Бэйцзин (2/2)

-Ну же, - на лице юноши снова появилась добродушная улыбка. – расскажи какая она? – с нетерпением спросил юный павлин.-Кто? – совершенно спокойно спросил Шень, делая вид, что не понимает, что Цзань Тан хочет от него услышать.-Твоя жена, конечно же! – воскликнул павлин, а потом рассмеялся в голос. Отсмеявшись, он глубоко вздохнул. – Помню, как ты говорил мне, что не хочешь жениться. И надо же… Я узнаю о твоей свадьбе! – с задором сказал Цзань Тан.-Я женился не по своей воле. – сухо сказал Шень, но потом его строгие черты лица стали мягче, а на лице появилась легкая, едва заметная, улыбка. – Но моя жена оказалась не такой, как я думал.

-Ва! – громко воскликнул Цзань Тан. Казалось, что Шень хотел сказать что-то еще, но кузен перебил его. – Должно быть ты очень любишь её, раз купил такое дорогое украшение! – с восторгом ребенка сказала Цзань Тан.-Похоже, что так! – с присущей ему усмешкой, ответил Шень.-Кого я вижу! – внезапно раздавшийся голос, отвлек Цзань Тана и Шеня от разговора. Юношеский голос был мягким и приятным.Такая бесцеремонность разозлила Шеня. Молодой наследник поднял голову. Перед ним стояло пять юношей. Среди них был толстый свин, который смотрелся крайне смешно в темно-розовом ханьфу, и стройный кот с черной шерстью и зелеными, как нефрит, глазами. Рядом с ними стояли еще кролик и баран с белой шерстью, напоминавшей облако. По всем ним было видно, что они были отпрыски знатных семей. Но они казались жалкими тенями на фоне юноши, который стоял впереди. Юноша, который прервал разговор Шеня и Цзань Тана, - а Шень не сомневался, что это был именно он – был фазаном с яркими перьями. В свете фонарей его перья блестели, словно были сделаны из золота. На нем было фиолетово-розовое ханьфу, а в своих крыльях он держал веер. На белоснежным веере черной тушью были нарисованы листья бамбука. У юноши было красивое, величественное лицо. Острые скулы придавали лицу фазана строгий вид.-Поздравляю тебя! – иронично сказал Цзань Тан, подняв глаза на фазана. – Твоя книга пользуется успехом. – с той же иронией продолжал говорить юный павлин. – Конечно, кому как ни сыну куртизанки знать о любовных интрижках. – резко кинул фразу Цзань Тан.Циничный тон, с которым говорил Цзань Тан, удивил Шеня. Он никогда не слышал, чтобы его кузен разговаривал с кем-то подобным образом. Юный павлин заметил, как изменилось выражение лица юного фазана. Его уверенность пропала, а острые скулы стали еще заметнее. Было понятно, что слова задели его.-Зато мой отец гораздо выше твоего, по статусу. – раздраженно сказал фазан. Он напомнил Шеню обиженного ребенка, который искал любые слова, чтобы поставить обидчика на место.-Правда? – также холодно сказал Цзань Тан. Он злобно усмехнулся. – И кто же он? Кто? – лицо Цзань Тана, которое еще несколько минут назад было приятным и добродушным, приняло отвратительный вид. Его лицо скривилось в улыбке, показывающей его превосходство.-А ты кто? – резко спросил фазан, посмотрев на Шеня. Он так и не нашелся, что ответить Цзань Тану, поэтому был ужасно зол.

-Меня зовут Ван Шень. – сказал молодой павлин и строго посмотрел на фазана. – Я единственный сын своей семьи, троюродный племянник министра старшего четвертого ранга Ван Гуан Вэя, муж единственной дочери четырнадцатого принца Чосона и наследник Гун Мэня.

В Китае такая форма приветствия была не только распространена, но и считалась вежливой: знакомство должно включать определение места, статус, и что еще важнее – семейное положение.Злоба пропала с лица юного фазана, а на её месте пришло удивление. Его глаза округлились, и он несколько раз обвел Шеня взглядом с ног до головы, словно не веря тому, что услышал. Он медленно опустился и сел между Шенем и Цзань Таном.-Ты действительно Ван Шень? – переспросил фазан. Когда Шень кивнул, лицо юноши приняло шутливый вид. – И не стыдно тебе общаться с таким, как он? – с пренебрежением спросил фазан и качнул головой в сторону Цзань Тана.

-Стыдно? – Шень совершенно спокойно посмотрел на своего собеседника. – Перед вами-то? – с усмешкой спросил юный павлин. Он обвел взглядом юношей, которые так и продолжали стоять за фазаном. – Нисколько! – заявил Шень, снова посмотрев на фазана.Услышав ответ Шеня, фазан засмеялся.-Ты нравишься мне еще больше! – продолжая смеяться, сказал фазан, переведя взгляд на Шеня. – Меня зовут Би Лю. – представился фазан и сделал поклон. – Я читал комментарии, которые ты написал к пьесам и могу сказать, что восхищен. Редко бывает, когда ум и талант получают те, кто имеет право реализовать их. – с тоской в голосе сказал Лю.

Би Лю хотел сказать что-то еще, но на первом этаже раздался грубый мужской голос. Следом за мужскими возгласами, которые состояли из неприличных слов, послышался звук разбивающейся посуды. Би Лю приподнялся, чтобы посмотреть. Заметив на первом этаже мужчину одетого в одежды чиновника старшего третьего ранга, он недовольно поморщился.-Главный ци гуань янь Поднебесной пожаловал! – с усмешкой сказал Би Лю. Юноши за его спиной засмеялись, а он сам развернулся к Шеню.

Ци гуань янь: снова означали ?воспаление дыхательных путей?, но если прочитать иероглифы иначе, то получается совсем другой смысл: ?жестокий контроль жены?. Эту фразу обычно использовали для описания мужа-подкаблучника.-Это так утомляет. – с наигранной усталостью сказал Би Лю. – Поддерживать порядок в этом месте задача довольно нелегкая. – добавил юноша и поднялся. Он уже собрался уходить, но остановился и снова посмотрел на Шеня. – Я нисколько не удивлен тому, что Вы, - фазан впервые обратился к Шеню официально, как и полагалось. – приехали на экзамен. Вы обладаете талантом и хорошими гуаньси для того, чтобы пройти, поэтому мне остается только попрощаться и еще раз выказать своё восхищение!

Би Лю еще раз поклонился Шеню, после чего последовал вниз. Сопровождающие его юноши последовали за ним. Спустившись на первый этаж, Би Лю стал успокаивать пьяного министра. Сперва министр кричал, но потом сознание покинуло его, и он упал в объятия юного фазана. На счастье министра многие из гостей были заняты своими делами, поэтому не обратили никакого внимания на эту сцену.Шеню так и не удалось узнать у Цзань Тана о конфликте между ним и Би Лю, но кузен рассказал ему о том, что фазан был сыном одной из куртизанок, что объясняло женственность в манерах Би Лю. Хозяйка публичного дома разрешила оставить его и даже оплатила образование для мальчика. Теперь Би Лю вел дела, потому что хозяйка была уже старая, а он хорошо разбирался во всех делах публичного дома. Би Лю был умным, и Шень сразу же заметил это. Это было заметно хотя бы потому, что его, юношу низкого происхождения, сопровождали отпрыски знатных родов. Но так как он являлся сыном куртизанки он не имел право сдавать государственный экзамен и получить должность. Поэтому ему и оставалось только писать любовные романы, со скрытыми подтекстами, которые едва ли кто замечал, и управлять делами публичного дома.Шень вернулся домой, когда уже совсем стемнело. На темном небе, словно крошечные огоньки, сияли звезды. Они напоминали молодому павлину водную гладь, по который плыли бумажные фонарики, сделанные в форме лотоса. Их запускали юные девушки и дети, загадывая желание на Новый год. А тусклую луну окружили облака цвета дыма. В павильоне, где остановился наследник, было темно. Павильон освещали только ночные фонари, которые слуги Гуан Вэя зажигали с наступлением сумерек и тушили с первыми лучами солнца.Зайдя в павильон, Шень понял, что, несмотря на достаточно ранее время – недавно объявили о наступлении часа свиньи**** –, все уже спали. Из комнаты, которая предназначалась для прислуги, доносился храп евнуха Яна. Старый свин занял единственную кровать и с жадностью растянулся на ней в полный рост. На соломенной циновке, укрывшись старым, выцветшим одеялом – когда-то оно было розового цвета – спал Мао. Прислонившись к бамбуковой стене павильона, спали два юноши-волка. Рядом с ними стоял низкий круглый стол. На столе остались стоять миски и фарфоровый кувшин из-под вина. В комнате смешался запах пота, алкоголя и остатков ужина. Из-за этого воздух стал вязким и дышать в комнаты было почти невозможно. Но казалось, что те, кто спали там, совершенно не чувствовали этого отвратительного сочетания запахов.Переступив порог своей комнаты, Шень увидел наставника Лю, спящего на широком стуле с округлой спинкой. Дорога настолько утомила старого наставника, что он даже не нашел в себе силы дойти до кровати, или он просто не хотел стеснять своего подопечного. Комната была освещена тусклым светом ночного фонаря, который наставник Лю оставил для своего подопечного. Шень переоделся в ночные одежды и, накинув ночной халат, расшитый золотыми нитями, потушил фонарь и лег в кровать. Завтра утром ему уже следовало быть на экзамене, поэтому молодой павлин собирался хорошенько отдохнуть. В комнате не было тех же отвратительных запахов, что в комнате прислуги, но воздух тут был таким же вязким и удушающим. Несмотря на то, что Шень провел всю жизнь в южной провинции, он так и не привык к летней жаре. Молодой павлин переносил её с большим трудом. Из-за духоты у него начинались сильные головные боли, из-за которых юный наследник мог провести в постели несколько дней.Шень закрыл глаза. Но уснуть у него так и не получилось. Из-за духоты и мыслей о предстоящем экзамене он не находил себе места. Молодой павлин еще не посещал императорскую резиденцию – он знал о дворце только из рассказов отца и евнуха Яна –, поэтому старался представить себе это величественное место. Потом он стал думать о министрах, которые будут принимать экзамен. Для этой роли обычно отбирали чиновников, к которым был большой уровень доверия, но все они были не выше пятого ранга. Потом павлин подумал о заданиях. Для экзамена такого уровня вопросы придумывали императорские ученые. А потом мысли Шеня стали путаться.Шень уже был готов уснуть, как подумал о Су Вон. Молодой павлин представил себе, как жена, обхватив своими крыльями его шею, смотрит на него своими темными глазами. Его сердце стало биться быстрее. Взгляд жены всегда возбуждал его. Он представил себе, как развязывает тонкие завязки на нижнем платье Су Вон и прикасается к её телу. Шень представил себе, как Су Вон опустила голову на его грудь, - она всегда делала так после того, как ?проливался дождь? -, а он нежно гладит её по спине и крыльям, словно маленького ребенка, слушая, как её тяжелое дыхание становится ровным. Шеню даже показалось, что он почувствовал аромат перьев жены. Нежный аромат персика ударил в нос, заставив павлина вскочить. Из-за этих мыслей кровь прильнула к лицу и почти сразу же Шень почувствовал нехватку воздуха. Он дышал так, словно без передышки поднимался в гору. Дыхание молодого павлина стало тяжелым и прерывистым. Его сердце стучало так сильно, что казалось, вот-вот вырвется из груди, а лоб покрылся потом. Молодой павлин прислонился к бамбуковой стене павильона. Длинным рукавом ночного халата, он стер со лба пот и несколько раз постучал кулаком по груди, чтобы успокоить мысли и чувства. Но мысли о жене не пропали. Шень чувствовал себя, как Мэн Мэй*****, – герой новой популярной пьесы –, увидевший во сне мистический образ прекрасной девушки. Но, в отличии от Ду Линян – девушки, которую увидел Мэн Мэй – в образе Су Вон не было ничего мистического. И от этого желание Шеня увидеть жену только увеличилось.

Чтобы отвлечься от мыслей о жене, Шень стал наизусть проговаривать, тщательно заученные, высказывания Конфуция и Лао-цзы. Но из-за усталости и волнения мысли путались, и павлин сбивался. Он продолжал бубнить себе под нос высказывания через раз поправляя самого себя. Повторив еще несколько высказываний, молодой наследник решил повторить ?удачные слова?, которые следовало употреблять в сочинениях. С ?удачными словами? было также, как и с высказываниями. Шень хорошо помнил их, но постоянно сбивался и путался. Иногда он путал высказывания из темы ?земля? с высказыванием из темы ?времена года?. И это ужасно раздражало павлина.Шень поднялся с кровати и зажег несколько свечей. Яркий свет резал глаза, но вскоре глаза Шеня привыкли, он смог дойти до невысокого стола, стоявшего в другом конце комнаты. Павлин поставил свечи на невысокий столик и, опустившись на шелковую подушку, сел за него. Шень положил перед собой Лэйшу – ?систематизированную книгу?. Для повторения Лэйшу была самой лучшей книгой, поскольку являлась справочником с цитатами. Описание литературных стилей, ?удачные слова? для сочинений и стихов и высказывания были разбиты на основные темы: небо, времена года, земля, императорский двор, растения, ритуалы и оружие. Рядом с Лэйшу молодой павлин положил словарь рифм – в нем содержались наиболее удачные сочетания слов, для написания стихов.Юный павлин с головой погрузился в чтение. Он решил, что не отправится спать, пока не будет уверен, что правильно запомнил все высказывания и ?удачные слова?. Молодой павлин считал, что не имеет права провалить этот этап экзамена. Шень не потерял бы лицо, если бы провалил экзамен. За это павлин совершенно не переживал. На экзамене такого уровня, - а выше был только экзамен в присутствии императора – решались далеко не все. Он боялся потерять лицо перед женой.От усталости глаза закрывались сами собой, но Шень упорно сопротивлялся сну. Павлин время от времени постукивал себя по щекам, чтобы не заснуть. Из-за яркого света свечей, проснулся наставник Лю. Старый кролик потер заспанные глаза. Он медленно поднялся, слегка постукивая кулаками по затекшим лапам в области плеч, чтобы разогнать кровь. Увидев своего подопечного, склонившегося над книгами, лицо наставника приняло выражение недовольства. Он подошел почти вплотную, но, казалось, Шень его совсем не замечал. Юноша уставился в книгу.-Ваша светлость, - несмотря на явное недовольство, голос наставника Лю, как и всегда, звучал спокойно. – что вы делаете? – спросил старый кролик, сложив лапы за спиной.-Читаю. – сухо ответил Шень, не поднимая головы. Шень дочитал до конца страницы и, перевернув лист, посмотрел на наставника. – Я решил, что было бы полезно повторить все еще раз. – Шень сильно устал и его голос казался слабым.-Милостивый Будда! – с наигранно глубоким вздохом сказал наставник Лю и покачал головой. – Ваша светлость, Вы же прекрасно знаете, что бездумное зазубривание не даст никаких плодов. Вы сейчас занимаетесь именно этим, а стало быть, тратите время в пустую. – голос наставника приобрел строгие нотки. Наставник Лю покачал головой, после чего складки на его лбу разгладились и лицо снова приняло дружеский вид. – Вам следует отдохнуть.-Не могу. – буркнул Шень. Его лицо стало строгим. – У меня такое чувство, словно я забыл абсолютно все, чему Вы меня учили. – Шень провел крыльями по лицу, потирая уставшие глаза. – Вы же понимаете, что я не могу провалить экзамен? – спросил Шень, убрав крылья от лица. Он кинул на наставника хитрый взгляд.На лице наставника Лю появилась улыбка. Конечно, он все понимал. Старый кролик даже считал, что женитьба пошла его подопечному на пользу. Шень стал учиться усерднее, несмотря на частые пропуски. Но наставник Лю совершенно не возражал. Старый кролик считал, что молодому павлину полезнее проводить время с женой, чем за книгами. ?Юность коротка, как и сезон дождей в южных провинциях. За это время земля должна успеть впитать в себя влагу, чтобы дать ростки и плоды. Если помешать дождю, то земля высохнет, станет непригодной и не даст плодов. А если не будет плодов, то Инь и Ян перестанут существовать в гармонии?, часто говорил Наставник Лю Ван Чэню, когда наместник ругал сына за пропуски.-Я понимаю Ваши чувства! – сказал наставник Лю. Улыбка сохранилась на его лице. И он хитро посмотрел на своего подопечного. – Но поверьте мне, старику, Вам лучше отправиться спать. Вы устали. Утром Вы почувствуете себя лучше!Шень неохотно согласился. Он действительно чувствовал себя уставшим. Молодой павлин вышел из-за стола и, когда он лег на кровать, наставник Лю потушил свечи. Старый кролик открыл окно, чтобы впустить в комнату свежий воздух, после чего вышел, оставив своего подопечного одного.

Шень проснулся совсем рано, где-то в середине часа кролика******. Служанка – маленькая крольчиха – накрыла ему стол. Она поставила перед павлином миску с густым супом, чашу риса и тушенные в остром соусе овощи. Крольчиха поставила перед Шенем чайник с хризантемовым чаем, сушенные арбузные семечки и соленые сливы. Служанка налила чай в чашку, после чего покинула комнату. Из-за прошлой ночи и волнения перед предстоящим экзаменом, Шень не мог есть. Но молодой павлин убедил себя поесть, ведь следующие три дня он проведет в маленькой, изолированной от внешнего мира, кельи и будет есть только рис.В конце часа дракона******* Гуан Вэй и Шень направлялись в сторону дворца. Министр Ван, одетый в красные шелковые одежды чиновника с нашивками на груди и спине, сидел на носилках из красного дерева. Четверо слуг, которые казались Шеню довольно худыми для подобной работы, с гордым видом несли своего господина. Молодой павлин шел рядом с дядюшкой, слушая его недовольное бурчание.

-Быть чиновником в течении одной жизни все равно, что пройти семь перерождений в качестве нищего. – недовольно пробурчал Гуан Вэй, крылом закрывая лицо от солнца.Шень был одет также, как и прошлым вечером, когда вышел с Цзань Таном на прогулку. Только теперь на его крыльях были специальные нарукавники. Обычно их использовали при стрельбе из лука. Нарукавники надевались поверх длинных рукавов ханьфу, что было весьма удобно при стрельбе. На экзамене они были не менее полезны, поскольку сохраняли рукава чистыми.Носильщики остановились у главных ворот дворца – ворот У мэнь. Ворота У мэнь напоминали по форме иероглиф ао – ?вогнутый? - и имели двухъярусную крышу удянь – четырехскатную крышу, с поднятыми вверх углами.Гуан Вэй сошел с носилок. У ворот он встретился с двумя другими министрами – министром младшего четвертого ранга Сунь Чжуан Фу и министром старшего четвертого ранга Хо Бо Линем. Мужчины, как и полагается, обменялись любезностями, после чего Гуан Вэй представил им Шеня, назвав его ?дорогой племянник?. Шень поклонился почти до самого пояса, выказывая своё уважение, и министры одобрительно закивали головами.Переступив через главные ворота, Гуан Вэй отстранился от Шеня, словно был не знаком с ним. Министр делал это с благими целями. В императорском дворце, как и во всем Китае, ценились хорошие гуаньси, но они могли и погубить.Пройдя через ворота У мэнь, Шень оказался на светлом и широком дворе. Тут было гораздо тише, чем на главной площади перед воротами. Тут почти не было слышно криков торговцев и шума толпы. Внутри, изгибаясь, с запада на восток текла река Цзиньшуйхэ. Во дворце её использовали чтобы сливать воду после сезона дождей, или чтобы тушить пожары. Её пересекали пять мостов из белого нефрита, подчеркивая красную стену и желтую черепицу. К северу от реки были заметны ворота Фэнтяньмэнь с двухъярусной крышей сешань. Это место предназначалось для императорских аудиенций и решения политических вопросов. Здание было не большим, но удивительно красивым. За воротами Фэнтяньмэнь справа расположились палата Вэньхуадянь – палата выдающихся ученых –, а слева – палата Уиндянь – палата героев.

Шень с интересом рассматривал каждую деталь Запретного города. Он крутил головой из стороны в сторону, пока его взгляд не остановился на императорском дворце. Дворец императора – зал Фэнтяньдянь –, как и полагалось был ориентирован с севера на юг. Зал Фэнтяньдянь возвышался над прочими зданиями. К нему вели ступени из белого мрамора. Зал имел двухъярусную крышу удянь, красные стены, желтую черепицу, ярко-красные колонны и золотые двери.Смотря на императорский дворец, Шень представил себя стоящего на самом верху. В своих фантазиях он был одет в ярко-красные одежды с золотой вышивкой в виде дракона – символа императора – на спине. А голову украшала корона мяньгуань. Спереди и сзади корона имела подвески ?лю?. Это были нити ?у цай сао?, на которые узлами были закреплены бусины пяти цветов. Шень представил, как смотрел сверху вниз на чиновников, которые стояли перед ним на коленях, в приветственном поклоне. А потом молодой павлин представил Су Вон. Он представил жену в таком же красном ханьфу с золотой вышивкой в виде феникса – символа императрицы. Её голову украшала золотая корона. Украшенная разнообразными камнями, корона напоминала хвост феникса. Молодой павлин отчетливо представлял себе этот день. Су Вон появится на площади перед дворцом в паланкине, украшенным цветами. После чего она выйдет из него и станет подниматься к нему по ступеням. Шень, казалось, видел каждый шаг жены. Каждый её шаг был таким грациозным и легким, что вызывал восхищение. И как только она встанет рядом с ним, он объявит её своей императрицей. А площадь перед дворцом, которая будет заполнена чиновниками, евнухами, придворными дамами и служанками, будет заполнена громкими криками: ?Слава императору! Сто лет жизни императору! Слава императрице! Сто лет жизни императрице!?. Шень усмехнулся. Еще несколько месяцев назад он видел в своем восхождении на трон единственный способ избавиться от навязанной родителями жены, которую, как предполагал павлин, он не полюбит. Но сейчас он не мог представить на месте императрицы никого кроме Су Вон.От мыслей Шеня отвлек сильный мужской голос. Повернув голову на звук, молодой павлин увидел евнуха средних лет. Евнух призывал собравшихся на площади мужчин, – а их было около ста человек – к порядку. Евнух-свин был одет в зеленые шелковые одежды, а голову закрывал черный головной убор. На его лице отразилось недовольство. Лицо евнуха было сложно назвать приятным. Оно было похоже на камень. Императорский евнух появился на площади в сопровождении нескольких императорских стражников.-Прошу следовать за мной! – громко прокричал императорский евнух.Только его крик заставил собравшихся мужчин обратить внимание на тощего евнуха. Когда мужчины удостоили его вниманием, евнух поклонился, после чего демонстративно развернулся, призывая собравшихся следовать за ним. Шень шел следом за евнухом. Молодой павлин делал каждый шаг с гордостью и каким-то особым наслаждением, словно это уже был его дом. Евнух свернул вправо и прошел через небольшие ворота. Эти ворота были не такими величественными, как те, что Шень видел прежде. Поэтому возможно, что у этих ворот даже не было собственного имени. А если и было, то оно было такое незначительное, что его знали разве что давние обитатели дворца. Миновав ворота, перед гостями открылся вид на весьма скромный сад. Его, вероятнее всего, разбили для чиновников, которые могли укрыться там от удушающей жары. Молодой павлин снова крутил головой из стороны в сторону, словно маленький ребенок.-Император идет! – также громко крикнул императорский евнух. Его мощный голос заставил всех собравшихся обратить на себя внимание. – Все на колени! Живо! Голову не поднимать! – грозно приказал мужчина.Все собравшиеся дружно встали на колени, склонив головы так, что их лбы касались земли. С особым рвением на колени опустился какой-то старик. Всю дорогу Шень наблюдал, как старик медленно плелся за группой. Опираясь на изогнутую трость, он с трудом волочил за собой ноги. Двое стражников, сопровождающих собравшихся, опустились одно колено, положив мечи, которые до этого несли в правых лапах, на землю. Сам евнух не менее энергично опустился на колени, но голову опустил не до конца. Так он мог следить за тем, когда император будет достаточно далеко, чтобы всем было позволено подняться.Воспользовавшись моментом, Шень приподнял голову. Несколько высоких евнухов несли золотые носилки, на которых сидел император. Следом за ним вереницей, словно воды реки, плелись худощавые евнухи, они почти бегом следовали за носилками, закрывая императора от солнца большими зонтами, несколько придворных дам, одетых в темно-синие ханьфу с узкими рукавами, и около двадцати младших служанок. Шень перевел взгляд на императора. Император-буйвол безучастно опустил голову на копыто, которым опирался на бортики носилок. Молодой павлин усмехнулся. Шень представил себя, сидящем на золотых носилках и на лице молодого павлина появилась хитрая улыбка. Шень наградил императора взглядом полным презрения. Мужчина, по мнению Шеня, совершенно не был похож на Сына Неба, в нем не было никакого величия.Когда император со своей многочисленной свитой удалился, собравшимся разрешили подняться. Они продолжали идти за императорским евнухом. Уже через несколько минут толпа мужчин оказалась в палате Наньсаньсо.

Палата Наньсаньсо представляла из себя небольшой комплекс из нескольких построек. На время экзамена, пространство в постройках разделили тонкими бамбуковыми перегородками, чтобы создать кельи. В таких кельях мужчины проведут три дня, выполняя первое задание.Мужчины выстроились толпой и по очереди распределялись по своим комнатам. Когда очередь дошла до Шеня, то несколько евнухов-надзирателей тщательно проверили вещи, которые были у павлина: кисть, тушечница, несколько листов чистой бумаги и свечи. После осмотра личных вещей, евнухи попросили молодого павлина раздеться. Шень снял ханьфу, и евнухи тщательно проверили одежды на наличии подсказок. Молодых они досматривали особенно тщательно. Они прощупали ткань, чтобы убедиться, что нет никаких подкладок, куда обычно прятали шпаргалки. Убедившись, что с верхнем ханьфу все в порядке, евнухи попросили Шеня снять нижние одежды.Молодому павлину это не нравилось, но он послушно повиновался. Многие мужчины, которые шли перед ним, устраивали сцены, только своими громкими криками они ничего не добились, поэтому Шень продолжал покорно стоять, пока евнухи проверяли его нижние одежды и тело. Проведя проверку, евнухи разрешили павлину одеться и забрать свои вещи. Один из евнухов, старый-панда, записал имя Шеня.Императорский евнух, который сопровождал мужчин, проводил Шеня в его комнату, после чего закрыл дверь. Комната была такая же, как и всегда. Тесная келья состояла из трех стен, двери и двух досок, которые служили и столом, и стулом, и кроватью. Свет в комнату проникал через щели между бамбуковыми перегородками и был тусклым.Шень начал располагаться. На доску, которая служила столом, он поставил свечи и зажег их. В келье стало светло. Рядом он положил тушечницу, кисть и листы бумаги. Разложив свои вещи, Шень сел на вторую доску, которая служила стулом и кроватью, и прислонился спиной к задней стене. Воздух на улице прогревался и очень скоро в келье стало трудно дышать.

Шень помнил, как впервые оказался на экзамене. Свой первый экзамен, на звание сюцая, молодой павлин сдавал в Гун Мэне. Он помнил, как тяжко ему дались эти несколько дней в келье. Ему казалось, что он сходит с ума. Перегородки между кельями в Гун Мэне были плотнее и между ними не проходил свет, смену часов тоже не объявляли. Из-за этого Шень совершенно потерял счет времени. А из-за жары и запахов подгнивающей еды, которые доносились из соседней кельи, Шеня тошнило. Тогда ему хотелось сбежать. Он был готов бросить все, был готов даже потерять лицо. Но все же взял себя в крылья. Павлин хорошо помнил облегчение, которое он испытал, когда покинул келью. Тогда ему было абсолютно безразличны результаты экзамена. Первые два дня Шень только спал. А когда шок прошел, то молодой павлин всерьез заволновался. Он совершенно не помнил, что написал в сочинении. Но увидев своё имя в списках тех, кто прошел – список вывесили на главной площади города – он был горд за самого себя. Свой второй экзамен Шень сдавал в Нанкине. Туда Шень отправился с отцом. Тогда ему пришлось всю дорого выслушивать наставления отца, а когда он отвлекался, то со всей силы получал удар по затылку. На этот раз Шень был рад одиночеству в келье. Только тут он мог спрятаться от надоедливых наставлений отца. Почти все три дня, отведенные на выполнение задания, Шень работал. Но павлин был не уверен в правильности ответа. Он сказал об этом отцу и вскоре пожалел. Ван Чэнь стал кричать на него. ?Тебе следовало быть внимательнее! Нужно было больше заниматься!?, все три дня, пока Шень ждал результатов, отец повторял эти слова. Но, увидев свое имя в списках, сдавших экзамен, получил от отца лишь скромное: ?Молодец? и несколько недель отдыха.Сейчас Шень был совершенно спокоен. Волнения вчерашней ночи пропали, а на их место пришла уверенность. Полученное задание, казалось павлину легким. Ему следовало написать сочинение на тему ?добродетель?.Молодой наследник полностью посвятил себя работе. Даже для такого задания, как сочинение о ?добродетели?, требовалось много времени. Шень записывал высказывания Конфуция, дополнял их собственными мыслями и ?удачными словами?. Но потом он все перечёркивал и брался за чистый лист. Шень писал почти не отрываясь. Он отрывался от работы только три раза в день, когда приносили еду. Кормили тут весьма скромно. В день выдавали три рисовых шарика с начинкой из овощей и фасолевой пасты. Почти также кормили преступников, с той лишь разницей, что преступникам полагался один рисовый шарик в день. Днем воздух сильно прогревался и, смешиваясь с запахом еды и пота, становился невыносимым. Поэтому Шень оставлял работу на вечер и ночь, когда жара немного спадала.

К концу третьего дня Шень полностью закончил свою работу. На довольно небольшом листе бумаги он написал сочинение в стихотворной форме, пользуясь цитатами Конфуция и его последователей. Когда императорский евнух открыл дверь кельи, яркий свет ударил в глаза молодого павлина. Шень протянул ему работу. С абсолютным безразличием евнух забрал работу у юноши.

Перед следующим этапом экзамена полагался один свободный день. Когда Шень добрался до резиденции Гуан Вэя, он тут же упал на кровать и заснул. Он спал так крепко, что даже не видел снов. Он проспал почти весь день. Шень проспал бы намного дольше, но его разбудили резкие звуки, доносившиеся с улицы. Вдоль хутунов проходили танцоры. Под какофонию из инструментов, они танцевали танец ян гэ********. Проснувшись, Шень почувствовал голод. Поэтому приказал служанке, которую Гуан Вэй приставил к нему, принести еды. Молодая служанка поспешила исполнить приказ молодого господина и совсем скоро она накрыла на стол. Она поставила перед Шенем суп из овощей, рис с семенами лотоса и маринованный корень лотоса. Молодой павлин обедал в компании своего кузена Цзань Тана. Юноша без остановки засыпал Шеня вопросами. Из вежливости он спросил Шеня об экзамене, но вскоре эта тема ему надоела и Цзань Тан вернулся к их вчерашней беседе. Он стал расспрашивать Шеня о жене.-Но…- задумчиво протянул Цзань Тан, покручивая в крыльях чашку. -Она же лебедь, а ты павлин! Вы же разные! – иронично заметил Цзань Тан и с усмешкой посмотрел на кузена.-Дракон и Феникс тоже разные. – совершенно спокойно ответил Шень и положил в рот ложку риса.

На ответ Шеня, Цзань Тан только разочарованно фыркнул. Немного помолчав, он снова принялся засыпать Шеня вопросами. Только теперь вопросы касались только его самого. По ответу брата, Цзань Тан понял, что Шень не намерен с кем-либо обсуждать свою жену. Цзань Тан в свою очередь рассказал Шеню об очередном путешествии, в которое он отправился. Юноша в красках описывал все то, что видел, а видел он достаточно. Слушая кузена, Шень не заметил, как заснул прямо на веранде павильона.На следующий день императорский евнух снова встретил мужчин на площади у дворца. Как и в прошлый раз его сопровождали солдаты. Он поприветствовал собравшихся и велел следовать за ним. Толпа мужчин покорно последовала за ним. Они шли в том же направлении, что и несколько дней назад. Только на этот раз пошли севернее.

Чуть севернее палаты Наньсаньсо располагался дворец Ниншоугун. Дворец был небольшим, но не менее красивым, чем другие дворцы. У него была такая же, покрытая желтой черепицей, четырехскатная крыша с поднятыми вверх углами, красные стены, а вход украшали колонны.

Войдя во дворец, мужчины расселись за одиночные низкие столы. На этом этапе экзамена их осталось значительно меньше. Поэтому они все могли уместиться в зале дворца. На столах для них уже были приготовлены принадлежности для письма. Заняв свои места, мужчины сперва поклонились министру, который сидел на стуле с широкой спинкой, напоминающий императорский трон, а потом сели на шелковые подушки.Министр младшего шестого ранга Ху был высоким и тонким. У лиса была прямая спина и величественный взгляд. Шеню даже показалось, что этот мужчина, имеющий довольно низкий ранг, более царственен, чем император. Министр Ху окинул взглядом всех собравшихся. В его взгляде читалась усмешка и презрение, которое он даже не пытался скрыть. Когда все участники экзамена расселись и затихли, Ху встал со своего места.

-На этом этапе вам нужно всего лишь дать верный ответ на загадку! – Ху говорил громко и медленно, чтобы все собравшиеся могли понять его северный диалект.Министр-лис поднял лапу и указал на стену, которая располагалась за его спиной. На стене висел лист бумаги с крупной надписью: ?Император крадет скот. Чиновники мошенничают. Свекр гоняет невестку. Сын колотит отца по голове?. Каждый иероглиф был четко выведен и понятен.На ответ дали пятнадцать минут. Мужчины приступили к работе. Пока они изливали свои мысли на бумагу, между ними ходили евнухи. Они следили, чтобы никто не списывал. Несколько мужчин довольно усмехнулись. Их усмешка указывала на то, что ответ, должно быть, был слишком легким. Но Шень думал иначе. Сперва павлин, как и другие мужчины, хотел записать ответ, полагая, что и этот вопрос связан с темой сочинения. Но потом остановил себя. Молодой павлин несколько раз прочитал надпись, чтобы убедиться в том, что там нет игры слов. На экзаменах не редко встречались задания с игрой слов. Именно в таких заданиях делали больше всего ошибок. Мало кто обращал внимания на ?скрытый? смысл. Однако Шень не нашел тут игры слов. Он в задумчивости водил глазами по залу. Он был уверен, что ответ гораздо проще, чем он думает.Когда один из евнухов объявил, что до конца осталось три минуты, Шень схватил кисть. Он принялся судорожно записывать мысли. Пока молодой павлин писал, он почувствовал, что один из евнухов, которые продолжали ходить между столами, остановился за его спиной. Шень не видел его, но чувствовал, что мужчина не просто стоит за его спиной, но и читает его ответ. А когда молодой павлин закончил, то услышал, как мужчина довольно вздохнул, намекая павлину, что его ответ правильный. Но Шень так устал, что совершенно не обратил внимание на это.Императорский евнух объявил об окончании экзамена и мужчины сдали свои листы. Они сложили их на стол перед ученым. Ученый был старым мужчиной, одетым в темно-фиолетовое ханьфу с золотой вышивкой в виде пионов. Он сидел за высоким столом, по правую лапу от министра Ху. Получив работы, старик, прищурив глаза, стал изучать их. Но вскоре заинтересованность пропала с его лица, уступив место совершенному безразличию. Почти все ответы были одинаковыми. Они были полностью лишены хоть какой-то доли оригинальности, поскольку состояли из ?удачных слов?. Но пролистнув три листа бумаги, глаза ученого блеснули, и он подозвал к себе императорского евнуха. Когда императорский евнух подошел к нему, то ученый что-то прошептал ему на ухо, после чего всучил листы бумаги. После этого старик снова склонился над ответами, но, казалось, больше его ничего не заинтересовало.Императорский евнух передал листы министру Ху. Лицо мужчины приняло мудрое выражение. Но всем, кто видел его лицо, было понятно, что в нем нет ничего кроме хитрости. Ху пролистал листы и остановил свой взгляд на одном. Он прочитал написанное, а потом посмотрел на Шеня. Ху перевел взгляд на императорского евнуха. Евнух кивнул и на лице министра появилась живая улыбка.-Среди всех работ верными оказались только три! – министр Ху говорил также громко и четко. – Что ж, - сказал он и, отложив два листа, оставил в лапах только один. Он откашлялся, а потом продолжил говорить. – я бы хотел услышать ответ от самого юного участника! – с той же улыбкой сказал лис и махнул лапой, призывая Шеня сделать шаг вперед.Шень не сразу понял, что происходит. Мужские взгляды устремились на него. Молодому павлину не верилось, что его ответ оказался правильным. Но он довольно быстро осознал свое положение и гордо сделал шаг вперед. Министр Ху еще раз посмотрел на императорского евнуха. Евнух медленно кивнул, а на его лице появилось недовольство. Было заметно, что неуверенность Ху его раздражала, но его положение не позволяло открыто показывать это.-Расскажи, почему ты дал такой ответ. – приказал лис. Он с нескрываемым интересом посмотрел на Шеня.Молодой павлин усмехнулся. Он чувствовал своё превосходство.-Отгадка – это известное изречение Конфуция о государстве, чиновниках, отцах и детях, которые пренебрегают своим долгом. ?Если не будет государем государь, слуга слугой, отец отцом и сын сыном, то, пусть бы даже у меня был хлеб, смог ли я его вкушать??. Темой сочинения была ?добродетель?, поэтому я был убежден, что и отгадка на эту загадку тоже должна быть связана с добродетелью. Выходит, я был прав. Только исполняя свой долг можно считаться добродетельным! – договорил Шень и на его лице появилась, присущая ему, улыбка.Министр Ху посмотрел на старого ученого. Мужчина улыбнулся и довольно закивал головой. На лице Ху появилась хитрая улыбка. Министр Ху знал, что вопросы о текстах Конфуция или Лао-цзы исчерпали себя. Поэтому на городских и региональных экзаменах ученые тратили несколько месяцев, чтобы придумать вопрос, как можно более запутанный. Зная об этом, мужчины готовились найти подвох. На это и рассчитывал Ху. Он предположил, что экзаменующиеся не подумают, что ответ может быть таким простым. И оказался прав.

Министр Ху еще раз посмотрел на Шеня, а потом довольно рассмеялся. Он махнул лапой, подзывая к себе императорского евнуха. Лис вложил ему в копыта свиток и махнул лапой. Императорский евнух, на чьем лице оставалось такое же безразличие, как и в первый день, вручил Шеню свиток и пару нашивок, которые говорили о новом, более высоком, статусе молодого павлина.