Глава IV. Прощай (1/1)

— ...Папа, но ведь, — Исаак на мгновение остановился, моргнул и отвел взгляд на свое любимое место в дупле, что было устлано мягким влажным мхом, — я не знал, что наткнусь на Ларри. Мне хотелось перекусить... одними гусеницами не наешься!— Это не отменяет того факта, что ты улетел без разрешения! — уже громче заявил Фабиан, распушая свое тело. — Ты не должен был покидать дупло, а уж тем более заводить разговор с чужаками!— Но почему? — сейчас Исаак совсем не собирался извиняться и виновато опускать глаза перед отцом. — Я никогда не спрашивал у тебя это... поэтому спрошу сейчас. Почему, пап? Я недостаточно умен? Или ты что-то скрываешь?.. Фабиан почувствовал еле уловимую дрожь где-то в глубине мускульного желудка. Нет, он никогда не испытывал подобное после того, как бросил свой привычный образ жизни... не ощущал даже малейшие содрогания внутри после смерти любимой Хлив. "Я не могу... не могу рассказать ему. Но и соврать тоже!" — Фабиана терзали сомнения, однако у него не получилось поймать ни одну из своих мыслей за нить.— Нет, ты не так меня понял. Я переживаю за тебя, — Фабиан говорил тихо и медленно. — Вдруг ты бы наткнулся на тасманийского дьявола? В Серебристой мгле водится много хищников! Но как бы Фабиан не старался перевести тему и уйти подальше от встречных вопросов сына, Исаак уже успел заподозрить здесь что-то неладное. С каждым вдохом его речь становилась быстрее, она теряла свою сдержанность и краткость: Фабиан растягивал реплики до максимума — этим он хотел отвлечь Исаака.

— Но Ларри рассказал мне о Чистых. О другом мире и... С-Стражах, — последнее слово Исаак высказал с некой осторожностью. — А еще про легенды... Те легенды, которые укрепляют разум и делают сильным желудок сов. Которые воодушевляют нас в самые трудные времена.— Это все неправда, — холодно ответил Фабиан, закрывая веки и отворачиваясь от совенка. — Обычные сказки, что родители рассказывают своим птенцам перед сном. Исаак не поверил своим ушам — эти слова заставили бедного юнца встать в ступор, его дыхание в миг остановилось. Парнишка стал переминаться с лапы на лапу, ища в голове нужные фразы, и тут он резко кое-что осознал... Ну конечно, как же он мог упустить такую мысль!— Обычные сказки? Нет... нет-нет-нет, Чистые существуют! Ты ведь сам велел спрятаться нам в дупле; я видел, что ты испугался... А Ларри? Он ведь улетел на мыс Глаукса! Он полетел прямо к Стражам через большое море, в центре которого и живут эти совы... — Исаак быстро поморгал и продолжил говорить, время от времени запинаясь: — легенды не всегда бывают ложью, папа! Мир для Фабиана перевернулся с хвоста на голову. "Я знал... знал что будет именно так! Эти легенды... они погубят любого совенка!" Фабиан шагнул назад, под его когтями затрещала древесина. Повисло томительно долгое молчание, где были слышны только учащенные сердцебиения двух сипух.

— Но даже если это просто сказки, то что тебе помешало рассказать хотя бы одну? — Исаак склонил голову к плечу, чувствуя, как в горле его образовался ком, словно он был готов тотчас отрыгнуть погадку. — Я не слышал о других совах, не видел ничего, кроме густых лесов этой глуши... никогда не знал о героических подвигах Стражей. Веки Фабиана раскрылись так широко, как они того могли. Исааку показалось, будто его папа приготовился к рывку, чтобы оттолкнуться от земли и взмыть в воздух, но ничего подобного не произошло. Фабиан опустил крылья, словно растягивая их после долгого полета, вдохнул больше воздуха и подошел к сыну. Он угрожающе зажужжал и открыл клюв. Исаак съежился, по всем его перышкам прошелся холодок чистого страха.— НЕТ! — визг Фабиана стал тонким, как подобает всем сипухам: совы этого вида не ухают, а кричат, и голос у сипух обычно очень высокий. — В этом нет ничего героического! Сильные совы, вроде нас, берегут слабых, и страдаем от этого только мы! — Фабиан был взбешен. Сипуха щелкнула клювом и сурово взглянула на своего сына.— Но ведь удел Ночных стражей — сделать слабого сильным, — Исаак попятился. — Ты никогда не рассказывал мне эти легенды... но почему? Почему ты обделил одного меня? Или это мамино кредо? Его речь эхом раздалась в голове Фабиана, а Исаак уже успел пожалеть о своих словах. Вдруг глаза Фабиана померкли, клюв закрылся и его взгляд утратил былую серьезность, уступив место тоске. Исаак хотел продолжить свой волнительный монолог, но тот уже не осмелился. Он виновато опустил взгляд и понял, что ему не стоило заводить тему о матери.— Прости, — тихо извинился Исаак. — Честно, оно само слетело с клюва, я не хотел говорить о... Исаак не успел договорить до конца, как Фабиан отвернулся и медленно пошел к выходу из дупла. Парнишка тяжело выдохнул, потянулся крылом к отцу, однако Фабиан успел вспорхнуть на другую ветку. "Отлично... стоило мне заговорить, так все сразу пошло наперекосяк", — подумал Исаак.

Слишком строгие приказы Фабиана сыграли с ним злую шутку. Лишь один намек на весь остальной мир и какая-то легенда превратили Исаака в жаждущую новых знаний сову. Юнец не хотел сидеть на месте, время от времени убирая мусор из дупла и вылетая на охоту. Пусть сейчас он был всего лишь подростком, которому интересна абсолютно любая тема, который желал приключений на свой хвост, но желудок звал его на свободу. Нутро говорило ему расправить крылья и лететь... лететь, что есть мочи.— Ларри улетел... — Исаак взглянул на свои когти и сжал их. — Улетел, потому что верил. Именно вера несла его крылья на мыс, а после него прямиком на море, где скрывается остров.

Он поднял голову и прошел к выходу из дупла, высунув свое лицо наружу. Тишину ночи нарушал треск сверчков, прибывающая луна все еще тускло освещала местность, листва на деревьях отдавала красивым голубоватым блеском. Этот лес, каждая веточка были досконально изучены парнишкой за все время, проведенное им в родном дупле. Исаак ознакомился с многими звездами, дал некоторым точкам на небе даже собственные имена. Но ради чего? Неужели вся его жизнь должна будет вертеться только вокруг глухого леса? Его томило одиночество, он рвался к небу, рвался наружу, чтобы распустить каждое перышко во всей своей красе... Исаак тут же поник.— Стражи не то, что тебе нужно, — от раздумий его отвлек спокойный голос отца. — Птенцы всегда мечтают стать героями, но когда взрослеют, то сильно разочаровываются. Быть Стражем опасно.— Папа, откуда ты знаешь, чего хочу именно я? Ты ведь не читаешь мои мысли, — Исаак посмотрел в черные глаза Фабиана. — И вообще... почему ты говоришь об этом с такой уверенностью?.. — он понял, что отец намеренно скрывал от него все легенды. — Ты ведь знал... знал о всех: Стражах, Чистых — о другом мире! Стыд и необъяснимое чувство долга сжирали Фабиана изнутри. Он ничего не рассказывал сыну из своих собственных убеждений. Он не хотел, чтобы Исаак повторял его горькой судьбы. Фабиан давно уже потерял истинную веру в Стражей... и нет, это не та наивность, не та доверчивость в легенды, когда родители только-только посвящают птенца в этот мир с помощью историй про настоящих героев. Это была вера в их настоящую защиту всего совиного мира от бед. И потерял он ее вместе с любимой Хлив.— Я делал это для того, чтобы уберечь тебя, — объяснил Фабиан. — И делаю это сейчас... потому что люблю.— Нет... просто тебе никогда не было интересно, что я хочу! Ты всегда игнорировал мои желания, — Исаак поднял крылья. — Тебе было важно только отгородить меня от другой жизни и сидеть в этом поганом лесу!— Я забочусь о тебе! — Фабиан сильно испугался такой резкой вспыльчивости сына. — Думаешь, я ничего не знаю о жизни на Древе Га`Хуула? Исаак отошел к краю ветки. Он хотел сбежать. Улететь прочь в эту же секунду. Парнишка приоткрыл клюв, раздраженно уркнул и поджал правую лапу. Исаак наклонил голову и, заметно поменявшись в лице, устремил взгляд к небу.— Знаешь... я больше не хочу сидеть в дупле под твоей опекой, — в этот момент Исаак впился глазами в своего отца и под конец выдал: — я ухожу. На мыс Глаукса. Не успел Фабиан и пером пошевелить, как поднялся ветер от быстрых взмахов крыльев Исаака. Юнец летел быстро, используя технику полета своего же отца, иногда оборачиваясь назад, чтобы проследить за Фабианом.— ИСААК! — звонкий голос Фабиана раздался по всей округе. — Исаак! Обиженное сердце подростка разрывалось от грусти, он уже чувствовал вину перед отцом за свой спонтанный побег, но крылья не переставали нести его на север. Исаак знал, что рано или поздно Фабиан все равно отправится искать его; да, потом юнца в любом случае отругают за дикую безалаберность. "Прости меня, пап, — в мыслях извинился он, продолжая держать курс в северную сторону, летя ровно посередине трех звезд, образовавших небольшой треугольник на небе. — Но рано или поздно это должно было бы произойти..." Через несколько минут знакомые места исчезли. Исаака мигом подхватил встречный ветер, который дул прямо ему под крылья, увеличивая скорость полета. Фабиан жужжал ровно до того момента, пока хлопки крыльев спешащего Исаака не слились с шелестом листвы. В отчаянии он опустил голову и от злости пнул одну из сухих веток в дупле так, что та улетела с дерева и упала на землю. Он взлетел на верхушку самой высокой пихты в надежде увидеть неподалеку своего сына. Но было уже слишком поздно. Исаак давно скрылся за пределами родной глуши.

— Подростки... — досадно шикнул Фабиан. — Они всегда были такими. Чуть что в голову взбредет, так сразу навстречу неизвестности! За что мне это наказание, Глаукс?..

"Вернется... — подумал он. — Через день, неделю... он никуда не денется". С этими мыслями Фабиан взмыл в воздух, чтобы выследить на земле какого-нибудь грызуна. Исаак тем временем летел без устали, но вскоре голод дал о себе знать. В прошлый ужин он съел всего каких-то жалких трех гусениц, и желудок его требовал нечто более сытное.

Жертва нашлась быстро. Исаак поймал небольшую худую полевку и, раздробив ей череп своим крепким клюв, взял тушу мертвого зверя в лапы. Усевшись на ветке, он проглотил мышь и на мгновение стал сомневаться в содеянном. Может, это было не совсем правильно — вот так резко покидать родительский дом, при этом наговорив отцу много неприятных вещей? Исаак больше не хотел отчитываться, он мигом отбросил ненужные мысли, уверенно вдохнул хвойный воздух и продолжил путь на север, в надежде увидеть не только мыс Глаукса, но и его единственного друга — кроличьего сыча по имени Ларри.

Лес становился все реже, а от зеленых пихт и елок вовсе не осталось и следа. Теперь под совенком были редкие лиственные деревья и различные кусты, Серебристая мгла уходила назад, сменяясь степями. Здесь росла высокая зеленая и желтая трава, в которой Исаак постоянно слышал непонятную суету. Кажется, под землей обустроили свои норки мыши и зайцы. Территория показалась Исааку очень необычной и в то же время безумно красивой. Никогда еще юнец не видел такой ровной поверхности без единого деревца.

Он замедлил свой полет, чтобы успеть насладиться этими прекрасными видами густых лугов. Исаак так увлекся красотой здешних земель, что не заметил, как открыл клюв. Казалось, совенка приветствует сама природа — даже ветер был на его стороне! Все же позже ему пришлось ускориться. Теплый воздух поднимал его легкое тело вверх, и вдруг Исаак заметил на горизонте странную синюю полоску. Юнец три раза моргнул третьим веком — так делают совы, когда очищают свой глаз от попавшей в него грязи — и прищурился. "Неужели это и есть то самое море?"

Вскоре под Исааком пропала даже трава. Она превратилась в невиданный им странный рассыпчатый желтый грунт. Исаак аккуратно спустился вниз и приземлился на эту землю. Он почувствовал приятный холод, расползающийся по лапам, и увидел, как когти его тут же ушли под мелкие камушки. Это был самый обыкновенный песок, который покрывал большинство прибрежных зон Южных королевств, но даже он вызвал у Исаака любопытство, потому что парнишка ни разу не встречал его в Серебристой мгле. Он зашагал к воде.

— Какой-то странный запах... — Исаак уловил еле слышные нотки морских водорослей и соли. — Совсем не так, как в лесу. Что-то внутри подсказывало Исааку, будто держать курс нужно именно к этой яркой звезде, которая находилась посередине этого "Северного треугольника" — так совенок назвал это созвездие. На самом деле эта группа звезд у навигаторов именовалась совсем иначе: Плавник кита. Но он не бросился вслепую к морю, нет, сначала Исаак решил немного передохнуть. Все в голове смешалось в одно, каждую минуту Исаак оборачивался назад, думая, что Фабиан все-таки последовал за своим сыном. Но юнец прекрасно понимал, какой выбор сделал. Он держал в уме легенду о "Битве Огня и Льда", вспоминая ее раз за разом, когда на душе у него становилось совсем одиноко. И в один из таких моментов, когда Исаак представлял в уме повествующего героическую историю Ларри, он услышал, как чьи-то лапы судорожно сгребают песок.