Уходи и не возвращайся. (1/2)
Рома хороший, правда.
Рома старается.
Он всегда помогал, лишнего не спрашивал, приходил и был рядом даже тогда, когда хотелось от безысходности волосы на голове рвать и орать так истошно, до хрипоты в голосе и порванных связок, чтобы потом упасть без сил, с болью в груди и с пустой головой уснуть. И обнимал всегда, молча, потому что знал о том, что Олегу его слова в такие моменты нахер не нужны, ему сам Худяков нужен был.
Рома Олега любил, но только показывал это по-своему: без сказанных в порыве нежности признаний и пустых обещаний. Локи делами говорил всегда, а вот Савченко напротив — языком молол где надо и не надо, хотя, признаться, разговаривать он умел и любил, чем порой доводил Худякова то дикой трясучки.
Локимин старался изо всех сил себя контролировать и не реагировать на трёп ЛСП. Получалось так себе, а если уж говорить честно— не умел Олежа язык в жопе держать как ни крути, особенно если дело доходило до выяснения отношений. Вот тут уж Савченко несло... А Рома чего, он тоже не железный.
— Что вы опять с Олегом не поделили? — ворчит сдернутый и замученный в край Круппов, уверенными шагами направляясь к комнате парней.
Сега в ряды матери Терезы не записывался, но как ни странно, всегда этим двоим помогал. Он вообще старался помогать хоть как-то всем тем, кому сможет, ни перед кем это особо не комментируя, и скорее всего только один Адиль знал истинные причины этих порывов, но уже давно все поняли, что на шамана можно положится.
— Не делили мы ничего. Просто поругались, — тихо сказал Рома.
— Если бы вы просто поругались, то Олег бы не свалил ночью отсюда и не шатался бы неизвестно где, тем более он ещё не до конца оправился после прошлой битвы,— парирует Серега.
— Почему это? Ты же знаешь эту истеричку, — не сдавался Худяков, но в глубине души прекрасно понимая, что напиздеть ему никак не получится. — А Баста сам виноват, Олег опытный, но один бы он не смог против трёх боевых магов выстоять. Нельзя было его одного отправлять.
— Ром, за дурака меня не держи. Рассказывай давай, мне знать можно, — резко остановившись,сказал Круппов и внимательно уставился на Локи.
Рома тяжело вздохнул, помялся немного, но неуверенно начал:
— Ну это в общем ещё дня три назад началось.Мы с ним цеплялись по мелочи, вроде ничего серьёзного, как обычно вообщем. А вчера... Я не знаю что на него нашло, ни разу его таким не видел. Глаза бешеные, трясёт его всего, чуть ли не с пеной у рта скачет. Я уж подумал, не укусил ли кто... — Я надеюсь, что ты ему об этом не сказал,— хмыкнул Круппов.
— Сказал, — обреченно произнёс Рома, — много ещё чего сказал, не надо было этого делать конечно, но сам понимаешь...
— А из-за чего всё началось то? — спросил Серега.
— Про Глеба я вспомнил, за Стаю разговаривать начали, — Рома поморщился. — Я видимо что-то не то сказал, а Олега всего аж перекосило. Он завёлся сразу и поехало.
— А... — Я не знал, что для Олега это так важно, — сказал Худяков, тяжело облокотившись о стену, а после и вовсе сполз по ней и закрыл лицо руками. — Он меня видеть теперь вообще не хочет, к себе не пускает. И похоже ему опять хуже стало, этот придурок же не знает, что я его чую за три километра и слышу как он там пыхтит и ноет.
Шаман цокнул языком и неодобрительно повертел головой.
— Попал ты нехило. Что ты ему про Глеба наговорил? — интересуется Сега, присаживаясь рядом.
— До меня новости дошли, что Глеб теперь официально с Империей сотрудничает. А ты знаешь моё к такому отношение, — тихо проговорил Худяков, даже сейчас специально неумело скрывая своё раздражение и пренебрежение так, чтобы шаман его прочувствовал.
Вечная война Графов Границ и Империи с каждым годом становилась всё сложнее, а ненависть, питающая обе стороны, разгоралась с каждым часом, в особенности в те моменты, когда мелкие стычки перерастали в крупные сражения. Заключённый ещё сто лет назад мирный договор уже не имел свою силу, поскольку Империя нарушила одно из ключевых условий, после чего даже потребовалось вмешательство Инквизиции.
Стая же всегда была обособлена от обеих сторон и независима в целом, подчиняясь лишь инквизиторским законам и редко покидая свои территории. Глеб — вожак Стаи, и в прошлом был близок скорее к Графам, нежели к Империи, но ситуация приобрела неожиданный поворот. Круппов так и застыл на месте. Он был в курсе многих вещей, порой даже тех, которые лучше бы не знать вообще, и хорошо знал Глеба и что конкретно происходило несколько лет назад. Шаман верил, что такое не повторится, но по-видимому зря, хотя было тут что-то не то.
— Ты это откуда узнал? — настороженно спрашивает Сега. — На заборе около главной площади написали...— оскалился Худяков.
— Блять, Ром, не смешно, вообще не смешно, — начал потихоньку закипать шаман. Его в таком состоянии видело человека два, не считая Адиля. Серёга вообще отличался спокойствием удава и всегда готовым планом действий, но эта ситуация ему в корне не нравилась.
— Да спокойно, спокойно. Информация проверенная, источник пожелал остаться анонимным, но ему нет смысла мне врать, — поднял руки в примирительном жесте Рома.