Часть 6 (1/1)

Просыпаться тяжело. Солнце уже раздражающе светит в лицо, и он не может найти в себе смелость выйти к Тэхёну. Смотреть в глаза человеку, с которым ему снится подобное, так, будто это всё, что Юнги от него нужно.Мину же нужно простое Кимово присутствие рядом. Как сейчас.Когда он трусливо, сгорбившись, обнимает Тэхёна со спины, прижимается щекой к широкой тёплой коже. Ким на это вздрагивает и разворачивается в объятьях, отчего он теперь жался лицом к его груди. Мог слышать, как бьётся чужое сердце.Отвратительно, слащаво до ужаса, и Юнги никогда бы не подумал, что однажды смог бы себя так вести. Но, кажется, изголодавшись по этому до худобы духовной, это всё, чего ему хочется сейчас. Поэтому жмётся ближе, как только крупная ладонь ложится на его спину, прожигая теплом до мозга костей. Будто пытаясь тем самым теплом достать до извечной худобы, вытянуть её, выбросив на перетёк прошлому.—?Юнги,?— вздыхает Ким, вороша волосы.Он знает. Всё прекрасно осознаёт.—?Я знаю. Это было ошибкой, так ведь? —?тишина становится неловкой.—?Нет, не было.Лицо Тэхёна ровное, не выражает эмоций или переживаний. Не выражает ничего вообще. Юнги, наверное, выглядит смешно сейчас, глядя на него исподлобья, но это не так важно, пока Ким осторожно гладит его по спине, иногда почёсывая ему затылок.Юнги же слишком слаб, чтобы отказаться от этого, в конце концов.—?Что насчёт твоих родителей? —?его ладони большие, излучают тепло и комфорт, не давая паниковать. Он не готов, определённо нет, но Тэхён рядом отчего-то умиротворяет, направляет мысли в нужное русло без слов, заставляя принять свою участь. Он соглашается приехать сюда, в Дэгу, где начался его конец, соглашается на встречу с родителями, что в своё время сломали его, и всё ради того, чтобы отстроить себя сначала, вместе с Тэхёном, благодаря Тэхёну. Ради Тэхёна.Не так. Тэхён не вынуждает его ничего делать. Он, давая ему выбор между абсолютным ничем?— вожделенной пропастью и ненадёжным, шатким будущим, что не обещает ничего светлого без Миновых усилий. Он, будучи той самой поддержкой, которой у Юнги никогда не было, стал тем, кто поверил в него, как не делал никто ранее, помогает двигаться дальше, будто говоря: ты добьёшься этого, и я буду рядом. Ты поднимешься, будешь счастлив, и я буду рядом, если ты захочешь. Если ты упадёшь, я могу быть рядом, но только чтобы помочь подняться и уйти после того, как ты обретёшь стабильность.Он Тэхёна терять не готов.По это причине на встречу он соглашается, осознавая, что ему это нужно. Это больно, страшно, сбивает с толку, но это обязательно. Даже если родители не простят его, даже если не выслушают, Юнги будет чист. Он будет знать, что сделал всё, чтобы быть прощённым, чтобы не корить себя за то, что не сделал.У дома его родителей они оказываются через два часа, сразу после Минового нытья и сомнений, которые прекращаются после кроткого Кимового взгляда и тёплых объятий, в которых были зарыты тихие всхлипы. В этот момент он особенно чувствует свою слабость, ведь понятия не имеет, что делать, как и что говорить, куда смотреть, о чём просить. Он не помнит даже, как нормально разговаривать с другими людьми, ведь круг его общения ограничивался только Тэхёном и ебаными врачами, что всегда общались с ним, как с умирающим дерьмом. Так, в общем-то, и было, но в то же время был Тэхён, что всегда мягко заговаривал и понимающе молчал, терпел его выходки и выпады, отговаривал и боролся с его демонами, что пожирали изнутри.Юнги?— раненный, уязвимый, напуганный и потерянный, держится только за ориентир в виде Тэхёна, что только толкает его в спину, когда, стоя у родительского дома, Мин пытается сбежать. Поддерживая за плечи, он подводит упирающегося Юнги к двери, и неуверенно жмёт на звонок, отходя на шаг и давая старшему столкнуться со страхами лицом к лицу.Дверь открывается медленно, как-то даже лениво, и за это время холодная дрожь и липкий страх обволакивают его; мозг, кажется, отключается, посылает в агонии сигналы о спасении, и он бы сбежал, правда удрал бы, если сзади высокой стеной не находился Тэхён, который снова упирается рукой в его спину, ненавязчиво удерживая на месте. Паника не отступает, она притупляется под воздействием чужого тепла, пока Юнги не сталкивается с чьим-то состаренным лицом.Он не знает этого человека. Эта женщина?— не его мать и далеко не отец, они, кажется, ни разу даже не пересекались. Это вызывает в его голове шквал вопросов и недопониманий, желание сбежать тут же возрастает, пока женщина окидывает его, такого неловкого и напуганного, оценивающим взглядом.—?Юнги? —?она поднимает бровь, вызывая ещё больше непонимания. Ему приходится опомниться и кивнуть после того, как Тэхён мягко подталкивает его. —?Проходи,?— холодно, не улыбаясь, отвечает женщина. —?Я позову твоего отца.С большим страхом и петелькой от джинсов Тэхёна в пальце,?— Ким не хотел входить,?— он заходит внутрь. В доме повсюду разбросаны детские вещи, игрушки, а стены в отвратительно больших количествах были увенчаны фотографиями: у его отца, оказывается, новая семья. Ни одной фотографии его или Джихонга он не нашёл.Как и фото своей матери.—?Ты, признаться, похорошел,?— слышит со спины Мин, разворачиваясь. Его отец, уже имеющий седые проблески волос, принял Тэхёна за своего сына. И не удивительно: тот краше, выше и опрятнее, невзирая на то, что из черт лица Миновых родителей не имеет ничего.—?Разве он так похож на меня в детстве? —?не может не язвить Юнги, борясь с порывами отнять Тэхёнову ладонь, которую его старый отупевший отец сжимает в своих ладонях. Родитель на это лишь окидывает его недовольным взглядом и, приглядываясь, вздыхает: разочарован.Конечно, хотелось бы верить, что ребёнок, которого ты оставил на произвол судьбы в совсем юном возрасте и без гроша в кармане, не станет отбросом общества. Станет как Тэхён: с прямыми плечами и чистой кожей, крепким телом и мягким взглядом, что в точности зеркалит его душу. Что ребёнок, так жестоко брошенный на растерзание судьбы, выберется сам и станет помогать другим. Естественно, хочется в это верить. Хочется думать, что твоей вины ни в чём нет. Это всё?— последствия избалованного дитя, что требовало слишком много. Как жаль, что Юнги таким не был.—?Зачем ты пришёл? —?не здороваясь, выдаёт старший. Что-то внутри болезненно обрывается. Без сомнений, он ожидал этого, но к такому ответу оказался не готов. Юнги надеялся хоть на какую-то снисходительность, но её, видимо, ждать не придётся.Его отец?— офицер в отставке, никогда лаской и не отличался. Ему не следовало рассчитывать на иной исход, но, подпитанный тёплыми Тэхёновыми словами, Мин затаил где-то внутри светлую надежду. На то, что ему хоть немного, да будут тут рады.—?Я пришёл сюда, чтобы поговорить о том, что произошло тогда. Где мама? —?он не церемонится, чем, видимо, смущает отца, но его это не волнует. О его чувствах никто из семьи никогда не думал.—?Твоя мать пустила тебя в этот дом.Ложь. Это не так. Эта женщина?— далеко не та, кто был его родительницей. Возможно, его чёрное прошлое и уничтожило часть каких-то воспоминаний, но такие вещи, как лицо собственной матери, он забыть не может. Женщина, находящаяся в этом доме, не может быть его матерью. Ровно как и выводок наверняка её детей, приведённых в этот дом, не может быть Миновыми братьями.—?Врёшь,?— шипит он, чувствуя, как Тэхён предупреждающе касается его. Верно. Если он пришёл сюда получать прощение, ему не стоит себя так вести. Но злость накрывает его с головой, и он едва не сдерживается, чтобы не покрыть матами эту семейку с ног до головы. —?Она ушла от тебя? Где она сейчас?—?Ох, бедный мальчик,?— воркует женщина, вошедшая в комнату с ребёнком. Ему от силы лет пять, и, сдаётся Юнги, это не дети его отца. Он уже стар, в конце концов, он не может их иметь. —?Присаживайтесь,?— мягко говорит она,?— тебе, наверное, тяжело после выписки?—?Что… —?всё, что он выдавить, когда они оказываются на мягком, очевидно новом диване. Этого не может быть. Об этом никто не может знать кроме их с Тэхёном и Чонгуком, и, вероятно, Хосоком, но не более. Ким не мог никому рассказать, а, даже если бы и сделал это, то эти вести никак не дошли бы до его семьи. Она им не интересовалась всё это время, так что это исключено.—?Ну как же,?— женщина выглядит сконфуженно, так, если бы слова, в которые она беспрекословно верила, подверглись бы сомнению. Что, видимо, сейчас и происходит. —?Разве ты не был под наблюдением в лечебнице, после того, как расправился с малышом Джихонгом?Вот оно что.Вот кем его выставили. Жестоким убийцей, которого родители заперли в психушке ради его же блага. Социально опасным человеком, которого спрятали от общества ради мира во всём мире? Глупо. Учитывая жестокую правду, где его выкинули миру на обозрение. Ему захотелось уйти отсюда в разы сильнее. Ему кажется, что всё это бесполезно.Сидящий рядом Тэхён, чьё тепло чувствуется скорее даже эфемерно, молчаливо убеждает в обратном. Нужно дойти до конца.Потому Юнги лишь кидает укоризненный взгляд на отца. Это всё горько, неприятно, и, кажется, оставит больше травм, чем облегчения.—?В любом случае,?— заговаривает он к отцу,?— я пришёл сюда извиниться. В тот день я действительно был с ним, был рядом на том озере. Единственное отличие только в том, что к его смерти я не приложил ни единого усилия, равно как и для жизни. Он, видимо, зацепился за что-то или просто начал тонуть, но вместо того, чтобы спасти его, я стоял на берегу и наблюдал за этим. Это всё. Моя вина в бездействии. И за это я прошу прощения.Слова Юнги холодные, взгляд нечитаемый и даже не скользит на навязанную мать. Отец смотрит на него в упор в ответ, желая, кажется, просверлить в нём дыру.—?Хотел бы я, чтобы вместо него умер тогда ты,?— вздыхает старший Мин. Юнги пришёл сюда не для того, чтобы слушать то, что слышал в прошлом.В ожидании чего-то ещё он прикрывает глаза, тихо вздыхая. И чувствует, как на колено ложится тёплая Тэхёнова ладонь. Это наверняка видят все.—?Что-нибудь ещё?—?Разве это имеет уже какую-то ценность? Это в прошлом,?— его отец отмахивается, стоит Юнги открыть глаза снова. Его псевдо мамаша смотрит на ладонь Тэхёна с некоторой обеспокоенностью, но она уверенно может засунуть её себе в зад.—?Видимо, имеет,?— спустя некоторое время он отвечает, из последних сил пытаясь сдерживать злость и желание накрыть Кимову ладонь своей. Получается плохо. —?Раз я пришёл сюда спустя столько лет.Тишина воцаряется ещё на некоторое время, и в ней Юнги улавливает, как ребёнок, прибывший в комнату вместе с этой женщиной, дёргает его за рукав.—?А ты мой братик? —?спрашивает дитя, глядя на Мина снизу вверх, заставляя его прийти в замешательство. Отец же на это реагирует мгновенно, громко рявкая:—?Джихонг! —?от этого имени его снова настигает мгновенная дрожь по телу, и ему хочется сжаться. Осознание настойчиво пробивается через слои недопонимания, и он едва сдерживается, чтобы не рассмеяться.Его отец был гонимый мечтой вернуть своего любимого Джихонга.Создав другого от совершенно иной женщины.Мужчина подрывается с кресла, подхватывая ребёнка на руки. Унося подальше от Юнги. Как же.—?Твоя мать проклинала тебя, даже умирая,?— плюётся он в лицо отвергнутому сыну, пряча в руках младшего. —?И моего прощения ты не получишь. Его смерть?— это твоя вина, и на этом разговор окончен.Рассвирепевший, он уносится из комнаты прочь, оставляя с названной матерью. Та лишь покачивает головой, но улыбается.—?Не стоило тебе сюда приходить. Да и ради чего? Он бы никогда не простил тебя, как бы ты его ни просил. Тебя уже давно вычеркнули из семьи, Юнги-я. Всего хорошего.За дверью этого дома они оказываются так же неосознанно, как и появились, и Тэхён только растерянно смотрит на него. Никто не ожидал такого исхода, тем более Ким. Мин не винит его. Парень не знал его родителей, потому никогда не смог бы предугадать их реакцию. Он всегда верил в лучшее.Тэхён догоняет его почти сразу же после того, как старший срывается с места. Он хватает парня за запястье, обвивает руки поперёк груди и крепко обнимает со спины. Его мягкий запах тут же ударяет по рецепторам, но даже он сейчас запачкан запахом Минового дома. Легче не становится.—?Всё в порядке,?— врёт Юнги, и Ким это понимает. Потому только сжимает сильнее, чувствуя, как на его руки наконец опускаются чужие. —?Это нормально. Примерно этого я и ждал. Прошу, пойдём отсюда.Некоторое время они идут молча. Сворачивают не там, где нужно, блуждают по неизведанным окраинам, разящих контрастом: неприветливо молчащим и кричаще открытым, там, где смеются дети и люди счастливо гуляют рука об руку. Юнги хочет быть одним их них. Желает забыться, ни о чём не волноваться и просто прохаживаться знакомыми улицами после работы, ведя под руку своего извечного спутника. Возможно, когда-то это действительно забудется. Может быть, со временем он станет счастливым. Но пока.Пока его взгляд пустой, а мысли противоположно наполнены терзаниями. Обещанное Кимово ?легче? не наступило, и теперь тяжесть будто усилилась. Его отец подтвердил слова, которые Мин мог себе выдумать, и в это верить было бы проще. Он бы предпочёл внушить себе это, чем столкнуться с гложущей правдой. Идущий рядом Тэхён выглядит так же загнанно, и от этого только тошно. Он не должен чувствовать себя виноватым. Юнги сам на это пошёл.Инсё, кажется, уже совсем замолкла и даже не пытается ничего сказать. Тут сказать нечего. Ничего не поменялось. Он всё так же виноват и всё так же отвергнут родителями. Непонятно вообще, на что другое он рассчитывал.—?Надеюсь, ты понимаешь, что твоей вины в этом всё ещё нет,?— тихо заговаривает Тэхён, и его рука снова ползёт к Миновой. Он не сопротивляется. От прикосновения метка снова начинает болеть и, наверняка, выделяет никчёмные капельки крови, но он это игнорирует. Из разу в раз. Тепло Кимовых ладоней вполне способно это компенсировать.Юнги на это не отвечает ровным счётом ничего, ведь действительно не имеет и малейшего понятия о том, что сказать. Что делать и как всё же считать. Возможно, для него лучше было бы послушать мнение Тэхёна. Принять его за своё.—?В том, что родители зациклены на прошлом, твоей вины нет. Ты не сделал этого намеренно и никого не убивал. Но ни они, ни, следственно, ты, этого не понимаете. Но ты правда в этом не виноват. И я говорю это тебе не потому, что пытаюсь тебя успокоить, а потому, что так и есть. Ты был ребёнком, от которого требовали слишком много, и, думаю, считай я, как и ты, мы бы с тобой лежали на реабилитации вместе.Юнги завидует Тэхёну, ведь тот смог так легко отпустить прошлое. Конечно, это в частности не так, и на это наверняка ушло много времени и усилий. Но теперь, по крайней мере, он не корит себя за содеянное. Как не винят его за это и Тэхёновы родители, и это немаловажно. Возможно, ему действительно стоит послушать Тэхёна. Ведь он со своей точкой зрения умудрился не только не погубить себя, а и стать достойным человеком, помогающим всяким там Минам.Тэхён выбивает из него хоть какой-то ответ, когда сцепляет их пальцы и притягивает к своему лицу, целуя костяшки. От такого зрелища земля уходит из-под ног: это завораживающе, и Юнги кажется, что он не видел ничего красивее. На деле же, Мин элементарно спотыкается. Останавливается на месте, посреди дороги, ведь не может совершать несколько действий сразу сейчас. Не может не думать, не паниковать, наблюдать за этим и совладать со своим телом.—?Ты прав,?— крякает Мин, и Ким тихо и тепло смеётся с его интонации. А потом целует костяшки ещё раз, отчего слишком сильно хочется удариться головой об асфальт под ногами.Каждое их взаимодействие, по наблюдению Юнги, становится всё сиропнее. От этого кожа Мина покрывается румянцем стремительно быстро, так, что розовыми становятся даже его костяшки. Тэхён не может сдержать в себе мягкий смешок и прикладывает их ладони к своему.Юнги кажется, что он сейчас умрёт. Ему нужно присесть. Или прилечь. Киму не обязательно быть столь милым и обворожительным каждую секунду. Парень его этим сбивает, путает все мысли. Бушевание негодования от встречи внутри угасает, утопает в неловкости и стеснении, отчего хочется сбежать.Тэхён, кажется, знает, что делает. Вытягивает его из мрака насильно, заставляет цепляться за себя, оставаться в здравом уме. Не накручивать себя. Пытается отвлечь его рассказами о своём прошлом, семье и детских увлечениях, друзьях.Всё это происходило тут. В Дэгу, в нескольких районах от Минового, и он даже представить себе не может, как, пока Юнги мучился от завышенных требований родителей, Тэхён весело щеголял по дворам совсем ещё крохой, беззаботным ребёнком, которому так хочется завидовать.Удивительно то, как они в итоге оказались бок о бок. Возможно, это просто совпадение, а может, и предназначение, но это в любом случае лучшее, что могло с Юнги случиться в будущем. Мин, на самом деле, пару лет назад даже подумать не мог о таком развитии событий. Не мог даже представить, что кому-то будет нужен; что человек, подобный Тэхёну, будет заботиться о нём. Беспокоиться за его жизнь.—?Ты наверняка даже не мог подумать, что спустя столько лет будешь ухаживать за каким-то торчком,?— Юнги едва не перебивает его, такого красивого и улыбающегося, вспоминающего о светлом прошлом, Тэхёна. Тотчас Ким меркнет.—?Я не ухаживаю за тобой,?— как-то остранённо произносит он, заставляя Мина тут же пожалеть о своих словах. —?Я помогаю тебе, и если ты продолжишь считать, что всё это?— моё дело и заслуга, мы ничего не добьёмся.Он понимает. Конечно, блять, он осознаёт, что, не желай он этого сам, ничего бы не произошло, но Тэхён?— его огромная мотивация, и этого у него не отнять.—?Мы уже проделали огромную работу, ведь… —?Тэхён немного запинается, начинает свободной рукой теребить несчастную салфетку, очевидно волнуясь. —?То, через что ты прошёл… —?Ему явственно тяжело подбирать слова. —?Это действительно сложно. Я горжусь тем, что мы так далеко зашли, и очень надеюсь, что мы продолжим… Вместе или по отдельности.Юнги не хочет никакого ?по отдельности?. Он, возможно, звучит как избалованный ребёнок, да и пусть это будет так, но он не хочет отпускать Тэхёна.—?В ночь, когда ты пришёл домой,?— скрипя сердцем, продолжает Тэхён. Он не смотрит на Мина, делая вид, что сосредоточен на дороге, на деле же избегая чужого взгляда. Юнги чувствует, как Кимова кожа под его ладонью стремительно нагревается. —?Когда мы только договорились о твоём лечении и ты вернулся весь побитый и едва живой. Тогда я понял, что делаю это не напрасно. Твои слова о том, что ты вернулся ради меня, дали мне понять, что… Всё это будет не зря. Можешь считать меня слишком самоуверенным или ещё кем-то, но я действительно осознал, что ты приложишь к этому такие же усилия, как и я до того. Не для себя, так хотя бы ради меня.Что же.Ладно.Это… обескураживает. Возможно, это именно то, что он мог бы ответить Тэхёну, но есть кое-что, что, вопреки всем смущающе прозвучавшим словам, не укладывается в голове. Обсуждение всего остального можно отложить на потом.—?О каких твоих усилиях идёт речь? —?это оказывается нежеланным вопросом для Тэхёна, судя по тому, как он отнекивается и отмалчивается, пытаясь оттянуть необходимость ответа. Конечно, это не может не задеть Юнги. Он, в конце концов, считал, что Ким может довериться ему так же, как в свою очередь это сделал Мин. Что за это он заслужил хоть какую-то долю правды.Возможно, услышанное до этого останется всем, на что он имеет право. Может быть, Юнги своим вопросом перешёл какую-то непостижимую ему черту.Об ином думать не приходится, ведь Тэхён отмалчивается до самого дома, по приходу же скрываясь за своими родителями. Он обращает на них всё внимание, говорит о каких-то мелочах так спокойно и мило, будто не было никаких разговоров о достижениях, стычек с родителями и всего, что могло бы омрачить настроение.В какой-то мере он поступает правильно. Его родителям незачем знать о всём том мраке, что происходит сейчас с этими двумя, просто потому, что они оттуда выберутся, и незачем попросту заставлять волноваться уже немолодых людей за них. Но почему-то Юнги кажется, что они всё понимают и без него. Он не может объяснить этого, но они выглядят и смотрят так, будто знают. Будто они хотят спросить о чём-то, что-то узнать, но не могут. Будто боятся его реакции.Он пользуется моментом, когда родители Кима ретируются в гостиную, переходя к привычному просмотру телевизора или чтению книг перед сном. Тогда Юнги, получивший от них детское задание убрать со стола, подкрадывается к парню.—?Они всё знают, ведь так? —?тихо спрашивает Мин, несмотря на что, Ким всё-таки вздрагивает и едва не роняет влажную тарелку на пол. И рука парня, скользнувшая, чтобы обвить талию, не спасает вовсе.Всё?— довольно размытое понятие. Люди не могут знать всё, верно? Они знают какую-то часть информации, в ином случае все поголовно были бы гениями. Тэхёновы родители ими далеко не являются, но, судя по всему, они умнее многих людей, раз смогли воспитать такого сына, как он.На этом моменте Ким самым непредвзятым образом теряется. Возможно, стоит ответить, что они знают, ведь Тэхён созванивается с ними едва не каждый день и делится своими переживаниями. Да, наверное, стоит сказать, что они в чём-то знают больше Мина, ведь Ким тот ещё трус.Он трус, потому его в который раз спасают родители: мама мягко подзывает к себе Юнги, и тот, наивно полагающий, что Ким пойдёт с ним, бодрым шагом направляется в гостиную. К его ужасу, шум воды из кухни не прекращается, а Тэхёнова мать, так мило улыбающаяся ему, приглашает его присесть рядом.Наверное, именно в этот момент, паника, сдерживаемая слабыми надеждами на спасение Тэхёном, вырывается наружу. У него на это есть ряд причин даже несмотря на то, что он не оправдывается. Прежде всего, разговоры тет-а-тет никогда не сулили ничего хорошего. Лично у Юнги они ассоциируются с разочарованием, всегда, кроме тех случаев, когда они оставались наедине с Тэхёном. Он надеется, что у них это общее.Помимо боязни говорить с кем-то лицом к лицу, чёткое осознание того, что он говорит ни с кем иным, как с родителями Тэхёна, заставляет его паниковать сильнее. Они прекрасные люди, он более, чем уверен в этом, но доселе они не говорили ни о чём, кроме погоды. В большинстве случаев беседой заправлял Тэхён, и все были этим, несомненно, довольны, оставаясь без необходимости мяться в неловких разговорах. Но, видимо, Кимовы родители решили иначе, сейчас молчаливо, но благосклонно глядя на него. Юнги остаётся только молиться на то, чтобы ему не показалось. Чтобы он не перепутал эти взгляды с какими-нибудь отвращёнными или жалостливыми. Он всё ещё этого не потерпит.Юнги должен быть сдержанным. Он всё ещё не потерпит жалости, а это?— всё ещё родители Тэхёна, его светлого, милого Тэхёна. Так что ему придётся соизволить засунуть свою гордость в собственную задницу, чтобы у Кима не было из-за него проблем. Это последнее, чего бы он желал, ведь Тэхён всё ещё не должен быть разочарован в нём.Потому через глубокий вдох и натянутую через нервозность улыбку, он всё же садится рядом с Тэхёновой мамой. Она выглядит восхитительно для своих лет, но он всё ещё не узнаёт в ней Тэхёна?— все свои черты она отдала другим своим детям. Кимов отец?— основоположник всей той красоты, что сейчас цветёт в парне, и его мама лишь внесла мягкости в некоторые из особенностей его лица, и только за него Юнги уже хочется благодарить их отдельно. Недолго думая, он мог бы перечислить целый список всего того, за что он им должен и будет благодарен.Тэхёнова мама, между тем, осторожно подсаживается ближе, и от неё пахнет выпечкой, травами и уходовой косметикой. Так, кажется, должна пахнуть любая мама, потому что запах этот убаюкивающий, обволакивающий, будто на короткие мгновения возвращает в детство. Это усыпляет его внимательность, и потому она подбирается ближе, обнимает за плечи, заставляя Юнги сделаться маленьким. Уязвимым, что так легко помещается в хрупкие руки едва престарелой леди, но он не будет с этим ничего делать.Это ощущается как призрачная безопасность, и он не желает избавляться от этого. Хочется только прикрыть глаза и поддаться этой иллюзии, сделать вид, что эта семья?— и его тоже. Какой прекрасный сон.—?Как прошла встреча с твоей семьей? —?мягко, будто пробуя почву, спрашивает мама Тэхёна, спеша оправдаться:?— Тэхён просил не говорить с тобой об этом, но нам, как родителям такого же ребёнка, как и ты, всё же интересно. Он часто рассказывает о тебе и ваших успехах, потому мы не можем не волноваться за вас, уж прости нас за наглость.Юнги, наверное, должен быть зол. Он должен негодовать от того, что Тэхён без согласия рассказывает о его жизни, но отчего-то факт того, что Кимовы родители переживают за него, греет глубоко внутри. Ему хочется верить, что Мин для них?— не просто какой-то человек, которого приволок их сын домой. Что они сейчас интересуются так, как интересуются мамы о друзьях своих детей, элементарно потому, что переживают.—?Не очень,?— тихо, так, чтобы было слышно только им, выдыхает Мин. Он предпочитает не смотреть им в глаза, глядя лишь на зажатые между коленей руки. Так проще. Так?— менее неловко, ведь он всё ещё боится показаться недостойным их сына. Недостойным его внимания, заботы и любви, чёрт побери.Юнги не уверен, знают ли они всё в подробностях, считал ли это Тэхён вообще чем-то значимым, чем-то, что достойно их внимания. Это вряд ли что-то бы поменяло для них, так что, пожалуй, Мин отложит размышления об этом куда-то подальше.—?Моя мать, судя по всему, скончалась, так и не простив меня, а отец привёл в дом чужую женщину, заведя с ней ребёнка, названного именем моего погибшего брата. Они… мягко говоря, не были рады меня видеть. Отец только подтвердил мои мысли о том, что во всём виноват я, и мы ушли. Так что это, грубо говоря, не имело никакого смысла.На некоторое мгновение в комнате повисает неловкая тишина, которая прерывалась лишь на звук роняющего что-то на кухне Тэхёна. Не чувствуй Юнги себя столь неуютно сейчас, он бы несомненно тихо рассмеялся, мгновенно представив недовольное и передающее некоторую неловкость лицо Кима. От этого на деле остаётся только едва заметная улыбка, которой удалось остаться незамеченной.—?Твои родители действительно должны быть не в себе, раз мыслят подобным образом,?— недовольно бурчит отец Тэхёна, складывая руки на груди. Он не выглядел заинтересованным в этой истории доселе, потому Мин запросто мог посчитать, что мужчина не слушает его. И оказался неправ.Мама Тэхёна на это только возмущённо, но беззлобно, мотает головой. Кажется, не будь тут Юнги сейчас, она бы отругала своего мужа, но сейчас только переключает внимание на Мина снова, и ей удаётся поймать его взгляд. Он не осмеливается его отвести.Взгляд её тёплый, примерно такой же, какой он видит и у Тэхёна, и от одной мысли об этом становится спокойнее. Юнги не знает, вернётся ли Ким в эту комнату по завершению своего задания или учтиво поплетётся в свою комнату. Тогда бы это значило, что они обо всём договорились. Подумать только! Целая семья заговорщиков. Мысли об этом не вызывает ни единой доли раздражения. Мин Юнги, кажется, остаётся очарован семейством Ким.—?Мой муж хотел сказать,?— мама Тэхёна легко улыбается, и морщинки обрамляют её глаза,?— что они не правы в этой ситуации. Мы, несомненно, тоже не являемся образцовыми родителями, но, по крайней мере, понимаем, где наша вина, а где нет. Юнги-я,?— она тёплой ладонью ловит лицо Мина, который начинает стыдливо опускать взгляд, и теперь краснеет ушами,?— ты должен понять и принять, что в тот день ты не сделал ничего преступного. Я говорю это тебе не потому, что ты?— друг Тэхёна и мы не хотим тебя обидеть. Мы, к сожалению, были в схожей ситуации, потому можем судить здраво, где и чья вина. Конечно, ты вправе не слушать нас, но, всё же, позволь сказать. Ты был всего лишь ребёнком, которым свойственно пугаться, теряться, которые порой не знают что делать и как помочь самим себе. Да что там?— в панике даже взрослый человек может легко запаниковать и наделать глупостей. Не ты тянул своего брата в озеро и не ты его там топил. Я понимаю, что ты имел возможность спасти его, но так уж случилось, что не смог. Я думаю, он не злится на тебя. —?Улыбка женщины едва тоскливая, заставляющая улыбнуться в ответ. Слабо, горько, едва уловимо?— но всё же дать ей понять, что он согласен. —?Видишь ли, Юнги-я, задача каждого родителя?— поддерживать своего ребёнка, принимать его и направлять на правильный путь, когда он запутается, но никак не обвинять в своих промахах. И ни один здравомыслящий родитель не уличит тебя в случившемся. Я ведь даже представить себе не могу, как можно обвинить и выгнать своё родное дитя, того, кого ты лелеешь и желаешь ему всего наилучшего. Страшно даже думать о том, как он там, с какими трудностями ему приходится столкнуться просто потому, что его родитель не смог принять свою вину. Юнги-я, я хочу, чтобы ты знал, что мы не считаем тебя виноватым. Ты?— сильный человек, раз смог пройти через это и не лишиться здравого рассудка. Все мы совершаем оплошности, но то, что ты смог, в отличие от твоих родителей, принять свои ошибки и исправить их, уже делает тебя человеком более мудрым, чем представители твоей семьи. Конечно, я?— не та, от кого бы ты хотел это услышать, но, раз уж так сложилось, помни, что ты можешь обратиться к нам. Ко мне, к Тэхёну,?— к каждому из нас, мы всегда поможем тебе. Возможно, так время отпустить настанет быстрее.Она договаривает, и её тёплая рука всё так же остаётся лежать на его лице, оставляя как поддержку. Такое, оказывается, слышать куда тяжелее, чем обвинения, к которым он уже успел привыкнуть. И, возможно, так расклеиваться при первом же разговоре?— некрасиво, но Юнги ничего не может поделать с тем, что испытывает сейчас. Всем Кимам, вот так внезапно свалившимся ему на голову, не обязательно быть настолько восхитительно хорошими, ведь ему с лихвой хватает своего Тэхёна, от доброты которого он всё не может отойти.Мин не понимает, почему люди продолжают быть столь добры и бескорыстны к нему, в то время как он не представляет из себя ничего, кроме абсолютного хаоса и неведения. Как они могут видеть в нём что-то светлое, звать сильным и хорошим человеком, так, будто все они в один миг просто ослепли. Разве они не видят, что это не так? Зачем люди вокруг продолжают пытаться, в тот момент когда сам он уже опустил руки и смирился со своей участью? Почему люди продолжают дарить ему тепло и окружать заботой, в то время как он всю жизнь рос с мыслью о том, что не заслуживает ничего из этого? Он чувствует себя большим обманщиков, невзирая на то, что не делает для этого ничего.Или, возможно, он просто не знал, как должны выглядеть хорошие люди и здоровые взаимоотношения доселе.Он не привык ощущать так много благосклонности, и оттого начинает раскалываться, сталкивается с внутренним непониманием и чем-то куда светлее, чем собственные мысли. Юнги не брал в привычку показывать кому-то свои чувства, ведь кому оно нужно, но сейчас может только бессильно расплакаться, беспомощно глядя на растерянную маму Тэхёна. Она не ожидала этого, конечно нет, и он не должен так её пугать, не имеет права показывать себя столь слабым, таким, который не может находиться бок о бок с их сыном. Но он слаб, действительно является таким, потому даже не пытается, возможно, скрываясь уже слишком долго.Всё происходящее сейчас, на деле, слишком хорошо, чтобы быть правдой. Юнги боится, что, однажды проснувшись, этого всего не будет. Не будет его прекрасного Тэхёна, смотрящего мягко и благосклонно, его родителей, глядящих точно так же, простирающих руки в объятия, приглашая его к себе. Они все так открыты к нему, и это не может быть правдой, это всё наверняка прекрасная ложь, от которой Мин не хочет отказываться.В груди щемит, выливаясь наружу горячими слезами, что так безудержно льются, вызванные невозможностью терпеть. Делать вид, что ему всё равно на заботу Тэхёна, что он не чувствует себя недостойным этого, становится невыносимо. И его родители, так отчаянно принимающие в семью ещё одного заблудшего ребёнка, будто совершающие акцию благодетельности, не делают лучше. Это всё слишком хорошо, он не заслуживает это. Он, в конце концов, никогда за это не рассчитается, потому не может не прийти в исступление, глядя на всё это.Мама Тэхёна успокаивающе гладит его по спине, нашёптывая что-то приятное, что-то, что он слышать не готов, принимая через силу. Переступая через себя, и отец Кима на это только посмеивается. Тихо, беззлобно, похлопывая по плечу, подтверждая, что солидарен со своей женой. Со своим сыном, в конце концов, ведь, когда Юнги всё же находит в себе силы отстраниться от тёплых чужих объятий, что ему их так не хватало, Тэхёнова мама мягко вытирает его щёчки, улыбаясь так, будто смотрит на очередного ребёнка, что содрал себе коленки. Она тихо говорит:—?Сейчас?— вы есть друг у друга, и это самое главное. Береги его так, как он дорожит тобой, и всё будет в порядке. Пока вы держитесь друг за друга, вам всё нипочём. Вместе вы обязательно всё преодолеете.С этими словами она обнимает его ещё раз и, дождавшись Минового кивка, отправляет к себе, снова улыбнувшись ему напоследок. Хорошая. Она?— восхитительная женщина, и Юнги не может не вздохнуть ещё раз, осмысливая произошедшее. Мать Тэхёна буквально сказала ему, что он сильный человек, добив фактом того, что Тэхён дорожит им. Это, на самом деле, было бы не настолько неожиданно, будь Юнги более внимательным, но факт остаётся фактом, а интерес о том, что ещё мог рассказать Ким своим родителям, едва уловимо блуждает в голове.Это становится неважным.