18. Закатывая глаза. (1/2)

Когда Джойс открывает глаза, то впервые за долгое время чувствует не только холод, которого не может быть в их заново отстроенном доме, но и непонятное опасение. Оно было знакомо женщине с самой юности, а с началом проблем с Обратной Стороной и с монстрами, что были неизбежно связаны с младшим сыном, стало частью её жизни. Джойс осторожно оглядывается вокруг, понимая, что находится в своей комнате: те же тёмные шторы, закрывающие окна так, чтобы ни один луч солнечного света не проник к ней, те же обои и тумба без зеркала с лежавшей на ней расческой. Та же небольшая запертая комната. Из своего кокона из нескольких одеял, которые вчера вечером принёс отец, опасаясь того, что она простудится, Джойс осматривается осторожно, словно маленький, загнанный в ловушку, зверёк.

Ей кажется, что все произошедшее является всего лишь её сном.

Джойс не хотела брать у отца эти одеяла, снова повела себя, как проблемный подросток, коим и являлась, даже вынесла всю стопку за дверь, раздраженная тем, что мужчина не сделал этого сам, но в итоге все равно также недовольно забрала их обратно (что тогда ей управляло: страх замерзнуть насмерть в собственной постели или нечто другое? Она не знала). Но факт оставался фактом — в комнате было так холодно, словно девушка лежала в могильной земле, а сильное предчувствие чего-то плохого не позволяло ей подняться на ноги.

Хотелось спрятаться в своей комнате так, чтобы в последствии её не мог найти ни живой, ни мёртвый. Но, вопреки желаниям, девушка лишь прислушивается к тишине, пытаясь распознать в ней любой другой звук, который мог возникнуть по вине человека: пусть это будет тихое напевание очередной глупой песни её отцом, пока он в тысячный раз старается привести их двор в порядок, чтобы мрачность перестала отталкивать их потенциальных соседей; или громкий смех её мачехи, которая просыпается раньше птиц и отправляется к телефонной трубке ворковать со своими подружками до тех пор, пока не вспомнит о каких-нибудь неотложных делах, что запланировала ещё на той неделе; даже камень, брошенный в окно её спальни руками любого недалёкого одноклассника, считающего Джойс странной и жуткой девушкой, поклоняющейся самому сатане, обрадовал бы её, подтверждая, что она в безопасности.

Однако время шло, а за окном не шумел даже ветер.

Осознание, что она осталась в старом особняке совершенно одна, пришло к Джойс сразу же, стоило ей оглядеться вокруг, но уверенность в происходящем настигла только сейчас —настолько внезапно и бесповоротно, как камень, брошенный в затылок. Она осторожно выпутывается из всех одеял, игнорируя окружающий холод и сдерживая сильное желание осмотреть комнату или закричать. Давнее чувство опасения моментально перерастает в порывистый страх, что ощущается ударом по голове. В глубине души Джойс понимает, что не должна бояться того, чего нет, но все кажется таким реалистичным, что она какое-то время сидит на своей кровати, зажмурив от страха глаза и чувствуя невероятную беспомощность. Прошло столько лет, что она не может вспомнить, что именно заставляло её испытывать подробную панику, но от этого все становится только сложнее.

Со временем девушка собирается с силами и спускает ноги на пол — даже если он каким-то способом оказался здесь, она не должна показывать свой страх (ведь тогда он решит, что победил, и беспрепятственно заберёт её с собой, а этого никогда не будет), чтобы найти способ вернуть его туда, откуда он пришёл. Родители забыли о нем сразу же, как только он исчез, забыли об обещании переехать чуть ли не на утро, чтобы защитить её ото всех опасностей, но Джойс твёрдо решила, что больше никому не позволит посягать на свою жизнь и обязательно поймёт все счастье быть живой. У неё будет выпускной, естественно, не такой, как у других девчонок: Джойс пойдёт на него одна и не будет танцевать. Затем девушка поступит в институт и уедет из этого дырявого городка в какой-нибудь другой дырявый городок (возможно, именно там она встретит живого человека, с которым захочет провести всю свою жизнь) и больше никогда не вспомнит ни одного (поначалу заманчивого) эпизода из своего подросткового готического периода. Джойс будет счастлива и увидит множество прекрасных вещей. Оглянувшись в старости на прошедшую жизнь, девушка не поймёт, что все прошло мимо неё. Но чтобы данные планы осуществились, она должна убедиться в собственной безопасности. Джойс убирает одеяла подальше от себя, даже не потрудясь аккуратно сложить их на собственной кровати — в её жизни всегда царит некий беспорядок, к которому девушка невольно привыкла. Руки продолжают замерзать даже в тонких чёрных перчатках, а любимое платье в готическом стиле и не думает выполнять согревающую функцию. Но холод провожает её только до двери, исчезая также внезапно, как и появился. Девушка не пытается найти в этом какой-то тайный смысл, понимая, что просто перестала ощущать окружающую себя температуру по вине собственных чувств: она практически физически чувствует опасность, исходящую от коридоров старинного пустого дома.

Джойс бесшумно переставляет ноги, не произносит и звука, пока единственный еле уловимый шум исходит от неё самой — сердце в страхе бьётся о грудную клетку, подобно маленькой птице. Мрачные комнаты, ранее привлекающие своей атмосферой, заставляют подростка желать с опасением оглядываться назад, а то и вовсе вернуться в комнату, но необходимость найти любого другого живого человека оказывается сильнее. Замерев на месте, Джойс хочет позвать отца, чтобы мужчина сам пришёл на её зов, как делал когда-то в детстве, когда она была ещё совсем маленькой девочкой и не понимала, что единственные монстры, что могут причинить ей боль, совсем не имеют острые кривые зубы и рога, прорывающие череп. Но что-то не позволяет ей прокричать заветное слово и наконец ощутить безопасность. Страх подступает к девушке незаметно и стремительно, пока она в очередной раз задумывается о том, что же заставляет её проживать подобное раз за разом?

Или кто? Пока она в очередной раз справляется с комом в горле, с силой переставляя ноги, дом начинает казаться ей очень старым и пустым, словно заброшенным всеми миллион лет назад. Тишина начинает гудеть в ушах, а стук напуганного сердца отдаляется, становится приглушённым. Но, вопреки здравому смыслу, что бьётся где-то на затворках сознания, Джойс чувствует себя так, словно находится там, где должна быть — в собственном доме. Опасения вызывают вовсе не пустые комнаты мрачного дома, который выглядит так, словно простоял на свете не один век, и не странное чувство, которое долгое время звенит внутри неё громче сирены, пытаясь докричаться.

Наверное, все встает на свои места именно в тот момент, когда девушка прислушивается к собственным ощущениям, невольно задумываясь о том, что, скорее всего, оказалась в том же месте, в котором её младший сын чуть не погиб несколько раз. В том же проклятом перевёрнутом мире. Там, куда ей входа нет. Но так ли выглядит Изнанка? Джойс всегда может лишь напуганно наблюдать за ним, громко кричать, пытаясь привести мальчика в чувства. Смотреть на то, как он раз за разом застывает во времени и пространстве — ранее улыбающийся ребёнок теперь оглушающе кричит где-то там, за тысячами и тысячами миров в окружении холода и монстров, пока она видит его застывшую улыбку и закрывшиеся, в хаотичном беспорядке двигающиеся, глаза. И не может сделать совершенно ничего: громко зовёт его по имени, трясёт за плечи, плачет, умоляя вернуться домой, к ней, проклинает всех существующих в мире монстров. За этими мыслями Джойс не замечает, как оказывается там же, откуда начала — около двери в собственную комнату. Она вздыхает, понимая, что родители в самом деле оставили её здесь совершенно одну после всего, что произошло. Какое-то липкое разочарование сталкивается с пониманием, что она сама во всем виновата, пока девушка осторожно открывает дверь в свою комнату. Джойс устало опускается на стул около письменного стола, заваленного различными письмами, написанными её рукой для родителей в те времена, когда единственным, чего она желала всем своим сердцем, являлась её собственная смерть.

Удивительно, как сильно может измениться человек после встречи с тем, кто хочет обрести потерянную когда-то жизнь. Мысли о нём нисколько не помогают девочке обрести покой. Напротив — он оставил на ней свой мёртвый след и не позволял быть счастливой. Ведь именно по её вине мертвец вернулся туда, откуда был ею же и призван, а постоянное ощущение его присутствия рядом только сводило Джойс с ума. Вот что она сейчас делает? Как последний параноик ходит по собственному дому, надеясь найти живых людей, и не может в одиночестве побыть здесь, пока её родители гостят у соседей неподалёку. Но вскоре непонятная паника захватывает её разум: слышится звук падающих вещей, которых ронять просто некому. Джойс замирает на месте, в испуге распахнув глаза и не имея власти над собственным телом первые несколько мгновений. Может ли быть такое, что в доме все же находятся другие живые люди, которых она не заметила в силу того, что витала в собственных мыслях? Девушка думает, что должна радоваться, но пугается и чувствует, как паника с каждым мгновением стягивает её горло все сильнее. Она оказывается перед выбором: идти на звук и проверить, кто находится с ней в одном доме, или позволить чувствам шестнадцатилетней девочки завладеть ею.

Благодаря этому Джойс вспоминает, что ей давно не шестнадцать. Вспоминает свою семью, которая все ещё нуждается в ней.

Вопреки желанию оставаться на месте или взять что-нибудь тяжёлое, она направляется на звук. Пока девушка приближается к нужной комнате, с каждым шагом передвигаясь всё стремительнее, грохот от падающих вещей становится только сильнее, словно специально привлекая её. Джойс останавливается лишь единожды и непосредственно перед самой дверью: неуверенно и с подозрением упирается в неё взглядом, прислушиваясь к звукам и боясь коснуться круглой ручки.

Она закрывает глаза, ощущая, как истерика, наполненная страхом по самые края, стремительно поднимается к её горлу. Именно в этот момент в её голову приходит мысль, что ощущается для неё настоящей пулей в лоб — сильнее его, Джойс боится сойти с ума, лишиться рассудка раз и навсегда, ведь он клялся свести её с ума. Девушке кажется, что прошла целая вечность с той минуты, когда она открыла глаза в своей комнате, находясь в нескольких одеялах сразу, но только одно остаётся неизменным до сих пор — Джойс по-прежнему не может вспомнить, чьими руками создаётся окружающий её хаос. Но когда девушка подносит руку к небольшой ручке, не желая поддаваться собственным страхам, звуки в комнате внезапно затихают. Это происходит настолько внезапно и быстро, словно кто-то специально поставил мир на паузу, шум обрывается слишком нелепо и показушно даже для той, которая заключила сделку, толком не разобравшись в её условиях. Но, несмотря на это, Джойс намерена идти до конца: открывая дверь в комнату, она успевает заметить, как мебель, ранее находящаяся под потолком вплотную, плавно опускается вниз. Вся, кроме небольшого зеркала, которое до недавних пор было в её комнате вместе с тумбочкой. От поднятой в воздух пыли девушка начинает кашлять, а потому не сразу замечает то, как старое зеркало, что она пыталась разбить бесконечное количество раз, а после всех неудачных попыток просто закопала его на заднем дворе, убедив отца в существовании никогда не существующей золотой рыбки, застывает в воздухе прямо напротив неё, даже не думая опускаться на пол подобно другой мебели. Только тогда Джойс начинает ощущать, как какое-то скользкое насекомое начинает ползать по её лицу, рукам, ногам и шее. Она кричит. Ощущая панику намного острее, чем следует, пытается стряхнуть с себя червей. Они неуловимо ползают, роются, обжигают кожу своим холодом. Как давно они здесь? Джойс с отвращением чувствует, как касается червей пальцами, пытаясь сбросить их с себя на пол и раздавить тяжёлой туфлей. Но не проходит и десяти адских минут, как девушка понимает — на самом деле их здесь нет.

— Лидия!

Чужой хриплый голос звучит в комнате настолько неожиданно, что она вздрагивает, резко оборачиваясь на звук. По какой-то причине девушка сразу понимает, что должна смотреть в зеркало, поэтому хватает старинную вещь в руки и замахивается ей, собираясь уничтожить портал раз и навсегда. Однако практически сразу понимает, что не сможет этого сделать: её начинает сотрясать мелкая дрожь, не позволяя взять себя в руки. Вместо своего отражения в зеркале она видит лицо наполовину разложившегося мужчины с позеленевшими волосами на голове. Мертвеца. Не успевает девушка выпустить зеркало из рук, как такие же, как лицо, наполовину сгнившие руки вырываются из зеркального плена, цепкой хваткой сжимая её шею. Джойс с каждой секундой становится все сложнее дышать, а попытки избавиться от чужих рук и самого зеркала не оказываются удачными.

— Назови моё имя! — продолжает кричать различными голосами пленник мира мёртвых, — позови меня, крошка!

В следующую секунду её оглушает громкий хруст, а тело пронзает острой болью. Джойс резко отрывает голову от подушки, испуганно оглядываясь вокруг. Увиденное ею кажется настолько реалистичным, что женщина ощущает боль в шее первые несколько мгновений и аккуратно касается до неё кончиками пальцев. Но вместо сломанных костей чувствуется лишь небольшая пульсация, скорее вызванная испугом, нежели прикосновением рук приснившегося мертвеца. Женщина вздыхает, стараясь успокоиться и привести сердцебиение в нормальный ритм. Спокойное дыхание рядом помогает Джойс прийти в себя быстрее. Она собирает волосы в хвост, поднимаясь с кровати: включать светильник нет смысла — женщина понимает, что наступило утро, даже не смотря на часы. Солнечные лучи пробиваются сквозь шторы, словно тени перемещаясь по стенам и стоящей рядом с окном мебели, когда она достаёт одежду из шкафа и бесшумно выходит за дверь. Джойс хочется раскрыть окна, пропустив в дом как можно больше света, но она игнорирует данное желание. К чему был этот странный сон? В отличие от дома, в котором Джойс провела своё детство и подростковый период, нынешний ещё никогда не вызывал в ней негативных эмоций и страха. Он был большим, очень светлым и уютным для проживания. Иногда дети терялись в нем с непривычки, приходили на кухню позже, чем планировалось изначально, и просто путали комнаты, но женщина верила, что это было временными трудностями (она помнила, как Джейн однажды обмолвилась о том, что не могла найти кухню, а коридоры казались длиннее обычного, но это был единственный подобный случай). Свет попадал во все комнаты дома, присутствовал даже в коридорах, по которым Джойс теперь передвигается предельно осторожно и тихо, ведь здесь находятся спальни детей — сегодня у них был выходной ото всех школьных факультативных занятий. Вчера вечером они вернулись довольно поздно и снова толком ничего не объяснили, дав обещание рассказать обо всем утром.

Женщина планирует умыться и приготовить завтрак, но вместо этого все же останавливается напротив одной из дверей, которая оказывается приоткрытой. Она заходит в комнату, сразу же поднимает брошенное на полу одеяло, встряхивает и подходит к кровати, чтобы накрыть им сына. Уилл выглядит умиротворенным, а его закрытые веками зрачки не совершают ни единого движения за то время, пока женщина бесшумно наблюдает за ним. Насколько то, что она видела в своём сне, похоже на то, что видит он? Джойс хмурится, пытаясь избавиться от откликов чужого голоса в своей голове. Когда она приводит себя в порядок и заходит на кухню, то по-прежнему не может отойти от увиденного сна. Что же могло произойти в её детстве, чтобы в дальнейшей жизни она видела подобные вещи? В памяти Джойс не всплывало ни одного похожего эпизода из её подросткового возраста. Она жила в старом, но уютном доме вместе со своим отцом и мачехой, ходила в школу, выходила побродить по улицам небольшого городка в полном одиночестве и никогда не имела дела ни с какими зеркалами с запечатанными внутри людьми. В ее доме не было никаких зеркал — свое первое небольшое зеркало Джойс купила после того, как поступила в колледж в другом городе. А старое кладбище, с покосившимися набок крестами, после шестнадцати лет она посетила лишь дважды, до этого обходя то место стороной. К счастью, пока ей не приходилось снова ходить в подобные места. Возможно, она так сильно боится потерять свою семью, что видит такие сны?

Женщина качает головой, желая переключиться на что-нибудь другое, менее непонятное и волнительное, когда ставит кофейник на плиту, в голове подсчитывая примерное время, в которое её дом наполнится звуками ленивых шагов и хлопаньем деревянных дверей. В тишине она чувствует дискомфорт, постоянно вспоминает все предыдущие случаи погружения Уилла в перевёрнутый мир и исходящие от понимания своей беспомощности переживания. Джойс подсказывает сердце — сейчас с её детьми снова происходит что-то плохое. Эти мысли так сильно прижились в её сознании, что женщина уже научилась замечать скрытые другими вещи, для этого ей было необязательно получать подтверждения от тех, кто был непосредственно связан с тем миром.

Вчера вечером она убедилась в том, что неизвестная опасность вновь нависла над ними: на лице Джейн появился пластырь, закрывающий рану, полученную за то время, пока она находилась в доме Уиллеров (всех вопросов она виртуозно избежала, сказав что-то об усталости и кривых ступеньках в школе, но врала девочка откровенно плохо). Уилл был растерян, когда его спросили, чем они занимались во время этой встречи, пребывал в собственных мыслях, но смог быстро ответить на некоторые поставленные вопросы. Слишком быстро.

Джойс бы простояла так целую вечность, если бы не вернувшийся страх, который волной накрывает её сознание — женщина отчётливо ощущает, как чей-то чужой насмешливый взгляд упирается в её затылок. Резко оборачивается назад, но встречает лишь пустоту. Джойс хмурится, понимая, что если теоретически в дом не может попасть ни один человек, у которого нет с собой связки нужных ключей, то практически за ней может наблюдать какой-то монстр, ведь им не нужны даже двери. К тому времени кофе уже закипает, требуя к себе внимания. Женщина переставляет утварь на стол и старается найти всему логическое объяснение. Быть может, так на нее повлиял увиденный сегодня сон? Голос мертвеца по-прежнему эхом звучит в её голове. В этом городе у них никогда не будет нормальной жизни. Джойс наливает себе полную кружку кофе, когда на кухню заходит Джим, уже переодетый в рабочую форму. Она была так сильно обеспокоена, что не услышала, когда для других наступило утро? — Ты сегодня рано проснулась, — проговаривает он, — выглядишь бледной. Все в порядке? — Думаю о ситуации в городе, — отвечает женщина, поднимаясь со стула. — О том стажере ничего не известно? Джим молча показывает ей, что сможет приготовить для себя завтрак самостоятельно. Направляется к холодильнику, быстро достаёт необходимые продукты, не забыв прихватить сладости для супруги, и возвращается обратно к плите. Пока Джойс раскрывает упаковку вафель, перекладывая их в блюдце, он качает головой, проговаривая: — Убийца не оставил в коридоре никаких следов, мы ещё работаем над этим. Сынишка Роберта ничего странного не видел. — Это к лучшему: было бы ужасно, если бы он что-то увидел, — женщина чувствует, как холодеет от услышанных слов, невольно представляя своих детей в подобной ситуации. На какое-то время в комнате наступает тишина: каждый из них занимается своими делами, пребывая в собственных мыслях. Джим думает о предстоящей работе и о том, что им удалось выяснить, знакомясь с другими похожими делами. В архивах творился настоящий беспорядок: на полках папки стояли не на своих местах, словно кто-то специально перемещал их, пытаясь скрыть свои ошибки. В них не хватало нескольких страниц, о которых он прекрасно помнил, ведь их содержание поразило его, когда мужчина только заступил на работу. Но с того раза прошло так много времени, что Джим не мог вспомнить их содержание — правду говорят, что в Хоукинсе давно не происходило никаких убийств, просто не было необходимости бывать в криминальном отделе. А теперь им пришлось приводить все в относительный порядок и откладывать рассыпавшиеся документы в сторону, перед тем как начать запланированную работу. Они понимали, что было необходимо разобрать все папки, чтобы в дальнейшем без проблем обращаться к ним, но и без того потратили много времени, толком ничего не узнав. Поэтому мужчины сосредоточили своё внимание на определённой информации об исчезновениях детей, фильтруя остальную.

Для первого раза было неплохо найти хотя бы это.

После чтения у Джима появились новые поводы беспокоиться, несмотря на то, что нужной информации нашлось довольно мало: в городе ранее действительно происходил цикл пугающих исчезновений детей от двух до семнадцати лет, а виновник так и не был найден. Не было известно ни о его приметах, ни о способах совершения убийств, а от показаний родителей сохранились лишь небольшие обрывки старых пожелтевших газет, которые выглядели так, словно пролежали на полках не одну тысячу лет. Джим начал беспокоиться сразу же, как только пропал второй ребёнок после Холли, и только тогда убедился, что все было связанно. У того маньяка появился подражатель? Тогда откуда он мог узнать о существовании детского похитителя?

Мысли о том, что были упущены первые сутки, в которые обычно можно было отследить преступника по горячим следам, долгое время крутились в его голове. В той семье это было второе исчезновение ребёнка из собственного дома, но человек, долгое время занимающийся делом их старшего сына, просто в одно мгновение сбежал из города, ничего не объяснив. Дело было закрыто. Документы о расследовании утеряны. Хоппер первый раз вернулся в Хоукинс только после этого и не мог смириться с подобным поступком того, на кого была возложена такая надежда. Как человек, несколько месяцев ищущий маленького ребёнка, в котором нуждается его семья, и постоянно говорящий о том, как хорошо продвигается расследование, мог добровольно исчезнуть?

Благодаря своим связям, мужчине удалось достать копию листовки, в которой была указана необходимая информация для возобновления личного расследования, но совсем скоро ему пришлось оставить эту затею. Данное дело с каждым днём обретало все новые слухи и доводы, не позволяя пострадавшей семье пережить своё горе — однажды Карен, случайно услышавшая шепот неосторожных соседок, самолично подошла к нему, попросив прекратить поиски. Джим понимал её — вероятно, в то время женщина испытывала ту же боль, что и он. Каждый раз, пытаясь найти больше информации о пропавшем мальчике, шериф вспоминал свою Сару. Но сейчас, оглядываясь на прошлое, Джим жалеет, что отступил. Безусловно, было невыносимо трудно заниматься подобным делом, до сих пор не приняв потерю собственной дочери. Было больно видеть страдания людей, сперва потерявших своего ребёнка, а затем и шанс на его счастливое будущее, которое так рьяно (судя по чужим словам) им обещал другой человек. Было невозможно представить, что чувствовали эти люди, пытаясь объяснить оставшимся детям то, что произошло. Джим всегда старался избегать подобных моментов ради себя самого, ради собственного состояния, ведь Сара продолжала сниться ему каждую ночь.

Эти сны были такие реалистичные, что первые несколько мгновений мужчина верил, что все происходило на самом деле. Но после пробуждения неизбежно следовало невыносимое возвращение в реальность. Реальность, в которой он больше никогда не увидит собственную дочь, не услышит, как она в очередной раз зовёт его папой, не прочитает ей ее любимую сказку перед сном, не сможет обрадовать ее любимой сладостью, не поможет ей подготовиться к выпускному вечеру, провожая на танцы с каким-нибудь мальчиком, который будет нравиться ей, но выводить его из себя одним своим существованием. Он не увидит её счастья и взросления, понимая, что мечты, когда-то появившийся в её маленькой головке, никогда не осуществятся, и так и останутся несбыточными и далекими. Возможно, у другого ребёнка был шанс вернуться к своей семье даже спустя прошедший год. Прожить счастливую жизнь, получить хорошее образование, провести свой выпускной вечер в кругу своих лучших друзей и брата, спасти многих детей, включая свою младшую сестру, став первой вернувшейся жертвой неизвестного маньяка, быть живым и забыть о пережитом ужасе, конечно, не сразу, но справиться с полученными травмами. Но мужчина послушал убитую горем соседку, перестал заниматься расследованием и никак не отреагировал на слухи о том, что неподалеку были обнаружены какие-то вещи, ранее принадлежавшие Ричарду. После этого мальчик был официально признан пропавшим без вести, а его дело было убрано в дальний ящик стола. Со временем в городе о нем перестали говорить все, включая его родителей. Нэнси и Майк, тогда являющиеся ещё маленькими детьми, долго не забывали брата, бесконечное количество раз спрашивая о нем, но затем девочка перестала делать это, вероятно, заметив состояние своих родителей. На тот момент она ходила в школу и испугалась за них, а может и просто не была готова нести подобную ношу на своих плечах. Майкл, наблюдая за своей старшей сестрой, долго не мог понять, почему все вдруг забыли обо всем, но время и его возраст сделали своё дело. Теперь же Джим не знал, поставили ли соседи его в известность о первом исчезновении или до сих пор хранили эту тайну в своих сердцах, но был твёрдо убеждён в связи данных дел. Они действительно дублировали друг друга, но мужчина был готов пойти на что угодно, чтобы не допустить появления второй папки на стеллаже нераскрытых расследований. Когда Джим ставит на стол приготовленный завтрак, двигая одну тарелку ближе к супруге, она возвращается в реальность из своих спутанных сном мыслей и проговаривает: — Может, стоит запретить детям ходить без сопровождения взрослых? Ну, знаешь, я имею ввиду, как… — Я тебя понял, Джойс, — вспоминая время, когда она всюду контролировала Уилла, опасаясь за его жизнь, проговаривает мужчина, — решение на рассмотрении. Понимаешь, есть люди, которые не считают сложившуюся ситуацию… особо важной. Последние слова шериф приговаривает с осторожностью, наблюдая за тем, как изменяется выражение чужого лица. Он отправляет очередной кусочек яичницы в рот, готовясь к гневной тераде, прекрасно понимая чувства Джойс — когда мужчина услышал то же самое впервые, также был выведен из себя, но не оставил попытки добиться своего. Будет лучше, если она узнает все от него. — Как это ?не особо важной?!? — неосознанно повышая голос, спрашивает Джойс. Не давая и мгновения на ответ, быстро поднимается из-за стола: — дети пропадают! Я сейчас пойду и покажу им… Хоппер поднимается следом за ней и опускает руки на её плечи, успокаивающе убеждая: — Я разберусь. Скоро город будут патрулировать каждый день, мы посадим этого ублюдка, я обещаю тебе.

Женщина лишь кивает и старается переключить свои мысли на позитивный лад. К тому времени Джим заканчивает сборы на работу, при этом не выходя из комнаты — давняя привычка носить вещи с собой, чтобы после не бегать в их поисках по всему дому. Он вовремя вспоминает о том, что сегодня за ним должен заехать Роберт. На одном из недавних задержаний его машина знатно пострадала и до сих пор не была заменена, поэтому ему приходилось ездить на работу со своими коллегами. К счастью, с Грэем у него сложились дружеские отношения, и никому из них не приходилось мечтать о появлении вдалеке заветного полицейского участка, в котором они проведут весь день за небольшую зарплату.

Роберт был направлен в их штат для обмена опытом, Хоппер привёз мужчину в город на своей машине, когда возвращался домой вместе с дочерью. Маленький Джордж проспал всю дорогу, а Джейн периодически шептала о каком-то плохом предчувствии, от которого не могла избавиться второй день — Джим, сам не зная почему, не прислушался к словам девочки и вспомнил о них только после того, как столкнулся со своими помощниками. Они, словно маленькие дети, увидевшие свою мать, кинулись к машине, наперебой говоря об исчезновении человека. Мужчина сделал все возможное, чтобы его дочь не услышала и слова об этом деле: сразу же прервал данный разговор, отвлёк её быстро придуманными вопросами о планах на лето, попросил позвонить в звонок, чтобы оповестить Джойс об их возвращении. Джорджи пробыл в их доме всего час, в который мужчины ездили в участок и к пострадавшей семье — возможно, именно эта необходимость стала причиной возникновения доверия между ними. — Поговори с детьми, пожалуйста, я все ещё плох в этом деле, — просит Джим, оставляя на щеке супруги прощальный поцелуй. — Ты стараешься! Джойс проходит в дверной проем и не торопится уходить, ожидая, когда машина скроется за поворотом. Здоровается с Робертом, попутно замечая в машине его сына: Джордж выглядит очень недовольным, сидит на заднем сидении, периодически поглядывая на мужчину. Он не произносит и звука, пока старшие обмениваются парочкой слов о работе и городе в частности. Наблюдая за мальчиком, Джойс невольно вспоминает то время, когда её сыновья были такими же маленькими — столько лет прошло, думает она, что страшно думать о том, что совсем скоро и Уилл закончит школу, поступит учиться дальше и, скорее всего, уедет также, как его старший брат.

Когда Джим садится в машину, Джордж наконец отвлекается от своего увлекательного занятия и аккуратно перевешивается через спинку сидения впереди, прося: — Высади меня тут, пожалуйста!

— Никто тебя высаживать не будет, — вздыхает Грэй, — я тебя предупреждал: если будешь бегать по городу, пока я на работе, я найму тебе няню. — Тогда я её съем, — обняв отца за шею, спокойно заявляет мальчик. Спустя секунду выдыхает: — мне нужен только Билли, а не какая-то там твоя няня. — Я знаю. Скоро Билли-бой будет с нами. Старший сын, который живёт с матерью?

Когда Уилл сонно проходит мимо, остановившись напротив Джойс против своей воли, ему кажется, словно он находится в Изнанке. Его моментально охватывает холод. Сонливость, из-за которой мальчик хотел сейчас же вернуться в свою комнату, отходит на второй план — вместо неё тело охватывает странное дежавю. Уилл чувствует, что ответ находится прямо перед ним, стоит только протянуть руку, как все встанет на свои места, но не успевает и вздохнуть, как его начинает пошатывать. В следующее мгновение зрение начинает стремительно мутнеть, постепенно пропадая вовсе, но Уиллу удаётся устоять на ногах, не подавая виду, что с ним происходит что-то неправильное. Он вспоминает, что уже чувствовал все это, оказывался в подобной ситуации недавно — тогда на каньоне происходило то же самое, но в силу некоторых обстоятельств мальчик даже не подумал, что причиной может быть их проблема.