Глава VIII (1/1)

Ветер треплет волосы Леды, запах морской соли щекочет ноздри. Он сидит прямо на холодном песке на пляже, подтянув к груди колени и положив на них подбородок. Хочется курить, но сигареты он где-то посеял, а одолжить не у кого – кругом тишина и пустота. Солнце давно село, и в вечернем синем небе зажигаются звезды.Прошло несколько дней после похорон, и завтра он собирается в Токио: уже разослал всем смс о репетиции. Агги сразу после того, как Леда получил отчет о доставке, начал названивать, третий или четвертый раз после отъезда, но Леда снова не взял трубку. Ему надо собраться с мыслями.Сейчас Леда не думает ни о своем друге, ни об ушедших годах, а размышляет лишь о том, что ждет его по возвращению в столицу. Но от этих мыслей ему не менее печально.Несколько дней не было времени, зато было много боли, и об Агги Леда не вспоминал. Но вот все более-менее успокоилось, и память снова возвращает его в день отъезда. Леда размышляет о странном поведении Агги, как он стоял на коленях и нес чушь о том, что если бы Леда не презирал его, то когда-то смог бы быть с ним. Такое поведение нельзя растолковать двузначно, все предельно ясно и просто: Агги хочет его, он нравится Агги, Агги боится его потерять.Это так странно, получить то, чего желал так долго и был уверен, что никогда не получишь. Но Леда не испытывает радости. В свете последних событий он сначала думал, что больше не любит Агги и не хочет его. Потом осознал, что врет сам себе – любит и хочет. Но как можно позволить приблизиться к себе после случившегося? Любой на месте Леды в тот же день выставил бы басиста из группы. Почему этого не сделал Леда очевидно как божий день. Причина тому любовь, но разве можно любить насильника?Леда водит пальцем по песку, чертит узоры, а после откидывается на спину, заложив руки за голову.Когда-то давно он то ли читал, то ли слышал – уже не вспомнишь – историю о двух монахах. Они были отличными друзьями и много лет шли рука об руку, но однажды поссорились. Память Леды или даже сама легенда не сохранила причину ссоры, но результатом вышло то, что стали монахи заклятыми врагами и никогда больше не виделись. Спустя много лет один из них был при смерти и позвал к своему одру второго. Но тот так не хотел идти, что его чуть ли ни силой притащили. Первый попросил прощения и сказал, что очень раскаивается и просит второго забыть обиду. Но второй был непримирим и ответил умирающему бывшему другу, что не простит его во веки веков. И тут же упал замертво. А первый монах чудом поправился, прожил долгую жизнь и, кажется, был причислен к лику святых.Финал той истории сейчас Леду не особо волнует. Он вспоминает, что когда услышал эту легенду, подумал, какой идиот этот второй монах. Ну что можно такого наделать, чтобы не простить умирающему другу? И сейчас Леде меньше всего хочется быть таким идиотом. Агги, слава богам, ни при смерти, но он искренне раскаивается, Леда верит в то, что это не игра. Все же он совершенно нормальный человек, и, судя по всему, Леда ему просто на подсознании нравился, а алкоголь помноженный на отказ сыграл злую шутку. Естественно, Агги теперь горько сожалеет, и вполне вероятно, что по каким-то одному ему известным соображениям захотел быть с ним, с Ледой.

Но теперь уже поздно. Все безнадежно испорчено.Леду периодически дергает, когда он смотрит на Агги. Перед глазами встает поверхность столика, об которую его приложил Агги, картинка расплывается от стоящих в глазах слез боли, а сзади слышится тяжелое дыхание. Леде приходится себя настраивать, чтобы спокойно работать с Агги. О дружбе речь уже не идет.Еще Леда до сих пор не уверен, что хочет каких-либо отношений, даже с женщинами – просто не готов. Он не уверен, что от любого прикосновения к своему телу – неважно чьего – его не вывернет наизнанку. Надо еще подождать, прежде чем рваться в бой.И по-прежнему обидно за свою любовь. Леда так мечтал, воображал себе, как это могло бы быть, немного боялся, но всегда думал, что Агги, только лишь Агги он рискнул бы отдаться. Это чувство его вдохновляло, заставляло счастливо улыбаться, верить в лучшее и никак не тяготило.Агги хватило десяти минут, чтобы свести все на нет, даже убрать в минус. И теперь жизнь Леды пуста, он стал таким, как все, частью серой массы.Почувствовав, что замерзает, Леда встает, отряхивается и неспешно плетется вдоль кромки воды.Нет, очень не хочется быть как тот неразумный монах. Все обиды притерпятся, переболят и перегорят, просто пока прошло слишком мало времени. Леда будет дальше играть в одной группе в Агги. Он будет стараться забыть свою любовь, а заодно и надругательство над ней.Он будет стараться смотреть на Агги, как на Джури и Сойка, тепло и спокойно. Он будет сильным и умным.И Леда будет снова счастливым. Как раньше. Просто с кем-то другим.Леда не успевает переступить порог, когда его сносит ураган – стихийное бедствие по имени Джури.- Леда-а! Как я по тебе скучал! Как будто сто лет не видел!Леда тут же начинает задыхаться, так как горло ему передавили, а глаза лезут из орбит, потому что остальное тело также скрутили, будто тисками, горячие объятия вокалиста.- Джури, смилуйся… - только и может прохрипеть он, когда на помощь приходит Сойк, оттолкнув любвеобильного одногруппника с пути, и тоже обнимает Леду, хлопает его по плечу.- Здорово ты нас напугал, - слабо улыбается он, и Леда возвращает улыбку.- Я тоже очень рад тебя видеть, - раздается голос за спиной, и Леда резко оборачивается, внутренне подобравшись.Агги заходит в дверь, хотя пришел сюда, судя по всему, раньше – в его руках стаканчик кофе, видимо, он выходил за ним ненадолго. Агги смело делает шаг вперед и обнимает Леду за пояс, слегка, почти незаметно трется щекой о висок и, совсем осмелев, быстро касается его губами.- Привет, Агги, - к собственному удивлению Леда абсолютно спокоен, объятия не вызывают неприятных ощущений, но и дрожать тоже не заставляют. Можно мысленно поздравить разум с маленькой победой над чувствами, и Леда облегченно думает, что все хорошо. И что он тоже соскучился. Будто сто лет всех не видел.От этой мысли Леда улыбается и смотрит Агги в глаза.- Извини, что трубку не брал. Не до того было, да и говорить ни с кем не хотелось, если честно…- Да ничего. Я не по делу, просто хотел узнать, как ты там, - тихо отвечает Агги.О том, что он все эти дни места себе не находил, спал паршиво, травил душу мыслями о том, как Леде сейчас плохо, и с большим трудом несколько раз набрался смелости позвонить, он предпочитает умолчать. Как и том, что все это время мечтал забрать себе всю боль и страдания Леды, чтобы тот стал хоть чуточку счастливей.- Наверное, всегда должно случаться что-то плохое, чтобы вы все приходили вовремя, - говорит с улыбкой Леда, наконец отсраняясь от Агги.- Почему это плохое? – изумляется Джури. – Наоборот, хорошее. У нас радостная новость, лидер-сан! Репетиции сегодня не будет.- То есть? – удивленно глядит на него Леда.- Мы тут подумали и решили, что пару дней погоды не сделают, а тебе надо отвлечься, - объясняет Сойк. – Поэтому сегодня мы вчетвером едем на пикник, на два дня, до завтра.- Но…- Никаких "но". Агги подгадал нам шикарную загородную усадьбу своих друзей, – заявляет Джури.- Ты бы еще замком это обозвал. Обычный маленький домик, - объясняет Агги, повернувшись к Леде.- На два этажа и десять комнат, - подмигивает Сойк. – Простой скромненький домишко.- Не десять, а всего шесть, - уточняет Агги.- И море под окнами… - мечтательно протягивает Джури.- Озеро. Маленькое озеро, - возвращает его в реальность Агги.- Зануда ты, Агги, - делает обиженный вид Джури. – И не романтичный совсем.- Стоп, – прерывает всех Леда. – Я так смотрю, вы тут уже все решили, и напоминать вам о том, что работать иногда все же надо, бесполезно?- Ага! Точно. Совершенно верно, – раздается в ответ нестройный хор голосов, Леда демонстрирует всем недовольство, закатив к потолку глаза, пока его душа замирает – все как раньше.Вздохнув, он позволяет загрузить себя в машину Агги, довезти до дома, быстро собирает вещи и отправляется со всеми в путь.Сидя на заднем сидении, он старается не смотреть на водителя, которого прекрасно видно по правую руку, автоматически улыбается, кивает на непрерывный поток острот Джури и усиленно смотрит в окно. А ведь, на самом деле, замечательная идея – поехать на пикник.День пролетает незаметно и очень весело.Леду постоянно не покидает Джури, который непрерывно искрометно шутит, смеется, скачет и вопит какие-то глупости, чем отвлекает от грустных мыслей. После очередной его попытки утопить Леду в том самом маленьком озере, которое, если подключить фантазию, вполне можно считать морем, группа решает, что найти нового вокалиста все же проще, чем нового лидера, и дружно топит Джури. Джури с торжественным криком "живым не дамся!" идет на дно, а после не менее торжественно обижается на "трое против одного".Маленький домик оказывается в действительности больше подходящим под определение усадьбы. Места вокруг удивительно живописные, а погода – по-летнему солнечная. От мысли, что завтра уезжать, никому невесело, тем более, впервые за долгое время не чувствуется напряжения и разрядов тока в воздухе, которые стали неотъемлемой частью совместного пребывания.В течение дня Леда постоянно ловит на себе взгляды Агги, но это его больше не злит, не раздражает, да и вообще не вызывает никаких неприятных эмоций, ведь в глазах Агги – Леда только сейчас заметил – светится теплота и забота. Возможно, они были и раньше, а он за своей обидой, гневом, раздражением не замечал. А быть может, их не было видно за страхом и горечью самого Агги.В любом случае, Леда считает, что это добрый знак – вот так вот спокойно и как-то даже по-семейному проводить вместе время, а значит, можно надеяться на счастливое продолжение.- Всё… Больше не могу. Лидер совсем пьяный… - заплетающимся языком сообщает Джури, и его слова встречают дружным хохотом.- Кроме тебя, Джури, все сегодня как стекло, что удивительно, нетипично и потому тревожно, - замечает Сойк.Все они расселись на полу в гостиной на первом этаже, Агги так вообще разлегся, закинув руки за голову. Джури пытается последовать его примеру, но не потому, что хочется, а от того, что сидеть прямо не позволяет выпитое.- Н-нет… Лидер-сан все же пьян… Иначе почему его два? – блещет логикой Джури, периодически роняя голову на грудь, но постоянно с мужеством поднимая ее вновь.- Если Леда будет идти в количестве двух штук, я этого точно не переживу, - тихо смеется Агги.- Я сам не переживу, - соглашается Леда, встает и направляется в сторону лестницы. – Ладно, пока меня не клонировали, пойду спать, сил моих больше нет.- Уже? – Джури удается встрепенуться. – Пусть хоть один ос-останется.- Спать, так спать, - Сойк встает, потягивается и берет за руку Джури. – Пойдем, Джури, доставлю твое тело и остатки сознания в апартаменты.- Почему э-это остатки? – успевает возмутиться тот, но осекается, сосредотачивая внимание на собственных ногах. Оказывается, не так-то это просто – ходить.Агги еще лежит какое-то время, изучая потолок, но потом тоже встает. Спать не хочется абсолютно, эмоции от пережитого, такого непривычно безоблачного дня переполняют, и он решает выйти на улицу подышать воздухом.Почему-то стены давят. Леде сложно объяснить причины этого явления, клаустрофобией он никогда не страдал, и, тем не менее, находиться в маленькой симпатичной и кажущейся сейчас крайне неуютной комнатке тяжело.Он стоит у окна, не включая свет и вглядываясь в темноту. Кончики пальцев сами выбивают легкую дробь по стеклу, на душе паршиво, и складывается впечатление, что жаркое солнечное лето неожиданно сменилось осенью с хмурым серым дождем.В течение весело проведенного дня горькие мысли и усталость от всего происходящего отошли на второй план, Леда вполне искренне улыбался и смеялся. Организм сам был рад такой передышке: нелегко постоянно находиться в рвущем душу и нервы напряжении. Но стоит остаться в одиночестве, тоска тяжелой лапой снова обнимает за плечи."Я становлюсь депрессивным нытиком", - уныло думает Леда.Не находя больше сил оставаться в этой комнате, Леда, тихонько открыв дверь, проскальзывает в коридор и медленно спускается по ступенькам вниз, вслушиваясь в темноту. Меньше всего хочется сейчас общаться с кем бы то ни было, но тишина и погашенный свет внизу указывают на то, что все разошлись по своим комнатам.Гостиная просторней тесной спальни, и Леда еще с утра заметил здесь камин. Правда, электрический, но уж какой есть. Лето – не самое подходящее время для такого элемента интерьера, но сидеть в давящей темноте нет желания, люстра светит слишком ярко, и Леда делает выбор в пользу камина.Мягкий теплый свет бросает причудливые тени по углам, разливается по комнате и затапливает желтыми красками предметы, придавая интерьеру своеобразный уют. Где-то на кухне тикают часы, а за окном слышны слабые порывы ветра."Сейчас бы еще свечи, бутылку вина, и можно устраивать романтический вечер", - усмехается Леда.На этом забавные мысли заканчиваются. Он забивается в угол дивана, подтягивает колени к подбородку и крепко обнимает их руками. Своеобразный покой укутывает его как пушистым пледом, и потому он вздрагивает от неожиданности, когда хлопает входная дверь за спиной."Леда, Леда, Леда..". – стучит в голове Агги. – "Мой, только мой… Какой красивый, такой сильный, такой светлый…"Агги сам себя обнимает руками, сжимает плечи и не хочет, просто отказывается думать, что его мысли – глупые фантазии, пустые слова, которые не дойдут до адресата, что даже если они будут произнесены и услышаны, то все равно никогда не будут приняты.Поднимается ветер, погода портиться, и Агги холодно. Только не снаружи, а внутри. Он смотрит вверх, в небо, которое так неожиданно затянули тучи, и губы сами шепчут, просят, молят о прощении.

Весь день Агги глаз не сводил со своего сокровища. Несмотря на кажущуюся веселость, Агги постоянно мерещилась грусть в глубине любимых глаз, что и неудивительно – с чего вдруг простая загородная поездка на раз-два сотрет из памяти все гадости, произошедшие за последнее время? А ведь так хочется, чтобы стерла. И если приложить больше усилий, может, со временем Леда перестанет вспоминать?Агги еще никогда не было так тяжело. Чувство, которое он раньше не осознавал, но которое всегда жило в нем, просится наружу, разрывает грудную клетку в попытке выбраться.И Агги решается. Сейчас он поднимется наверх, постучится, зайдет, возьмет его за руки и все расскажет. Объяснит. Пожалуется.Пожалуется на эту пустую жизнь, тусклые дни и холодные ночи, в которых нет его, Леды.

Потом Агги еще раз скажет, что очень сожалеет, что искусал все локти за свой поступок, что готов нести любое наказание, лишь бы когда-то, хоть когда-нибудь, быть прощенным. Или лучше не говорить об этом? Не вспоминать?..Пусть Леда сам решает, что делать с Агги, с безнадежно любящим, умирающим от чувства вины, задыхающимся от страсти, не видящим без Леды ни сна, ни света, ни смысла в происходящем.Решительно качнув головой и сжав кулаки, Агги устремляется к дому, боясь струсить, передумать в последний момент, опасаясь приступа нерешительности перед самой дверью в комнату Леды.Со всех ног влетев в гостиную, Агги замирает от неожиданности, и в следующий миг сердце проваливается куда-то в подпол – судьба, словно не желая лишний раз испытывать его, убирает преграды на пути, будто говорит: "Вот твое сокровище. Дерзай".