ГЛАВА II - ЭЛЕГИЯ ЧЁРНЫХ ДУШ (1/2)

У меня есть мечта. Я хочу увидеть, как мой сын растёт, заводит новых друзей и находит первую любовь. Но это лишь мечта. Сладостный сон, всякий раз оборачивающийся жутким кошмаром. Мой милый мальчик проклят. В этом есть и моя вина. Стремясь искупить её я и выбрала судьбу ведьмы. С тех пор близкие мне люди стали мишенями для охотников на нечисть, паладинов Ордена Святого Креста и прочих ?светлых личностей?, жаждущих поскорее нажить славу отважных героев. Ради их защиты я взяла в руки оружие, и мирная жизнь осталась в прошлом.

Враги не забывали обо мне ни на миг. Они приходили, сражались и погибали. Схватки с ними наполнили мою жизнь приятным разнообразием, но каждое новое сражение оставляло на моей душе всё более и более глубокие шрамы, обнажившие её до голых нервов. Годы ожесточённых битв превратили меня в ангела мщения, одинаково беспощадного ко всем, кто вставал на пути. Я убивала людей тысячами, повергала в страх самых ужасных, пока не одолела последнего противника. К тому времени во мне не осталось ни капли человеческих чувств.

Я больше не верю в богов, не преклоняюсь перед их могуществом и благосклонностью. Они первыми отвернулись от меня и когда-нибудь поплатятся за это. В ожидании дня возмездия я сожгла построенные в их честь храмы, осквернила алтари и собственноручно казнила каждого священника королевства. Единственное, чего я не стала делать - разрушать нашу фамильную часовню. В прежние времена мы с отцом возносили здесь молитвы, но теперь это место служит тюрьмой. За последние девять веков в ней побывало столько разных детей, что даже мне не вспомнить всех имён. Время стёрло из моей памяти их лица, цвета кожи и запахи. Осталась всего одна вещь, о которой я никогда не должна забывать. Каждый из тех мальчиков и девочек не оправдал возложенных на него надежд и был приговорён к медленной, мучительной смерти.

Пять ночей назад мы с отцом привели в наш замок парочку новых ?постояльцев?. Я склонна надеяться на лучшее, но в глубине души осознаю, что этим милым детям уготована участь их предшественников. Как раз сейчас я подумываю нанести им визит. Ты тоже можешь последовать за мной. Пара лишних глаз никогда не помешает.*** На часах - половина десятого утра. Я подхожу к зданию полицейского участка, прокладывая себе путь через сугробы и снежные заносы. Буря, о которой я недавно упоминал, всё-таки не обошла деревню стороной. Такой мощи мне ещё никогда видеть не приходилось. Это было безумное, но в то же время невероятное зрелище. Больше всего меня поразило, насколько слаженно действовали все зимние стихии. Ветер обрывал провода и рушил линии электропередач, метель с вьюгой бушевали на безлюдных улицах и внутри уютных двориков, а снег шёл с такой интенсивностью, словно стремился засыпать бревенчатые мюнстерские домики по самые крыши. Наутро ураган стих. Но вот его последствия будут давать о себе знать ещё очень долгое время, помяните моё слово. Капитан Миллер встретил меня у гаража. Внутри приземистого кирпичного строения стоял старенький армейский вездеход. Кажется, это была модель BV 206, хотя я не очень хорошо разбираюсь во всех этих военных машинах, так что могу и ошибиться. На этот раз Эберхард не показался мне таким уж древним стариком. Вчерашнее ненастье как будто придало ему сил, заставив забыть о количестве прожитых лет. Думаете, в произошедшей с ним перемене замешана мистика? Заблуждаетесь. Если как следует поразмыслить, станет ясно, что здесь вообще не может быть никакой загадки. Для тех, кто ещё не разобрался в путаном ходе моих мыслей, напомню, что люди пожилого возраста наиболее восприимчивы к переменам погоды, но реагируют на них совершенно по-разному.

- Славное утро, верно, инспектор? – Эберхард распахнул двери кабины и уселся на место водителя. - Не думал, что вы придёте. Но раз уж вы здесь, скажите, что думаете о моём железном коне? Приметил его год назад на одной военной базе. У них как раз шла распродажа списанной техники, и я подумал, ну а чем чёрт не шутит? Пробег-то у него пустяковый, всего пятнадцать тысяч миль. Ответ капитан получил не сразу. Обдумывая его, я успел забраться во всё ещё холодную кабину и пристроиться поближе к испускающей волны тепла электропечке. - В городе на таком особо не поездишь. Но для деревенского бездорожья – вполне удачный вариант. Сколько вы за него отдали? - Четырнадцать тысяч фунтов. Цена кусается, но оно того стоит. Вы, вероятно, привыкли к более современным средствам передвижения, но не всем же разъезжать на мощных и дорогостоящих ?Ferrari?. Вдобавок путешествие в этой бронемашине оставляет не менее сильные впечатления, чем гонка на спорткаре. Неужели я похож на человека, который может позволить себе ?Ferrari?? С месячным доходом в семь тысяч франков только и расхаживать по дорогущим автосалонам. А если говорить серьёзно, то я немного удивлён. Двое взрослых мужиков, которым вроде полагается быть серьёзными, засели в бронемобиле и растрачивают время на откровенно пустой разговор, никак не связанный с общей сюжетной линией. Таков закономерный результат моих разногласий с автором. Он планировал пересказать историю Снежной Королевы от третьего лица, но я настоял на том, чтобы знамя рассказчика досталось мне. Вот и приходится изворачиваться. Насчёт автора не волнуйтесь. Хоть он и уступил мне штурвал, но ясно дал понять, что всё время будет рядом и в случае чего подхватит то самое знамя. За тот короткий промежуток времени, что я потратил на заведомо провальную попытку вовлечь вас в собственное повествование, Эберхард успел завести мотор и броневик, рыча как пробудившийся от тысячелетней спячки дракон, выехал из гаража. Через четыре часа мы достигли конечной цели нашей непродолжительной поездки. Вернее, почти достигли. В какой-то момент прямо перед нами из снежной пелены выросло лесистое подножие остроконечного горного массива - горделиво-непокорного Финстераархона, унесшего жизни сотен альпинистов со всех уголков планеты. Что тут скажешь - лучшего места для замка Снежной Королевы точно не найти. ?Всё, - объявил Эберхард, вытаскивая ключи из замка зажигания. - Приехали. Дальше придётся идти пешком?.

При одной только мысли о том, что нам придётся добираться до замка пешим ходом, мне резко расхотелось выходить наружу, но если уж я берусь за расследование, то всегда довожу его до конца. Точно как в той присказке – ?коли взялся за гуж, не говори, что не дюж?. Набросив на голову капюшон, я открыл обшитую бронированными листами дверь и спрыгнул на землю. В лицо мне тут же ударил обжигающе холодный морозный воздух. После относительно тёплой кабины это было сродни погружению в ледяную воду. Крайне сомнительное удовольствие, конечно, но что делать – сам вызвался. Пробравшись через густой лес, мы вышли на широкое горное плато. Жаль, что мне не представилась возможность взять в это путешествие кого-нибудь из вас. Тогда вы бы увидели, до чего же здесь красиво! Со всех сторон нас окружают блистающие серебром вершины альпийских гор. Лежащий на их склонах снег переливается яркой голубизной, а высоко в небе виднеется бледно-жёлтый солнечный диск, окутанный рваными серыми тучами. Отсюда кажется, что величиной он не больше монеты. Когда его холодные лучи касаются земли, то выступающие из-под снега ледяные кристаллы, поразительно похожие на безупречной огранки алмазы, вспыхивают мириадами живых огоньков – синих, зелёных, жёлтых. А если уж очень повезёт, то вы увидите, как прозрачный лёд в один миг становится бирюзово-голубым, словно рука невидимого художника раскрашивает его лазурной гуашью. Потрясающее зрелище, что и говорить. Вот так смотришь на него и думаешь – не в этой ли части земного шара пролегает незримая граница, разделяющая меж собой два совершенно разных мира – наш и сказочный. Так, что-то я увлёкся.

Экипировавшись в прихваченное из снегохода альпинистское снаряжение, мы не мешкая начинаем восхождение. В горах дорога каждая минута, а излишнее промедление - смерти подобно. Особенно когда речь заходит об Альпах. Этот горный массив вообще чертовски опасное место. Если ты не сорвешься с отвесного уступа, или не погибнешь под снежной лавиной, то всегда можешь стать добычей горных волков. Их подход к охоте выверен временем и до сих пор остаётся неизменным – гонимая голодом стая может преследовать подходящую жертву до нескольких дней, пока та не будет полностью обессилена. Затем волки загоняют её в угол и раздирают на части. Как это там говорят – человек вершина пищевой цепи? Так вот вам горькая правда: в альпийском высокогорье играют по более простым правилам. Есть охотник, есть добыча. Остальное дело инстинктов. Как и следовало ожидать, подъём в гору оказался крайне непростым делом. Вся сложность скалолазания в том, что чем выше ты взбираешься, тем сложнее двигаться дальше. Свистящий в ушах северный ветер становится всё сильнее, так и норовя столкнуть тебя вниз; оседающие на металлической оправе и чёрных линзах защитных очков снежинки застилают глаза, лишая возможности ориентироваться в пространстве; непривыкшие к тяжёлым физическим нагрузкам ноги по колено грузнут в рыхлом снегу, отдаваясь ноющей болью при каждом новом шаге. Не помогают даже специальные снегоступы, при том, что их конструкция должна позволять человеку взбираться на отвесные скалы или спускаться с крутых заснеженных склонов без значительных усилий.

Пройдя с девять сотен ярдов (мне же показалось, что на самом деле наш путь растянулся как минимум на полторы мили) мы неожиданно натолкнулись на первое по-настоящему непреодолимое препятствие: высокую каменную стену, преграждающую путь в нужное нам ущелье. Не успел я предложить поискать обходной путь, как Эберхард снял с плеч вместительный рюкзак и поставил его на ближайший к нам камень. Порывшись в нём, капитан выложил на снег четыре динамитные шашки, окрашенные в знакомый каждому подрывнику красный цвет. Неужели он это серьезно? Собирается устроить взрыв?! В горах?! Так, чего доброго, и лавину вызвать недолго.

?Иначе нам здесь не пройти, - поясняет полицейский, поджигая бикфордов шнур. – Считается, что в начале десятого века через Мюнстер проезжали члены братства ?вольных каменщиков?. Услышав от местных жителей истории о бесчинствах Снежной Королевы, они поднялись в горы и сложили эту стену, в надежде, что добытый из недр матушки-земли камень оградит мирные деревни от этого чудовища. И постарались они на совесть, можете мне поверить?.Отголоски мощного взрыва гулким эхом разнеслись по горам. Со стороны ущелья донёсся страшный грохот. Выглянув из укрытия (чтобы избежать случайного поражения разлетающимися во все стороны осколками камней, мы оба спрятались за разбросанными вокруг стены гранитными валунами), я увидел, как простоявшая не одну сотню лет стена разваливается на куски. Всё-таки полезная вещь взрывчатка. В умелых руках, конечно. Меньше чем через пятнадцать минут, когда поднятая взрывом гранитная пыль начинает понемногу оседать, мы закрываем лица противопылевыми респираторами и входим в зияющую чернотой расселину. Сразу за ней начинается не менее тёмный проход, со всех сторон окружённый отвесными скалами. Где-то через три четверти часа ущелье осталось позади. Вопреки моим ожиданиям, пройти через него оказалось довольно легко. У выхода нас встретили две колоссальных шестидесятифутовых статуи, почти полностью покрытых льдом (впрочем, как и всё здесь). Одна из них принадлежала женщине неопределённого возраста – вызывающе красивой, но, если судить по сурово-надменному выражению лица, эмоционально холодной и неспособной на проявление настоящих, сильных чувств; а вторая – богатырского телосложения мужчине в рыцарских доспехах и стелющейся по земле мантии. Взгляд каменных глаз женщины был устремлён в бесконечную даль. В правой руке она держала яблоко, а вокруг левой обвивалась ядовитая змея с раздвоенным языком. Не увидь я её, никогда бы не подумал, что в сказки нашего детства вплелась малая толика истины.

Думаю, сейчас самое время поговорить о том, на что способны творения человеческого воображения. Существуя только в пустых мечтах одного мужчины, Снежная Королева сумела совершить то, чего ещё никто до неё не делал. Она пленила его беспокойный ум, пробудила давно забытую страсть и дала слово, что всегда будет рядом с ним. Вдохновлённый её обещанием писатель взялся за перо и всего одним росчерком распахнул перед ?Снежной Королевой? врата нашей реальности. С того памятного дня прошло всего каких-то сто семьдесят два года, а вымышленная властительница северных стихий оставила в наших душах настолько глубокий след, что получила возможность выйти за рамки оригинального произведения и выступить в непривычных для неё ролях. Многолетний труд целой плеяды писателей сделал из ?Снежной Королевы? главную героиню тысяч разных историй, заставив её менять личины так же часто, как леди из высшего общества - перчатки. В одних она ревностно оберегала собственные владения от всех, кого считала недостойными, а в других - совершила немало такого, чем вряд ли стоит гордиться. Насчёт того, куда обращен взгляд мужчины, судить не берусь. Голова второй статуи уже давным-давно обвалилась. Обычное дело, если подумать. Как не единожды замечали жители большинства северных стран, многолетнее воздействие низких температур способно разрушить даже самый крепкий камень. Это не означает, что любители покопаться в древних тайнах останутся ни с чем. Для них у меня припасён другой вариант – недостающий фрагмент могли удалить намеренно. Но даже если обе эти версии окажутся неверными, это никак не отменит того факта, что ко времени нашего появления от верхушки статуи остались только каменные обломки, беспорядочно разбросанные у высеченного из серого гранита постамента. Я не большой поклонник всяких старинных памятников, но один вопрос никак не даёт мне покоя - зачем неизвестные строители взялись возвести потрясающих воображение гигантов в столь отдалённом от очагов цивилизации месте? Что за мотив двигал ими тогда? Почтение или страх? Почему-то мне кажется, что это был именно страх.*** Замок ?Снежной Королевы? произвёл на меня сильное впечатление. Зубчатые крепостные стены, окружившие его тройным каменным кольцом; тёмно-синие черепичные крыши с остроконечными золотыми шпилями; по-готически узкие окна, расписанные яркими витражами на различные сюжеты средневековой жизни. На обледеневших стёклах нашлось место для грандиозных охот, шумных балов и кровопролитных сражений. Но настоящей ?визитной карточкой? замка был снег. Очень много снега. Он лежал буквально повсюду. На разбитых во внутреннем дворе цветочных клумбах; вытесанных из мрамора скамьях с причудливо изогнутыми спинками; каменных изваяниях плачущих ангелов, восседающих на конях рыцарей и хищных гаргулий; декоративных колодцах и фонтанах. Но больше всего меня поразило растущее в центре крепостного двора дерево. Это был раскидистый дуб, от самых корней и до кончиков веток покрытый искрящимся голубым льдом. Не знаю, что за природное явление могло сделать с ним такое, но прямо на моих глазах лесной исполин переливался всеми цветами радуги, сменявшими друг друга через строго определённые промежутки времени. При каждом, хоть сколько-нибудь сильном порыве ветра, его хрустальные листья касались друг друга, издавая чистый мелодичный перезвон. Издалека этот звук вполне можно было принять за звон крошечных серебряных колокольчиков. Так разве можно поверить в то, что это прекрасное место было захвачено силами зла и стало их мрачной обителью? Пока я созерцал захватывающие дух красоты зимней природы, Эберхард прошёл мимо меня и, поднявшись по широкой мраморной лестнице, распахнул окованные железными листами ворота. Громкий скрип ржавых петель спугнул стаю диких ворон, гнездившихся на вершине одной из замковых башен. Как мы и ожидали, в залитых холодным сумраком залах было темно и тихо. Только откуда-то снизу доносились непонятные звуки, похожие на глухие стенания. Скорее всего, то был просто ветер, разгулявшийся в пустых подвалах. Не стану говорить, что внутри пустующей цитадели царила мистическая атмосфера, но ощущение лёгкой таинственности так и витало в воздухе.

Слева от ворот были разбросаны острые осколки хрустального шара и деревянный макет замка с прилегающими к нему строениями, безжалостно разломанный напополам. Ещё одно доказательство того, что дворец пребывал в ужасном запустении. Но далеко не единственное. Оглядевшись по сторонам, я с лёгкостью обнаружил и другие признаки, подтверждавшие сделанный ранее вывод. Таковыми оказались сорванные с петель двери; потемневшие от времени картины в золочёных рамах; истёртые мраморные лестницы, устланные жалкими остатками ковров. Столь тонкое смешение роскоши и нищеты лишь усиливало гнетущее ощущение заброшенности. Версия о временном пристанище похитителя перестала казаться мне достаточно правдоподобной. Ни один преступник не стал бы скрываться в месте, где нет никаких удобств, а вокруг только снег и лёд. ?Идите вперёд, комиссар, - капитан Миллер зачем-то понизил голос до шёпота и жестом предложил мне войти внутрь. – Но будьте осторожны и не забывайте всё время смотреть под ноги. Замок очень стар и мог изрядно обветшать?. Как уже было сказано, внутренние помещения дворца окутала тишина и мрак. Царящая в них темнота оказалась настолько плотной, что нам пришлось включить электрические фонарики. Два тонких лучика бледно-жёлтого света лихорадочно заметались по увешанным гирляндами сосулек стенам. На пыльном полу были беспорядочно разбросаны ржавые рыцарские доспехи, разорванные (или разрубленные мечами) гобелены и остатки сломанной мебели, покрытые толстым слоем пыли, перемешанной со сверкающими частичками серебристо-голубого инея. ?Le tableau triste ?, говоря словами моей жены-француженки. При виде всей этой разрухи мне с трудом верилось, что в замке когда-то могла кипеть жизнь. Крепость ?Снежной Королевы? оказалась именно такой, какой я всегда её представлял - пустынной, холодной, мертвой. Здесь никогда не звучали звонкие детские голоса, странствующие музыканты не развлекали благородных лордов, а шумные компании не устраивали пьяных дебошей.

Воцарившиеся в цитадели тишина и спокойствие казались абсолютными и нерушимыми, тогда как на самом деле были не более чем видимостью. Пускай никто этого и не замечал, но жизнь в брошенном на произвол судьбы замке никогда не прерывалась. Она затаилась, сменила суть и форму, но и не думала исчезать. Возможность поделиться этим предположением с капитаном Миллером мне не представилась. Откуда-то с верхних этажей замка донёсся глухой вой, сопровождаемый лязгом железных цепей. Я не специалист, но скажу вот что - издать такой звук не могло ни одно живое существо. Эберхард среагировал первым. Он с силой схватил меня за воротник пальто и втащил в ближайшую к нам комнату. Не прошло и минуты, как в холл выплыл призрак средневекового рыцаря, закованный в тяжёлые латы. Издавая уже знакомый нам металлический лязг, он описал над залом несколько кругов, и застыл у приоткрытых ворот, словно ожидая чего-то. Или кого-то. Здесь мне никак не обойтись без небольшого лирического отступления. По большому счёту я мог бы выкрутиться и без пространных ремарок, но тогда вам будет труднее понять, почему встреча с фантомом не заставила меня биться в приступе паники. Мои отец и мать были глубоко верующими людьми. С детства я рос с мыслью о том, что окружающий нас мир не более чем ширма, за которой скрывается нечто большее. Мир богов, демонов и тварей настолько ужасных, что в сравнении с ними легендарные лавкравтовские монстры выглядели просто жалкими пародиями на чудовищ.

Когда мне исполнилось восемь лет, родители начали брать меня на похороны друзей и знакомых. Как раз тогда в нашем городе свирепствовала эпидемия холеры, и смерти от неё случались довольно часто, пока не стали совершенно обычным делом. Благодаря десяткам таких ?визитов? я раньше многих детей смирился с бренностью бытия, свыкся с видом покойников и научился не бояться их. И вот теперь, столкнувшись лицом к лицу с настоящим призраком, я понял, что все их усилия были направлены именно на это. Не стоит страшиться мёртвых. Живые намного опаснее. Обладание этим знанием позволило мне сохранить самообладание и не повести себя безрассудно. Но не я один сумел удержать себя в руках. Эберхард тоже оказался ?крепким орешком?. Его молниеносная реакция убедила меня в том, что старость не такой уж и приговор. Пусть она и отнимает у людей часть прежней силы, но не делает их полностью бесполезными. Хотя мои дети думают иначе. Не ждите, что я стану рассказывать вам о них. Всё, что я могу вам предложить – это вернуться к моей истории. В тот самый момент, когда мы едва не столкнулись с призраком. ?Дьявол! – в сердцах выругался капитан, осторожно закрыв дверь. – Нас поджидает, не иначе. Хитрая тварь. Но я тоже не лыком шит, знаете ли?.

Тут Эберхард резко осёкся и окинул меня испытующим взглядом. ?Вот что, комиссар, - сказал он через пару минут. – Похоже, мы здесь застряли. Если у вас нет возражений, предлагаю подождать, пока наш загробный друг не уберётся восвояси. А пока давайте-ка осмотримся. Вдруг где-то здесь отыщется другой выход??. Комната, в которой нам пришлось укрыться, оказалась дворцовой библиотекой. Готов побиться об заклад, что в прошлом это был великолепный зал. Но сейчас от его былой роскоши и претенциозности почти ничего не осталось. Многие книжные шкафы были перевернуты, большая часть стеллажей обвалилась, а на изъеденных молью коврах валялись сотни книг в потемневших от времени кожаных обложках. Некоторые из них хранили на себе явные следы огня. И кому только могло взбрести в голову сжигать их внутри замкнутого помещения, лишённого постоянного притока свежего воздуха? Только если этот кто-то орудовал в невероятной спешке и не был уверен, что успеет закончить начатое. ?Подойдите-ка сюда, комиссар, - слегка надтреснутый голос Эберхарда положил конец моим размышлениям, так и не дав им выстроиться в связную цепочку логических рассуждений. – Сдаётся мне, вы захотите это увидеть?.

Находкой капитана оказался ветхий манускрипт, подобный тем, что в течение долгого времени переписывались средневековыми монахами – с витиеватым готическим шрифтом, красочными гравюрами и декоративным золотым тиснением по краям плотных пергаментных листов. Сохранить его мне, к сожалению, не удалось, но начертанные на его страницах мистические истории будут жить в глубинах моей памяти до самой смерти.

Вот они.*** Много лет назад в самой гуще Чёрного Леса стояла одинокая хижина. Жил в ней добрый монах – человек праведный, да слишком уж простодушный. И вот однажды вздумалось ему жениться на дочери короля. ?Слушай, Йорген, - сказал он себе. – Коль уж наш Господь говорил, что все люди равны друг перед другом, отчего ж тебе не взять в жёны девицу благородных кровей??. Приняв такое решение, явился монах во дворец и потребовал тотчас же выдать за него принцессу. ?Да как ты смеешь?! – возмутился король, услышав его дерзкое предложение. – Моя дочь происходит из древнего знатного рода, а ты нищий простолюдин! Стража, немедленно бросьте этого наглеца в темницу! На закате его казнят!?. Но дочери грозного правителя пришёлся по нраву самоуверенный юноша. И решила она испытать его. ?Постой, отец, - сказала девушка. – Раз уж этот человек проделал столь долгий путь только чтобы просить моей руки, почему бы нам не оказать ему милость? Вот моё слово – если добудет он предмет, в котором смогу я увидеть себя с ног до головы, и принесёт его во дворец, то в тот же день станет моим мужем?. На том и порешили. Раздосадованный неожиданным капризом будущей супруги монах пустился в обратный путь. По дороге неустанно размышлял он о том, что же за диковинный дар попросила раздобыть принцесса. Незаметно для себя углубился монах в тёмный лес, где никогда прежде не бывал. И встретил он там пожилого торговца, который также сбился с пути. Услышав горестный рассказ монаха, седовласый старик подвёл его к загруженной самыми разными товарами телеге и указал на отливающее ледяной синевой зеркало, лежащее на груде серых холщовых мешков. ?Это поможет тебе завоевать сердце красавицы, - ехидно ухмыльнулся купец. – Едва она взглянет на собственное отражение, как навеки станет твоей. Но не позволяй ей смотреть в него слишком долго. Иначе быть беде?.