Что-нибудь на "А" (1/1)

— Я получил твое смс, мне правда очень… Ральф… Конечно, я приеду. Ральф… Погоди, не надо… Не клади трубку. Ты же все равно не будешь спать. Конечно, у меня есть время.* * *

— Ральф вообще молодец… Он вроде ничего, да? Хорошо держится… Я не знаю, как у него сил хватает. То есть, как он справляется вообще? — Трой много говорит по пути домой, много и сбивчиво; повторяется, пытаясь разложить все по полочкам, а потом повторяется снова.— Не знаю. Это Ральф, ты знаешь, как он справляется. Закрывается и все.— Думаешь?— Наверное.Они идут пешком. Саймон думает, это была хорошая идея — прогуляться. Им обоим надо проветриться, потому что Саймон ненавидит похороны. До самой глубины души ненавидит. Но Трой сказал, что он пойдет, а он пошел за компанию, потому что, в конце концов, это Трой, и ему заранее немного страшно и неловко, потому что… ну это же Трой — инфантильная дива с перебитым носом, дурацкими коктейлями до утра и пьяными звонками посреди ночи; их самый Трой — хрупкий впечатлительный ребенок, которого трясет от собственных перепадов настроения; и Саймон не знает, что от него ожидать.Но Трой так искренне высказывает соболезнования, так учтиво носит траурный черный костюм — на все пуговицы и с галстуком; так красиво поет, в конце концов, их долбанутый солист, который делает вид, что трахает микрофон на сцене…«Честно говоря, я совсем не знал мистера Доэрти, — говорит Трой. — Но я хорошо знаком с его сыном, и знаю, что такого замечательного друга мог воспитать только совершенно исключительный человек».И все банальности в его устах звучат как истина.Вечер уже совсем поздний. Трой щурится; ресницы до того намокли, что хоть выжимай, но он очень-очень старается, и Саймон оставляет за ним право не быть замеченным. Только спрашивает осторожно:— Устал?Потому что в последнее время это отговорка Троя на все случаи жизни.— Ты вообще молодец, знаешь, — говорит он, наконец.— Я? Я-то что… Вот Ральф молодец. Не знаю, как он справляется… Но он не закрывается, нет.* * *

Рано-рано утром Саймон просыпается от плохого предчувствия. Рано-рано, когда солнца еще почти нет, и нет Троя. Шум воды за дверью. Щелчок выключателем о стену — и первое, что он видит, когда заходит в ванную: красное на кафельном полу. Красный — почти бордовый в полумраке, и сердце падает вниз.Много секунд уходит на то, чтобы понять, что красное — это краска. Но бардак такой, будто только что расчленили живое существо. Саймон переводит взгляд с красного пола на не менее красную макушку Троя.— Какого хрена?— Я покрасился… немножко, — он держит руки на расстоянии, боясь запачкать что-нибудь еще: красные запястья, красные подтеки на шее и по вискам. Убитое полотенце в раковине. Трой явно обстоятельно подошел к делу, о чем говорит запах перекиси и одноразовые целлофановые перчатки в мусорном ведре.— Я подумал, что так будет… лучше, — оправдывается Трой. На нем до сих пор черная рубашка с галстуком, застегнутая на все пуговицы; вода с красной челки капает на нос. — Весело же…* * *

— Вообще, как бы многие рок-музыканты на каком-то этапе красятся в красный цвет, — разглагольствует Трой. — Тот же Мэтт Беллами, потом еще Джаред Лето, Джерард Уэй…— Курт Кобейн, — вносит свою лепту Том и недоумевает, когда Саймон со страдальческим видом закатывает глаза, а Трой бурчит:— Вот зачем ты это сказал?— Что? Ты похож на Кобейна…— Он умер!— Дэвид Боуи, — встревает барабанщик, на что Трой одобрительно кивает.— Спасибо, Сай.— Пинк, — угорает Майк.— Кто?— Никто, — его явно забавляет новый вид солиста. — Ты похож на девчонку, вот что.— На хорошенькую? — не сдается Трой.— На анорексичную ебанушку.— Пинк, она… розовая, — успокаивает Том. — Пинк же. Вообще, она не очень похожа на девчонку.Майк пожимает плечами:— Да ну, я бы вдул.Трой ерзает на стуле, играется с сахарницей и задумчиво выдает:— Я не похож на Кобейна. Почему все говорят, что я похож на Кобейна? Я, может, не хочу?— Дурак ты, Гордон, — ржет Майк. — Кобейн же — талантище.* * *

— Пиздец ты хреново выглядишь, — слышит Ральф, когда возвращается неделю спустя.Майк, как всегда, считает своей святой обязанность отпускать ремарки по поводу внешнего вида других людей. Может быть, подхватил привычку от Троя, хотя тот по большей части рассыпается в комплиментах, а Майк… Майк просто констатирует.И все бы ничего, но у Майка фингалы под обоими глазами, и взгляд едва фокусируется на окружающей действительности. Но Ральф не обижается — он устал, что все ходят вокруг него на цыпочках.* * *

— Пиздец ты хреново выглядишь, — едва не вырывается у Ральфа, когда он видит Саймона, но он вовремя прикусывает язык. Правда, фингалов у Саймона нет, да и весь он вроде целехонький, но вид у парня настолько убитый, что басист невольно морщит нос, пока тот горячо жмет ему руку, приговаривая «слава богу, ты вернулся». И что-то ему подсказывает, что это не пустые слова.* * *

— Майки гениален, — безапелляционно заявляет Том первым же делом. — Точно тебе говорю. Ему надо петь. Вместе с Троем. Это будет новый «Касабиан».Ральф чувствует, как в его голове ломаются шаблоны. Он и не в курсе, что Майк поет. Да и видел группу всегда больше как тот же «Мьюз».— А Трой — бомба! — радостно продолжает Том. — Ты бы видел, какие он финты вытворяет на сцене! Ну, ты же видел, кому я рассказываю! Особенно, когда ужратый.Ральф хмурится в ответ.— Ужратый?* * *

А Трой ничего не говорит — сидит сторожит их столик, пока они разбрелись по разным углам, и это все неловко и странно, потому что одно дело общаться по телефону, а лицом к лицу Трой слишком юный, щупленький и… красный.Он подкуривает сигарету от стоящей на столе свечи; Ральф не произносит ни слова, но громко вздыхает, отодвигая переполненную пепельницу. Один простой жест зажигает осознание в голове коллеги, и взгляд его становится виноватым.— Извини. Хочешь, я не буду? — еще одна жадная затяжка, и сигарета быстро тухнет в куче окурков. — Прости, ради бога, я не подумал…Трой зажмуривается и усиленно трет лоб тыльной стороной руки. У него кольцо на пальце с витиеватым кельтским узором, лоб под челкой усеян рядом бледных царапин. Ральф трогает его за локоть, отодвигая руку от лица.— Не парься. Я в порядке, ладно?— Да? А по виду и не скажешь.— Майк уже высказался на эту тему, спасибо.— Мне добавить?— По крайней мере, я не красный.— Хаха, туше, — сдается Трой, взъерошивая длинные нелепо торчащие космы.— Как мама? — спрашивает он после затянувшейся паузы.Ральф качает головой. В семейных драмах самое тяжелое то, что приходится переживать их не в одиночку. Он бы справился один, больнее смотреть, как страдают родные люди под боком. Но мама очень верующая, это ей помогает.— Про тебя спрашивала, — переводит он тему. — Похоже, ты произвел на нее впечатление. Хорошее впечатление.— Ну да, — Трой снова тянется ко лбу, но сам опускает руку.— Может, заедешь как-нибудь? Зайдешь в гости.— Нет, как же я… Я же красный, не хочу портить мамино впечатление.— И не поспоришь.— Если я что-нибудь могу сделать…Ральф хочет сказать «бросай курить», но глядя на расцарапанный лоб и красноватую каемку вокруг глаз, приходит к выводу, что, возможно, сейчас не лучшее время, чтобы расставаться с привычками — неважно, хорошими или плохими.— Помнишь, ради чего все начиналось? — спрашивает он вместо этого.— Угу… ты хотел сделать группу, и тебе надо было, чтобы кто-то пел.Ральф знает, что такая у Троя миссия: гореть самому, чтобы другим было тепло.— Мы хотели донести до людей что-то важное, — напоминает он.— Забавно. Вот так бывает, что долго кричишь, привлекая к себе внимание, а когда тебя, наконец, услышали, уже забыл, что хотел сказать, — он смеется. — Вообще, нас еще даже толком не слышали, а я уже как-то… не донес.— Да брось, ерунда же… Рано еще об этом говорить.— Ну да. Ерунда. Музыку вообще нельзя воспринимать всерьез, чо!— Я не про это.— Я знаю, знаю, — Трой с такой силой трет глаза, что смотреть больно. — Я какую-то ахинею несу в последнее время, вместо лучей радости. Извини, я… не знаю, мне нужно…— Тебе нужен перерыв, — подсказывает Ральф.Трой покорно кивает и признает.— Нам нужен перерыв.— Ну, а потом нам все же надо записать альбом, — добавляет он с полминуты спустя. — Нормальный альбом то есть, студийный, а не демо. Мы с Майком, кстати, пару песен написали, вот…— Вы с Майком?— Да-да, типа цикл песен. Не пробовали еще на сцене. Попробуем потом, когда ты окончательно вернешься. Да, и нам придется найти нового барабанщика — этот меня больше не любит. Я думаю, я его окончательно достал…— Любит, любит. Куда он денется.— Думаешь?— Обещаю.Трой выпрямляется, улыбается, не сводя глаз со стола.— Тогда вопрос снят. А Том?— Думаю, Том тоже тебя любит.— Нет, в смысле, думаешь, Том захочет остаться?Ральф пожимает плечами, Трой деловито вырисовывает пальцем вензеля на салфетке.— А, да, еще! — вспоминает он. — Я думаю, нам придется сменить название группы, потому что это никто не может запомнить или написать без ошибок.— Правда?— А что ты ожидал? «Ануннаки»… Даже я не могу правильно написать! К тому же про 2012 уже все забыли, а следующий конец света еще не скоро. Наверное.— Пожалуй. Есть идеи?Трой не медлит ни секунды, и Ральф знает, что у него заранее есть план.— Что-нибудь на «A». Не хочу менять лого.— У нас есть лого?— А то!— Ладно.Ральф кивает и ловит себя на том, что улыбается в ответ.— Пусть будет что-нибудь на «A».___________________________________З.Ы. Продолжение следует здесь: http://ficbook.net/readfic/331942