4. Embarrassment - Конфуз (1/1)
Микки давно так хорошо не отсыпался. Он как заснул, так и проснулся с телефоном Галлагера, зажатым в правой руке. Он стащил его ещё в баре, действуя по воровскому наитию – любая чужая херня на что-нибудь да пригодится. Сучий Галлагер поставил на телефон пароль, поэтому поковыряться в нём возможности не было, зато... зато у Микки была его вещь. А за год отсутствия Йена в его жизни он этой вещи цену знал. Точнее, её наличию. Более того, у Йена будет повод её забрать. Хотя сам Микки так до конца и не разобрался, хотел он Йену такой повод давать или нет. Погоня за чувством контроля, который он напрочь утратил, решила всё за него, стоило Галлагеру пробиться сквозь его броню своими вездесущими щупальцами в поисках неуместной и недотычной любви.Жестокой и скорой расплатой послужил чужеродный и скучный будильник с мощной вибрацией.
– Ё-опт! Шесть?! – возмущённо простонал Милкович, рассмотрев сонными глазами время. – Чудовище ебаное...Сбросив раздражающее трезвонение, Микки уставился на экран телефона Галлагера. Почти без царапинок, щепетильный засранец был, как всегда, аккуратен со своими принадлежностями. А со своим ебучим телом не был.Микки сразу вспомнил уродливый шрам под гордым орланом, которого, как и татуировки, у Йена раньше не было. Ножевое. Выпуклое. Нежнорозовое. Свидетельство.То, что Микки испытал минувшим вечером, видя, что Галлегер и впрямь мог умереть, испугало его до усрачки. Паника забилась в висках, а от тяжести в лёгких, казалось, он провалится в Тартарары прямо из их чикагского филиала. Он никак не мог повлиять на произошедшее сейчас и, самое главное, если бы Галлегер умер, никак бы и не повлиял. Кошмар, которым он час от часу себя развлекал одинокими ночами, теперь не казался таким садомазо прикольным. А вот липким, жутким, сковывающим глотку – вполне себе.Милкович смотрел и смотрел на пустой экран блокировки. Никто Йену не писал и не звонил. С такой внимательностью Галлагер должен был схлопотать как минимум три таких ножевых, да? А схлопотал?..Внезапно в его чуть протрезвевший мозг пришла одна идея. Правда, для её осуществления пришлось встать с постели и порыскать по захламлённому столику, сбивая переполненную пепельницу, радостно разбросавшую окурки по полу. Его телефон с тремя процентами зарядки показательно проигрывал галлагерским 95 процентам совершенства на проёбанной мобилке. Йен Галлагер: превосходство 24/7. Отгоняя лишние мысли, Микки набрал номер Галлагера, надеясь, что он всё ещё тот же.Гудок.
Микки прикусил нижнюю губу, медленно подходя к кровати с тихим телефоном.Звонок. Такой же скучный, как и будильник.
Милковичторопливо взял телефон, сам не зная на что надеясь.Микки увидел свою рожу, моложе нынешней на года два, кислую, каким-то чудом не разъевшую объектив галлагерской мобилки в момент съёмки. А имени своего не увидел. Это какая-то шутка? Подстава?Его телефон, справившись с предсмертной задачей, ушёл на заслуженный покой. Микки попытался разблокировать телефон Йена, яростно давя большим пальцем на его экран – тщетно.– Да охуеть... – проворчал он, грузно садясь на кровать.
Микки ни разу не попытался связаться с Йеном сам. Точил на него зуб, мечтал утереть нос при случае, бросал мыслительные издёвки всякий раз, когда на крыльце появлялась почта, но, кроме долгов и рекламы, там ничего не было. На каждое его язвительное ?Фронтовик опомнился, ха?? – ?Курица всего за 3.45$! Не пропусти!?Когда Йен его так подписал? Изначально? После побега? После письма?Да и какая разница? Микки же не вкладывал большого смысла в своего Йена, которого носил в кармане каждый день. Просто Йен с довоенными сообщениями.И уж тем более никакого значения не имел его сокровенный дилдак, который с Йеном ничего общего также не имел. Кроме размера. А то, что он слышал в минуты распоследней слабости Микки, останется между ними. И в прошлом. Определённо. Ре-ше-но!
Докуривая последнюю сигарету из пачки, Милкович готов был признать, что позорнее всё же было украсть у Галлагера надежду на звонок, чем использовать того в своих жалких фантазиях, а потом пыжиться, что без него Микки живётся только лучше, свободнее и, чёрт возьми, спокойнее.Что ж, никакого больше покоя.