Бэйцзин (1/2)

***Паланкин резко покачнулся и Шень открыл глаза. Из-за духоты и головной боли, молодого павлина подташнивало. Он пытался сделать несколько глубоких вдохов, чтобы прогнать это ощущение. Но воздух в паланкине был теплым и сухим, поэтому ощущение тошноты только усилилось. Шень, в надежде, что прохладный утренний воздух подарит облегчение, открыл одну из створок паланкина. Однако, хотя было раннее утро, воздух уже загустел от пыли, жары и влажности. В этом году да шу, великая жара, держалась слишком долго. Юный павлин видел последствия жары. На протяжении своего пути он видел много иссохших полей кукурузы, проса и гречихи.Шень опустил голову, которая казалась ему невероятно тяжелой, на створку паланкина. Вдыхая сухой, но все же свежий, воздух, павлин почувствовал облегчение. Шень устало следил за тем, как менялся окружающий его пейзаж. Павлин с трудом переносил подобные путешествия.

Уже три дня молодой наследник, со своим наставником и свитой, держал путь в Бэйцзин, императорскую столицу. Через пару дней в столице должен был состояться кэцзюй* уровня хуэйши**.?Местный имбирь недостаточно острый для Шеня? - с долей иронии говорил Ван Чэнь, когда хвастался заслугами сына, намекая, что юноша пытается заглянуть за ?горизонт?. Шень понимал, что ему, как отпрыску знатного рода, не было необходимости сдавать экзамен. Среди знати было широко распространено получать ранг благодаря родственной ?тени?. Но, в отличии от Ван Чэня и министров, которые окружали наместника, Шень не хотел идти ?теневым? путем. Юный павлин не хотел быть ?тенью? рода. Сдав первый экзамен, Шень получил титул сюцай - ?отточенное дарование? - и стал гордостью клана. Но титул сюцая был слишком мелким для Шеня. С этим титулом он мог только исполнять обязанности мелкого чиновника в родном городе, либо быть учителем. Получив звание цзюйжэнь - ?представляемый? - Шень получил право заменять отца. Если юному павлину повезет выдержать новый уровень экзамена, то он сможет получить титул гуншэн, что позволило бы Шеню не только претендовать на должность начальника уезда, но и заменять министров высших рангов.Паланкин снова затрясло и Шень, недовольно фыркнув, открыл глаза. Павлин сел прямо и посмотрел на своего наставника, старого кролика, который, облокотившись на стенку паланкина, спокойно спал, словно совершенно не чувствуя этой ужасной тряски.

Наставник Лю был старым кроликом. Его круглое, слегка вытянутое у подбородка, морщинистое лицо напоминало чернослив, а волосы, что теперь росли только вокруг его головы, были седыми и редкими, но даже несмотря на это он умудрялся собирать их в небольшую косу. Черные густые брови, похожие на еловую ветку, делали лицо старика более серьезным и благородным. Но, несмотря на свой возраст, старый наставник был жизнерадостным и общительным мужчиной с хорошим чувством юмора. Он любил путешествовать и мало вероятно, что остался такой уголок Поднебесной, где бы не побывал старый кролик. В своих путешествиях он встречался с поэтами и учеными, многие из которых когда-то были его учениками. Наставник Лю значительно отличался от других наставников. Особенно он отличался от наставника Мо, первого наставника Шеня. Старый кролик никогда не бил своего подопечного, не навязывал ему своего мнения, как это нередко делали многие наставники, и говорил с ним на равных. Он учил своего подопечного думать самостоятельно. Поэтому он заставлял Шеня не бездумно заучивать наставления, а писать развернутый комментарий к каждому из наставлений Конфуция и Лао-цзы. ?Постоянно только непостоянство. Даже в одной ситуации нельзя дважды принять одно и тоже решение?, - любил повторять молодому павлину наставник Лю. Но больше всего Шеню нравилось то, как наставник Лю восхищался давно ушедшей эпохой Тан. Старый кролик считал её самой лучшей династией Китая, - в этом их взгляды с юным наследником были схожи, - поэтому при каждом упоминании монголов и династии Юань, лицо наставника принимало выражение недовольства и отвращения. Старый кролик равнодушно относился к политике, полагая, что власть может измениться несколько раз за ночь. Он всей душой сожалел о культуре, которую погубили монголы, поэтому он был рад, что Мин стремительно возвышается, возвращая себе, некогда утерянное величие.

Паланкин еще раз сильно качнуло, и наставник Лю проснулся. Старик потер заспанные глаза. Обратив внимание на своего подопечного, смотрящего в окно, он заметил, что у наследника был уставший взгляд, а под глазами появились темные круги.-Наслаждаетесь пейзажами, ваша светлость? – с добродушной усмешкой в голосе спросил наставник Лю.-Как вы считаете, наставник, мы скоро приедем? – спросил юный павлин, не поворачиваясь к наставнику. В голосе Шеня слышалась усталость.Наставник Лю сел ближе и выглянул из паланкина. Перед старым кроликом открылся вид на густой лес. Медленно, сквозь густые кроны деревьев, начинали виднеться небольшие домики, чьи крыши были покрыты красной черепицей. А потом показалась часть высокой городской стены, уже были заметны смотровые башни, стоявшие по периметру столицы.

-Да, ваша светлость! – добродушно ответил наставник Лю. – Мы уже совсем скоро будем в столице. – с какой-то внутренней радостью ответил наставник и спокойно вздохнул.-Должно быть вы рады вернуться в столицу. – сказал Шень и перевел взгляд на наставника. Из-за усталости голос наследника казался сухим и равнодушным.-Мои предки семь поколений жили в Бэйцзине! Я родился и вырос тут. Я люблю этот город.– с улыбкой ответил старый кролик. – Он и Вам понравится! – с тоже добродушной улыбкой добавил наставник Лю.Наставник Лю снова выглянул в окно. Он всматривался куда-то вдаль и, замечая знакомые здания, рассказывал Шеню про них. Юный павлин с удовольствием слушал наставника. Какие-то из этих зданий были важны для истории Китая, а какие-то были важны лично для наставника Лю.-Господин! Господин! – задорный детский голос прервал рассказ наставника Лю.Шень посмотрел через створки паланкина и увидел маленького Мао. Мальчик, одетый в зеленоватое шелковое ханьфу, которое обычно носили слуги в резиденции наместника Гун Мэня, радостно сообщил своему господину, что они уже почти подъехали к главным столичным воротам. Юный павлин ничего не ответил мальчику, только одобрительно покачал головой. Несколько месяцев назад отец Мао, который был единственным кормильцем семьи, умер. Узнав об этом, Су Вон уговорила мужа, взять мальчика в качестве своего слуги. Денег, которые платили прислуге, вполне могло хватить Мао и его матери не только на еду, но и на необходимые лекарства. Шень неохотно согласился. Но уже очень скоро понял, что мальчик был весьма полезен, когда дело доходило до необходимости получить какую-то скрытую информацию. Крестьянский мальчик не бросался в глаза, на него не обращали внимание, поэтому ему всегда удавалось шпионить без особых усилий.Сам Мао был бесконечно благодарен Шеню и Су Вон за их благосклонность к его семье и лично к нему. Желая отплатить своему господину за проявленную доброту, мальчик старательно исполнял не самые сложные, на его взгляд, поручения Шеня. Он также был благодарен своему господину за то, что он стал обучать его боевым искусствам. А это означало то, что молодой господин не только доверял ему, но и собирался сделать Мао одним из своих приближенных.

Паланкин еще раз резко покачнулся, после чего остановился. Шень облегченно вздохнул. Поездка полностью вымотала его, и юный павлин был рад её завершению. Старый евнух Ян, который всегда сопровождал своего господина на экзамены, открыл большие створки паланкина и пригласил павлина выйти.Юный павлин вышел из паланкина. Шень стоял перед деревянными воротами. На воротах, как и полагалось по традиции, висели две рукописные таблички. На одной было написано слово ?счастье?. Так и полагалась эта табличка висела вверх ногами. А на соседней двери расположилась табличка с иероглифом ?удача?.Евнух Ян несколько раз – с каждым разом все настойчивее – постучал в ворота, но ответа не последовало. Утреннее солнце поднималось уже достаточно высоко. Сухая городская земля мгновенно впитала жар солнца. Из-за этого стало невыносимо жарко и было трудно дышать. Шень чувствовал, как капли пота скатывались по его шее и спине.Вскоре, за воротами, послышались неторопливо-ленивые шаги. Когда ворота открылись, Шень и его свита увидели маленькую служанку. Маленькой крольчихе на вид было не больше двенадцати лет. У девочки был заспанный вид. Открыв ворота, она сперва с удивлением посмотрела на гостей, но затем – видимо вспомнив о том, что её хозяин ожидал гостей – поклонилась и пригласила гостей войти.Переступив высокий порог перед юным павлином и его свитой открылся вид на роскошный сад. Этот сад был таким же, как и все сады знатных людей. Вдоль усадьбы протекала искусственная речка, сад изобиловал пионами, что говорило о высоком ранге хозяина, а тень от высоких деревьев дарила приятную прохладу.Дом, в котором решил остановиться Шень на время экзамена, принадлежал его троюродному дяде. Министр старшего четвертого ранга Ван Гуан Вэй, несмотря на не самую близкую родственную связь, благоволил Шеню и, узнав, что юный наследник хочет сдавать экзамен в столице, с радостью пригласил к себе в дом. И хотя Шень знал, что троюродный дядюшка пригласил его не из чистых намерений – министр собирался хвастаться одаренным родственником перед своими друзьями, как делали все у кого в семье был хоть кто-то сдавший экзамен – Шень принял его предложение, ведь это была прекрасная возможность обзавестись гуаньси – нужными связями. Юный павлин знал, что без хороших гуаньси, даже имея самые превосходные знания и умения, было невозможно получить продвижение.Через несколько минут из дома лениво вышел Ван Гуан Вэй. Павлин был высоким, цвет его перьев был таким же, как и у отца Шеня. Несмотря на заспанный вид павлин шел очень гордо. Ван Гуан Вэй был проницательным павлином, пережившим много политических потрясений.-Ва! – восторженно воскликнул павлин. – А вот и наш юный ученый! – Гуан Вэй улыбнулся, а потом его лицо снова приняло выражение недовольства. – Пойдемте скорее в дом. – торопливо пробубнил павлин. Он махнул крылом, приглашая гостей следовать за ним. – Солнце сегодня просто невыносимо. – устало сказал Гуан Вэй. И платком, который он достал из рукава, протер лоб.

Следуя за хозяином, гости оказались в главном доме усадьбы министра Вана. Гуан Вэй любил красивые вещи, поэтому всегда окружал себя роскошью, полагая, что таким образом не только показывает свой статус, но приманивает в дом удачу. Во всех комнатах дома – кроме тех, что предназначались для проживания слуг –, стояла роскошная мебель из красного дерева с резными орнаментами, фарфоровые вазы и книги в шелковых переплетах.Ван Гуан Вэй подозвал слуг и велел им проводить сопровождающих Шеня в комнату, предназначенную для отдыха. Две юные служанки – крольчихи пригласили гостей следовать за ними. Сохраняя правила приличия Гуан Вэй, провожал гостей взглядом до тех пор, пока они не покинули главный дом министра. Когда гости скрылись из виду, павлин махнул крылом, призывая Шеня идти за ним.Пройдя через несколько комнат и длинному коридору, Шень оказался в покоях Гуан Вэя. Личная комната павлина отличалась особой роскошью. На полукруглом стеллаже были аккуратно расставлены книги в шелковых переплетах. Шеню не было необходимости читать названия этих книг. Как и все представители знати, Гуан Вэй выставлял на показ книги, которые считались самыми главными для людей высокого ранга. Тут были и учения Конфуция, и Лао-цзы, и военный трактат Сунь-цзы. На небольшом столе, где Гуан Вэй обычно занимался работой и просматривал свитки с прошениями от младших чиновников в небрежном виде лежали свитки. Текста там было мало, поэтому Шень подумал, что это были свитки со стихами, которые юные ученые, вроде него, посылали высокопоставленным чиновникам с целью получить их покровительство. Рядом лежала золотая прямоугольная именная печать и тонкая кисть, на кончике которой застыла тушь. А стены его комнаты украшали традиционные свитки с изображением четырех времен года. Среди картин особо выделялась старая картина эпохи Северная Сун ?Две сороки? художника Цуй Байя.

-Приветствую Вас, тайтай! – добродушно сказал Шень и сделал поклон, когда заметил в комнате паву. Обращение ?тетушка?, которое он использовал, подчеркнуло его отношение к женщине.Пава, к которой обращался Шень, сидела на стуле с высокой спинкой и казалась совершенно незаметной в полутемной комнате. Она сидела так тихо, что не было слышно даже её дыхания.-Рада Вас видеть, молодой ученый! – шутливым тоном сказала пава и на её лице появилась улыбка. – Давайте поедим. – теперь её голос звучал спокойно. Она наклонила голову приглашая Гуан Вэя и Шеня сесть за стол.Бай Му Дань, а именно так звали паву, с которой говорил Шень, была женой Гуан Вэя. Её имя означало ?белый пион? и очень ей подходило. Перья павы были цвета слоновой кости с темно-розовыми неровными полосами на кончиках. Из всех женщин, которых знал юный павлин, тетушка Бай была в приятном смысле особенной. Она была пухлощекой и малообразованной женщиной. Но, глядя в её глаза, Шеню казалось, что он ощущает многовековую мудрость. Это была не та мудрость, которую получаешь от прочтения книг. Мудрость, таящиеся в глазах Му Дань, была подобна той, что можно ощущать при взгляде на Великие горы. Казалось, что если бы кто-то спросил её о тайнах мироздания или о дао, а Шеню не раз казалось, что тетушка лучше всех последователей Лао-цзы знает о дао, то она бы с радостью раскрыла эти тайны. Но её никто никогда ни о чем не спрашивал, поэтому она молчала.Когда Гуан Вэй и Шень сели за стол, Му Дань поставила перед ними миски с рисом и пиалы с тушеными в остром соусе овощами. Затем она поставила перед павлинами две небольшие чашки и налила в них в персиковое вино.-Я очень благодарен Вам, дядя, за то, что приняли меня! – Шень плохо знал Гуан Вэя. Он видел павлина несколько раз в доме отца. Из-за этого все его слова, несмотря на попытки юного павлина говорить раскованно, принимали официальный тон. – Поэтому я хочу выпить за Вас! – на лице Шеня появилась наигранная улыбка.Гуан Вэй любил, когда ему льстили. Услышав слова племянника, которого он назвал ?сокровище семьи Ван?, павлин довольно улыбнулся, показывая свою благосклонность к молодому павлину. Шень слегка приподнял чашку, а потом разом опустошил её.

-Для нас это не меньшая честь. – начал спокойно говорить министр Ван. – Принимать дома молодого ученого – это большая честь. – сказал Гуан Вэй так, словно рассуждал. –Ван Чэню очень повезло с сыном! – с наигранной гордостью сказал павлин. – Если бы хотя бы один из моих сыновей был таким, то я был бы спокоен. – пробубнил себе под нос Гуан Вэй и тяжело вздохнул. Но вскоре он снова повеселел и посмотрел на Шеня. – Поэтому и я выпью за тебя! – сказал павлин и опустошил свою чашку.Ван Гуан Вэй хотел порекомендовать Шеня на одну из должностей при дворе. Но знал, что если студент, которого порекомендовали на должность, проваливался на экзамене, то свою должность терял и чиновник, рекомендовавший студента. Такова была новая политика императора. Новая политика императора была и для Ван Гуан Вэя, и для Ван Чэня, как и для многих других чиновников, не ясна. Но Ван Гуан Вэй, как и многие из его окружения, еще пытался приспособиться к изменениям, произошедшим за несколько последних месяцев, после смены политического курса императора. Как говорится, травинка указывает туда куда дует ветер. Но проблема была в том, что в эти дни ветер дул во многие стороны и никто не знал, какая сторона наиболее благоприятна. Поэтому Гуан Вэй, хотя и видел в Шене потенциал, рисковать не хотел.-Но… - задумчиво произнес Гуан Вэй, покручивая в крыльях чашку. – Я думал, что ты хотел приехать вместе со своей женой. – договорил павлин и посмотрел на Шеня.

-Хотел. – пытаясь скрыть своё раздражение, что получалось у него плохо, сказал Шень. – Но матушка запретила ей покидать дом. Она боится, что моя жена потеряет лицо. – с тем же возмущением в голосе, сказал молодой павлин.

-Это очень похоже на Ли Цуй! – с явным упреком сказала Му Дань.

Её недовольство было отнюдь не из-за того, что Ли Цуй не разрешила невестке покинуть дом. Му Дань и сама считала, что женщине не следует покидать дом без крайней необходимости. Во времена её детства о женщинах говорили: ?Никогда не выходит через парадные двери и не проходит внутренние ворота?. В домах-усадьбах вроде тех, что принадлежат Ван Гуан Вэю и Ван Чэню, женщины не только не выходили на улицу, но и не появлялись в первом, внешнем, дворе. Упрек Му Дань состоял в том, что Ли Цуй пошла против воли сына.Главным текстом для женщин была книга ?Наставления женщинам?. Книга, написанная рукой женщины-историка Бань Чжао во времена династии Хань, учила женщин знать своё место. Бай Му Дань, старавшаяся всю жизнь жить в соответствии с этими правилами, считала, что Ли Цуй использует правила ?женских покоев?, как показное украшение, которое можно выставлять на показ и получать одобрение.-Боги! – с усмешкой сказал Гуан Вэй. В его голосе слышалось наигранное сожаление. – У меня не было возможности приехать на твою свадьбу. – совершенно равнодушно сказал павлин и с наигранным сожалением покачал головой, словно упрекал самого себя. – Я хотел приехать на пьесу, которую твой отец устроил для Ли Цуй, - Ван Гуан Вэй, наверное, был единственным, кто позволял себе открыто говорить об этом. Все, кто хоть раз бывал в доме наместника Гун Мэня на праздник двойной семерки, знал, что наместник устраивает пьесу для своей жены. Но никто никогда не говорил об этом открыто. – но во дворце вечно что-то происходит. – добавил павлин и снова сделал глоток вина.

Шень лишь едва заметно усмехнулся. Молодой наследник знал, что ничем толковым его троюродный дядюшка не был занят. Но его отсутствие на празднике еще больше возвышало его.-Надеюсь твой отец не сильно разозлился? – выдержав небольшую паузу, спросил Гуан Вэй. Ему не было дело до троюродного брата и его чувств, но таковы были правила этикета.

-Отец знает, как Вы заняты. Ведь Ваше положение при дворе довольно высокое. Поэтому он не держит обиды. – с таким же безразличием ответил Шень. Как и Гуан Вэй он лишь придерживался этикета.Гуан Вэй одобрительно покачал головой и все трое снова приступили к еде. Они ели в абсолютной тишине. Лишь изредка было слышно, как Му Дань наливала своему мужу вино. Шень отказался от вина. Из-за усталости юного павлина клонило в сон, а вино, которое было довольно крепким, только усугубляло его состояние. Поэтому он, как и тетушка Бай, пил чай из хризантемы.Когда Шень поел, Гуан Вэй позвал служанку. Юный павлин поблагодарил Гуан Вэя и Му Дань, после чего последовал за служанкой. Крольчиха средних лет, одетая в роскошное ханьфу из фиолетового шелка, вела юного павлина через усадьбу. И Шень снова поразился насколько Гуан Вэй любил выставлять на показ своё богатство, что даже служанок одевал в шелк. Крольчиха провела павлина через весь дом. Ей не было необходимости идти таким длинным путем, поэтому Шень решил, что служанка хотела продемонстрировать гостю насколько её господин был влиятельным.Проведя Шеня через весь дом, крольчиха вывела его в сад. Юный павлин снова окунулся в теплый воздух. Дышать было почти невозможно. Лоб, шея и спина Шеня почти мгновенно покрылись потом и сделались липкими. Молодой павлин надеялся, что эта прогулка уже скоро подойдет к концу. Но служанка, словно специально изводя гостя, вела его через весь сад. Вскоре впереди показалось небольшое строение. У дверей здания Шень заметил евнуха Яна. Старый свин дремал, прислонившись спиной к стене дома. Рядом с ним возился маленький Мао.Ван Гуан Вэй выделил для Шеня и его свиты отдельный павильон. Небольшое строение находилось в самой отдаленной части сада, поэтому молодому ученому ничего не будет мешать. Тут он мог спокойно отдыхать и готовиться к предстоящему экзамену.Павильон был небольшим и состоял из двух небольших комнат. Первая комната была совсем маленькой и предназначалась для прислуги. Другая была немного больше. Обстановка в павильоне была весьма скромная и значительно отличалась от обстановки в доме. Тут не было дорогой и красивой мебели, книг в шелковых переплетах, золотых курильниц и статуэток Будды. В комнате, которая предназначалась для прислуги, стояла одна кровать и несколько соломенных циновок. Там также был высокий стол и два стула. Вторая комната, в которой расположился Шень и наставник Лю, – юный павлин просто не мог позволить наставнику спать вместе с остальной прислугой – была обставлена не намного богаче. Тут стояла большая кровать, низкий столик, высокий стол с двумя стульями и один старый стул с округлой спинкой. В комнате также стоял не высокий стол, за котором обычно писали. Стол значительно отличался от других предметов мебели, поэтому Шень решил, что этот стол сюда поставили специально для него. На столе уже стояло все необходимое: тушь, кисти, поставка под кисти, бумага и тушечница.Едва Шень успел переступить порог комнаты, как упал на кровать. Он опустил голову на прямоугольную шелковую подушку. Из-за жары и долгого путешествия юный павлин так устал, что упал на кровать прямо в одеждах. Шень так устал, что даже не обратил внимание на неприятный запах старины, который исходил от подушек и одеяла. Шень приоткрыл глаза и еще раз осмотрел комнату, после чего усталость взяла вверх, и павлин уснул.Шень медленно просыпался. Через открытое окно в комнату проникал свежий воздух. На столицу медленно опускался вечер, поэтому, прогретый дневным солнцем воздух, стал медленно остывать. Шень приоткрыл глаза. Медленно приходя в сознание, павлин понял, что чувствует себя намного лучше. Не желая отпускать сладостный сон, павлин снова закрыл глаза.-Уже проснулся, братец? – спросил по-мальчишечьи задорный голос, заговорщицким тоном.Шень резко открыл глаза. Голос, доносящийся до него из темноты комнаты, павлин знал очень хорошо. Шень медленно приподнялся и стал всматриваться. Несмотря на то, что на улице все еще светило солнце, в комнате было темно. Только, когда его глаза привыкли к темноте, Шень смог разглядеть силуэт павлина, сидящего на одном из стульев с высокой спинкой.Шень поднялся с кровати и, дойдя до ближайшего окна, - а в комнате их было три – полностью открыл его. Комната тут же наполнилась ярким солнечным светом. Когда юный павлин развернулся, то увидел за столом своего кузена – младшего сына Гуан Вэя – Ван Цзань Тана.

Цзань Тан сидел за столом и, совершенно не обращая внимания на Шеня, продолжал заваривать чай. Павлин взял в крылья небольшой глиняный чайник и сделал несколько круговых движений. После этого он открыл крышку, вдохнул аромат и, посчитав его недостаточно раскрывшимся, снова закрыл крышку и сделал еще несколько круговых движений. Затем павлин отставил чашку и обратил внимание на Шеня, который сел напротив него.Цзань Тан был младшим из четырех сыновей Гуан Вэя. От отца мальчик унаследовал только цвет перьев, все остальное досталось ему от матери. У юного павлина, - а он был ровесником Шеня – были простое, как у крестьянина, лицо. А на его макушке топорщилось несколько перьев, делая его лицо миловидным. Из-за этого в столице Цзань Тан получил прозвище ?фарфоровый мальчик?.Юный павлин поднял на Шеня свои темные глаза. У Цзань Тана был такой же мудрый взгляд, как и у его матери. Он улыбнулся Шеню, после чего налил в чашку чай и поставил её перед кузеном. Шень вдохнул приятный аромат. Он знал Цзань Тана уже несколько лет и каждый раз удивлялся тому, как искусно ему удавалось обращаться с чаем.Шень и Цзань Тан познакомились еще в раннем детстве, когда Ван Гуан Вэй, по приказу императора, объезжал южные провинции с инспекцией. Инспектировать троюродного брата Гуан Вэй, конечно, не собирался – он только записал в свою книгу то, как хорошо, по его мнению, наместник Гун Мэня справляется – , но с радостью принял его приглашение остановиться в Гун Мэне и отдохнуть несколько дней. С первого дня знакомства Шень завидовал свободе, которой обладал Цзань Тан. Он был четвертым сыном, а значит ему не было необходимости, как Шеню, сидеть за книгами, не поднимая головы. Мальчики быстро подружились и Цзань Тан нередко становился гостем в доме наместника Гун Мэня, особенно когда отправлялся в путешествия. Это было еще одно из развлечений Цзань Тана, которому Шень завидовал. Его кузен был настолько свободен, что мог неспешно, в свое удовольствие, путешествовать по Китаю. Путешествия Шеня же редко выходили за пределы родной провинции.Когда Шень допил чай, Цзань Тан предложил ему прогуляться и осмотреть столицу. Юный павлин с радостью принял предложение кузена. Это был его первый визит в императорскую столицу, и он сгорал от нетерпения увидеть её. Чтобы показать свой статус, - а это было необходимо – Шень сменил своё повседневное ханьфу на одежды с нашивками. Нашивки, которые располагались на груди и спине, указывали не только на принадлежность Шеня к знатному роду и его ранг, но и на то, что он был молодым ученым, прибывшим на экзамен.Следом за Шенем и Цзань Таном шел Мао. Он хотел выглядеть очень важным, когда сопровождал своего господина, из-за чего он выглядел забавно. Переступив порог усадьбы, Шень взял Мао за копыто и отвел в сторону. Юный павлин присел, чтобы быть с мальчиком на одном уровне.-У меня есть для тебя поручение, Мао. – полушепотом заговорил Шень. Юный павлин говорил строго, поэтому улыбка пропала с лица мальчика, и он внимательно посмотрел на своего господина. – Возьми деньги, - наследник достал из внутреннего кармана ханьфу связку момент и положил их в копыта Мао. – и погуляй по столице. Затеряйся в толпе и послушай, что люди думают об императоре, его политике и министрах. Особенно слушай, кто из министров готов пойти против императора. – когда Шень давал Мао наставления он понизил голос еще сильнее. Юный павлин знал, что в Поднебесной уши есть у всего, а в таких вопросах нужно быть осторожным.-Хорошо, господин! – ответил Мао и поклонился Шеню. Он быстро сунул связку монет в карман и уже собрался уходить, как Шень схватил его за рукав.-Но не смей воровать. – строго сказал Шень, глядя в испуганные глаза мальчика. – Если выкинешь что-то подобное, то я не стану заступаться за тебя. Тут моя добродушная женушка тебе не поможет!

-Не волнуйтесь, господин! Теперь у меня нет причин воровать! Я не подведу Вас и молодую госпожу! – после каждой фразы, которые звучали сбивчиво, мальчик кланялся, опуская голову до самого живота.Договорив, Шень отпустил Мао и выпрямился. Мао огляделся по сторонам и, поняв, что рядом не было чужих, по-детски резво побежал по длинной улице, после чего скрылся в толпе. Проводив Мао взглядом, Шень последовал за Цзань Таном. Они, также как Мао, прошли по длинной улице, вдоль хутунов***, а потом вышли на широкую торговую площадь.Торговая площадь столице значительно отличался от той, что привык видеть Шень в Гун Мэне. Торговцы расположили свои лавки рядом с увеселительными заведениями, из-за чего на площади было невероятно шумно. Крики женщин: ?Почему так дорого?? перемешивались с пьяными возгласами мужчин, сидевших в тавернах и публичных домах. Среди горожан, неспешно прогуливались цветки ивы. Из-за стен императорского дворца потянулись вереницы министров младших чинов. Министры старших рангов покидали дворец на носилках в сопровождении слуг и личной охраны. Они бесцеремонно расталкивали толпу, требуя уступить дорогу. Недовольно фыркая, люди расходились в стороны. И как только кортеж министра отходил, они продолжали торговаться, пытаясь получить лучшую цену. Шень с восхищением осматривался. Больше всего юного павлина восхитило то, что среди торговцев были и ?заморские дьяволы?. Так называли иностранцев, приезжавших в Мин. И, хотя павлин холодно относился к идее пускать ?заморских дьяволов? на территорию Мин, они вызвали у молодого наследника интерес. В Гун Мэне он видел ?заморского дьявола? только раз. Тут их было ненамного больше – император не любил иностранцев и чиновники неохотно выдавали им разрешения на торговлю -, но их было достаточно, чтобы привлечь внимание горожан. Они выставляли на продажу свой диковинный товар. Несмотря на то, что многие жители столицы относились к ?заморским дьяволам? с опаской, странные товары все же привлекали внимание покупателей. Те, кто мог себе позволить, покупали некоторые из вещей. И хотя они не знали истинное предназначение этих вещей, они покупали их, чтобы показать благосостояние своей семьи. Шень также не мог скрыть своего любопытства. Он с интересом рассматривал вещи, привезенные ?заморскими дьяволами?. Немного осмотревшись Шень, почувствовал обиду. Он знал об интересе Су Вон ко всему новому. Павлину хотелось, чтобы его жена могла своими глазами увидеть всё это великолепие. Молодой наследник тяжело вздохнул. Шень решил подыскать Су Вон достойный подарок. Он не хотел покупать что-то обычное, что он мог найти в любой точке Поднебесной. Молодой павлин хотел купить что-то у ?заморских дьяволов?. Он стал рассматривать лавки. Тут были изделия из золота: диковинные чайники с длинными носиками, были украшены драгоценными камнями. Торговец соседней лавки выставлял на продажу ковры с разнообразными узорами. В соседней лавке ?заморский дьявол? продавал различные ароматные настойки. Вокруг его лавки стоял терпкий, немного сладковатый, запах. Запах был таким сильным, что у Шеня заболела голова. Поэтому он быстро отошел к соседней лавке. Там торговец продавал украшения, поэтому вокруг его лавки толпились девушки. Они с интересом рассматривали золотые изделия и удивленно восклицали. Увидев рядом с собой Шеня, одетого в одежды с нашивками, указывающими на его достаточно высокое положение, девушки распустились. Некоторые из них кокетливо бросали взгляд на молодого павлина. Низкорослый торговец, который был родом с Запада, по взглядам женщин подумал, что Шень, вероятнее всего, был важной фигурой, поэтому он улыбнулся павлину.

-Цин вэнь! – на ломанном китайском сказал торговец, стараясь произвести впечатление.Он обвел лапали свой товар и продолжал улыбаться. Шеня насмешили слова ?заморского дьявола?. Павлин понял, что мужчина хотел сказать: ?Пожалуйста, будьте любезны?, но перепутал тон. Вместо четвертого тона, который следовало использовать, торговец употребил третий. Из-за этой ошибки фраза превратилась в ?Пожалуйста, поцелуйте меня?.Украшения, аккуратно разложенные на шелковой ткани, блестели, когда на них падал свет от красных фонарей, висевших под лавкой. Шень принялся рассматривать украшения. Многие украшения значительно отличались от тех, что использовали девушки в Мин. А те, что все же были хоть немного похожи, выглядели необычно.-Оно красивое, правда?! – голос, раздавшийся рядом с Шенем, был нежным и принадлежал женщине.-Точно! – ответила другая женщина. В отличии от первой, голос этой женщины был грубым и хриплым.

Раздавшиеся рядом женские голоса, заставили Шеня обратить на себя внимание. Рядом с павлином стояли две женщины-овечки. Среди юных девушек, что толпились у прилавка, эти женщины казались намного старше. Павлин опустил взгляд туда, куда смотрели женщины. В одном из углов прилавка, куда почти не попадал свет от фонарей, лежало золотое украшение, которое женщины носили на шее. Украшение состояло из двух тонких золотых цепочек, которые соединялись между собой такими же тонкими, словно ниточки, другими цепочками и были украшены небольшими красными камнями.-Это! – приказным тоном сказал Шень торговцу.Молодой павлин указал ему на золотое украшение. Торговец кивнул, давая понять, что понял павлина. Почти тут же Шень почувствовал, как на него упали женские взгляды. Торговец завернул украшение в шелковую ткань, после чего взял листок и написал на нем цену. От увиденной суммы Шень удивленно усмехнулся, поражаясь жадности ?заморского дьявола?. Женщина, стоявшие рядом, были не менее удивлены. Они ахнули и стали шепотом обсуждать увиденную цену. Пятьдесят юаней, а именно столько просил ?заморский дьявол?, считались значительной суммой. Этой суммы было достаточно, чтобы в течении года вести безбедное существование.Женщины ждали, что молодой господин устроит сцену, чтобы ?заморский дьявол? сбросил цену. Но Шень лишь кивнул головой и положил на прилавок несколько связок монет. Эти действия заставили женщин удивиться еще больше. ?Он даже не торгуется!?, с нескрываемым удивлением прошептала одна девушка своей подруге. Торговец сперва и сам опешил. Было понятно, что он прибыл в Мин не давно, но уже привык к тому, что тут было принято спорить из-за цены. Но мужчина быстро пришел в себя и сложил связки монет в свой карман. Он протянул Шеню шелковый сверток и как мог поблагодарил за покупку.

Шень убрал сверток во внутренний карман ханьфу. Молодой павлин развернулся и стал пробираться через толпу женщин, которых теперь стало еще больше. Они провожали павлина полными зависти и удивления взглядами. Удаляясь, он еще слышал, как женщины обсуждали его покупку. ?Счастливая же она. Он даже не торговался!?, с завистью в голосе сказала одна из женщин.Выйдя из толпы женщин, Шень заметил Цзань Тана. Юный павлин посмотрел на Шеня с добродушной усмешкой. Хотя он стоял далеко, но все же стал свидетелем сцены, которую устроил наследник Гун Мэня. Цзань Тан ничего не сказал Шеню, он только махнул крылом, призывая кузена следовать за ним.Юноши продолжали идти через торговую площадь. Ото всюду доносились крики торговцев, покупателей и бродячих артистов, зазывавших зевак посмотреть их шоу. Они прошли мимо книжной лавки. На удивление Шеня, у лавки выстроилась толпа из женщин, которая была не меньшей той, что стояла у прилавка с украшениями. ?Новый роман! Новый роман!?, кричал хозяин лавки, пока его помощник обслуживал покупателей. Цзань Тан кинул взгляд на это сборище и расхохотался в голос.

Вскоре юноши пришли к постоялому двору. Постоялый двор состоял из трех больших частей. Первая часть была отведена под ночлег, вторая была публичным домом, а в третьей собирались мужчины, чтобы выпить или поиграть в азартные игры. Войдя в здание Шень, заметил очень много мужчин с длинными листками, которые были приклеены к их лбу и щекам. Таким образом обозначали должников, а на самих листках писали сумму их долга.Здание было выстроено кругом и состояло из двух этажей. Юноши поднялись на второй этаж, который больше напоминал балкон, и уселись за столик. На втором этаже было не настолько шумно, а еще оттуда открывался лучший вид на сцену, где танцевали цветки ивы. Под звуки флейты сяо три девушки кружились в плавном танце, забавляя мужчин.Когда юноши сели за стол, к ним подошла женщина средних лет. Она еще не была старой, но её лицо уже покрылось морщинами и выражало полное отвращение ко всему миру. На фоне юных и прекрасных девушек, которые танцевали под звуки флейты или ходили между столиками, она выглядела чужеродно и казалась отвратительной. Когда-то это место принадлежало ей. Теперь она должна была подчиняться хозяйке публичного дома, которая выкупила это место. Приняв заказ высокопоставленных гостей, женщина удалилась. Потом она снова появилась и поставила перед Цзань Таном миску холодной лапши. Перед Шенем она поставила миску с его любимым супом чжоу шеньчжэнь. Юный павлин опустил ложку в густой и темный, словно карамель, бульон. Он положил ложку супа в рот. Юный павлин снова подумал о Су Вон. Она часто готовила этот суп для него, особенно в последние дни, когда Шень был занять учебой. За время их совместной жизни, - а они были женаты уже полгода – Су Вон научилась готовить суп чжоу шеньчжэнь намного лучше, чем Ли Цуй и слуги. Поэтому теперь Шень, если хотел поесть любимый суп, всегда просил жену приготовить его для него.-Я так рад, что ты приехал! – радостно сказал Цзань Тан, проглотив кусок тушеной редьки. – Жаль, конечно, что ты приехал ради того, чтобы подвергнуть себя этому безумию. – добавил юный павлин и его лицо приняло строгие черты.

Цзань Тан, как и Шень получил хорошее образование. Но в отличие от юного наследника Гун Мэня, Цзань Тан не интересовался политикой и презирал систему государственных экзаменов. Он, как никто другой, знал, что для того, чтобы получить должность чиновника в той или иной сфере не было необходимости иметь технические знания, важнее было умение писать красивые тексты с уклоном в философию. Умение писать стихи ценилось выше всего, ведь даже в официальных документах использовали литературные приёмы.