Глава 7 - Все изменится - сегодня (2/2)

"Ты уже убила этим ножом одного эшфордского ученика, и не далее как несколько минут назад. Убьешь еще одного, и полиция будет расследовать дело Эшфорда гораздо тщательнее, чем могло бы быть в противном случае." "Но он мог увидеть что-то!" — ответила она жестом. "Тогда почему он не упомянул об этом?" — заметила Тень. — "Присоединись завтра к студсовету. Веди себя так, будто это для тебя большой сюрприз. Таким образом, ты сможешь более внимательно следить за этим парнем. Он явно является членом этого совета." Лелуш двинулся прочь, и Каллен стиснула зубы. Она оказалась между двумя зайцами и не могла преследовать их обоих. Она должна была выяснить, что известно Лелушу, но ей также нужно было выяснить личность Painted Black. Но что она могла сделать? С одной стороны, если ей все-таки придется избавиться от Лелуша, это все равно вызовет подозрения. С другой стороны, он все равно мог рассказать о ней все! А что насчет Тени? Он мог легко спрятаться от нее, став совершенно невидимым и двигаясь за ней по пятам в тени! Она снова обратила свое внимание на Тень и увидела еще несколько слов, вырезанных в стене. "Помни", — говорили слова. Тень начала растворяться. — "Завтра, в четыре часа дня. Смотровая площадка Токийской башни." А потом он исчез. Просто взял и сделал это. Очевидно, он беззаботно выйдет с любой стороны переулка, но у нее не было никакой возможности преследовать его. Он мог притвориться кем угодно или прятаться в тени, пока она не уйдет. На всякий случай Каллен высунула голову из-за угла – Лелуша поблизости не было, а это означало, что на какое-то время оба зайца ускользнули от нее. Но завтра... Завтра все будет по-другому. Завтра она будет преследовать их обоих в разное время, и завтра же она их поймает!*** Первое, что он почувствовал, проснувшись, была сырость во всем теле. Сразу же за этим последовало изнеможение, которое испытывало его тело, а затем жажда, которая, казалось, была глубже океана. Сузаку Куруруги решил немного оценить обстановку и сделал усилие, чтобы открыть глаза. То, что он увидел, было больничной палатой, где он лежал на одной из кроватей. Он увидел, что его тело с головы до ног было покрыто мокрыми полотенцами. Он увидел, что пилот, которого он спас только вчера, лежит на кровати напротив в таком же состоянии, как и он сам. Но, судя по всему, все еще без сознания. — О, хорошо, — сказала медсестра. — Вы проснулись. Вот, выпейте. Вам нужно выпить много воды, чтобы восстановится. Она держала в руках контейнер, наполненный водой. Из него торчала соломинка. Забавно. Он ничего не пил через соломинку с тех пор, как... Ну, он даже не мог вспомнить когда, если честно. Он пробормотал слова благодарности, чувствуя, что в горле у него пересохло, и он не может нормально говорить, и сделал большой глоток воды. Та было прохладная, но не холодная. Освежающая. Он начал чувствовать себя немного лучше, хотя и постепенно. — Простите за мои слова, но довольно странно видеть пожалованного британца в роли пилота, — сказала медсестра, прикладывая руку ко лбу Сузаку. Прикосновение было прохладным. В ее словах не было и следа злобы или превосходства, что, надо признать, было довольно приятной переменой. — Извините, мне, наверное, следует представиться. Я Лена Пейсадс. Приятно с вами познакомиться. Сузаку кивнул, он был рад напоминанию, что не все британцы были такими же злыми, как люди вроде Бридингтона. Некоторые люди действительно заботились о других. У некоторых людей действительно было доброе сердце. Некоторые люди– — Наверное, мне следует предупредить вас, что я немного фанатею от ужастиков, — сказала Лена. — Перед тем, как я расскажу вам о Дракуле и Франкенштейне и как меня раздражает, что люди путают ученого с чудовищем, чтобы не потратить полчаса, чтобы убедить вас – нет, я не стала медсестрой из-за крови, увольте, у меня были другие причины для этой работы... Некоторые люди любили рассказывать о своих увлечениях плененной аудитории. Что ж. Он мог подумать и о худших судьбах, чем быть вынужденным слушать милую медсестру, восторженно рассказывающую о своем любимом жанре кино. По крайней мере, он не будет скучать во время своего выздоровления. — Один из самых распространенных повторяющихся элементов для монстров ужастиков – это элемент потери себя каким-то образом: стать зверем, потерять свой интеллект, потерять след рационального мышления, быть соблазненным чем-то ужасным и темным. Превратиться из непримечательного в могущественного, но утратить себя в этом – очень распространенный мотив, который довольно много говорит об общей психологии человека... — Нет, — довольно сурово произнес голос. — Определенно нет, по крайней мере в том, что касается настоящего ученого. Бедная Лена чуть не выпрыгнула из своей кожи, и винить ее было трудно. В глазах Сесиль мелькнуло странное выражение, которое совершенно недвусмысленно говорило о том, что сейчас она не в хорошем расположении духа. — Если вы уже закончили флиртовать со своим пациентом, — сказала Сесиль, кивая в сторону другой кровати, — ваша другая пациентка, похоже, начинает пробуждаться. — Ах! — ахнула Лена. — И-извините, я сейчас же ей займусь! И она ушла, схватив на ходу еще один наполненный водой контейнер. Сесиль наблюдала, как она поспешно поднесла соломинку к губам почти потерявшей сознание рыцаря и прижала ладонь ко лбу, довольно грубо проверяя температуру. — У некоторых людей нет чувства профессионализма, — пробормотала Сесиль себе под нос.

На заднем плане Сузаку вполуха слышал, как Лена разглагольствует о киношных монстрах перед совершенно другой плененной аудиторией. Сесиль снова повернулась к Сузаку и мягко улыбнулась ему.

— Я надеюсь, что ты скоро поправишься. То было настоящее испытание, через которое ты прошел. — Полагаю, что так оно и было, — сказал Ллойд, входя в палату, очевидно, к большому удивлению Сесиль. — Сражаться с человеком, который может метать невидимый огонь? Ведь если бы я не записывал все это, то вряд ли бы поверил. — Сэр, что вы тут делаете? Я думала вы–... — Контролирую ремонт Ланселота? — посмеялся Ллойд. — О, о нем уже позаботились. Большинство повреждений показались мне довольно поверхностными, поэтому я решил, что, наверно, пришло время получить немного научных знаний. Этот полковник Бридингтон определенно обладал какими-то странными способностями, не так ли? Невидимое пламя! Создаваемое усилием воли! Да ведь это стоит в полном противоречии со всем, что мы когда-либо знали о простых законах физики. Мне бы очень хотелось расспросить его об этом, но увы. — Он намекнул, что у него есть союзники с такими же способностями, — сказала Сесиль. — Может быть, вам удастся опросить одного из них? Ллойд пожал плечами и покачал головой.

— Может быть, — сказал он. — Но знаешь, теперь, когда ты упомянула об этом, он сказал еще кое-что, что я нахожу действительно интересным. Пожалуйста, сестра, извините меня на минутку. Ученый склонился над Вилеттой, и Сузаку подумал, насколько ужасным должно было быть это зрелище. Что-то в этом мужчине было немного не так, и теперь, когда Лена вложила эту мысль в его голову, она заставила его думать обо всех этих классических киношных монстрах: вампир, склонившийся над кроватью молодой женщины, чтобы утолить жажду крови. Безумный ученый собирает части тела, чтобы сшить вместе самые задатки жизни. Да. В Ллойде Асплунде определенно было что-то не то, и это было заметно по его тону голоса. — Насколько я понимаю, вы намерены обвинить моего Девайсера в преступлениях, которые он не мог совершить, — сказал Ллойд. — Мне стало любопытно, как вы собираетесь это сделать. Пожалуйста, я бы счел эту информацию наиболее информативной... — Оставьте... ее... в покое... — прохрипел Сузаку, его горло все еще было пересохшим, но все же его состояние значительно улучшилось после того, как он проснулся. — Ну и ну, ты уже трижды спасаешь ее за столько же дней. Это похоже на начало формирования привычки... — При всем моем уважении, — резко ответила Сесиль, хотя ее тон выдавал, что уважение, которое она могла бы испытывать, было не таким сильным, как могло бы быть, если бы не некоторые нормы поведения. — В данный момент ни один из них не в состоянии для опроса. Возможно, будет лучше, если мы попытаемся предупредить Маркграфа Готтвальда? Ллойд довольно равнодушно пожал плечами.

— Я уже попытался, — сказал он. — К сожалению, один весьма настойчивый подчиненный сообщил мне, что он занят подготовкой к поминальной службе Кловиса. Хм! Напряженная, полагаю, жизнь тех, кто отвечает за это! Наверное, это даже к лучшему. Вряд ли он поспособствуют их выздоровлению, и я сомневаюсь, что это предупреждение будет воспринято настолько же серьезно, насколько и быстро. Стоит попробовать еще раз после большого события. — Эм... — почти не слышно сказала Лена, поднимая руку, чтобы привлечь к себе внимание. — Разве показ поминок не начнется через несколько минут? Я должна поставить телевизор, чтобы мы могли наблюдать за ними... — Какая замечательная идея! — сказал Ллойд, успокаивающе(?) хлопая ее по голове. — Организуй-ка это для нас прямо сейчас, ладно? — Конечно, сэр, уже включаю! — сказала Лена, радостно проскакивая мимо кровати Сузаку, где она повернулась, чтобы дать ему малюсенький намек на подмигивание, а сама ускользнула, чтобы установить телевизор. Но... как только она отвернулась, и все остальные вернулись к своему разговору, милая улыбка на лице Лены сразу исчезла, сменившись преувеличенно зловещим выражением. — Дети Ночи зовут... — пробормотала она себе под нос, бросив беглый взгляд на отражающиеся в экране телевизора крошечные фигурки, парящие над быстро приходящими в себя телами Сузаку и Вилетты... фигурки, которые она, и только она одна, могла видеть – ребенка в накидке и еще одного с простыней на голове.*** Ну, вот и все. Это был познавательный опыт. Лелушу становилось совершенно очевидно, что вокруг этой силы, называемой Стендом, все еще кружат тайны, которые ему придется раскрыть и освоить, если он намерен идти дальше по намеченному пути. Такие тайны, как "Сколько еще существуют пользователей Стендов?", "Как Фредерик Бридингтон заполучил Стенд?", "Есть ли способ, которым он может напрямую атаковать кого-то своим Стендом?" Тайны, тайны и еще раз тайны, которые ждали своего ответа. Эксперименты были необходимы, и он все еще держал стрелу надежно спрятанной в своей комнате. Было ли что-то, кроме невидимости и наблюдения за окружением, что можно было бы сделать с помощью [Painted Black]? Способности, о которых он еще не знал... Он надеялся, что было больше, чем это. Если он начнет использовать [Painted Black], чтобы открыто помогать тем, кто противостоит Британнии, то, вероятно, пройдет немного времени, прежде чем кто-то заметит это. По крайней мере один из их военных знал, кто он такой, хотя Лелуш едва мог поверить, что он сдаст его в этом ключе. Но зачем было так глупо рисковать, когда существовала альтернативная стратегия, которой он мог бы следовать? Он все еще мог руководить прямо с фронта, не делая вид, что руководит с него. С правильной фигурой, с харизмой, хитростью и коварством он мог легко ввести своих врагов в заблуждение, чтобы они смотрели прямо сквозь него, гарантируя, что его личность не будет раскрыта, даже если ему придется принять другие риски, которые потребуются от него... Единственный вопрос, который у него был: кого поставить на место лидера? Это должен был быть кто-то с правдоподобными лидерскими качествами, но кто-то, кого он мог контролировать из тени. Эти мысли плясали в его голове, когда он вернулся в комнату студсовета и когда остальные четыре члена совета подняли головы, чтобы посмотреть на него. — Ну, ну, ну! Много же времени у тебя все заняло, — сказала Милли, пригрозив пальцем. — Если ты хочешь сбежать со своей новой девушкой, тебе нужно только попросить. — Серьезно, Милли, не следует позволять своему воображению настолько разыгрывать себя. У меня нет девушки, и в планах она у меня не намечается, спасибо. — О! Значит парень! — ...Даже не близко. И я знаю, что ты дразнишь меня, я слишком легко вижу эту искру в твоих глазах. — В любом случае! — внезапно подала голос Ширли. — Я не думаю, что мы здесь для того, чтобы сплетничать о членах совета, не так ли? Вот! Почему бы нам, я не знаю, не вернуться к делу, может быть? — А стоит ли? — сказал Ривалз. — Это точно не может подождать до окончания поминок по принцу Кловису..? — Если мы будем ждать так долго, то будет слишком поздно, — сказала Нина. — Бюджеты должны быть закончены сегодня. Разве не так? — Ну, я все еще задаюсь вопросом, что же с ним произошло на самом деле, — сказал Ривалз. — Я имею в виду, что они явно не все нам рассказывают. Верно же? Это может скомпрометировать расследование или что-то в этом роде. — Что-то в этом роде, — согласился Лелуш. — Нет смысла делать так, чтобы убийце было легче выйти сухим из воды. — Скорее всего одиннадцатый... — пробормотала Нина. Похоже, она вообще не осознавала, что говорит что-то вслух. — Притворился смиренным и извиняющимся, а потом вытащил пистолет и показал свое истинное лицо. Безмозглое, жестокое животное в человеческой шкуре. В комнате воцарилась тишина, которая, к счастью, была нарушена, когда дверь снова открылась. Хотя он всегда испытывал некоторое облегчение, видя свою младшую сестру, а небо действительно немного светлело каждый раз, когда он видел ее лицо и слышал ее голос, сегодня это казалось еще большим облегчением, даже если бы она не была в своем обычном приподнятом настроении. — Привет всем! — поприветствовала Наннали. — Почти пришло время для поминок. — Разумеется, я приняла это во внимание, — сказала Милли. — Лелуш, нам все равно почти удалось закончить со всем этим. Я уверена, что вы с Наннали сможете справиться с остальным. Вполне естественно. Конечно, она все понимала, и остальные просто списали бы это на то, что старший брат помогает своей бедной покалеченной и слепой сестре подготовиться к этому событию. Но в глазах Милли все было не совсем так. Она знала, что они были родственниками Кловиса. Она знала, что у них были особые причины оплакивать его потерю, помимо потери "прекрасного лидера". Пусть остальные верят во что хотят. Лелуш просто улыбнулся, кивнул и ушел. — Это так ужасно, — сказала Наннали, когда они покинули комнату. — Кловис не заслуживал смерти. Он лежал на полу, и под его все бледнеющим телом образовывалась лужа крови.

— Я совершил все это от их имен. Все это было ради Лелуша и Наннали, но разве они этого хотели? Неужели они хотели бы, чтобы я отомстил от их имени? Желали бы они отречения от братьев и сестер, как это сделал я? Все, что мне удалось – это увековечить ту же самую боль, которая была причинена мне. — Нет, — сказал Лелуш, неприятно ерзая, когда они заняли свое место в актовом зале. — Не заслуживал. Трансляция началась очень скоро, и экран ожил. Без сомнения, Каллен простят по болезни. Может быть, она смотрела его вместе со своими японскими друзьями в другом месте? А может быть, у них на уме было что-то другое: например, тост за смерть ублюдка или что-то вроде того, что могло бы привлечь немного меньше внимания со стороны людей, которые могли бы донести на них? — Кловис ла Британния был блестящим человеком, с нежным сердцем и твердой душой, — начал рассказчик, пока шел монтаж различных публичных выступлений Кловиса во время его пребывания на посту Наместника. Оратор всегда присутствовал на торжествах и различных мероприятиях.

— Те, кто знал его, ценили его остроумие и сочувствие. Те, кто не имел такой привилегии, восхищались его состраданием и природной харизмой. — Как лидер, он был вдохновляющим. Несмотря на непрекращающееся сопротивление со стороны упертых одиннадцатых, он постоянно протягивал руку помощи в попытках улучшить их жизнь. Те, кто принимал ее, повышали свое качество жизни. Что же касается тех, кто отказывался, то принц Кловис часто замечал, что у него разрывается сердце, когда он думал о том, что с ними может случиться. Это почти заставило его закатить глаза, и он мог бы это сделать, если бы все это не заставляло его чувствовать себя паршиво. Может быть, это было воспоминание о совершенном им убийстве? Убийстве своего брата, даже если это было сделано в целях самообороны? Или, может быть, это было больше связано с тем, как отвратительно они обеляли его карьеру? Игнорируя принятые им законы, которые лишь делали вид, что помогают японцам, но на самом деле делали их жизнь еще более невыносимой. — Когда принц Кловис своими нежными действиями не направлял Одиннадцатую Зону в будущее, он проводил большую часть времени в личной мастерской, выражая свои мысли на холсте. Многие из этих картин он обычно продавал под псевдонимом в попытке обеспечить справедливую цену. Все вырученные средства, как сообщается, шли в различные благотворительные организации, что в конечном итоге способствовало открытию личности под псевдонимом. Многие из этих произведений искусства до сих пор выставлены в музеях по всей Империи. Разве это не Вилла Ареса на закате? Боже мой, Кловис, неужели их слухи о нашей смерти действительно так сильно повлияли на тебя? Пьеса заканчивалась изображением Кловиса, поднимающего тост за какой-то трапезой, и нацарапанным курсивом текстом с подробными датами его рождения и смерти. Воистину, мастерское произведение пропаганды. Лелуш очень мало знал о режиссуре фильма, но он не мог не заметить работу мастера за камерой. По крайней мере, его работе стоить отдать должное. Изображение переместилось на ряды аристократов и генералов, сидящих перед экраном. Они аплодировали со слезами на глазах, и вскоре один из них поднялся, чтобы занять место на трибуне перед этим экраном. Камера увеличила изображение, показав Маркграфа Джеремию Готтвальда, вытирающего несколько слез, которые, возможно, даже были настоящими. — Простой видеоряд не может надеяться воздать должное человеку, которого мы потеряли, — начал Джеремия. — Но оно приблизилось намного ближе, чем я ожидал. Сегодня вся Зона в трауре. Сегодняшний вечер посвящен памяти мученика и героя! Сегодня мы вспоминаем жизнь человека, который показал своей стране, показал свому народу, показал нам всем только глубину своей верности миру и справедливости! Вспышка света осветила экран на долю секунды, но, к счастью, на этот раз сигнал не был оборван. Какое же это должно быть облегчение! Теперь им выпала честь наблюдать за остальной частью этой волнующей речи. — Как временный Наместник, я понимаю: вы все, вероятно, заинтересованы в том, как эта временная должность повлияет на вашу жизнь? Ответ на этот вопрос будет поразительно краток. Я твердо намерен похоронить свое горе, продолжая исполнять волю Кловиса. Я буду следовать его политике до тех пор, пока не будет назначена постоянная замена, за одним примечательным исключением – я и те, кто находится под моим командованием, должны посвятить каждую свободную минуту обнаружению виновника этого гнусного преступления! В этом я клянусь перед всеми вами! Мы найдем виновника и закуем его в кандалы, а потом потащим на расстрел! Если только Лелушу не будет что сказать по этому поводу. Не должно существовать и следа улик, связывающих его с убийством. Пистолет был украден у одного из солдат и брошен в океан, как только он покончил с Кловисом. Никаких свидетелей. Никакой связи, и единственный возможная ниточка могла только предполагать, что он покинул Синдзюку. Вероятность того, что они смогут выйти на нее, была ничтожной, если только он не сделает что-нибудь очень, очень глупое. Или если удача резко отвернется от него. Ну серьезно. Каковы были шансы того, что это произойдет? Экран за спиной Джеремии внезапно начал гаснуть. Застывшее изображение Кловиса, казалось, было покрыто снегом прямо перед ним, покрывая экран настоящей метелью. Маркграф бросил на него раздраженный взгляд и хмуро посмотрел на кого-то за видимой частью камеры. По-видимому, ему не понравился ответ, но изображение полностью прояснилось. Открывая вид уже не на Кловиса, а на человека в маске. Он был одет в ярко-белый костюм, угловатый и готичный по дизайну. Маска на его лице была такой же чистой и белой, если не считать трех черных букв, начертанных на ее поверхности: ?P2F?. — Поздравляю с вашим временным назначением, — произнес чей-то голос. Возможно, человека на экране, невозможно было разобрать. — Я уверен, что вы свершите великие дела на этой должности. Но что-то здесь было не так. Глядя на экран, Лелуш заметил еще кое-что. Ряд единиц и нулей, связанных в цепочку, простирающуюся чуть в сторону. Казалось, что цепочка цифр почти... дергается. Как пульс. — Кто ты? — бесстрастно произнес Джеремия. — Назови себя! Как ты взял под свой контроль этот экран? — Всему свое время, Маркграф. Или вы предпочитаете называться временным Наместником? Неважно. В отличие от вас, я пришел сегодня к людям, чтобы избавить их от лжи и обмана, даже если для этого мне, к сожалению, придется надеть эту маску. — Дитхард! Выключите питание! Я не позволю, чтобы это событие было осквернено подобным образом! — И лишить людей такого зрелища, как это? Вы просите слишком многого! Давайте послушаем, что он скажет! — Начнем с того, что я полностью осведомлен о вашем глупом, эгоистичном маленьком плане. Сузаку Куруруги. Знаете ли вы, что даже сейчас он лежит на больничной койке, приходя в себя от теплового истощения? Очень храбрый парень, этот пожалованный. — Почему мы должны заботиться о каком-то пожалованном британце? Человек на экране, казалось, рассмеялся над чем-то, над своей личной шуткой, которой он явно намеревался поделиться со всем миром. — Потому что вы намеревались обвинить его в смерти нашего любимого принца, когда все улики указывают на то, что у него не было абсолютно никакой возможности оказаться рядом с ним. Его местонахождение было известно в то возможное время, когда Кловис умер, и все же вы намеревались спрятать эти улики под ковер! — Ложь! Ты пятнаешь слух публики таким обманом! Ты трусливый подлец! Прячешься за экраном! Покажись, встреться со мной лицом к лицу! — Как пожелаете, — сказал тот же самый голос, и тот же самый человек, что и на экране, вышел из боковой комнаты.

Лелуш ахнул, в то время как другие ученики вокруг него начали перешептываться между собой. Он задыхался, потому что видел то, чего не могли видеть они. Человека, парящего в воздухе позади этой фигуры в маске. Человека, состоящего из единиц и нулей. Он видел Стенд. — Ну, вот и я, Джеремия. Что вы хотели мне сказать? — Ты и твой сообщник будете обвинены в саботаже, вот с чего я хотел бы начать! У меня будет еще много чего сказать, и ни одно из этого не будет приятным! — Сообщник? — человек в маске на экране склонил голову набок. — Вы имеете в виду того, кто на экране? — сказал тот, кто действительно присутствовал, указывая на экран, и затем они оба начали обмениваться словами, когда начинал говорить один, а заканчивал другой. — Это. — Не. — Мой. — Сообщник. — Это продолжение моей воли! — воскликнули они в унисон, истерично хохоча при этом. — Довольно этого фарса, — прорычал Джеремия, поднимая вверх пальцы и щелкая ими.

Почти сразу же к ним приблизилась пара Сазерлендов, и камера была вынуждена отодвинуться, чтобы заснять их обоих.

— P2F, прежде чем ты снимешь эту нелепую маску, я должен признаться тебе в некотором любопытстве. Что за этим стоит? — Стоит... Какой интересный выбор слов. За этим стоит то, что вы, Чистокровные, намереваетесь узурпировать наследие Кловиса для достижения своих собственных целей! За этим стоит то, что вы намерены использовать эту трагедию для получения выгоды и власти! Потому что вы и ваши Чистокровные ничто в сравнении с этими найтмэйерами. Вы отказываетесь от справедливости! Вы упиваетесь гнилью и ленью! В то время как я... я и мои союзники действительно похожи на найтмэйеры! Мы запрограммированы сражаться до самого конца. Джеремия нажал потайную кнопку, и подиум, казалось, почти раскрылся у него под ногами. Сработал какой-то лифт, и на пол выкатился третий фиолетовый монстр, на котором стоял Джеремия. Гордо. Дерзко. Он скрестил руки на груди и с презрением уставился на человека в маске. — Снимай маску, — приказал он. — Я приглашаю вас сделать это, — ответил P2F. Джеремия кивнул ближайшему из двух Сазерлендов, находившихся под его командованием, и тот сделал шаг вперед. Слишком уверенно. Тот был слишком уверен в своих способностях. Что умеет его Стенд? Что он сейчас делает? Цепочки единиц и нулей тянулись из его рук, как нити, протягиваясь к найтмэйерам. Проникая сквозь металл. Но что же он делает? Что же это– Сазерленд остановился, а затем резко развернулся и направил оружие прямо на Джеремию. — Ты... Ты предатель! — закричал Маркрграф. — Как ты смеешь наводить на меня оружие! — Это... это не я, сэр! Управление не отвечает! — Какая сладкая сказка! Твоя голова–... Прежде чем Джеремия успел закончить фразу, его собственный Сазерленд повалил его на землю, оставив лежать на спине и смотреть в дуло оружия его собственного найтмэйера. — Невозможно! — заявил Джеремия. — Внутри никого нет! Как ты–... — В моем наличии особый талант, — сказал P2F. — Я умею обращаться с электронным оборудованием, о чем свидетельствует мое изображение на экране. — Чего ты добиваешься? Для чего все это нужно?! — Как у вас с историей, Джеремия? — сказал P2F. — В римской армии было особенно изобретательное наказание за мятеж и дезертирство. Поймав виновных, они делили их на группы по десять человек и заставляли каждую группу тянуть жребий. Тот, на кого выпал жребий, был казнен остальными девятью. Они называли это ?децимацией?, что означает ?удаление десятой части?. — Я... не вижу смысла в этом уроке о павшей Империи. — О, но это относится и к нам! — сказал P2F, его голос становился все громче и увереннее, когда Сазерленды собрались вокруг него в охранный строй.

Присутствующие солдаты не осмеливались приблизиться, не осмеливались даже попытаться напасть. Насколько же это было иронично? Как это интересно видеть! Лучшее оружие Британнии отнято у них силой и применено против них таким эффективным способом! Такой Стенд мог бы в одиночку почти полностью уничтожить Империю!

— Потому что у меня есть союзники... мы все обладаем особыми способностями, и можем легко утверждать, что я самый слабый из них. Мы разочарованы вашим стремлением к власти. Мы разочарованы тем, что вам, похоже, все равно, кто возьмет ответственность за смерть Кловиса, будь то его настоящий убийца или нет. — И поэтому мы выдвигаем этот ультиматум. Три дня, Джеремия. Три дня. Если настоящий убийца не будет найден в течение этого времени, я и мои союзники начнем децимацию Одиннадцатой Зоны. Ни одна часть или слой населения не избежит этого. На протяжении этого времени никому не разрешается покидать Зону, чтобы не вынудить нас начать немного раньше. — Ты... Ты безумец! Навязывая такой ультиматум верным гражданам Британнии–... — Именно та стратегия, которая сработает. Три дня, Одиннадцатая Зона! Переверните все доказательства, которые вы сможете найти и которые приведут к раскрытию истины! Три дня на то, чтобы сдаться, и не думайте, что сможете кого-то пощадить, дав подмену! Мы зададим убийце вопрос, на который только он может знать ответ! Мы будем знать и будем ждать, когда вы передадите его нам в руки! Не разочаруйте нас. Близится последний час! Сигнал погас, и почти сразу же остальные школьники в зале начали паниковать и кричать. Наннали настойчиво потянула его за рукав, и Лелуш наклонился, чтобы ободряюще положить руку ей на плечо. Но даже если он мог сказать что-то вроде "все будет хорошо", он не был в этом так уверен. Теперь ему предстояло разгадать еще одну загадку. Что, черт побери, теперь ему делать?*** Характеристики: Разрушительная сила — D Скорость — A Дальность — C Выносливость — C Точность — A Потенциал развития — C Reprogram (Перепрограммирование): Может влиять на входящую информацию для любой неорганической электронной системы, позволяя в значительной мере контролировать систему. Может влиять на столько систем, сколько существует в пределах сферы влияния, без потери точности. Эффективность управления полностью зависит от знакомства с системой и концентрации внимания Пользователя.