6. Cold - Ледышка (1/2)
Невезение было выгравировано на костях Милковича. Он пол-утра потратил на то, чтобы найти какие-нибудь приличные шмотки. Галлагер не мог вернуться весной, когда город ещё не очухался от холодрыги? Микки обзавёлся парочкой хороших рубашек... Напялить сейчас лучшую – чёрную – значило обречь себя на мучения парящегося в адском котле грешника. Пришлось достать из-под кровати простую чёрную футболку с обрезанными рукавами и рядышком несменяемые джинсы. Футболку же он надевал пару дней назад, и она была одной из немногих, что не выглядела жёваным рваньём. Одеколон, по идее, должен был перебить запах залежалости. И только.
Телефон Йена укоризненно молчал. Совсем мозги там пережарил в своём Йемене, или где он там был? Неужели не додумается позвонить?..Не звонил.В девять, приглаженный, пожевавший и насвай и жвачку на удачу, Микки подошёл к крыльцу жилища, которого избегал так же часто, как бухого Терри. Развалюха вместо дома выглядела необитаемо, хотя огороженный дворик казалсячище, чем у Милковичей.
Долго мяться он не стал. Решительно поднялся по ступенькам и застучал кулаком о дверь. Укороченная за время его пути самокрутка перекатилась на самый уголок губ, грозя вот-вот их обжечь.Дверь открыл Фрэнк.– А, Микки! Ты, наверное... – только проснувшийся синячок заискивающе улыбнулся, видимо, вспомнив о своих должках всему семейству Микки. – Я... это...Не успел Микки послать его к чёртовой матери, как Фрэнк Галлагер с неожиданной силой оттолкнул его в сторону и молниеносно выбежал из дома, спасаясь бегством. Губы Милковича презрительно скривились. Он поспешил отряхнуть те места, где его коснулся папаша Галлагера.
Сплюнув окурок, Микки вошёл в дом, рассматривая его во все глаза. Он тут ни разу не был. Он жадно впитывал пространство в себя, представляя Йена, снимающего обувь, Йена, развалившегося на диване, Йена возле холодильника, Йена на лестнице... Знал бы, что его так торкнет от воображаемого Галлагера, он бы здесь поселился как только его впервые прижало тоской.
Половицы под его ногами скрипуче отзывались на медленные шаги. Здесь, он чувствовал, несколькими минутами ранее буйствовала жизнь. Он уловил запах пиццы и кофе. На столе – грязные тарелки, крошки от тоста и несколько открытых банок с джемами и шоколадной пастой. Остатки завтрака – догадался Микки. Сам-то он ничего в рот не брал, кроме рациона его распиздяйской диеты, о чём неблагодарный во всех отношениях желудок ему великодушно напомнил. Ещё не хватало бросаться на объедки!За спиной он услышал громкие шаги. Кто-то спускался по лестнице. Микки обернулся и увидел Йена, в зелёной майке-алкоголичке и клетчатых семейниках, из которых торчали тощие ноги с густыми рыжими завитками, буквально загипнотизировавшими Милковича.Галлагер остановился в паре метрах от Микки, недоверчиво на него косясь.– Чё происходит? – с подозрением спросил он, чуть хмурясь.Микки с трудом отлепил глаза от ног Йена и встретился с его вечно требовательным глазами. Сейчас, при свете только начавшегося дня, он ясно видел, как Галлагер повзрослел, возмужал. Он был ещё выше и жилистей. А взгляд его стал острее. Замораживал.– Пришёл тебе, растяпе, вещь вернуть, – фыркнул Микки, опомнившись, и достал из заднего кармана джинсов телефон Галлагера. Протянул его хозяину.Йен аккуратно взял мобилу из его рук, не сводя внимательного взгляда с Милковича. Весь настороженный и зажатый.
– Не получилось толкануть? – спросил Йени не глядя разблокировал экран.
Микки словно ледяной водой окатило. Он стоял посреди чужой хаты, пока Галлагер безжалостно определил в нём вора-неудачника. Не того, кто хотел сделать доброе дело. Спиздить и сразу вернуть – это доброе дело. Галлагер просто недоучка.– Кому всралась эта железяка? – пренебрежительно фыркнул Милкович. – Тебе, мудиле, не угодить!
Почему-то щёки запылали, отчего Микки совсем сконфузился. Уходить он не собирался, а повода остаться у него не было. При всём желании его Галлагер хрен выдворит. Ему нужно было что-то от Йена, он только не знает, как это получить как можно быстрее.Йен быстро проверил телефон и поднял взгляд на Микки, замечая в нём странные сиюминутные перемены.– Спасибо, что вернул.
И сейчас, когда Йен ему улыбнулся, Микки узнал в нём того самого Йена, под взглядом которого невозможно было корчить из себя невесть что. Его губы растянулись в улыбке сами собой. Вот оно.– Сделаешь мне кофе, и мы в расчёте, – нагло предложил он, взметнув бровями.– Как скажешь, Золушка, – равнодушно фыркнул Галлагер, проходя мимо.
Микки затаил дыхание и был готов поклясться, что Йен на несколько секунд задержался совсем рядом и сделал ту самую проделку с его вынюхиванием.
– Это ты растерял всё, забывчивая тыква, а не я, – возразил Микки, по-хозяйски усаживаясь за обеденный стол, куда его никто не звал.Он одним движением руки отодвинул тарелки, освобождая себе место, и со своего удобного насеста наблюдал за Йеном, который спокойно занимался утренней рутиной. Словно каждый день Микки кофе настаивал. С ним. В одном помещении.– Я вчера даже опрос провёл, существует ли птичкофобия, – как бы между прочим сообщил Йен ополаскивая кофеварочный чайник. – Оказывается, есть.Милкович упорно делал вид, что его эта информация никак не касалась.Их взгляды на мгновение встретились.– Ты должен был предупредить...– Ты не должен был сваливать!..Давящая тишина.– О-о, – выдохнул наконец Йен, прислоняясь задом к столешнице. Покрепче сжал ручку чайника кофеварки. – Тебя забыл спросить.