5. Memories - Воспоминания (1/1)
У Галлагеров не бывало плохих идей, бывали паршивые обстоятельства для их реализации. Долгожданный побег из дома мог случиться в любой день, и Йен решился уйти именно в тот, когда этому не благоволили ни погода, ни настроение. Но если не сейчас, то когда? Фиона не переставала быть ломовой лошадью, открикиваясь от коммунальщиков необъятным количеством работы и голодных ртов, Лип продолжал проёбывать свою жизнь с заветной папкой с письмом-приёмом в Вест-Пойнт на прикроватной тумбочке, Карл по-прежнему оставался занозой в заднице учителей, а Дебби наигралась в мамочку с Лиамом и требовала больше личной свободы. Один Йен топтался на месте. Шаг влево, шаг вправо – не имело значения. Он не самый умный, не самый успешный и не самый привлекательный, раз не мог, стараясь, влюбить в себя кое-кого. Единственное, в чём он был очень хорош, так это в довоенной подготовке. Его не сразу приметили, но чем больше он вкладывался в тренировки, тем чаще его стали ставить в пример. Поэтому ему и не терпелось скорее оказаться там, где у него преимуществ больше. У Йена был целый список доводов, почему нужно спешить, а не киснуть в киселе вялотекущей жизни. Никакой романтики в бедности не было. А тем более её не было в односторонних чувствах. Одно на другое – и созрел план немедленного действия.Вещи в путешествие всей своей жизни и объяснительную записку своим он потихоньку готовил в течение месяца. Месяца безнадёжного падения в бездну. Йен с полётом породнился, как только заметил Микки. Когда ему не терпелось его увидеть, когда удавалось поговорить, когда захотелось не просто трахать, а любить и показать, как он это умеет делать. Галлагер обнаружил в себе всю неуёмную любовь и не знал, что с ней делать. Он думал, что пережил эти идиотские мановения требовательных гормонов, волнующих мечты и души подростков, но жестоко ошибся. С Милковичем– самым невероятным кандидатом на влюблённые вздохи в свою сторону – он отхлебнул этого сладкого адреналина сполна. И траванулся. Это было здорово, как сигареты, к которым только-только дорвался, потому что ?на районе? по возрасту уже положено. Йен не щадил ни тело, ни чувства, всякий раз устраивая поползновения на Микки с намерениями, которые тот упорно не одобрял. Дым переполнил лёгкие, и, чтобы научиться заново дышать, ему нужно было пройти через мучительный кашель.Когда они мельком виделись на улице или в школе, Галлагер чуть ли не задыхался от щенячьего восторга. Умом понимал, что не должен ничего такого испытывать для своего же блага, и в то же время ходил с довольной физиономией до конца дня.Всё стало хуже, когда Йену начало чудиться, что они сблизились и Микки немного оттаивал. Всего пару месяцев ему потребовалось, чтобы приписывать Микки то, о чём тот не говорил вслух. Например, не шарахался, когда Галлагер на него вдруг засматривался, только отмахивался от его комментариев, которые можно было счесть за комплимент.И, как Йену показалось, не так остервенело отталкивал его ладони, ненароком скользящие там, где необходимости при сексе не было.– Мы кто вообще? – спросил однажды Йен, передавая Микки его же подкуренный косяк. Из пальцев в другие юркие пальцы. Тёплые. Торопливые.– Что значит ?кто?? –недовольно переспросил тогда Милкович. Он не любил разговоров ни о чём и не давал Йену повода в этом усомниться. Ни разу. Особенно, когда Галлагер ставил перед собой цель что-то выяснить. У него тут же порозовели кончики ушей. Понимать нужно было правильно: это злость, а не смущение.– Ну мы, ты и я. Тягаемся уже больше года. Я был бы не против какой-то определённости, – Йен настойчиво прожигал Микки взглядом.
Микки скривил губы и выдал со смешком:–Ты определённо моя сучка, Галлагер.
Микки хохотнул, а Йен не подхватил. Милкович зачем-то начал трепаться обо всех своих преимуществах перед другими педиками во всей округе, а главное из них – что на него никто не подумает никогда, и Йен может без опаски тыкаться сколько влезет.
– Чё те вечно мало? – удивился раздосадованно Микки, когда понял, что диалог перерос в его полунервный-полунасмешливый монолог.– Тебя мало, но это, наверное, до следующей вертлявой жопы,которая бы выглядела ещё более отшибленной, чем ты. Ведь я именно это ищу и ценю, – не без сарказма закрыл тему Галлагер и закурил сигарету из своей пачки.Воспоминания не такие свежие. Это было не вчера и даже не в этом полугодии. Ничего не изменилось с тех пор. Они тусовались вместе, трахались, перебирались через забор на бейсбольные игры. Дру-жи-ли.Промозглый утренний воздух, сильный ливень, раздражённые водители, трубящие друг на друга и недотёп-пешеходов. Чикаго прощался с Йеном изнанкой, смывая буйным августовским дождём их с Микки тупиковые шаги с асфальта нескольких кварталов, где им можно было быть на виду.
Как и не было.В автобусе, где пахло девственностью, потом и мятной жвачкой, Йен занял единственное свободное место рядом с очкастым пацанёнком и набрал Микки сообщение, которое на долгое время оставалось без ответа.