ни банально избавиться от обузы, неспособной приспособиться к новым условиям.Олег опешил. Он ведь успел забыть, что к нему можно хотеть прикасаться. Он успел забыть о каких-либо потребностях, кроме первичных, и сейчас больше всего ему хотелось, чтобы Сашка – этот парень с огромными чистыми глазами и усталой улыбкой, не поддающийся мутациям, не влезал во все это.Он боялся лишний раз дотронуться до его чистой кожи, пусть даже случайно. Вода из колодцев не отличалась особенной чистой, поэтому даже после банного дня от него ощутимо несло тиной и водорослями... А Сашке было плевать.– Саш... Не нужно... Мне больно от этого очень сильно.Но Сашка не слушал, прикрыв глаза, целовал его лицо, спутанные волосы, в которых нет-нет, да и попадались грибные шляпки. Он прижимался теснее, ласкался, будто грубые ладони и скрюченные пальцы были самым желанным, что он только видел в жизни. И все вдруг сделалось неважным: и приготовления к ночи, и опасность, таившаяся в Лесу, и твари, что шныряли за заколоченными окнами.Ужас Ночи не сунется к ним, вообще никто не сунется: ни жуки, ни сколопендры, ни пожиратели.Олег обнимал Сашку обреченно и крепко, отвечал на рассеянные поцелуи и чувствовал безграничную нежность и горькое счастье от близости другого человека. Должно быть, так чувствует себя прокаженный, получая милость от священника или сестры милосердия, но Олег не мог думать об этом. Мог только тонуть в бесконечных, как то почти забытое небо, серо-голубых глазах Сашки.– Проснись, ну проснись же! Сгорим!

Он резко открыл глаза. Лицо Сашки было очень близко, а в небесной синеве глаз отражались отблески кровавого пламени.– Что случилось? Где мы?– На дереве! Оборотень дал тебе карту схронов, один из них был у корней Древа Жизни, помнишь?– Но я ведь был на болотах, разве нет?– Не имеет значения! Олег! Я еле прорвался, а ты уже среди них! Всего-то неделя прошла!Одежда Сашки выглядела совсем иначе, чем помнил Олег. Он был в какой-то военной стеганке и сбитых берцах. Перелатанные штаны походили на одну большую штопку, нежели на предмет гардероба, а сам Олег был укутан обрывком плаща. Кажется, ничего больше на нем не было, но холода он не ощущал – на его руках и ногах виднелась первая поросль зеленого мха.– Скорее!– Ты знаешь выход?– Да!– Это ты поджег?– Да, черт тебя побери!Олег успел дотянуться до стопки сшитых тетрадей, которые были тут же, утопленные в грязь и наполовину напитавшиеся водой. Он не знал, почему важно забрать эти записи, но после оставаться на месте больше было нельзя.Огонь подступал со всех сторон, пот струился по спине, и древесина под ногами казалась горячее углей в костре, хотя еще не занялась.Вокруг, поросшие корнями и ветвями, корчились человеческие фигуры.?Я сжег тебя! Сжег!!!? – слышалось откуда-то из ствола.?Я убил Доктора! Я хочу вернуться домой! Хочу вернуться домой!!!??Я уничтожил банши! Всех банши!??Я вижу млечный путь! Мои звезды! Мои!!!?***Гул пожара не смолкал еще три или четыре дня. Олег и Саша отсиживались в полуподвальном помещении, где им кое-как удалось прокинуть шланги от исправной печи.Олег соорудил себе тунику из найденного тряпья, и жалел о том, что наскоро им не удалось найти убежища лучше. К счастью, Ужас Ночи не показывался, равно как и остальные жители Леса. Будто бы Древо Жизни управляло ими всеми, а теперь они, лишенные своего кукловода, не могли ничего сделать.Когда серый свет проникал в едва заметное оконце под потолком, Олег открывал подобранный дневник, написанный его рукой, и читал, с ужасом понимая, насколько много событий из собственной жизни он уже никогда бы не вспомнил.?Что-то происходит. Не зря же столько дней телевидение и радио молчат. Недавно появились военные и сказали, что нужно готовиться к эвакуации.Как бы я не спешил повидаться с родными, я вспомнил о том, что Сашка еще в Москве говорил, что будет в Кшепице в это же время. Мне очень повезло, что я сумел дозвониться. Линия почти всегда оставалась перегруженной.Сашка сказал, что в Кшепице такая же неразбериха. Он слышал, что Землю посетили инопланетяне, и, будто в известном произведении братьев Стругацких, оставили нам подарочек.?Оно всюду! Я попробую к вам пробиться, вездеход исправен. Говорят, лес наступает!? – обещал он?.И, видимо, смог. После что-то случилось уже с самими жителями, с Олегом в том числе. Вот почему он никогда не пытался пролистать дневники к началу. Он не хотел знать всей правды, скрывал ее от себя самого.?Гала каждый день рассказывает мне о своей семье. Они совершенно чужие мне люди. Кажется, что единственно правильное решение – бежать. Бежать, не оглядываясь?.Почерк Олега сделался нервным, он точно спешил куда-то вместе с владельцем. Дат у записей не было, это немного удручало, но судя по всему, он несколько раз начинал новый отсчет.?Наконец я в лесу. Тут спокойно. Иногда мне кажется, что деревья я понимаю лучше, чем людей?.Тон записей менялся. Они становились похожими на каракули душевнобольного, пока окончательно не превратились в бесформенное красное пятно. А затем появились другие. Те, что сделал Доктор. Может быть, из желания продолжить своеобразную ?летопись?, а может, из человеколюбия. Сейчас уж что гадать?

?Пациента номер 43 зовут Олег. Видимо, Олег. Так он себя называл, пока еще мог говорить. Я нашел его дневник и решил, что будет корректно описать в нем историю болезни.Из двадцать третьего реактора произошла утечка. Хотел бы я, чтобы речь шла о банальной радиации. Нет. Оно что-то сделало со всеми нами. Мы то впадаем в неистовство, то находимся на грани животного состояния, меняемся до неузнаваемости.

Меня направили в Станки разобраться с эпидемией, охватившей местных жителей, но, судя по всему, она уже давно вышла из-под контроля. Время летит очень быстро. Приспосабливаться приходится под новые реалии, искать лекарства, только чем всем им можно помочь?Года не прошло, а у меня возникает чувство, будто человек может деградировать за день – стоит только дать ему шанс.Олегу повезло. Погибель (как тут говорят) лишь коснулась его, поэтому, вероятно, я сумею сохранить его рассудок и вернуть более или менее человеческий вид?.Далее шел набор непонятных Олегу формул, описывающих печной газ, и несколько статей с полустёртыми буквами.

?Пациенты видят во мне угрозу. Почти все. К окнам импровизированного госпиталя каждую ночь приходят полулюди. Я не знаю, смогу ли помочь им. Я думаю, мне нужно бежать?. ?Олег, не забывай свое имя. Надеюсь, мы когда-нибудь снова встретимся! Судя по документам, у тебя русские корни, как и у меня. Несколько дней тому назад я познакомился с молодым человеком по имени Александр. Он спрашивал о тебе, и я обещал, что сделаю все, что смогу.Он сказал, что ты преподавал ботанику у него в университете, надеюсь, что знания помогут тебе справиться как с болезнью, так и с самим собой. Сохрани в себе человека, что бы ни случилось!?Олег схватился за голову и отшвырнул в сторону тетрадь. Все казалось нереальным! Ведь это Оборотень рассказал ему о дальней деревне. Оборотень заочно познакомил его и Сашку!– Саш… Мы ведь были знакомы до того, как я добрался до твоей деревни?– Были.Он отвел глаза, и обнял колени, как-то подбираясь, стараясь сделаться незаметнее и меньше.– Почему ты не сказал?– Доктор не велел говорить. В деревнях и поселках горняков воссоединения тех, кто знался до наступления Леса, считают исчадиями Ада и уничтожают в первую очередь.

– Не уходи от ответа. Почему ты не рассказал мне после?– Во-первых, ты бы не поверил мне, во-вторых, я мог спровоцировать необратимый процесс. Доктор сказал, что Погибель лишь чудом не уничтожила твою личность.Олег подвинулся ближе и накрыл Сашкины пальцы своими.– Я едва не стал частью Древа Жизни, но… Теперь я не знаю, хорошо ли то, что ты сделал?– Это бессмысленно, – кивнул Сашка.– Почему?

– Оно не единственное. То, что я успел увидеть, говорит, что окончательно проснуться нельзя. Даже теперь...– …всё может быть не по-настоящему?Сашка судорожно кивнул, и опустил голову ниже.– А не всё ли равно?– Что ты имеешь в виду?– Пойдем…Олег поднялся и протянул Сашке руку. Он только что понял, что гул от пожара стих и можно выбираться наружу.Они не узнали то, что увидели. Деревья будто бы стали реже. Солнце уже клонилось к закату, но с места, где они находились, вполне можно было разглядеть дорогу, забитую покореженной техникой и поросшую мелким кустарником.

– Лес отступил?– Скорее, позволил нам выйти.Как только идти сделалось проще, оба, не сговариваясь, ускорили шаг. Красные отблески заката высвечивали все новые и новые объекты, от которых отвыкли глаза. Телеграфные столбы, поросшее колосьями поле и виднеющиеся вдали стены пятиэтажек.– Погоди! Это же… Этого же не может быть!

– Пошли!***На руках Олега не осталось и намека на мох или уродливые наросты. Из волос исчезли грибные шляпки. Его виски были слегка припорошены сединой. Он снова был одет в рабочий твидовый костюм и плащ, а вокруг звенела московская осень.Сашка в стоптанных кедах, рваных джинсах и растянутой толстовке с недоумением и недоверием озирался вокруг.– Это мой дом, – неуверенно сказал он. – Пойдем, посмотрим?

Они поднялись на второй этаж. Сашка порылся в почтовом ящике, нашел открытку от сокурсницы из Таллинна и, удивившись, протянул ее Олегу.– Я уже не понимаю…Олег приобнял его за талию, слегка выдохнув в шею. Зато он понял все. Так или иначе, им не сбежать. Одно или другое Древо Жизни. Невозможно выжечь весь Лес. Главное, чтобы Сашка не заострял внимания на трещинах в стенах, ведь если сосредоточиться, можно на секунду увидеть толпу пожирателей, ждущих своего часа.– Показывай свою комнату научному руководителю, хочу увидеть, где ты пишешь свои бездарные курсовые работы.– Ничего они не бездарные! – вспылил Сашка, но тут же осекся, и, взяв Олега за руку, потянул за собой.В квартире был наведен почти идеальный порядок. Кажется, мать Сашки вышла ненадолго в магазин или вынести мусор. Сашка деловито заглянул в кастрюлю на плите – суп был еще горячим.– Хочешь есть?– Думаю, можно потом. Я слишком устал, – ответил Олег, оставляя плащ в прихожей.– Тогда иди сюда!Сашка звал его вглубь коридора, демонстрируя свой угол, явно пытаясь понравиться. Даже теперь.Кровать была разобрана и казалась самым желанным предметом в этом доме. Олег заметил вздыбившийся паркет подле нее и даже различил слабо пульсирующий белый корень, но не стал ничего говорить, просто притянул к себе Сашку и повалил на свежие простыни.– Как это называется?– Понятия не имею, – усмехнулся он, мелко целуя Сашку в основание шеи.– Ты не против, если я немного посплю?– Конечно, нет. Нам с тобой как никогда нужен отдых.