Chapter 2 (1/1)

Утро наступило гораздо раньше, чем хотелось бы. Одеяло, лежащее поверх шинели означало, что Симон уже проснулся и ушёл в расположение своей роты. Чтобы окончательно избавиться ото сна, Йоханнес умылся ледяной дождевой водой из таза, которую заботливо собрал для него адъютант. Ближе к полудню он решил обойти траншеи, проверить последние приготовления и настрой людей. От полевой кухни разносился крепкий приятный запах гороховой каши. Предчувствуя битву, личный состав находился в возбужденном состоянии. Никто не хотел думать, что этот обед может оказаться последним, поэтому они, как могли, отвлекались от дурных мыслей. Ели, оживленно переговаривались, курили. Как только сумерки стали окутывать плацдарм, началось наступление. В ответ минометная батарея отправила огненный шквал. Майор руководил обороной из дота, сидя у стены поодаль от пулеметного расчета, который трудился без остановки. Как и ожидалось, пехота противника вязла в глине размытого накануне поля. Танковый залп вывел из строя соседнее укрепление, накрыв бойцов каменными обломками. Одиночные выстрелы винтовок тонули в рёве заградительного артиллерийского огня, снаряды рвались практически без временных промежутков. Сквозь брешь в стене Йоханнес увидел, как вражеский танк наехал на мину и повредил ходовую часть, корпус его тут же объяло пламя. Два других позже были выведены из строя прямым попаданием из противотанкового орудия среднего калибра. Артиллеристы не зря ели свой хлеб. Иногда, от их профессионализма зависел исход всей битвы. Каждый боец, точно выполняющий свои обязанности, словно винтик в огромной военной машине. Малые дела складываются в большие победы. Бригада санитаров тащила раненых на плащ-палатках в блиндаж, оборудованный под лазарет. Окровавленные и стенающие тела дергались и затихали по обе стороны укрепления. Их стоны и крики жуткой симфонией разносились по всей территории. Сигнальные ракеты расчерчивали дымное небо красными и белыми полосами. Майор спустился в окоп и, пригнувшись, быстро направился в сторону восточного дота, из которого гранатометчики поливали неприятеля смертельным дождем. Командир третьей роты, молодой обер лейтенант, упал как подкошенный. Из-под каски его потоком хлынула кровь. Несколько солдат бросились к нему, но помощь уже не потребовалась. Крики, сливавшиеся в один протяжный вой, невозможно было отделить от грохота орудий.—?Герр майор! Какая встреча! —?Проорал Симон, завидев Йоханнеса.—?Как обстановка? —?совсем рядом разорвался снаряд и комки земли посыпались им на каски, заставляя пригнуть головы.—?Их там тысячи три, не меньше! У меня около двух десятков раненых и пятеро убитых. Прорвёмся, ведь бывало и хуже, правда, дружище? Эккерстрём одобрительно хлопнул капитана по плечу и проследовал дальше. Неожиданно, к его ногам скатился солдат, раненный в плечо. Его большие серые глаза бешено озирались в поисках помощи. На вид ему было не больше восемнадцати. От шока он не мог связать и двух слов. Йоханнес, не теряя времени, стащил с бойца ремень и с помощью него наложил жгут чуть выше ранения, попутно окрикивая санитаров. Пуля прошла насквозь, поэтому майор достал из сумки бинты и принялся пеленать руку юноши. Тот постепенно пришёл в себя, лишь легкая дрожь сотрясала его тело, он благодарил командира. Йоханнес проводил его взглядом, когда санитары тащили солдата в лазарет. К полуночи пыл наступающих заметно утих, и к великой радости оборонявшихся, они решили отступать. Операция явно была провалена, ничего не попишешь. Едкий густой дым заволакивал поле боя. Толпы людей удалялись от передовой, освещаемые сигнальными огнями, унося с собой раненых. Убитые ужасным кровавым ковром покрывали развороченную глину. Поверженные танки устремляли в небо столбы чёрного чада. Бойцы на позициях не расслаблялись, в любую минуту могло начаться контрнаступление. Солдаты и офицеры напряжённо вглядывались во мглу, ожидая сигнала. Йоханнес в луже пытался отмыть с рук кровь и грязь, планируя принимать доклады от командиров рот. По ходу рапортов он закурил, делая пометки в блокноте. Затем, найдя связистов, майор Эккерстрём передал шифровку в штаб батальона, о том, что первая волна штурма была отбита со сравнительно небольшими потерями. До самого утра никто не сомкнул глаз, лишь изредка тишину ночи нарушали одиночные выстрелы или окрики офицеров. Предрассветный холодный туман пополз по низинам, сглаживая угловатый рельеф. Тяжелые тучи так и не дали лучам поднимающегося солнца пробиться и пролить свет на поле брани. Заморосил мелкий противный дождь. Йоханнес снова собрал командиров и велел снять общую боевую готовность, но не расслабляться ни в коем случае. Отдав соответствующие приказы, он направился к своему блиндажу. Тяжелораненых на машинах отправляли в госпиталь. Санитары валились с ног от усталости, их суровые лица были преисполнены чувством выполненного долга. Майор поблагодарил каждого из них за службу, пожав руку. Спустившись в свою землянку, Эккерстрём скинул мокрую шинель, умылся и сразу засел за составление рапортов. Война войной, а бумаги должны быть заполнены. Подробные отчеты помогали анализировать ошибки и преимущества — свои и противника. Батальону требовалось срочное пополнение, если бы противник предпринял ещё одну попытку штурма, оборону вряд ли удалось бы выдержать. Йоханнес вздохнул: ?Снова пришлют совсем зелёных офицеров, только выпущенных из академий, и ещё более молодых солдат?.

Война постепенно истощала человеческий ресурс. Ни одну семью мобилизация не обошла стороной, добровольно и не совсем, юноши, мужчины и почти старики переодевались в серую форму и брали в руки оружие. Госпитали никогда не пустовали, пытаясь поставить на ноги одних и облегчить страдания других. Школы офицеров с завидной скоростью штамповали командиров, словно на конвейере. Судить об их качестве иногда даже не успевали. Неминуемый крах ожидал всю эту систему и страну, ее принявшую, если в ближайшее время не удастся завершить эту беспощадную резню.