Глава 35 - Невозможно отказать (2/2)

На этот раз с левой стороны.

— Ну все, братан! Смейся-смейся, я тебя еще достану! К тому времени, как десятый кусок пола ударил его в какую-то часть тела, буквы уже катались по столу, ударяясь частями о поверхность или прислоняясь друг к другу для поддержки. Все пятнадцать смеялись так сильно, что по праву должны были задохнуться. — Ну все! Все! — вскипел Тамаки. — До меня доперло. Я просто останусь здесь и постараюсь все обдумать. Ну, особенно жестокий человек мог бы заметить, что все бывает в первый раз. Однако. В этот момент у Тамаки появилась особенно хорошая идея. Кому захочется биться с диким Стендом в одиночку! У него в кармане лежал телефон. Он мог позвать на помощь! Ха! Посмотрим, как эта хренота посмеется, когда он позовет на помощь! — ...Тамаки, это ты? Что-то случилось? — Оги, ты должен мне помочь! На меня напали! — Напали? Уже бегу. Скажи что знаешь, я скоро буду. Перед ним Удовлетворение снова смеялась. Озорное тихое хихиканье вместо откровенного рвущегося наружу хохота. — Чертово Удовлетворение рисует линии по всей моей хате! — Еще раз? Я не совсем догнал. Что тебя атакует? — Удовлетворение! Меня атакует Удовлетворение! Алло? Оги? Алло? Черт, связь оборвалась! Вовремя, конечно, у его приятеля села зарядка. Ладно. Хорошо. Без паники. Может быть, если он будет осторожен в своих движениях, то сможет вырваться? Найти помощь и положиться на них, а затем, возможно, попросить Каллен помочь ему. Да, именно! Против Стенда лучше всего выставить другого пользователя Стенда. Да, не было ничего постыдного в том, чтобы такой хороший нормальный парень, как он, сбежал за подкрепой. Поэтому сейчас ему оставалось только очень, очень осторожно шагать по полу. Надо осторожно распределять свой вес. Держать его примерно равным, насколько это возможно, по обе стороны от пунктирной линии, заранее проверять, сложится ли та, если он ступит сюда и если он поставит ногу вот сюда... На столе буквы Удовлетворения проводили то, что можно было бы назвать только саркастической рутиной группы поддержки. Визуальный аспект такого представления, особенно в исполнении букв алфавита и знака препинания, стоит лучше оставить в области воображения читателя, чтобы мы не остались здесь всю ночь, останавливаясь на этом единственном зрелище. Особенно когда мы могли добраться до того, что действительно имело значение: а именно, Тамаки добрался до двери, не упав мордой в пол. — Походу, тут победа за мной, — сказал Тамаки, поворачиваясь, чтобы позлорадствовать над парящим словом, сжимая ручку двери. — Посмотрим, как вам будет ржачно, когда я вернусь с Каллен и–...

Он повернул ручку. Уверенно шагнул вперед, не глядя, куда идет. Врезавшись прямо в дверь. — Кяа-ха-ха-ха-ха-ха-ха! — Ч-что за черт?! — крикнул Тамаки. —С-стойте, только не говорите... Вы, мелкие засранцы, наложили эти пунктирные линии еще и на ручку?! И действительно, так оно и было, так как ручка, очевидно, полностью складывалась вокруг его хватки.

— Думаете, что сможете запереть меня в ловушке? Я покажу еще вам и вашему пользователю! Он потянулся влево и взял метлу. Он повертел ту в руках. Вроде никаких пунктирных линий! Ха-ха! Он шлепнул ею в раскрытую ладонь, а затем слегка поморщился от занозы, которую случайно дал себе, и попытался сделать вид, что ничего не произошло, после чего сделал большой шаг вперед— Затем оставил эту ногу висеть в воздухе.

— Вот здесь пунктирная линия, — сказал он. — Вы небось надеялись, что я сложу пол и ударю себя между ног, не так ли? Буквы выжидательно закивали. — Как жаль! — крикнул Тамаки, отдергивая ногу. Вместо этого он позволил нижней части метлы идти впереди, прижимая ее к полу и расчищая для себя путьсквозь пунктирные линии, смахивая их в моменте абсолютного триумфа. — Потому что я здесь, чтобы прибраться! Буквы дружно спрыгнули со стола, попытавшись одновременно разлететься в разные стороны, и, естественно, чаще всего столкнулись друг с другом. В конце концов, Удовлетворение удовлетворилась отступлением в угол комнаты, в то время как Тамаки яростно преследовал его. — Так-так-так, — усмехнулся он, оставив метлу балансировать на плече, в то время как буквы дрожали на полу перед ним, сбившись в кучку, чтобы дать друг другу эмоциональную поддержку. — Теперь мы не такие крутые, а? Уже не до смеха, а? Обеими руками он занес метлу, чтобы ударить по ним со всей силой своей ярости.

— Передавайте привет своему пользователю, — сказал он. — Кто бы ни был этот мудак, потому что теперь вам не сбежать, мелкие вредители! Все было прекрасно, если не считать того, что кто-то похлопал его по плечу, заставив Тамаки обернуться и посмотреть, кто это. Там, конечно, никого не было. Что-то стукнуло его по другому плечу, и он снова обернулся. По-прежнему ничего. Третий стук, и он повернулся в противоположную сторону, где ему застенчиво помахал какой-то перевернутый восклицательный знак. — Что тебе–... — был начатый вскрик, когда метлу приподняли назад и высоко влево.

К сожалению, этот вскрик затем закончился "Гах!", когда метла внезапно сложилась в нескольких местах, частично обернувшись вокруг лица Тамаки так, что головка метлы врезалась в его лицо, от чего он отшатнулся назад в угол, выпустив по ходу дела метлу из рук и заставив весь инструмент защелкнуться вокруг его тела, пока другой ее конец не встретился с довольно неудобным местом с ощутимой силой. Надо отдать должное: несмотря на то, что он горячий на голову и близорукий дурак, Тамаки был из тех, кто не сдается. Должно быть, это было из-за вызванного им уровня адреналина, будучи горячим. Любой другой рухнул бы на пол и ничтожно молился после испытания складного пола, но только не он. Он держался с вытянутой спиной. Проблема была в том, что у каждого есть свои пределы, и не было ни одного живого человека, который смог бы остаться на ногах после такого внезапного удара. И в самом деле, самый крепкий человек на свете поступил бы так же, как Тамаки: опустился бы, широко раскрыв глаза, на колени. Хныкая в агонии и оставаясь там некоторое время, не обращая особого внимания на разнообразные буквы, прыгающие вверх и вниз по его дрожащей фигуре.***====Оги==== Ранним утром четверо мужчин шли по улице походкой, в которой была стальная решимость, либо, что более вероятно, они встали на пару часов раньше, чем ожидали, по причинам, которые они точно не понимали и которым не слишком были рады. — Ты уверен в этом? — спросил Кенто. — Как-то я сомневаюсь в этом внезапном звонке от этого идиота так рано утром... — Все это больше выглядит так, что он просто напился, — заметил Тору. — Скоре всего, ему просто почудились глюки после выпитого им бухла, а затем он лег дрыхнуть. — Тогда не я буду его будить, — зевнул Кенто. — У него и в лучшие времена вспыльчивый характер. Так что, мне как-то не хочется видеть его с похмелья. По многим причинам. — Честно говоря, я того же мнения, — признался Оги. — Однако, есть шанс–... — Есть шанс, что все может быть серьезно, — произнес наиболее странный из четверки. Косэцу Урабэ. Звук его голоса все еще вызывал у Оги непреодолимое желание встать по стойке смирно, хотя его тело сейчас отчаянно протестовало против такого рода действий. — Насколько нам известно, на него мог напасть пользователь Стенда, который искажал его речь. — Т-точно, — сказал Оги. — Кроме того, на разборе полетов он казался каким-то подавленным. Даже если на самом деле все в порядке, самое меньшее, что мы могли бы сделать, это потратить некоторое время, чтобы подбодрить его. К слову, я удивлен, что ты решил пойти с нами. Один из Четырех Святых Мечей... — Я подумал, что будет весело провести время с другом, — сказал Урабэ. — Когда придет время драться, я буду серьезен настолько, насколько это необходимо. В остальное время я сделаю все возможное, чтобы выпустить немного напряжения. Кроме того, какой смысл в крутой репутации, если ты не можешь погреться в ее лучах время от времени? Или, если вы предпочитаете нечто другое: использовать ту для поднятия морали другим. Невероятно. Просто невероятно. Не было никакого сомнения о том, каким человеком был Урабэ. Несмотря на то, что он являлся членом Японского Освободительного Фронта, он воспринял идею быть воином справедливости близко к сердцу. Он не просто проводил время с высшими чинами Черных Рыцарей. Нет, он не боялся испачкать руки, помочь в обучении новобранцев или потратить время на разговоры с "рядовыми солдатами". Говорят, кумиры никогда не оправдывают ваших ожиданий. Что было вполне правдиво. Но все же иногда они способны превзойти их. Ну что ж, вот они и на месте. Квартира Тамаки. Все четверо почти сразу притихли. Никто из них не знал, чего ожидать. Там может быть страшная опасность, и никто из них не узнает об этом, пока они не войдут внутрь.... Или, быть может, Тамаки просто идиот. В любом случае, безопаснее было знать наверняка, и Оги был рад, что они хотя бы относились к этому с предельной серьезностью, которую (наверное) оправдывала вся ситуация. Ну или, по крайней мере, так он думал, пока не услышал позади храп Кенто и Тору. Стоявший позади них Урабэ вежливо кашлянул и легонько ткнул их в спину. — Может, подумаем о хорошем сне завтра? — предложил Урабэ этой парочке. — Пожалуйста, отнеситесь к этому более серьезно. — Ладно-ладно! — сказал Тору. — Но если серьезно, вот зачем какому-то пользователю Стенда ни с того ни с сего устраивать облаву на Тамаки из всех людей? Не должны они больше метить там, ну не знаю, на кого-то повыше? — Это если предполагать, что мы знаем их мотивы... — сказал Кенто, но замолк, когда все они услышали довольно громкий стук, доносящийся из-за двери, за которой они стояли. Оги первым рванулся к дверной ручке, и, к его удивлению, она действительно поддалась. Он не запер дверь? Но нет времени думать об этом! Он протиснулся внутрь, ожидая худшего, и увидел зрелище, от которого он очень, очень не хотел бы выкалывать себе глаза. — Удовлетворение! — вопил Тамаки. О боже. — Я достану тебя, Удовлетворение!

О боже нет, что они наделали? Им не стоило приходить сюда. Это было проклятое место. — Сколько бы у меня не ушло сил, но я не остановлюсь, пока не доберусь до Удовлетворения! А затем, когда Оги все еще был в оцепенении, отчаянно пытаясь остановить свой предательский разум от того, что могло произойти здесь всего несколько мгновений назад, Тамаки заметил их, крякнул и, шатаясь, поднялся на дрожащие ноги, пока пот струился с его лба. Это ни в коей мере не помогало его воображению, которое продолжало находить новые и ужасные способы предать его. — Ребята, вы пришли! — сказал Тамаки. — Слушайте, не входите в комнату! Вообще ни шагу. Эта чертова хрень везде поналожила эти пунктирные линии, и если вы наступите хоть на одну–... — Вопрос! — произнес Тору, подняв руку. — Что за пунктирные линии? — Ты слепой? — спросил Тамаки. — Что за пунктирные линии? Они везде... по квартире... Э-э... Куда она, мать вашу, делись? Оги повернулся и оглядел комнату, как и все остальные. В комнате не было ничего даже отдаленно похожего на пунктирную линию. Ни на стенах. Ни на потолке. Ни на полу. Куда бы они ни посмотрели, ничего такого не было. — Но они были здесь минуту назад! — настаивал Тамаки. — Я клянусь вам, они закрашивали собой всю чертову квартиру! — Ложная тревога, — вздохнул Кенто. — Ну, я же говорил? Этот полоумный просто поднял шумиху на пустом месте. — Нет, все еще рано так говорить, — внезапно сказал Урабэ. — Вполне может быть, что пользователь Стенда пытается заставить нас потерять бдительность, притворившись, что все нормально. — Точняк! — сказал Тамаки. — Вот что он сейчас делает! Он хочет, чтобы мы расслабились, а затем он внезапно шандарахнет нас! Слышишь меня, чертов ты пользователь Стенда! Твои пунктирные линии не возьмут нас так легко! Ты слышишь меня?! Так он серьезно Какой-то Стенд, рисующий пунктирные линии? Оги почувствовал, как напряглась его спина и нахмурились брови. Тогда он определенно должен отнестись к этому серьезнее. — Кенто, — сказал Оги. — Принеси ему стакан вады. Тамаки, нам нужно, чтобы ты рассказал все, что здесь произошло. Урабэ одобрительно кивнул. А, что еще раз? Одобрение от двух легенд для такого парня, как он? — Я не совсем уверен, как это объяснить, — проворчал Тамаки. — Это типа как–... Вон! Вон оно! Удовлетворение прямо за вами! Ну гляньте же! Оно прямо там! Опять это удовлетворение? Оги вместе с остальными повернулись. Опять, ничего. — Оно улетело, как только вы повернулись! — стоял на своем Тамаки. — Ну же, парни, я не прикалываюсь тут! Удовлетворение прямо там, и вы его проглядели! — Мне кажется, что Оги пришел тогда к правильным мыслям, — сказал Кенто, протягивая Тамаки стакан воды. — Ты просто слишком заработался. Если мы хотим понять, что именно тут случилось, нам нужно, чтобы ты успокоился. Вот, держи. Тамаки схватил стакан с водой, как если бы тот был парой нестиранных носков. — Ладно, — сказал он. — Если это вас сделает такими счастливыми, я выпью и попытаюсь рассказать, какого тут вообще произош–... ====Тамаки==== Не успел Тамаки сделать и трех шагов, как зазвонил телефон. Наверное, эти придурки снова звонят, чтобы снова поделиться мудростью о его "битве Стендов". Угх! Сейчас он поделиться с ними словцом! — О, но я уже получаю свою долю словца благодарности. Я склонен считать, что глупые люди имеют наиболее громкие и простые умы, особенно когда они считают, что к ним относятся с великой несправедливостью. Ну и как оно? — Э-э? — проговорил Тамаки. И как раз в этот момент различные буквы решили, что самое время попрыгать на его плечах и руках. Не то чтобы он действительно что-то ощущал, но— — Но это как мухи, жужжащие прямо над ухом. Поверь, я могу тебе тут посочувствовать. — Слушай, кто бы ты блин ни был, у меня сейчас нет времени на всякую ерунду! Я здесь кое-чем занят! Попытка отогнать их ничего не дала, поэтому он просто начал бежать. Не особенно заботясь куда. Просто... Бежать куда-нибудь, пока эти проклятые штуки прыгали на нем, как будто он был каким-то странным (но привлекательным) надувным замком! — Ха-ха-ха! Обожаю, просто обожаю это! Но обожаю не так сильно, как тот Стенд, который я дал тебе, а? Ах-ах, теперь ты перестал бежать, потому что начал переваривать, что я только что сказал. Нет. Не утруждай себя. Ты меня не увидишь. Меня нигде не видно. О, ты прямо как игрушка для малышей. Дай мне пять минут, и я завяжу твой разум узлом. — Да кто ты вообще нахер такой? — закричал Тамаки. Внезапно О... Не было другого слова, кроме как того, что она поцеловала его. Прямо в губы. Он вытер рот рукой, в то время как буквы и этот мудак на другом конце провода смеялись над ним. Как будто он был каким-то клоуном! — Сначала надувной замок, а теперь клоун? Может, ты больше подходишь для детских дней рождений, чем для роли рыцаря справедливости. Уверен, что все твои коллеги того же мнения. — Что ты–... — Тамаки всегда первым катапультируется. Все, на что он годен, это приставать к женщинам, быть бабником и тратить все наши деньги. Этот идиот настолько никчемен, что даже если бы он получил Стенд, это вызвало бы всевозможные трения внутри нашей организации. Зависть. Подозрение. Почему именно он получил его, когда есть так много более достойных людей? Как например, Тодо или Четыре Святых Меча? Или, может быть, обслуга – они и то гораздо более продуктивны и надежны. — З-заткни хлебало, пока я сам не заткнул его за тебя! Буквы парили перед ним и сделали своего рода звук "оооооо", такой звук, который вы услышали бы от живой аудиторией в студии, когда выяснилось, что у верного персонажа нашелся очень злой брат-близнец. — Хм, смотрим мыльные оперы? — спросил загадочный голос. — Тебе интересно, кто я и какой во всем этом смысл. Ну, я, скорее, надеялся, что ты помрешь, но, похоже, у твоего Стенда еще меньше разрушительного потенциала, чем у тебя. Как грустно! Видимо, мне придется выманить мою дорогую С.С. каким-нибудь другим способом. С.С.? Та ведьма как-то замешена во всем этом? Тамаки с злобой повесил трубку и полностью переключил свое внимание на парящий Стенд в форме слова. Летает в воздухе. Насмехается над ним. Дразнит его. Смеется над ним. Как будто все смеялись над ним! — Пошел нахер! — крикнул Тамаки. — Меня уже тошнит от одного твоего вида, так все это уже меня задолбало! Буквы исчезли, и на мгновение Тамаки ощутил прилив триумфа и облегчения. Хорошо. Слава богу! Хотя. Момент был немного обескуражен, когда он увидел пятерых больших и крепких британцев, уставившихся прямо на него. Один из них нес на плече биту. Итак. Сейчас он был так же готов, как и любой разгоряченный японец, дать бой каким-нибудь британнским отморозкам, бродящим по какой-то причине в гетто, но и не был настолько глуп, чтобы намеренно начать что-то, когда шансы были, скажем так, даже отдаленно не в его пользу. Нет смысла давать британцам повод выбить из него дерьмо. Чуть поконкретнее: нет смысла давать им повод выбить из него все дерьмо. Нужно просто отступить в свою квартиру и надеяться, что остальные все еще там – это казалось довольно умным планом прямо сейчас— Или это была бы отличная идея, если бы не мешок, брошенный прямо ему в ноги. Блять! — Куда это мы собрались, одиннадцатый? — спросил один из отморозков, хрустя костяшками. — Может, он просто слишком поздно осознал свою ошибку, — сказал другой, ударяя кулаком по раскрытой ладони. Ну и дела, парни, проводите свободное время за чтением клише из справочника гопников? Что дальше? Преподадите ему урок? Но вот, что самое забавное – когда над ним склонился самый клишированный гопник из всех, Удовлетворение также летало вокруг. Буквы раздулись средними сегментами, а затем полетели прямо на британцев, ударяя их в грудь и лица.... Без какого-либо эффекта. Четверо из бриташек схватили Тамаки за руки и удержали его в вертикальном положении, в то время как придурок с битой подошел вплотную и выпустил воздух из носа прямо в лицо Тамаки. — Вонючие британцы, — плюнул Тамаки. — Чего вы вообще забыли в гетто так рано утром? — Мочим особо наглых одиннадцатых, — сказал мистер бита. — Папаша всегда говорил, что мне нужно хобби, чтобы скоротать время... И вот мы здесь. Держите его ровно, парни, потому что летит первая подача–... Бита замахнулась, целясь прямо в лицо Тамаки. Он попытался приготовиться к удару, но серьезно, как именно можно приготовиться к удару по лицу быстро движущейся биты? Никак, вот как. Таков единственный ответ, который принимает реальность. Черт, да даже Удовлетворение не было довольно таким поворотом событий. Мелкий засранец давил на биту, но даже не замедлял ее. Неудивительно, что тот парень сказал, что у этой штуки нету как такого разрушительного потенциала! Как же все глупо! Тамаки закрыл глаза и стал ждать неизбежной агонии, которая вот-вот обрушится на него. В любой момент. В любую секунду. Полная, непередаваемая агония. Эм... Прямо сейчас? Он замахивался ей довольно быстро и прошло уже по меньшей мере пять секунд, так что... Он приоткрыл один глаз. Британцы в замешательстве таращились на чувака с битой. — Хватит уже придуриваться, — сказал один из них. — Ударь его битой! — Я пытаюсь! — сказал мистер бита. Он снова замахнулся. Конец биты отклонился в сторону, полностью минуя Тамаки, а затем, как только замах был завершен, вернулся на полную прямую. — Я не понимаю! Почему я промахиваюсь...? И кто нарисовал эту пунктирную линию на краю моей биты? — Не знаю, — сказал Тамаки. — Может тот же чувак, что нарисовал ее у тебя на роже? — Заткнись, одиннадцатый! — Нет, он на самом деле прав. Вот тут, прямо посредине у тебя на лице такая же хрень. — Тут? В этот момент мистер бита совершил непозволительную ошибку, коснувшись середины своего лица. Заставляя то сложиться внутрь, как будто обе половины его лица были закрывающейся книгой. Зажав его лицо между складывающейся плотью... И затем так же быстро оно распахнулось, как будто ничего не произошло! Стоит ли говорить, что это был неприятный опыт. Но ни малейшего намека на то, каково это пережить такое лично. — Он урод, — завопил кто-то. — Пользователь Стенда? Сука нет! — Нам нужно валить, пока он не разошелся! — Он, наверное, сложит нас в крошечную коробочку с такой силой! — Я не хочу превратиться в коробочку! Там вовлечено слишком много прямых углов! Ха! Как насчет такого? Они... бежали. Пятеро вонючих, ссаных британцев, которые ходили по району и думали, что они тут самые крутые и им позволено абсолютно все, улепетывали так, будто за ними гнались сами гончие ады, плевавшие им вслед пчелами. Пчелами, которые были очень злы. — Во-во, валите к херам! — крикнул им в спину Тамаки. Удовлетворение опустилось перед ним, затем развернуло первую букву У кверху, чтобы встретить его открытую ладонь и дать пять. Ну или типа того. Кстати, как это называется, когда ты даешь пять разумной букве? Пф, да кого это волнует? — Эй, может, ты все-таки не так уж и плох, а? Буквы мяукали на него, и теперь, когда он больше привык к тому, как эта штука двигается, он мог себе представить, что это похоже на то, как если бы человек стеснялся и суетился. Хех.

— Я с самого начала знал это, — бахвалился Тамаки. — Ну не мог ты быть таким уж плохим. Я просто придуривался над тобой, пока ты не показал хорошую сторону. Удовлетворение помахало ему на прощание, а затем начало пятиться назад по улице. Не самый лучший способ встретить новый день, но все же. Это оставило у Тамаки странное ощущение, что он встретил совершенно новый— Что-то хлопнуло по его плечу. Тамаки обернулся. Никого. Он повернулся и... — БОООНЬК! Кяа-ха-ха-ха-ха-ха-ха!

Прямо ему в лицо! Все пятнадцать сразу! — Убью! Я убью тебя! Я знал, что ты лишь притворяешься, мелкое ты дерьмо! Ну, Удовлетворение! Погоди!***====Вилетта==== Представьте себе современную крепость. Представьте себе здание с охранниками в незатейливой форме, стоящими на ее крыше и на крышах соседних зданий. Представьте себе, что даже для того, чтобы приблизиться к этому зданию, потребуется тщательное биометрическое обследование, проверка биографии и дистанционно активируемый ошейник, помещенный вокруг вашей шеи, лодыжек и запястий. Представьте себе, что в вашем новом аксессуаре установлена скрытая камера и микрофон. Что ни один человек в этом месте не знал и доли из множества мер охраны, принятых в целях безопасности. Вы можете подумать, что такое тщательно охраняемое место должно быть домом для Императорской семьи, мирового лидера или, возможно, кого-то очень важного. Чтобы защитить их от внешнего мира... Но нет, это была тюрьма. Тюрьма, предназначенная для содержания новой породы преступников, которых они все еще не до конца понимали. Вилетту немного забавляло, что самые безопасные места в любой культуре предназначались либо для самых важных членов этого общества, либое же для тех, кто представлял наибольшую опасность людям, живущих в нем. Циничный, не знающий верности человек мог бы спросить, в чем разница. Но для нее единственным вопросом было то, как она должна исполнить свой долг. Она вошла в здание, стараясь не чувствовать напряжения, которое испытывала. Ошейник на ее шее был неудобным. Но совершенно необходим. Это место не было похоже ни на одну тюрьму, которую она когда-либо посещала. Охранник впереди нее ловко провел Вилетту в боковую комнату. — Здесь пройдет наша встреча? — спросила она, оглядываясь в удивлении. Едва ли здесь так безопасно. — Никак нет, мэ'эм! — ответил охранник, быстро отдавая ей честь. — Из-за природы его силы, единственный безопасный способ общения – через монитор и камеру, — он указал на заднюю стену, на которой действительно висел монитор. — Это самый безопасный для вас способ, который мы можем придумать. Вилетта уже собиралась пожаловаться, почему ей не сказали об этом раньше, но, поразмыслив, решила, что в этом есть смысл. Даже при том, что она не собиралась помогать этому человеку бежать, они никак не могли знать этого. Поэтому оставалось лишь не дать ей что-либо спланировать, не дав и шанса что-либо спланировать. Обфускация[1] иногда являлась лучшей защитной мерой, чем кирпичная стена. Особенно когда дело касалось этих монстров. Поэтому она устроилась в кресле напротив и наклонилась как раз в тот момент, когда экран ожил. А вот и он. Или она, в зависимости от вашей точки зрения прямо сейчас. Ныне единственный заключенный этого нового учреждения: Кьюэлл Сореси. — Вилетта, — бодро окликнул ее бывший коллега из его нынешней незнакомой женской формы. — Я так рада снова видеть тебя. Я бы помахала рукой, но, как видишь, мои руки немного заняты. Как и положено британнским заключенным, Кьюэллу пришлось надеть надежную смирительную рубашку. Это было ожидаемо. С другой стороны, девушка, которую он скопировал, была совершенно не ожидаема. — Это не попытка повидаться со старым другом, — сказала Вилетта. — По крайней мере, я очень надеюсь, что не по этой причине ты попросил придти меня сюда, чтобы провести допрос. Мне бы не хотелось впустую тратить свое время. — Как всегда прямо к делу, — сказал Кьюэлл, склонив голову набок и расплыв свое милое личико в глубоко тревожащей, неестественно широкой улыбке. — Мне всегда нравилось это в тебе. Такая прямолинейная, деловитая! Будь у нас побольше подобных тебе людей, к Чистокровным относились бы более серьезно, но увы и ах... Такая прямота не принесет тебе никакой пользы на этом допросе, согласна?

Она сурово посмотрела на него, хотя внутренне ей было трудно поверить, что это тот же самый человек, с которым она когда-то работала.

— Ну, как там поживает Джеремия? — спросил он. — Тебя это больше не должно волновать, — сказала Вилетта. — Но сейчас он в больнице, проходит терапию от ожогов. Похоже, он также развил какой-то Стенд. — Ах, это слово! — усмехнулся Кьюэлл. — Стенд. Стенд! Стенд! Стенд! Надоело уже слышать его! Ха-ха-ха! Если только... Если только ты не говоришь по-другому, Вилетта. Ты не такая, как другие. Ты их больше не боишься. Нет, я знаю, что крылось за этим тоном! Ха-ха-ха! — это незнакомое лицо внезапно перешло от саркастического веселья к снисходительной ярости. — Ты завидуешь. У них есть сила, а у тебя ее нет. Амбициозная и голодная, и это так очень, очень чисто. — Речь сейчас не обо мне, — сказала Вилетта. — Как я уже говорила, у меня есть вопросы, на которые ты–... — А что я знаю? — посмеялся Кьюэлл. — Что я вообще могу знать, чего Империя уже не знает?

Он покрутил головой на плечах. Неужели это правда Кьюэлл? Даже если не считать внешности, такое поведение было совсем не свойственно ему. Неустойчивый. Безумный.

— Ты просто слишком мала, чтобы тебе можно было что-то сказать, и я не уверена, что это можно легко объяснить словами, — он перестал крутить головой, положив правое ухо прямо на правое плечо. — Может, ты поймешь, если я тебе покажу? Затем, без предупреждения, он сильно ударил головой в другое плечо с болезненным треском. Немного крови начало сочиться из уголка его рта, и он выплюнул ее на экран, скрывая содержимое комнаты за красным туманом. — Он пытается сбежать! — воскликнула Вилетта. Охранник рядом с ней был несколько менее обеспокоен, чем следовало. Странно, но эта уверенность не успокаивала ее. Даже отдаленно. Не когда здесь был замешан обезумевший пользователь Стенда. — Я сказала, что он пытается сбежать! — Он может пытаться сколько угодно, — самодовольно сказал охранник. — Однако, у него не получится. Из этой комнаты нет выхода, и это не единственная камера, которую мы там установили. Давайте я просто изменю вид на другой ракурс, чтобы мы могли увидеть, что он пытается сделать. Он перевел камеру с ракурсом повыше – и комната была пуста. Потому что, конечно, так оно и было. Ладно. Не совсем пуста. Смирительная рубашка, брошенная на пол, скорее уничижала "пустое" описание, пока лежала там как страшная и зловещая угроза грядущих событий. Нет, эта камера давала достаточно хороший обзор на всю комнату. В ней не было окон. Камера, через которую она чуть ранее наблюдала за ним, была установлена на мониторе, который, в свою очередь, находился по другую сторону листа стекла. — Извините, мэ'эм! — сказал охранник. — Команда охраны только что прислала мне доклад. Они смотрели через камеры и... В это сложно поверить, но они прислали нам записи. Та же камера, но с отметкой времени полминуты назад. Кьюэлл сплюнул кровь на стекло, отделявшее его от монитора и камеры, а затем сделал серию абсолютно невозможных физических движений, чтобы освободиться от смирительной рубашки. Он извернулся так, чтобы посмотреть прямо на камеру, помахал ей, а потом подпрыгнул прямо к потолку ака кошка за птицей. — Похоже, он проникнул в вентиляцию этой комнаты, — сказал охранник. По-прежнему никаких признаков беспокойства с его стороны. — В таком случае он скоро повернет назад, если у него хватит мозгов. — И почему же? — спросила Вилетта. — Я очень надеюсь, что у нас тут не боевик, где обычные люди могут поместиться внутри вентиляционной шахты. Если вы еще помните, его сила дает ему невероятную гибкость. Он мог втиснуться прямо сквозь нее. — Мог, — признал охранник. — Вот только мы намеренно напичкали внутренности шахты очень острыми металлическими зубьями. Резной сеткой посередине и другими подобными неприятными смертельными ловушками. Он разорвется на куски задолго до того, как сможет даже теоретически сбежать. Вилетта прикрыла глаза и на мгновение задумалась. За последнее время она многому научилась. О себе. О Стендах. О гордости и уверенности. О том, как легко было поверить, что ты уже победил, когда у врага находился туз в рукаве, к которому ты не был готов. Вот почему для нее даже отдаленно не стало неожиданностью, когда вскоре после этого началась стрельба. Они вдвоем двинулись быстро, соответствия их подготовке, которая велела им двигаться в опасную зону с оружием наготове, но охранник жестом велел Вилетте оставаться на месте. — Дай мне помочь, — тихо настаивала Вилетта, обращаясь к охраннику. — Извините, я не могу этого позволить, — ответил охранник. — Вполне может оказаться, что он вызвал вас сюда, чтобы помочь ему сбежать. Ради вашей и нашей безопасности я запру вас здесь. До тех пор, пока мы не поймаем его. Дебил! Неужели он думал, что Вилетта попытается совершить такую глупость, как помочь опасному преступнику? Или встать на пути их процедуры безопасности? Ни у кого из них не было опыта борьбы со Стендом! Разница между теоретической подготовкой и практическим опытом могла оказаться разницей между жизнью и смертью! Ей оставалось только снова плюхнуться в кресло в резкой, сердитой манере и, после минутного размышления, поняла, что этот монитор должен быть подключен к сети безопасности, если они могут показать ей альтернативные ракурсы в комнате. Так она хотя бы могла видеть, что там происходит. Все, что ей нужно было сделать, это переключить— Вот! Она увидела дюжину вооруженных мужчин и женщин, сближающихся с бегущей обнаженной женщине с длинными зелеными волосами и без единой царапины. Вот вам и "неприятные смертельные ловушки" внутри вентиляции. Вилетта наклонилась вперед, внимательно наблюдая за происходящим. Каким бы ни был исход, этому суждено было быть чрезвычайно грязным. Охранник, сопровождавший Вилетту, встал перед Кьюэллом и прицелился тому прямо в коленную чашечку. Его выстрел был хорош, но никогда нельзя предполагать, что первого выстрела будет достаточно, и поэтому он повторил его. В тот же миг он ответил на вопрос, как Кьюэллу удалось сбежать. Потому что пуля прошла сквозь всю ногу, разбрызгивая кровь повсюду. Затем, к моменту следующего ее шага, та полностью зажила, как будто ничего и не произошло. — О нет, — сказал охранник. — О да, — ответил Кьюэлл. Он занес назад кулак и нанесен удар, который не поразил бы ничего, кроме воздуха. За исключением серии крошечных хлопков вдоль суставов, и рука, казалось, почти удвоилась в размере в одно мгновение. Кулак ударил охранника в грудь, выбив из-под него почву ровно на столько, чтобы Кьюэлл оказался полностью над ним. — Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал Кьюэлл. — Он только что вывихнул руку в нескольких местах, нанеся такой удар! Разве это не больно?

Охранник попытался сделать шаг назад, чтобы снова выстрелить, но Кьюэлл только дернул плечом, схватил его за запястье и прижал к стене всем весом украденного тела. — Ответ же... больше, чем ты можешь себе представить, и меньше, чем я уже замечаю. К этому моменту преследовавшие их охранники смогли догнать их и образовали полукруг вокруг позиции Кьюэлла. Не то чтобы это вообще хоть как-то заботило его. Кьюэлл лишь поднял руки в насмешливой капитуляции. — Знаете, я ведь могу просто превратиться в одного из вас, застив вас биться друг с другом до смерти, чтобы защитить меня, — сказал Кьюэлл. — Но это мое новое тело довольно неплохо восстанавливает мои раны, так что, думаю, я оставлю его ненадолго. Оно позволит мне делать много крутых вещей, например как–... Например, нырнуть прямо к ближайшей охраннице, побуждая их всех открыть по нему огонь, но абсолютно безрезультатно. Оттуда, как только он добрался до своей первой жертвы, он скользнул вокруг ее тела, как удав, схватив ту за голову и повернув ее очень сильно и очень быстро.

— Это тело – одновременно благословение и проклятие, — сказал Кьюэлл, оглядывая остальных охранников, как будто они были восхитительными кусками мяса, которые он собирался съесть целиком, не останавливаясь, чтобы даже просто прожевать. — Я испытываю постоянную, непрекращающуюся боль. Больше боли, чем кто-либо смог бы вынести[2]. Хех. Опять это слово. Отскочив от охранницы, которую он только что убил, еще один попытался подойти сзади с шокером в руке. Затем нога Кьюэлла взметнулась под невероятным углом, ударив эту самую руку, а после он откинулся назад, чтобы схватить шокер. Из чего было сделано его тело, чтобы так изгибаться, из резины?! — С другой стороны, — продолжил Кьюэлл, небрежно ударив мужчину током по шее. — Оно дает мне очень много гибкости. Они снова открыли по нему огонь, а Кьюэлл просто стоял, принимая пули, словно стоял под душем.

— Я могу двигать своим телом так, как никто из вас. Это чертовски больно, но оно не изменяет того факта, что я все еще так могу! У них не было ни единого шанса. Он был неуязвим, не боялся боли, которую они могли причинить, и обладал телом, способным делать то, что не должен был делать ни один человек. Это было похоже на то, как кто-то пытается зачерпать океан голыми руками. Он продолжал скользить между ними, обтекая их, как вода. Можно было увидеть тот момент, когда они все осознали этот факт. Они превосходили его числом, но это не имело значения, когда они противостояли врагу, которого они буквально не могли победить. — Отступаем! — крикнул кто-то. — Он... Он непобедим! Нам нужен новый план для атаки!

И вот так они побежали. А Вилетта даже не могла винить их, потому что они просто физически не могли ничего сделать. Как вообще биться с чем-то, что не страшится боли или смерти? Как можно сдержать что-то, что может настолько свободно двигаться? — Тч, трусы! — усмехнулся Кьюэлл, поднимая штурмовую винтовку с одного из трупов. — И вы называете себя британнскими солдатами? Такие нечистые желания, как инстинкт выживания, сдерживают наших военных! Позвольте мне излечить вас от того, что вас так обременяет. — Кьюэлл, незачем–... Но слишком поздно. Он прицелился и выстрелил в коридор. Верные солдаты, просто исполняющие свой долг, умерли в одно мгновение. Персонал, что просто был заперт здесь! Вилетта Ню была женщиной действия. Она подбежала к двери и вложила всю свою немалую силу в удар ногой, который почти не произвел никакого эффекта. Она снова пнула ту, сосредоточив все усилия на ручке. Там должен быть замок. Если она сумеет сломать эту часть, то сама и дверь— Откроется и покажет Кьюэлла, стоящего там с широко открытыми глазами и ненормальным оскалом, расползающемся по всему его лицу. Вернее, лицу девушки, чье тело он скопировал.

— Вот ты где, — сказал Кьюэлл, отбрасывая автомат. — Этот раунд за мной. Теперь я могу показать тебе, что я тогда имела в виду. — Показать мне? — крикнула Вилетта, отсутпая в комнату и пересчитывая возможные варианты. Огнестерл не работал. Может, тогда электрошокер, как тогда? — Кьюэлл Сореси, стой на месте! — Ах! Опять это слово... Вилетте хотелось продолжить пятиться. Она действительно хотела. Но что-то заставило ее сделать шаг вперед. Гордость? Решимость? Страх быть преследуемой монстром, в которого превратился ее коллега? Да кому какое дело, что это было, важно то, что это мотивировало ее действовать, и она не собиралась колебаться сейчас. — Мне интересно, что бы сказала твоя сестра, — фыркнула Вилетта. — Я помню, как ты говорил мне, что она пытается пойти по твоим стопам. Такой пример ты хочешь оставить ей? — Марика... — вздохнул Кьюэлл. Там ведь все еще было что-то от него? — Она умная девочка. Всегда была умнее меня, и даже поспортивнее. Можешь поверить в это? Какая я жалкая. Старший брат, что соревнуется со своей младшей сестренкой... И все же, это соревнование сделало нас обоих лучше. — Таков британнский идеал, — заметила Вилетта. Ну же, Кьюэлл. Отступи от этого безумия. Освободи себя. Если не ради себя, то ради нее. — Ну, по итогу... Наверное, я победил окольным путем! —безумно захихикал Кьюэлл. — Ах, хорошая попытка, Вилетта! Пыталась вернуть меня с края пропасти, да? О-хо! Но никаких кубиков. Фишек, карт, билетов. Нет, вместо этого ты получаешь утешительный приз! Тебя ждет ответ на твой предыдущий вопрос. С той же внезапной и неожиданной скоростью Кьюэлл бросился вперед и схватил Вилетту, прижав ее к стене мощным захватом, из которого выбраться было невозможно. Неужели он собирается убить ее? Будь прокляты он и его безумие! Черт бы их всех побрал, пользователи Стендов, загадки и— — Я предлагаю сделку, — сказал Кьюэлл. И пока он говорил, странный, знакомый знак открылся на его лбу, от чего верхняя прядь этих зеленых волос приподнялась вверх. — И если ты согласишься, то до тех пор, пока ты живешь в этом мире людей и монстров, ты будешь жить не так, как все остальные...*** Характеристики: Разрушительная сила — E Скорость — C Дальность — B Выносливость — D Точность — B Потенциал развития — C I try and I try (Я Пробую и Пробую): Все буквы Стенда могут двигаться независимо друг от друга в пределах дальности Стенда. Useless Information (Бесполезная Информация): Ущерб, нанесенный Стенду, не отражается на Пользователе. Однако, Пользователь не способен управлять Стендом. Как следствие этого, Стенд любит подшучивать над Пользователем, но будет защищать его от получения более серьезного урона.