Это не представляется возможным (1/1)

Из погружения в такие неоднозначные, но вместе с тем приятные воспоминания Верховенского вывел голос Варвары Петровны, а точнее её неожиданный крик, раздавшийся снизу:?— Пётр Степанович, где Вы? Срочно спускайтесь! Вы должны это увидеть.Верховенский спрятал лист обратно в карман пиджака и метнулся вниз к Ставрогиной.Представшая перед его глазами картина почти повергла самого Петра Степановича в шок, однако он был человеком с довольно крепкой психикой, подкрепленной идеями революции и многочисленными помешательствами.На полу, распластавшись в точности как та бабочка, которых он любил изучать, или как тот пресловутый Иисус на иконе с блаженным лицом, лежал Ставрогин. Глаза его были полузакрыты, а из носа шла кровь, омрачая светлую, с рюшами необычайно тонкой работы, рубашку.Верховенский рывком присел к Ставрогину и приподнял его голову, жестом попросил у Варвары Петровны подушку, и подложил под его голову.?— Надо вызывать лекаря,?— заключил Верховенский.Ставрогина кивнула и быстрым шагом вышла из поместья.***К вечеру прибыл лекарь и заключил, что у Ставрогина разыгралось расстройство нервов, а кровь из носа была лишь одним из побочных эффектов болезни.Николай лежал на своей постели, рядом с ним сидела служанка и обмакивала в таз с водой повязку, которую прикладывала к его лбу.Верховенский вошёл в комнату и жестом показал служанке, что дальше он сам справится с больным.Он посмотрел на него и подивился. Даже больной его идол выглядел завораживающе и просто возмутительно красиво.Его тёмные волосы были взъерошены и влажны от пота, глаза прикрыты, и смотрели как бы с хитрым прищуром. Его губы, необычайно алые от природы, припухли от постоянного раздражения?— Ставрогин кусал губы, заставляя Верховенского делать сильные вдохи, дабы совладать с собой и не воспользоваться положением Николая.Грудь его, на сей раз не скрытая рубашкой, едва видимо поднималась и опускалась. И казалось, что если не приглядываться, то она и вовсе перестанет вздыматься.Верховенский не мог оторвать от своего идола взгляда, и когда он вновь смочил повязку и приложил ее ко лбу, то почувствовал невесомое касание на своей руке.?— Останься. —?прошептал еле слышно Ставрогин.Верховенский хотел было возмутиться, ведь Николай Всеволодович ранее сам выгнал его. Но ему вдруг показалось на пару секунд, что Ставрогин нуждается в нем. Нуждается в нем так же, как нуждается сам Петруша.?— Конечно, Николай Всеволодович. Я буду с Вами, не беспокойтесь. —?Верховенский прилёг на другую половину кровати и накрыл себя со Ставрогиным одеялом, отмечая в мыслях, что по неведомой причине ему, как и Николаю в лихорадке, становится невыносимо жарко.Их ночь прошла спокойно за исключением того, что Верховенский все-таки встал с кровати, дабы избавиться от одежды, и этим глухим скрипом разбудил Николая.?— Петруша, уже уходишь? —?разочарованно выдохнул он.Верховенский хотел было ответить, но вдруг почувствовал холодные руки, спускающиеся к паху. Кроме рук он ощутил смазанные поцелуи в спину и едва различимый шёпот. Все-таки в этом шепоте ему удалось распознать то, что было так им желанно.Ставрогин шептал разные слова, но вновь и вновь повторял ?Мой?, словно бы предъявляя свои права на Верховенского.Петруша развернулся и оказался сверху на явно просящем ласки Ставрогине. Но, к удивлению обоих он перекатился на свою половину, и лишь его ловкие руки остались на полувставшем члене Ставрогина.Медленно поглаживая вверх-вниз по возбужденной плоти, а затем почти доводя Ставрогина до кульминации, Верховенский вдруг сжал член у основания, сомкнув пальцы в кольце, и опустил руку.Ставрогин непонимающе уставился на него.?— Вам нельзя зря возбуждаться, Николай Всеволодович,?— пояснил Верховенский.Ставрогин привычно вскинул одну бровь.?— Позвольте мне самому решать… Петруша, что зря…а что?— нет,?— попытался сказать как он как можно серьезнее, но из-за настигающего его кашля он несколько раз прерывал свою мысль.Верховенский усмехнулся в весьма несвойственной ему манере. Этот жест больше смахивал на ставрогинский, но, как известно, людям, живущим вместе долгое время, свойственно перенимать привычки друг-друга.?— В Вашем текущем состоянии это не представляется возможным. А потому я, как человек, находящийся в здравом уме могу рассуждать.Ставрогин сделал усилие над собой и приподнялся на локтях, чтобы смотреть в глаза сидящему собеседнику.?— А Вы, Пётр Степанович, я смотрю, очень рады тому, что имеете такую власть надо мной. Как там говорится, ?и кукла станет кукловодом?? —?волна хриплого смеха вырвалась из его груди, подхватив с собой душащий кашель.Верховенский сдержал улыбку, но слово ?власть? странно повлияло на него. Он вдруг стал краснее самого багрового заката, который только можно было наблюдать на небе, или самой спелой черешни, что можно найти в их саду.?— Не спорю, мне было бы крайне приятно думать, что я могу, как вы говорите ?иметь власть?. Но кроме того, мой идол, я не забываюсь и знаю своё место. Я жалок, никчёмен, я просто червяк. Я не достоин Вас! —?Верховенский метнулся к кровати и встал на колени перед своим идолом.Ставрогин лишь закатил глаза и строго приказал:?— Бросьте это позёрство, Верховенский. Право слова, оно начинает мне надоедать, как и Ваше общество.Верховенский присел на край кровати, и одним движением перекинул одну ногу через Ставрогина, оказавшись у него на коленях.Ставрогин вдруг закричал, судорожно размахивая руками, как будто бы пытаясь отогнать злобную сущность, нависшую над ним. Она смеялась ему в лицо, и нашептывала на ухо всякие пошлости, пытаясь забрать у него остатки разума.Глаза его заметались по сторонам, а руки начали судорожно расстегивать рубашку, и, не обращая никакого внимания на отлетающие во все стороны пуговицы, он прижался к Верховенскому.А Петруша покорно принял эти объятия, сдавливающие его рёбра почти до хруста.Он почувствовал как пальцы Ставрогина вплелись в его спутанные пряди, медленно расчесывая и в тоже время оттягивая их в сторону.В ответ он провёл кончиками пальцев вдоль ключиц Николая, медленно приближаясь к солнечному сплетению. Другой рукой он притянул лицо Ставрогина к себе и поцеловал.В этот поцелуй была вложена вся страсть, казалось, что Верховенский отыгрывается на больном Ставрогине, терзая его многострадальные губы зубами, поочередно оттягивая каждую из них и посасывая выступающие капельки крови.Николай выдохнул в этот поцелуй и решил не пытаться перехватить инициативу?— все равно потом отыграется.Верховенский принял это за знак того, что он может продолжать. Он уложил Ставрогина на подушку, а сам сел на него, смещая руки к паху.Медленно ведя по обнаженной коже Петруша не заметил, как прерывистые вздохи Ставрогина прекратились, поэтому он, уже добравшись до члена, посмотрел на него.К своему разочарованию Верховенский понял, что Николай Всеволодович уснул. Он пересел на свою половину кровати, накрылся одеялом и выдохнул.?— Идол мой и погибель моя…