Про праздник, который удался (1/1)

— Не могу это понять, — завороженно бубнит Майк, разглядывая перекидной календарь на столе. Видимо, это какая-то акция к Новому Году в кафе. Календари на следующий год стоят на каждом столике — самые обычные, с незатейливой графикой явно из клипартов, явно самые дешевые, хотя ценник здесь чуть выше среднего.Майк склонился над нашим календарем и задумчиво водит по цифрам трубочкой для коктейля, спертой со стойки.— Это числа, Мик, — заботливо объясняет Трой, будто заботясь об образовании своего коллеги. — Каждое число обозначает день месяца, месяца складываются в год, понимаешь?— Жопе слово не давали, — огрызается гитарист, но смягчившись, добавляет: — Я не про это.— Так расскажи, про что? — Троя, кажется, мало смущает, что его обозвали не самой приятной частью тела.— Ты все равно не поймешь.— Ральф поймет, он нам объяснит, он очень умный, да, Ральф?— Так точно, сэр, — басист с воодушевленным видом гоняет зубочисткой косточки от оливок по блюдцу.Мы все смотрим на Майка, который перестал втыкать в календарь и собирается с мыслями.— Да ничего! — сдается он в отчаянном порыве. — Просто здесь вот, на этих листах, расписан весь следующий год, от начала до конца, каждый божий день. Вот там написано 23 декабря, а это еще когда… Это еще тот год даже не наступил! То есть это как глядишь на эти числа и видишь будущее.Я наклоняюсь вперед, едва не перевернув тухлую свечку, вглядываясь в дешевый шрифт.— Ммм, нет, я не вижу будущего.Трой шлепает меня по плечу, откидывается на спинку стула и заливисто смеется.— Да в жопу вас, я же говорил, что вы не поймете, — обижается Эллиот.Трой вопросительно смотрит на Ральфа, но тот пожимает плечами с потерянным видом.— Это очень глубоко, очень. Боюсь, даже Дороти не сможет адаптировать эту теорию до уровня вашего интеллекта, — подводит итог наш солист.— Ты меня троллишь! — возмущается Майк, будто только что внезапно сделал главное открытие уходящего года. — Иди ты…Четыре часа до Нового Года.***

От огней на улице светло почти как днем, а небо над головой не черное, а темно-сиреневое. Ни единой звезды не видно, зато иллюминация неожиданно выскакивает из-за каждого угла, оставляя перед глазами яркие флэрки. Все похоже на банальный модный клип, и только мы тут не к месту.Ральф снова за свое:— Мы идем не в ту сторону.Он прав, потому что мы продираемся через густой поток толпы, которая следует в противоположном направлении, а мы еле как балансируем на узкой дорожке, обтирая проносящиеся здания рукавами.— Мы плывем против течения, — не соглашается Трой. — Потому что мы — настоящие бунтари!— Мы пропустим фейерверк, — замечаю я, хотя, по правде говоря, меня это волнует мало, а вот Ральф напряжен. Ему явно не нравится большое скопище людей, и он не видит ничего праздничного в нашей прогулке «против течения», хотя толпа горит не хуже вывесок: с мигающими бантиками, бабочками и прочими праздничными атрибутами.— Черт с ним! — кричит Трой в затылок Ральфу, но мне все равно слышно, хоть я иду последним в нашей процессии.Майк поймал свою волну и, забыв про мелкую перепалку с Троем, теперь плетется за ним, а время от времени без предупреждения пытается запрыгнуть ему на спину с криками о том, что «Трой — жирный тролль!» И о том, что «И вся королевская рать не могла его отъе…» К счастью, концовка кричалки теряется в гуле толпы, но я слышу, как Трой смеется в ответ, поощряет его «всплеск креативной активности» и тоже явно радуется жизни.Сегодня до того холодно, что пар изо рта валит клубами — как назло, и, несмотря на количество выпитого алкоголя, я замерз как цуцик. Футболка ни черта не греет, разумеется. У Троя хотя бы шапка в виде Злой Птицы на макушке, а Майк с Ральфом вообще в куртках. У меня же только кусок мишуры вокруг шеи и флюоресцентная палка за ухом. Я кричу в толпу несвязные поздравления, толпа отвечает. Кто-то посыпает меня конфетти, кто-то обливает пивом…До Нового Года — полтора часа.* * *

Майк обжимается со столбом, но пластиковый стаканчик из рук не выпускает. Вид у него довольно кислый.Я декламирую пропаганду на тему «нахера каждый раз нахерачиваться, если каждый раз оно заканчивается одинаково херово?» Как следует декламирую: с выражением, на повышенной громкости, выдумывая на ходу витиеватые обороты и размахивая полупустым стаканчиком с дешевым портвейном для убедительности. Меня даже не шатает почти, и я собой очень горжусь. Запрокидываю голову, а там шелестит листва. Чертова зима… В парке пустым пусто — только мы и деревья, деревья и еще раз деревья.Ральф следит за временем на наручных часах. Они у него электронные и вроде как страшно точные.— Пять минут до нового года! — перекрикивает он меня.— Осторожно, Микки, как новый год встретишь, так его и проведешь, — мне слышится искренняя забота в голосе Троя, пока он гладит Майка по спине.Ральф разливает остатки напитка, минуя Майка, а я бросаю свою пламенную речь и до боли в горле вещаю о том, как прекрасна зима в родном Нью-Йорке со всем ее снегом и настоящим праздничным духом.— Минута до Нового Года, — доносится голос Ральфа, пока мы с Троем горланим «Нью-Йорк, Нью-Йорк».Майк до сих пор чудовищно зеленый и цепляется за столб, а я просто не могу этого упустить… Я думаю про самую противную еду, о которой можно напомнить, но потом приходит озарение.— Трой! — ору я, хватая это жалкое зеленое существо в охапку, не обращая ни малейшего внимания на то, как оно слабо пихается своими щупальцами. — Целуй его! Целуй его так, как не целовал ни одну девушку!В точку! Этого достаточно для того, чтобы злая шутка удалась.Майка выворачивает наизнанку под обратный отсчет в исполнении Ральфа и отдаленный грохот фейерверка, который знаменует наступление нового года.Я думаю, что праздник удался.