Глава VII (1/1)
Переступив порог студии, Леда замирает от удивления, когда видит, с какими лицами на него смотрят согруппники, слово в комнате неожиданно материализовался призрак.
- Я что, опоздал? – спрашивает он и смотрит на часы."Фигасе, больше чем, на час…" – слабо удивляется он, пока голова занята совсем другим.Изначально утром Леда вообще не собирался на репетицию, решив сразу ехать в родной город, но потом рассудил трезво, что спешить уже в любом случае некуда, а уедет он достаточно надолго, поэтому надо все нормально объяснить ребятам. Только его одолевают сомнения, сможет ли он связно что-то рассказать и не разревется ли при этом снова – и так с большим трудом удалось успокоиться.- У тебя телефон не отвечает, - тихо сообщает Сойк, а Леда видит, что Агги сжимает в опущенной руке трубку.В глаза ему Леда не смотрит, точно так же, как и остальным одногруппникам, но не специально, а просто потому, что не ими заняты его мысли. Впервые за долгое время Агги отошел с первого плана.- Разрядился, наверное, - он рассеянно пожимает плечами. – Я очень извиняюсь за опоздание. Начнем?К великому облегчению никто ничего не спрашивает, все молча берутся за инструменты.Держится Леда нормально, по крайней мере, так ему самому кажется. Только раз за всю репетицию опять подступают слезы, и, извинившись, он быстро выходит в коридор привести себя в порядок, но вскоре возвращается назад.Зато Агги упорно лажает, чем дальше, тем хуже, временами тупо не попадая по струнам или забывая вступить. Но Леда не реагирует, и складывается впечатление, что он даже не замечает косяков басиста.По окончанию репетиции Леда поднимается и тихим голосом сообщает:- Нам придется сделать перерыв, мне надо уехать, где-то на неделю, может, больше…Глаз от пола он не поднимает, а повисшую тишину не нарушает ни единый шорох. Надо объяснить причину своего бегства, но Леда не может произнести это слово – "умер". Обычное простое слово, пока оно не касается твоей жизни. Кусая губы, он собирается с силами и, в конце концов, малодушно решает рассказать все, когда вернется.- Если хотите, можете репетировать пока без меня. А я сообщу, когда вернусь.Леда выходит и не видит глаз Агги, не видит выражения лица, с которым тот смотрит ему вслед. И если бы он оглянулся, то испугался бы огромного отчаяния, сосредоточившегося в одном единственном человеке.Уже почти дойдя до своей машины и потянувшись за ключами, Леда слышит, как его окликают, оборачивается и в ту же секунду едва ли не падает, сбиваемый с ног Агги.- Леда… Подожди… Не уходи, не надо…Агги сгребает его в охапку, крепко прижимает к себе, часто дышит и все повторяет, просит, чтобы он куда-то не уходил.- Да в чем дело?Леда недоуменно отстраняется и заглядывает Агги в лицо. Даже мысли о собственной потере покидают, когда он видит побледневшие щеки и горящие глаза Агги, который вытворяет нечто возмутительное и невообразимое – медленно, не разжимая рук, опускается перед Ледой на колени, продолжая обнимать его за пояс, и, подняв голову, заглядывает в глаза.- Пожалуйста… - еле слышным шепотом произносит он.- Агги, что ты творишь? Встань немедленно! Тут же люди… - тоже шепчет Леда в испуге, но Агги не двигается.- А ты думал, я шутил, когда говорил, что на коленях буду за тобой ползти? – его губы так сильно дрожат, что Леда чувствует острый и весьма ощутимый укол под сердцем. – Ты думал, я для красоты рассказывал о явке с повинной?- Агги, ну не надо… - Леда изо всех сил тянет сошедшего с ума одногруппника вверх, но тот не желает подниматься.- Не уходи. Я тебя умоляю, не бросай нас, меня. Это я должен был уйти, сразу, после того, как… Но я не смог, не смогу без тебя, без группы… Не уходи.До Леды наконец доходят причины истерики Агги. Потеряв надежду поднять его, он сам присаживается рядом на корточки.- Агги… Что ты такое придумал? Я же скоро вернусь.- Не вернешься, - Агги закусывает губу и отрицательно мотает головой, глядя с таким отчаянием, что у Леды заходится сердце.- Вернусь, обязательно. Мне просто надо…- Я все видел, Леда, - Агги хватает его за руки и шепчет прямо в лицо. – Я видел, какой ты пришел. Ты таким никогда не был. Ты слезы вытирал там, в коридоре, я все видел. Ты ведь не плачешь, не плакал даже когда я тебя… изнасиловал, - Агги надо сглотнуть, чтобы произнести вслух это слово. – Что-то совсем паршивое случилось, а что еще может быть?.. Если бы только можно было все вернуть, все переиграть.Он перехватывает Леду за запястье и начинает быстрыми поцелуями покрывать раскрытую ладонь, пальцы, отрывисто продолжая сыпать словами.- Лучше бы меня машина сбила, когда я шел к тебе, или по башке огреб в темной подворотне, или… Может, если бы я не сделал этого, когда-нибудь ты смог бы меня…Смог быть со мной. А теперь только презираешь и ненавидишь.- Я не презираю, - Леда совсем теряется в потоке льющейся информации, но Агги, кажется, вовсе не слышит его.- Так мне и надо. Самое страшное наказание ты мне придумал. Без тебя. Всю жизнь без тебя.- Агги, встань, пожалуйста, - Леда говорит специально строго и холодно, теряя надежду вклиниться в сбивчивый монолог с объяснениями.Как ни странно, это действует, нехотя Агги поднимается, и Леда встает следом.- Ну и ладно, ну и уезжай, - Агги гордо вздергивает подбородок, поджимает губы и смотрит сверху вниз. – Я все равно тебя найду.- Агги…- Наймусь мыть подъезды в твоем доме, чтобы видеть иногда.- Агги.- Или двор мести.- Агги!- Ты не сможешь мне запретить.Леда зажимает Агги рот рукой и быстро, пока тот не вырвался, севшим голосом шепчет:- Я еду на похороны. У меня умер близкий друг. Через несколько дней вернусь, и мы продолжим работу.От сказанного, от озвученной беды, горе бьет с новой силой, на глаза наворачиваются слезы, Леда прикрывает рот тыльной стороной ладони и давит всхлип.Агги же недоуменно хлопает ресницами:- Что? То есть… Какой друг?- Друг детства. Я с ним в школе учился.- Но…- Авария… автомобильная.И Леда срывается окончательно, слезы уже невозможно остановить, он хватается за Агги и надрывно плачет, а изумленный басист оторопело обнимает в ответ и гладит его затылок.
Сейчас его переполняет такой коктейль чувств, что невозможно выделить что-то конкретное. С одной стороны, дикое невиданное облегчение, что его солнце не уходит, не покидает. С другой – Агги рвет на куски от жалости: никогда еще ему не доводилось видеть веселого улыбчивого лидера в таком горе. И хочется забрать себе его боль, но разве это возможно? Еще Агги чувствует шок от того, что Леда, цепляясь пальцами за футболку, крепко держит и прижимается, доверяет ему свои слезы. Да и вообще, можно запросто упасть от головокружительного осознания того, что Леда – его Леда – обнимает, дышит так близко, уносит в запредельные дали просто своим присутствием, своим теплом и запахом.Агги не хочет думать о том, что это минутная слабость, что сейчас Леде невыносимо плохо, и он уткнулся в первую подвернувшуюся жилетку. Точно так он мог бы плакать на плече Джури или Сойка, если бы кто-то из них вышел за ним.И он ошибается снова, потому что Леда дышит с трудом от понимания, что Агги ласково гладит его по голове, и чувствует себя защищенным и утешаемым. Никто не смог бы дать ему столько тепла одним прикосновением.- Я поеду с тобой, - сообщает Агги, когда слышит, что Леда немного успокоился. Но выпускать из объятий все равно не намерен, а Леда и не пытается вырваться.- Нет, это лишнее.- Тебе нужна поддержка.- Есть, кому поддержать меня.- Кому?- Там же мой дом, у меня там много близких…- Тогда я тебя просто отвезу, ты не можешь ехать в таком состоянии один.- Агги, ну в каком таком состоянии? Все нормально.Леда отстраняется и пытается продемонстрировать улыбку, но Агги лишь скептически качает головой, глядя в его раскрасневшиеся глаза и на такой же красный нос.- Я сказал нет, - тихо повторяет Леда, перестав улыбаться, и Агги словно чувствует эту непробиваемую стену между ними, которая только вот, казалось, начала давать трещины.Агги буравит взглядом тротуар, Леда на прощание кивает и садится в автомобиль. А Агги еще долго стоит на обочине, рассматривая собственные ботинки.Вернувшись в студию, Агги застает одногруппников в гробовом молчании, сидящих на диване и смотрящих в одну точку. Сам он опускается в ближайшее кресло, вытягивает ноги и, откинувшись на спинку, закрывает глаза.- Он вернется? – голос вечно шумного Джури на удивление тихий.- Вернется, - Агги не открывает глаза. – У него погиб друг детства, он поехал на похороны. Через несколько дней вернется.- Слава богу! – Джури облегченно вздыхает. – А я уж было подумал!- Джури… – осуждающе перебивает его Сойк.- Ой… Ну, я не это имел ввиду, - Джури смущается и пытается пролепетать в свое оправдание хоть что-то. – Просто я думал, что лидер-сан того… Устал, короче, от Агги окончательно и решил свалить.- Джури! – Сойк уже сердится, а Агги лишь печально улыбается:- Я сам так думал.- Бедный-бедный Леда. Агги, ты почему не поехал с ним? – вопрошает Джури.- Не разрешил.- Надо было заставить. Если ты с ним и дальше будешь нежничать, никогда он твоим не будет. Помяни мое слово.Агги наконец открывает глаза и мрачно смотрит на двоих одногруппников.- Я так понимаю, что всё отлично видно, и все только тем и занимаются, что пасут мою личную жизнь.- Рады бы не видеть и не пасти, да только ваши с Ледой отношения очень сильно на группе сказываются, - неодобрительно качает головой Сойк.- Дурень ты, Агги, - добродушно подмигивает Джури. – Объясняю, как надо: прискакиваешь к принцессе на белом коне, суешь букет, даришь кольцо, принцессу в седло и – на край света.Напряжение последнего времени прорывается дружным хохотом.- Представляю, что со мной сделает Леда, если я подарю ему веник и постараюсь засунуть в седло на каком-нибудь копытном. А еще лучше, сообщу ему, что он – моя принцесса.Агги снова давится от смеха, и друзья рады его поддержать.- Только больной мозг Джури мог увидеть в Леде принцессу, а в Агги – принца, - отсмеявшись, подводит итог Сойк.- Ладно, шутки шутками, но давай уже решай с ним что-то скорей, а то у всех нервный срыв скоро будет от наблюдений за терзаниями Леды: любит и не дает, любит и не дает…- Джури! – тут уже не выдерживают и Сойк, и Агги.Джури только изображает невинность и возводит глаза к потолку, а Агги устало думает, что хорошо бы все было так просто, и чтобы Леда действительно его любил.