Уходи и не возвращайся. (2/2)

— Пиздец, — констатирует Сега и резко поднимается с пола. — Почему нам этого не сказал?

— Не успел, — ответил Локимин с пола.

— Я думал, ты знаешь, что такое Олег с Глебом, как давно они общаются, и как к друг другу относятся. Тем не менее, дров ты наломал. Пойдём, разбираться с этим будем.

*** Адиль шёл среди низеньких деревьев со скудной листвой, осторожно и почти бесшумно пробираясь сквозь торчащие во все стороны ветви и паутину. Узкая тропка витиевато вела его через редкий лес; под ногами с хрустом ломались сухие веточки и шуршал прошлогодний опад, а в воздухе пахло грибами и немного хвоей.

Идти предстояло недолго — сквозь деревья уже виднелось небольшое и на первый взгляд ничем непримечательное поле. Именно здесь, как поговаривали старейшины, происходило что-то странное.

Невероятный поток силы, словно кто-то собирается творить очень сложный и древний аркан. Всплеск почувствовали даже в Империи, и по округе быстро просочились разношёрстные и самые нелепые слухи. Адиль слухам не верил, всё это темная игра, но такими темпами скоро и Инквизиция заинтересуется причиной волнений, а там и до обвинений в нарушении равновесия недалеко.

Покидая Империю, человек оказывается вне закона. Тут начиналась совершенно другая жизнь и свои правила. Многим тут было не выжить. Закон не защищал тех, кто покинул границу империи, приравнивая это к политическому преступлению.

Долгое время преступники выживали по одиночке, отбиваясь попеременно от нападок нечисти, диких зверей и сторожей границы.

Но однажды, когда дела в Империи шли из рук вон плохо и беглецов стало слишком много, они решили объединиться, создавая Свободные города, а во главе всех городов встали Графы Границ, следящие за порядком в городах и защищающие быстро растущие территории.

Естественно Империи не нравился такой расклад событий. Но Графам тогда, не без усилий конечно, удалось добиться свободы и даже договориться с Инквизицией, обязуясь сохранять образовавшееся магическое равновесие сил.

Но сейчас равновесие явно находилось под вопросом. С каждым шагом Адиль всё отчетливее это понимал, замечая следы довольно сильного вмешательства, но абсолютно точно совершенного кем-то неизвестным — в Свободных городах не нашлось бы настолько сильного мага, чья сила бы оставила подобный след. Разве что сами Графы, но в своих людях Жалелову сомневаться не приходилось.

Пару раз на этом месте местные видели таинственного мальчишку, явно чужого, на вид и вовсе деревенского: худенького, беленького, в рубахе до колен с запахом и босого. Сначала внимания не обратили, но потом поняли, что чего-то тут не чисто.

Мальчик появлялся только ночью, бродил в темноте по полю, останавливался, падал на землю и исчезал до рассвета. А в последнее время его присутствие чувствовалось всё отчетливее и отчетливее, будто с каждым разом сила только прибавлялась.

Адиль пока не представлял чем это может обернуться для всех городов, но точно понимал, что это нарушает равновесие. В груди неприятно скребло от неизвестности. Чем это всё обернётся невозможно предсказать, ведь на то даже не было никаких знаков.

Мужчина затаился в кустах, наблюдая, как небо постепенно темнеет, окрашивая всё вокруг сначала в золотой, а после в розовый цвет. Ему надо было собственными глазами увидеть эту магию, но решив, что мальчишка не ожидает здесь посторонних и скорее всего попробует напасть, Адиль набрасывает на себя маскировку, дабы скрыть своё присутствие.

Амулет на шее вводит в неглубокий транс, а мир плавно теряет свои краски. Сосредоточенное выражение его лица постепенно сменяется чутким спокойствием, вся сила, сконцентрированная внутри, заполняет темным туманом голову, замедляет пульс и сковывает тело — всё для того, чтобы никто не заметил нежданного зрителя.

Сознание приходит к мужчине лишь с первой яркой вспышкой холодного света. Мальчишка уже находился на поле в состоянии глубокого транса. Его фигура то ярко вспыхивала, то гасла, но потом вскоре снова озаряла всё вокруг слабым голубым свечением. Зрение плохо фокусировалось, но Адиль заметил, что движения юноши были не совсем точными, какими-то неправильными, тревожными. Положение головы рук и ног не позволяло энергии свободно выходить, поэтому она выбрасывалась рваными скачками, слишком резко и быстро, отчего почти раздетого мальчишку трясло крупной дрожью. Это не походило ни на одну из магических техник, которую он знал. Сначала мальчишка загорался, озаряя своим светом всё вокруг, после чего на несколько мгновений потухал, падал на колени с безвольно опустившейся головой и тяжёлым дыханием, но потом отовсюду к нему обратно тянулась энергия, тот свет, который он насылал на всё живое, возвращался к нему с большей силой, и юноша вновь светился. Мужчина даже залюбовался — во всей этой неправильности была спрятана настоящая красота и изящество древней магии, могущество потоков энергии, струящихся по телу и бегущих прочь, тонкая грань эстетики и первородного ужаса.

Однако было заметно, что это слишком энергозатратный ритуал — юная ведьма слабела на глазах. С каждым разом ему требовалось всё больше времени, чтобы подняться с земли и вновь наслать свет на округу, всё беспорядочнее становились движения и всё отчетливее отдышка. А потом он и вовсе схватился за грудь и обессиленный рухнул оземь. Сразу всё стихло. Не было слышно ни шума листвы, ни шелеста травы, ни шорохов из леса.

Адиль, воспользовавшись моментом, поспешно снял маскировку и подошел ближе. Парень лежал без сознания с бледными щеками и чуть дыша. Теперь ничего не мешало разглядеть его по-лучше: маленький, костлявый, с тонкой светлой кожей, просвечивающей вены, с белыми волосами и правильными чертами лица. На вид явно младше самого Адиля, но черт этих ведьм знает, много заклинаний было ими придуманно. Почему-то думалось, что он именно ведьма, причём белая ведьма, силу черпающая из природы и с землей крепко связанная. Пока сомневаться не приходилось, но были некоторые странности.

Ведьмы обычно колдовали напрямую через землю или с побрякушками какими-нибудь вроде амулетов, расчесок, зубов животных и прочего добра, но никогда не могли силу мощнее обратно получить. А если связи не было, то и подавно становились слабее юных магов.

И силу ведьмы всегда с умом использовали, оставляли немного для того, чтобы мирно уйти, никогда до последней капли не выкладывали. Им это очень важно было для сохранения существующего тела. А мальчишка живой ещё, хоть и пустой.

Адиль сейчас сам разбираться не хотел, да и опасно это было в одиночку делать, мало ли...

Он пацана на руки подхватил и понёс к Басте в поместье, там уж и разберутся. Всё равно надо что-то делать, пока про парня не узнала Инквизиция.

— Нехорошее это ...— задумчиво произнёс Жалелов и направился в обратный путь.