Глава 8 - Рождение в перекрестном урагане (1/2)

Еще один день под прикрытием, еще один день в окружении высокомерных богатеньких детишек высшего общества, которые не знали бы трудностей, даже если бы ими ударили их по лицу. Еще один день притворства одной из них, еще один день притворства слабым маленьким котенком, скрывающим свои когти, чтобы никто не узнал ее истинную природу. Пытаться сделать вид, что вписываешься в этот коллектив, чередуя ненависть ко всем окружающим и тупую непрошибаемую скуку. Дни продолжали сливаться воедино, пока когда-нибудь она больше не сможет их выносить. Вот только! Вот только не сегодня. Сегодня все было немного по-другому. Сегодня произошло то, чего никто не мог ожидать. Весь день она слышала перешептывания о так называемом ?Децимационном Заявлении?, и впервые на ее памяти в их глазах был настоящий страх. — Если они могут контролировать найтмэйеры, то нет предела тому, что они могут сделать! — Да скорее всего это просто блеф. Одноразовый трюк, к которому военные будут готовы в следующий раз. — Ты так в этом уверен? Он сказал, что у него есть друзья с другими способностями... — Умоляю! Ты правда думаешь, что существуют люди с особыми способностями? Брось ты! Разговоры все продолжались и продолжались, так и не придя ни к какому реальному выводу. Страх, лежащий в основе каждой темы, всё всплывал, несмотря на попытки замять его и притвориться, что всё в порядке. И все, похоже, называли это одним и тем же именем. Террористическая угроза. Терроризм. Способ ведения войны, который использует страх в качестве основного оружия. Заставить население бояться того, что может произойти дальше. Заставить свои государственные органы начать слишком остро реагировать, систематически ослабляя структуру своего общества. Это была философия, лежащая в основе стратегии, что испуганный враг – это враг на грани поражения. Каллен никогда раньше не видела британцев испуганными. Человека, да. Группу, конечно. Но в этот раз все было гораздо глубже. Шире. Неопределеннее. Не столько страх, сколько низменный ужас. И он чувствовался не так хорошо, как она ожидала. Конечно, одно дело видеть, как британцы коллективно боятся чего-то, совершенно другое – понимать, что тот же самый страх пронизывал всю страну вплоть до самых бедных и угнетенных японцев. Кстати говоря о людах, которым она могла дать имя и знать в лицо. Лелуш Ламперуж. Вице-президент студенческого совета и загадка, которую ей предстояло разгадать. Особенно в свете вчерашних событий. Если есть риск, что он знает что-то о ее внеклассных занятиях, то существует риск, что он может выдать ее из безумной надежды, что она поможет им раскрыть, кто убил Кловиса. Чего она не знала, но он не мог знать, что она не знает, если только он случайно не знал, кто убил Кловиса на самом деле. Если выразить ее мысли немного более лаконично, то саму ситуацию можно было охарактеризовать как FUBAR[1]. Поправка. Это было настолько далеко от FUBAR, что вам нужно было бы посетить обсерваторию, чтобы даже просто иметь возможность увидеть FUBAR. — Эй, привет, — сказал Лелуш. — У тебя найдется свободная минутка? Мне нужно с тобой переговорить. Что ж. Если она не получит никакого удовлетворения от этого страха, то, конечно же, сможет насладиться растерянностью сплетничающих сопляков, которых потянуло к ней. — Конечно, — ответила Каллен. — Я уже начала гадать, когда ты спросишь. И они вдвоем направились к тому же зданию, что и днем ранее. Здание студенческого совета, как она понимала. Милое маленькое уединенное местечко, о существовании которого она даже не подозревала до вчерашнего дня. Идеальное место для небольшой беседы. Может быть, лучше всего было бы немного сбить его с толку, просто на всякий случай, но, скорее всего, речь пойдет о теме, которую он упомянул вчера по телефону. — О чем именно ты хотел поговорить? Лелуш чуть посмеялся и пожал плечами. — Вообще-то я пытался поговорить с тобой об этом еще вчера. Но ты, кажется, тогда куда-то торопилась. Не волнуйся, все прояснится в одно мгновение. — В любом случае, что это за здание? — Клубный дом студенческого совета. В особых случаях он также служит для бальных танцев. — И нам здесь никто не помешает? Он ничего не ответил. Вместо этого Лелуш просто толкнул дверь и оказался в удивительно темном коридоре. Каллен последовала за ним. Зажегся свет, и она обнаружила, что смотрит на плакат, висящий над лестницей: ?Добро пожаловать в студенческий совет?. Под ним стояли еще четыре аплодирующих ученика: конкретнее, три девушки и один парень. Девушка в середине, довольно уверенная на вид блондинка, зашагала к ней по ступенькам. — Каллен Стадтфилд, — начала она. — Добро пожаловать в студенческий совет! Приятно наконец встретиться с тобой во плоти! Точно. Ну, она ожидала чего-то эдакого, но все же будет лучше, если она притворится удивленной всем этим. Не хотелось бы выдавать себя. — Меня? В студенческий совет? — Разумеется, — сказала девушка, погрозив пальцем. — Это была идея директора школы. Он беспокоился о твоем здоровье и о том, что ты не можешь принять участие в других клубных мероприятиях. Ох! А я Милли, президент студенческого совета. Любезностей и представлений было предостаточно. Вот Ривалз, секретарь. Слишком уж старающийся быть обаятельным и услужливым. А вот Нина, немного застенчивая, но едва ли что-то больше этого. Потом была Ширли, исполнявшая также обязанность члена клуба плавания. Вот надежда, что это не вызовет небольшого конфликта интересов, когда придет время вести переговоры о бюджете или что-то в этом роде. Но единственный присутствующий, к которому Каллен испытывала хоть какой-то интерес, держался довольно тихо, наблюдая, как остальные тратят максимум усилий, чтобы встретить и поприветствовать нового члена студсовета. У нее было такое чувство, что он наблюдает за ней почти так же, как она за ним. Пытаясь понять, кем же на самом деле был человек перед ними. Осознание этого заставило ее задуматься: какую маску он сейчас носит и что именно скрывается под ней? — Ладно, — сказал Лелуш. — Раз уж мы закончили знакомиться, не стоит ли нам попытаться показать ей, чем на самом деле занимается студенческий совет? — Это мы можем устроить, — сказал Ривалз, доставая бутылку шампанского бог знает откуда. — Или! Мы могли бы отпраздновать вступление Каллен тостом! Как звучит, а? — Эм... Но так как мы являемся членами студенческого совета, мы определенно не должны подавать плохой пример, как например этот... — Нина права! — добавила Ширли, подходя к Ривалзу, пока Каллен наблюдала за ней, краем глаза заметив, что Лелуш явно забавляется всем этим представлением. Он повернулся к ней и пожал плечами, виновато покачав головой.— Из-за тебя у нас определенно будут неприятности, если–... Подожди! Не делай этого! Что было забавно, это произошло без всякой видимой для Каллен причины, но бутылка, казалось, просто... взорвалась. Пробка летела прямо на нее, и она, даже не думая, отбила эту пробку в сторону. Жаль, что она не могла сделать то же самое с шампанским, которое промочило ее насквозь. Второй день подряд. Издеваетесь? Ну, по крайней мере, это будет легче очистить, чем– Жидкость, пропитавшая ее, внезапно приобрела немного красноватый оттенок, когда она капала, капала, капала с ее волос. Каллен взглянула на свою форму и увидела, что пятно все еще было там. Прямо там. Там, где любой мог увидеть его. Глубочайшего темно-красного цвета, на фоне ее светлого жакета. Невозможно было спрятать, невозможно было избежать, что они не увидят– — Эй, ты в порядке? — спросил Лелуш, и она снова пришла в себя. Каллен кивнула. — Нам нужно достать тебе новую одежду. — Ширли уже занимается этим, — сказала Нина. — Я лучше покажу тебе, где у нас душ. Ну... это было не совсем то, как она представляла себе начало своего расследования по отношению к Лелушу, но начало есть начало. Если ей повезет, он даже не заметил, как она отбила пробку...*** Ширли подошла к двери со свертком одежды в руках и прикусила губу. Глупо было чувствовать себя виноватой, но она все равно чувствовала себя так. Неужели это действительно ее вина? Это глупый дух напал на бутылку. Не она. Так... Почему же она чувствовала себя виноватой? Краем глаза она заметила мелькнувшую руку и резко обернулась. Никого нет, ну конечно. И никогда не было. Ширли не верила в духов. Это было бы иррационально с ее стороны. А она не была иррациональной. Но несмотря на это. Рациональному уму было бы трудно игнорировать действительные доказательства. Либо кто-то разыгрывал очень, очень хорошо выполненную и замысловатую шутку, либо ее преследовал призрак. Пока она спала, ее комнату переставляли. Голоса шептали ей на ухо. Он ударил ту бутылку шампанского, и она была уверена, что он сделал это с твердым намерением пролить шампанское на Каллен. Чтобы выставить ее в дурном свете. Унизить ее. Прямо перед Лелушем. "Сучке лучше держаться подальше от моего мужчины." Нет, нет, нет! Все было совсем не так. Совсем. Каллен была хорошей девушкой, и Лелуш хотел помочь ей только потому, что она была нездорова. Вот и все, что там было. Он был просто вежливым. "Уверена? Она такая красивенькая, и умненькая, и хорошенькая, и ты видела, как они смотрели друг на друга?" Ширли постучала в дверь, решив, что лучший ответ духу – игнорировать его.

— Привет, это Ширли! Я принесла тебе кое-какую одежду, чтобы переодеться. Лелуш, конечно же, вызвался принести всё сам. Это была его одежда. Но позволить мальчику принести сменную одежду голой мокрой девушке казалось довольно... неприличным. Даже Милли согласилась с тем, что именно Ширли должна это сделать, хотя и настаивала на том, чтобы Ширли хорошенько оценила размеры Каллен. Извращенный старикашка, вот кем она была. — Входи, — сказала Каллен. — Дверь открыта, и я задернула занавеску. Занавеска, может быть, и была закрыта, но она оставляла довольно хороший силуэт. Ширли нервно сглотнула и быстро закрыла за собой дверь. "А вот и конкуренция. Похоже, тебе придется неплохо так потрудиться, потому что вот совсем не выглядит она болезненной. Идеальная. Десятка." — Вот, пожалуйста, — сказала она. — Наш вице-президент решил одолжить тебе кое-что из своей одежды, пока мы будем стирать твою. — Спасибо, — сказала Каллен. — Это было довольно быстро. Прямо из мужского общежития? — Нет. Он живет здесь со своей сестрой Наннали. Увидишь ее позже, наверное. С бедняжкой произошел несчастный случай, когда она была совсем маленькой. С тех пор она не может ни видеть, ни ходить. Каллен какое-то мгновение замолчала, прежде чем наконец сказать: — Понятно. Ты не могла бы рассказать немного больше о нем? Я имею в виду Лелуша. На самом деле он не слишком разговорчивый, и я не могу хорошо поладить с ним–... Ой! — она вдруг взвизгнула, выскочив из душа и чуть не сбив Ширли с ног. — Чт–... почему вода вдруг стала холодной!? Ширли не знала почему. Она была слишком занята тем, что глядела в потолок, отчаянно стараясь не смотреть прямо на раздраженную голую красноволосую девушку, которая внезапно оказалась слишком близко к ее личному пространству. "Че-ерт, забудь о десятке! Тут явно одиннадцать из десяти. Ну же, девочка, ты даже не представляешь, что теряешь." Угх! Этот глупый дух был ничем не лучше Милли! Ширли обошла ее, и – как и ожидалось – температура в душе была отрегулирована духом. Так что Ширли вернула ее в норму. — Похоже, просто на небольшую неисправность, теперь все должно быть в порядке, — сказала Ширли. — Эм... Слушай, между тобой и Лелушем что-то происходит? — А что-то может? До сегодняшнего дня мы ни разу не общались, — сказала Каллен, протягивая руку в свертку с одеждой. — Я просто хочу узнать вас всех поближе, если мы собираемся работать вместе. "Тогда зачем конкретно спрашивать о Лелуше?" ...Хах. В кои-то веки дух оказался прав. Зачем спрашивать о Лелуше? Почему не о Ривалзе, Милли и Нине? Вряд ли она так хорошо поладила со всеми ними за время небольшого разговора. Должна же быть какая-то другая причина. Должно же быть что-то еще... — Про тот несчастный случай, который произошел с ее сестрой. Что именно произошло? — Ох, они не говорят об этом, — сказала Ширли, теперь уже более внимательно наблюдая за реакцией Каллен. — У меня чувство, что тогда, что бы это ни было, умерли их родители. Я никогда не слышала, чтобы кто-то из них упоминал их. — Ясно, — скорее задумчиво сказала Каллен. — Ну, нужно будет следить, чтобы не поднять эту тему при них. Но в самом деле, что ты думаешь о Лелуше? "Она точняк наметилась на него. Стоит поспешить, если еще хочешь заграбастать его..." Ширли внезапно почувствовала ужасное головокружение, что могло бы объяснить, почему она просто открыла рот и позволила словам выскользнуть наружу без всякой задней мысли. Что она о нем думает?*** — Он маньяк, вот что я думаю! Джеремия ударил кулаком по столу перед собой. Ярость, казалось, исходила из каждой поры его тела. Если бы на него вылили воду, то тут же поднялся бы пар. Это был тот вид гнева, который вспыхивал глубоко внутри и не терпел каких-либо отлагательств. К их огромной чести, двое других в комнате даже не вздрогнули. — Одно дело угрожать одиннадцатым! Но угрожать британцам? Людям, что не проявляли ничего, кроме верности!? — на этот раз молния сверкнула особенно близко к окну. — Безумие! Сумасшествие! Такое просто непозволительно! Ни я, ни Чистокровные, ни Британния не допустят, чтобы нас унизили подобным нелепым образом! — Наши главные подозреваемые очевидны, — сказала Вилетта. Она довольно быстро оправилась от вчерашней атаки и, конечно же, стремилась загладить свое второе унижение. — Человек, который напал на меня вчера, заявил, что он был связан с Кодом R. Вследствие этого в приоритете–... — Генерал Бартли исчез, — сказал Кьюэлл. — Я думал, что он может знать что-то о смерти Кловиса, но он исчез без следа. Более того, известные лаборатории Кода R пусты, и все хранилища данных отформатированы или уничтожены. — Должно быть что-то, что поможет в расследовании! Мы должны найти этих маньяков и показать им правильный порядок вещей! — Должны ли? — сказал Кьюэлл. — Мы уже решили, кто возьмет на себя ответственность за убийство Кловиса. Если мы найдем его–... — Ты имбецил! — крикнул Джеремия, бросая книгу прямо в него.

Вилетта позволила себе немного удивиться тому, что он не упал. Удар по звуку был не слабым.

— Неужели ты не понимаешь?*** — Это больше, чем попытка добиться справедливости, — сказала Корнелия. — Это захват власти. — Я не совсем понимаю, — произнесла Юфемия. — Если у них действительная такая сила, то–... — Сильные всегда жаждут еще больше силы. Так уж устроен этот мир. — Но он не обязан. Корнелия посмотрела на младшую сестру, снова вспомнив о ее мягкой наивности. Это было редкое и ценное качество, особенно в той жизни, которую они вели, и оно было словно глоток воздуха в обществе подхалимов и кровожадных дураков. — Возможно и нет, — сказала Корнелия. — Но мир таков, какой есть. Кем бы ни был этот P2F, если бы он действительно желал найти убийцу Кловиса, достаточно было бы раскрыть намерения Чистокровных подставить Сузаку Куруруги. После этого, у них не осталось бы выбора, кроме как провести более тщательное расследование. — Тогда... Почему бы не сесть на волну общественной поддержки после такого заявления? — Ох, все просто, — ответила Корнелия. — Доказательство их силы. Они бросают вызов любому в Одиннадцатой Зоне, кто попытается их остановить. Если они действительно по желанию могут захватывать контроль над найтмэйерами, то это, безусловно, будет тяжелая борьба. — Тогда мы должны направиться туда, сейчас же! — заявила Юфемия. — Все эти люди... Должно быть что-то, что мы можем сделать! — Нет, — сказала Корнелия. — И не пытайся смотреть на меня своими щенячьими глазками. Мне уже доводилось сталкиваться с пользователями Стендов, и я ни за что не вступлю в бой на их условиях. Только после того, как мы установим Восемнадцатую Зону. Не раньше. Контраст между ними двумя действительно поразил Корнелию в этот момент. Ее называли Богиней Победы. Корнелия ли Британния. Она была так же красива, как и опасна, с железной волей и одним из самых способных умов в мире в плане стратегии и боя. Когда она услышала о смерти Кловиса, ее мысли сразу же обратились к давней и жгучей ненависти к Одиннадцатой Зоне и ее жителям. Это был уже не первый раз, когда они выпивали кровь их семьи. Нет. Далеко не первый. Ей до боли хотелось поехать туда. Она так и сделает. Но у нее были совсем другие причины, чем у ее невинной младшей сестренки. О, Юфемия! Она бы и муху не обидела, если бы могла помочь. И это не было фигурой речи. Корнелия буквально видела, как девочка изо всех сил старалась не наступать на муравьев. Она хотела поехать туда, чтобы остановить резню, в то время как Корнелия могла думать только о мести. В таком случае, возможно, она должна быть согласна с действиями P2F, верно? Если кто-то мог подумать подобным образом, то они вообще не понимали Корнелию по-настоящему. Если у них были Стенды, она легко может поверить, что они способны претворить свои угрозы в жизнь. Но просто смешать невиновных и виновных? Это зашло уже слишком далеко. — Может быть, если мы поговорим с ними, — предложила Юфемия. — Может быть, нам удастся убедить их не делать этого? — Я очень в этом сомневаюсь, — ответила Корнелия. — Держи в уме то, что я тебе сказала. — Но причина – лишь уловка! Повод, чтобы убить любого японца, какого они только пожелают! — Уловка? Которая выставляет нас дураками, а наши Сазерленды – игрушками?*** Спор не прекращался, продолжая идти то в одну сторону, то в другую. По его мнению, это было довольно незрелое решение, и оно скорее упускало главное. По выражению лица было совершенно очевидно, что их лидер, Татеваки Катасе, придерживался того же мнения. — Достаточно! — повысил голос Катасе. — Тодо, ты все это время молчал... Обсуждение. Какого мнения придерживается Тодо Чудотворец? Обсуждение продолжалось всю ночь, почти с того самого момента, как закончилась передача. Лидеры Японского Освободительского Фронта, собравшись в одной комнате, обсуждали (или скорее кричали) теории и идеи того, что они увидели. В течение дискуссии возникли два доминирующих лагеря. Первый непреклонно верил, что все это было инсценировкой для общественного блага. Это был далеко не первый случай, когда Британния намеренно манипулировала средствами массовой информации, чтобы добиться своего. В данном случае это был предлог совершить любое действие, которое они пожелают в ходе отчаянных действий по спасению жизней бесчисленных британцев от маньяков. Их решение – серия сценариев захвата заложников, одновременно происходящих по всей стране. Попытка продемонстрировать, что их не так легко запугать, и что они встанут и будут бороться за права японского народа. Вторая группа верила, что все по-настоящему, что безумная группа военачальников в рядах Британнии вышла из-под контроля и нашла способ дистанционно управлять найтмэйерами. Они желали получить эту технологию точно так же, как человек, умирающий от жажды, мечтает о воде. Они хотят совершить набеги на британнские лаборатории – тайные и незаметные миссии, чтобы попытаться раскрыть секрет для собственного использования. Как считал Тодо, они все ошибались. Ни одна из этих стратегий не сработает в такое отчаянное время. Они называли его "Чудотворцем". Для того, чтобы сотворить чудо, достаточно стратегии, храбрости и удачи. На два из этих факторов можно рассчитывать без всяких сомнений. На последний никогда не следует полностью полагаться, если это возможно. — Вот, что нам нужно сделать, — наконец он заговорил. — Для начала...*** — Вам нужно сдаться, а не обрекать остальных, — сказала Такако. — Разве недостаточно того, что вы сделали вчера, теперь вы хотите, чтобы пострадали другие, прямо как я? Трусы! Вы оба! — ...Тебе не кажется, что держать ее тут – не самое умное решение? — произнес Тамаки, сердито глядя на поправляющуюся женщину в постели и колоду карт у ее кровати. — Ведьма типа нее только доставит нам кучу неприятностей! Особенно если ты подпустишь ее к этим картам. — Все в порядке, Тамаки, — сказал Оги. — Вчерашняя передача просто немного расстроила ее, вот и все. — Расстроила меня? — сказала Такако.

Они не прокричала эти слова. В каком-то смысле это заставило их выглядеть более жестокими, более личным, потому что ее голос оставался спокойным.

— К тому времени, как все это закончится, многие люди будут более чем расстроены. Кучка трусов! Вы серьезно не собираетесь сдаться и спасти множество людей от большого горя? Этот человек обладал силой, подобной моей, но гораздо более могущественной! Вы не сможете остановить его, как остановили меня! — Да? И что ты хочешь, чтобы им сказали? А? — рявкнул Тамаки, отталкивая в сторону Оги. Он, казалось, даже не заметил, что опрокинул стол, на котором лежала колода карт. Господи боже. Оги отчаянно надеялся, что этот придурок не наступит на одну из них. Ему хватало ухаживать за одной больной, второго ему не надо.

— Мы даже не знаем, кто, черт возьми, стрелял в Кловиса, но мне бы очень хотелось пожать ему руку! — Вот как? — сказала Такако. — Подумай вот о чем: подумай обо всех напуганных людях по всей Японии прямо сейчас. Будь то британцы или японцы. Подумайте обо всех жизнях, которые эти монстры держат в своих руках. Неужели ты думаешь, что он не знает обо всех этих жизнях? Неужели ты думаешь, что он не знает, что может остановить это в одно мгновение? Все, что ему нужно сделать – сдаться полиции. Или ей. Но ведь он этого не сделал, не так ли? Если бы он был таким героем, то вы бы уже знали, кто он такой. Он сам не сдастся, как и все убийцы – как вы двое – вы все трусы, и вас всех надо закопать в могилу со всеми остальными. — Прости, Такако, — сказал Оги, осторожно отводя Тамаки от карт, которые он рассыпал по полу. — Ты сейчас делаешь слишком много предположений. О том, кто убил Кловиса, мы можем только догадываться. Это мог быть кто-то из наших товарищей, а может быть, кто-то другой. Наверное, кто-то из военных, потому что я не представляю, как кому-нибудь другому удалось бы подобраться так близко, чтобы сделать это. — Что? Ты думаешь, это был британец? — Я не знаю о чем думать, — признал Оги. — Но я надеюсь, что нам удастся получить хоть какие-то ответы сегодня днем. Пошли. Нам нужно выходить, если мы еще собираемся встретиться с Каллен. Но даже несмотря на все свои мысли по этому поводу, у Оги было так много сомнений, что он даже не знал, с чего начать. Неужели она права? Неужели таинственный убийца настолько труслив, что рискует одним шансом из десяти и оставит умирать тысячи и тысячи людей? Он ненавидел, что у него нет ответов на эти вопросы, и ненавидел, что он может возненавидеть ответы еще больше.*** Тем временем в самом сердце британнской нации двое мужчин стояли перед монитором и смотрели запись событий прошлой ночи. Если бы кто-нибудь наткнулся на этих двух гигантов, взгляд любого из них заставил бы их поспешить назад, туда, откуда они пришли. Чарльз внимательно посмотрел на мужчину, сидевшего рядом с ним. Редкая порода людей. Слишком часто люди жаловались, что их положение в жизни дает им слишком много препятствий для того, чтобы подняться по лестнице общества. Слишком часто люди проводили целые дни, мечтая о счастливой случайности, только чтобы затем все промотать, вернувшись туда, откуда бы они ни пришли. Но только не этот человек. Дио Брандо был редкой породой. Из тех людей, которые не терпят никаких глупостей. Из тех людей, которые хватаются за любую возможность с безжалостным упорством и используют эту хватку, чтобы вырваться из нищеты и стать королем. Да, он был усыновлен аристократом из-за невероятно глупой случайности, но после этого он сам поднялся благодаря этой ниточке надежды. Он мог бы легко промотать все богатства, которые унаследовал. Он мог бы опустошить все это в пьяном угаре и умереть молодым, забытым в какой-нибудь сточной канаве. Но он не сделал этого. Он взмыл ввысь. Он женился на члене Императорской семьи, и ему было почти сто лет. Действительно, настоящая редкость. Его ум был таким же острым, как и прежде. Его тело было гораздо здоровее, чем могло бы быть. И не только потому что это могла предложить британнская медицина. Этот человек был живым доказательством того, что не все люди равны, что самые лучшие могут подняться из отбросов общества на самый верх и оставаться там поразительно долго. Он был в равной степени грозен, опасен и необходим. Бывали моменты, когда Чарльз задумывался над секретом его долголетия, но быстро решил, что такие вещи не имеют значения. Пока они вдвоем продолжали смотреть запись в полном молчании. Каждый из них удивлялся мыслям другого. Ни один из них не мог догадаться о планах без сомнения уже сформировавшихся в голове другого.*** Покинув студенческий совет, Каллен могла только выдохнуть с облегчением. Она ожидала увидеть скучную, нудную бумажную волокиту и с ужасом ждала каждого ее мгновения. Проведя около десяти минут в обществе Милли Эшфорд, она уже мечтала о сладкой скуке. Как вообще возможно, чтобы в одной голове было столько непристойных стишков? Если Каллен когда-нибудь окажется поблизости от города под названием Нантакет, она вполне может закричать. [2] К счастью, ей не придется особенно долго задерживаться на этой мысли. Оги и Тамаки отведут эти мысли в сторону и позволят ей сосредоточиться на актуальной задаче. А именно, встреча с таинственной Тенью. — Как школьные будни? — спросил Оги. — Данте пропустил один круг. Как твоя пациентка? — Язвительная как и всегда, — произнес Тамаки, закатив глаза. — Ты уверена в этом? — прошептал Оги. — Выглядит как довольно людное место для встречи, не находишь? — Уверенней некуда, — прошептала в ответ Каллен. — Он сказал встретить его через десять минут, так что пошевеливаемся. — Не нравится мне все это, — сказал Тамаки. — Мы вообще ничего не знаем об этом парне, только то, что ты рассказала. Он реально может становиться невидимкой в тенях? Каллен кивнула и похлопала по своему карману. Прямо там, где она держала фонарик. Сегодня он не уйдет незамеченным, если она постарается. И все же. Оги был прав. Это было слишком людное место для встречи. Что он– — Пожалуйста, внимание. Обращение к мисс Каллен Стадтфилд, Академия Эшфорд. Одна из ваших личных вещей была найдена, пожалуйста, пройдите к администрации напротив смотровой площадки. Повторяю. Ну конечно. Это было даже слишком очевидно. Если бы она знала о месте встречи заранее, то легко могла бы устроить ему ловушку. Но если он придет сюда заранее и оставит мобильный телефон в справочном бюро, то сможет просто договориться, чтобы она ответила на звонок, после чего он даст указание встретиться в другом месте. Итак, она спустилась вниз и, конечно же, увидела его. Телефон, который она никогда раньше не видела. Почти сразу же, как только он оказался у нее в руках, телефон зазвонил. — Painted Black? — сказала Каллен, глядя на имя, мелькающее на экране, с немалой долей смущения. Она ответила. — Алло? — Снаружи. За углом. Напротив железнодорожного вокзала ты увидишь кафе. Иди в переулок прямо к западу оттуда. Скоро увидимся. Без сомнения, это был тот же самый голос, который она слышала в Синдзюку на днях. Который раздавал приказы. Который привел их к победе... Painted Black? И что это вообще значит? Может быть, это намек на то, что он может выглядеть как тень на стене? Намек на то, как он мог делать вещи в темноте невидимыми для человеческого глаза? Нет. Вероятно, это была какая-то шутка, которая имела бы смысл только в том случае, если бы она была знакома с ним лично... А она не знакома. Пока еще, по крайней мере. — Такое чувство, что нас ведут в погоню за дикими гусями, — сказал Тамаки, когда они снова вышли на улицу. — А я сегодня совсем не в настроении есть гусей. — Очень жаль! Из гусей получаются очень вкусные блюда, если их правильно приготовить, — раздался голос, заставивший всех троих замереть на месте.

Каллен повернулась чтобы посмотреть через плечо, и уставилась прямо на трех мужчин, стоящих рядом друг с другом с прямыми спинами и руками по бокам, как будто они стояли по стойке смирно. Средний шагнул вперед почти гуськом и поднял правую руку перед левым глазом. — Каллен Кодзуки, Канаме Оги и Шиничиро Тамаки, — сказал мужчина, медленно опуская руку.

Каллен посмотрела в его левый глаз и увидела внутри него символ, который походил на птицу в полете. Символ начал махать крыльями...

— Ваш гусь уже приготовлен.*** Дверь в комнату общежития открылась, и Софи Вуд повернулась, чтобы посмотреть на довольно вымученно радостное выражение лица своей соседки, которая отчаянно пыталась притвориться, что все в порядке, и все же... и все же, она была такой уже несколько дней. Казалось, ничто из сказанного Софи не могло вывести ее из этого состояния. Как будто ее что-то преследовало, и это действительно начинало немного пугать ее. — Ну? Как оно? — спросила Софи. — Думаешь, Каллен хорошо впишется? Ширли кивнула и уселась в углу комнаты. — Да, с ней все будет в порядке, — ответила она. — Приятно слышать, — сказала Софи. — Держу пари, она прекрасно поладит и с Лелушем. Судя по тому, как эти двое играли в гляделки последние два дня, уверена, что там что-то происходит. Что забавно, но когда Софи потянулась за стаканом лимонада, который время от времени попивала, почти в тот же миг, как эти слова слетели с ее губ, что-то произошло. Стакан выскользнул из ее пальцев. Он опрокинулся, и его содержимое разлилось по всему столу. Что забавно, но в тот момент Софи даже не притронулась к нему. Или, по крайней мере, она так думала... — О господи, прости меня! — сказала Ширли, бросаясь к столу с бумажным полотенцем в руках. — Я не хотела, я хочу сказать, что–... — Ты не хотела? — сказала Софи, беря бумажное полотенце и тщательно вытирая стол. — Да брось ты, Ширли! Не ты же его пролила. Что случилось с той веселой и жизнерадостной девушкой, к которой меня подселили? Ну вот. Похоже, ее это только сильнее расстроило. Софи вздохнула, обняла свою любимую соседку и мягко повела ее к двери. — Пошли, — сказала она. — Тебе надо немного развеяться. От просиживания в четырех стенах лучше не станет. — Но–... — Никаких возражений! Вот! Ты пойдешь со мной сейчас же. Поняла? Просто еще один симптом того, что с ней было что-то не так в последнее время. Это не была болезнь или что-то такое, так как оно никак не повлияло на ее часы плавания. Это было больше похоже на то, как будто что-то расстроило ее, что-то, чем она не делилась ни с кем. Все дошло такой степени, что она переодевалась отдельно от остальных, в другом месте, словно она боялась позволить кому-то увидеть что-то... неужели милая и невинная Ширли сделала себе татуировку? Они вышли за пределы территории Академии, и Софи почти сразу же пожалела о своем решении. Что забавно, в тех местах, где солдат обычно не было, наблюдалось явно выраженное военное присутствие. Потому что раньше в них не было никакой необходимости. Ну а что теперь? Солдаты патрулировали улицы. Сазерленд стоял гордо и высокого. Неподвижные металлические гиганты, которых Софи привыкла считать защитниками. Но только не сегодня. И, похоже, Ширли тоже так считала. — Так глупо, — сказала Ширли. — То есть, я хочу сказать, если кто-то правда нашел способ дистанционно управлять ими, то почему–... — Может быть, они не знают что делать в такой ситуации? — предположила Софи. — Или, может быть, наоборот, у них есть план? — Не уверена, что у них есть план, — сказала Ширли, и Софи посмотрела на нее. — У них нет плана, или стратегии, или тактики, или... или... или... Софи проследила за взглядом Ширли в сторону Сазерленда, мимо которого они только что прошли. Точнее, к довольно заметной вмятине, которая выглядела довольно неуместно на этой в остальном нетронутой машине. Еще одна вмятина с грохотом появилась прямо рядом с ней. И еще одна. И еще одна. И еще несколько с более коротким промежутком времени после каждой предыдущей; каждая из них вызывала панические выкрики у солдат, собравшихся вокруг машины. Все, что Софи могла сделать, это с шоком смотреть, как могучая боевая машина была атакована... чем-то. Чем-то невидимым и сильным, настолько ужасающим, что в следующее мгновение Софи поняла, что Ширли схватила ее за руку и потащила вниз по улице. — Ч-что это было? — со страхом спросила Софи. — Х-хотела бы знать. Вот, попей. Выглядишь выдохшийся. — Спасибо, — сказала Софи, с благодарностью принимая предложенную бутылку. — Хвала богам, что ты догадалась взять с собой попить, сегодня довольно жарко. Она выпила ее одним глотком и, когда закончила, поймала странный взгляд подруги.

— Извини, ты тоже хотела попить? — Нет, я... — сказала Ширли, уставившись больше на саму бутылку, нежели на нее. — Ты..?

— Подумала взять тебе попить, перед тем как мы ушли. Просто подумала, что ты захочешь, вот как-то так... Если бы это был кто-то другой, и если бы она не увидела того, что только что увидела, то Софи могла бы не обратить внимания, словно это какой-нибудь розыгрыш или что-то не слишком серьезное. Но... Ширли была не из тех, кто шутит по такому поводу, и разве они только что не видели призрака, колошматящего найтмэйер? Внезапно Софи показалось, что она начинает понимать, что именно так пугает Ширли. Может быть, ей действительно лучше не выходить из комнаты? По крайней мере, на некоторое время...*** Трое мужчин, стоявших перед ней, на самом деле не выглядели большой угрозой. Это были полные, самоуверенные ублюдки, которые, вероятно, никогда не участвовали в настоящей драке. Беда была в том странном взгляде в его глазе, словно это был какой-то символ. Тот чувствовался сильным. Опасным. Как какое-то зло. — Да кто вы нахер такие? — рявкнул Тамаки, довольно быстро приближаясь к мужчине по середине. — А? Откуда ты вообще знаешь, как нас зовут? — Всему свое время, — сказал человек посередине. — Сержант, приступайте. — С удовольствием, Капитан! — сказал человек справа, и его левый глаз засветился этим зловещим символом. Что-то в воздухе изменилось. Почти незаметно, как раз когда Тамаки потянулся к Капитану– А потом ни с того ни с сего он упал на задницу. — Какого!? — закричал он, пытаясь встать, как будто полностью потерял контроль над своими конечностями. — Я не могу–... Вы, ублюдки! Что вы, свиньи, со мной сделали?! — Пользователи Стендов, — сказала Каллен. Троица разразилась смехом. — Что смешного? — Пользователи Стендов, — повторил Капитан, стоя по стойке смирно. — Вот кем ты нас считашь? Какие-то пользователи Стендов? Хм. Я понимаю, почему ты так думаешь. Убили Фредерика Бридингтона, да? Строго говоря, я должен сдать вас, но если вы обещаете продолжать убивать пользователей Стендов, думаю, мы можем сделать исключение. — Если это не Стенд, то что у тебя за сила? — Тц, тц, мистер Оги! Тут задаю вопросы я, — сказал Капитан. — Если ответите на них, мы вполне можем позволить вам уйти. Нам не было приказано задерживать террористов, так что вам остается только опасаться за свою безопасность, если вы попытаетесь глупо сопротивляться. Что, учитывая, что вы уже решили противостоять мощи Британнии, вполне вероятно. — А теперь, без сомнения, вы собирались спросить, каков был мой приказ, если не захватить вас в плен? Генерал Бартли дал нам несколько весьма недвусмысленных инструкций, которым мы будем следовать буквально. Так что я задам вам вполне уместные вопросы: Где эта ведьма? Где стрела? Кто убил нашего любимого принца? — Так мы и сказали, даже если бы знали! — крикнул Тамаки. Он попытался плюнуть в них. Но промахнулся на значительное расстояние. — Перед моим Гиассом не скроется ни одна тайна, — сказал Капитан, и этот проклятый символ снова вспыхнул в его глазе. — Я знаю, что на днях вы участвовали в заварушке в Синдзюку. Расскажите мне подробности, которые мой Гиасс не может мне показать. Расскажите мне! Расскажите мне сейчас же! Ничто нельзя утаить от Силы Королей! — А что если нет? — сказал Оги. — Твои дружки полезут с кулаками? — Нет, подожди. Я так не думаю, — сказала Каллен. — Ты не заметил? С того момента как Сержант проделал эту штуку со своим глазом, никто из них троих не сдвинулся ни на дюйм. В то время как тело Тамаки, когда он попытался пошевелиться, как будто не слушалось его или что-то вроде этого. — Точно, я понял! — сказал Оги. — Оно основано на близости и движении. Если они попытаются приблизиться к нам, то попадут в свою собственную ловушку, но если они ее деактивируют, то Тамаки будет достаточно близко, чтобы наподдать им. Похоже, это вы попали в ловушку, а не мы. — Проклятье, ребята! Забудьте обо мне! Оставьте меня и валите отсюда! Я задержу их насколько–... — Ты так говоришь будто у них есть выбор в этом вопросе. Капрал, приступите? Глаза последнего из троицы засияли этим проклятым символом. Глядя на его жирную, самодовольную физиономию, Каллен почувствовала себя так–... Угх! Просто. Просто посмотрите на него. Высокомерная маленькая свинья, стоящая там с этим дурацким символом в своем дурацком глазу! Эти трое, похоже, были из тех, кто любит мучить людей, и с такой силой в их распоряжении было невозможно сказать, сколько зла они могут причинить. Поэтому она сжала кулак так, что побелели костяшки, и с ревом бросилась вперед. С тем самым звуком, который исходил глубоко-глубоко в легких. Первобытный крик! От праведного гнева! От животной ярости и бешенства! Каллен шагнула вперед, всего лишь в десяти шагах от того, чтобы ударить кулаком прямо в его глупое лицо– И обнаружила, что падает, падает на землю. Приземления оказалось достаточно, чтобы привести ее в чувство. Достаточно, чтобы она поняла, что по причинам, которые сейчас ускользнули от нее, она добровольно побежала прямо в область, которая, как она знала, была опасна по очень определенной причине. Она упала. Точно также как и Оги. Теперь никто из них троих не мог подняться, как бы они ни старались. — Довольно полезное сочетание, не правда ли? — сказал Капитан, раздраженно щелкнув языком. — Ну так вот! Может, начнем допрос... как следует? Или вам нужна дальнейшая демонстрация того, почему Сила Королей намного превосходит силу Стенда? — Что ж, почему бы вам не показать мне, что произошло после того, как вы украли отравляющий газ, — сказал Капитан. С надменной ухмылкой. С выставленной напоказ силой. Гиасс. Насколько же пугающий он был! Как бы она ни размахивала руками и ногами, казалось, что они не понимают ее указаний. Она попыталась заставить свои ладони лечь на землю, и они могли это сделать. Совсем чуть-чуть. Но попытка приподняться оказалась не совсем удачной, как она надеялась. Каждая ее попытка двигаться казалась неправильной на фундаментальном уровне. Как будто у нее не хватало части мозга. Она даже не могла подползти к этой троице, постоянно обнаруживая, что поворачивается в другую сторону. Они побили ее. Побили ее, даже не шевельнув ни единым мускулом. Потому что они не двигались. Прямо тут лежала именно она, прислонившись к стене, и она не могла убежать, пока их лидер копошился в их мозгах своей собственной способностью. Если бы только она могла понять, что с ней происходит! Если бы у нее было хотя бы это, она могла бы придумать контрстратегию! Но этот Гиасс, казалось, работал иначе, чем Стенд, и это означало, что она должна была отбросить все предположения, которые она развила за последние два дня... Какое-то движение слева (или справа) привлекло внимание Каллен. Краем глаза она заметила это. Тень, движущаяся независимо от всего остального вокруг них. Человек, который выглядел так, словно его окрасили в черный. Он размахивал руками почти так же, как Оги и Тамаки. Painted Black был пойман точно так же, как и все остальные. — И как только он раздобыл украденные Сазерленды, что случилось дальше? Как интересно! — сказал Капитан. Каллен попыталась использовать язык жестов и обнаружила, что даже это в данный момент невозможно. Поэтому ей пришлось полагаться на прямую речь. — Должно же быть что-то, что мы можем сделать, — прошептала она. — Мы не можем просто сидеть здесь и позволять им делать все, что они хотят. Painted Black кивнул, и Каллен внезапно поняла, что он сжимает в руке. Остроконечная форма с цилиндрическим стержнем, на другом конце которого виднеются остатки оперения. Стрела. Та стрела, о которой они спрашивали? Это казалось возможным, но сейчас была более насущная проблема. Потому что прямо сейчас Каллен сидела прямо рядом с человеком, держащим очень острое на вид оружие, когда ни один из них не имел никакого контроля над своими телами вообще. А это означало, что любая попытка пошевелиться со стороны одного из них могла очень легко оказаться фатальной, возможно, даже для них обоих. Факт, который, казалось, ускользнул от него, учитывая, что он продолжал пытаться двигаться. — Э-эй! Аккуратнее! — прошипела она. — Не дергайся, иначе ты–... Слишком поздно. Стрела устремилась вниз, к ее макушке, и хотя она инстинктивно отпрянула от нее, вместо этого ее голова двинулась прямо на удар. Боль была всепоглощающей. Словно жидкий огонь струился по ее венам, агония терзала ее разум и– Она смотрела на парящего в воздухе человека. Человека с руками и ногами, сделанными из пружин, и крошечными лампочками, торчащими из костяшек пальцев. На лице у него была улыбка похлеще какого-нибудь дьявола, а на голове – корона, пронзенная насквозь шипом. Это был ее Стенд. И если он левитирует над землей, то, возможно, она сможет послать его в атаку, приказав тому. Он не споткнется о землю под собственными ногами, не будет вынужден ползти по земле, не имея ни малейшего представления о том, в каком направлении движется. Может быть, только может быть, она сможет вытащить их всех отсюда– Или же все может полететь прямо в мусорное ведро, и нелепое на вид привидение только могло бродить кругами, не имея ни малейшего представления о том, куда оно направляется. Бесполезный! Совершенно бесполезный! Если этот призрак был продолжением ее воли, и она не могла найти свой собственный путь, то как она могла ожидать, что ее Стенд тоже сможет что-то сделать? Даже обладая новой силой, они были совершенно беспомощны! — Боже, боже, мистер Оги! — хмыкнул Капитан. — Кто вам разрешал нас покидать? Капрал, пожалуйста, приведите его сюда! — С удовольствием, сэр! — отчеканил Капрал. Оги каким-то образом умудрился выползти из пораженного места благодаря чистому упорству и кровавому уму. Он только успел подняться на ноги, когда случайно оглянулся на троицу. Почти сразу же его лицо исказилось от ярости, и он прыгнул вперед с нехарактерным для него кровожадным воплем, который закончился разочарованием от того, что он снова растянулся на земле. Так вот оно что. Даже если бы они случайно выбрались наружу, Капрал использовал бы свою способность, чтобы настолько разозлить их, что они вернулись бы обратно. Похоже, никакого спасения и вправду не было. Если только не... Продолжение ее воли? Каллен подняла глаза вверх и посмотрела снова, намеренно желая, чтобы существо двигалось, но не к троице пользователей Гиасса, а более определенным образом. Подними руку. Подними ногу. Наклони голову влево и вправо. Да. Да! Ну конечно же! Теперь она поняла! Теперь, когда ее воля была выражена таким образом, она все увидела, она поняла, что с ними происходит! Человеческий мозг состоит из двух полушарий – правого и левого. Несмотря на кажущееся сходство, эти две половинки имеют тенденцию функционировать по-разному для различных задач в процессе, известном как "специализация" или "латерализация". В частности, с древних времен было известно, что "левая" сторона мозга управляет "правой" стороной тела, и наоборот. Так. Что произойдет, если кто-то переключит их? Дезориентация – не совсем подходящее слово. Головокружение могло подойти чуточку лучше. Неудивительно, что они не могли контролировать свои мышцы. Они должны быть благодарны, что их сердца все еще бьются. Но знать, что с ними случилось, было только половиной проблемы. Если она сконцентрируется и воспользуется этим пониманием, тогда, возможно – только возможно – она сможет встать. Пока они не поняли, что она делает. Но как только они поймут, они будут включать и выключать способность, пока она не сдастся или ее не вырвет, а может быть, и то и другое вместе. А это означало, что ей нужен другой план. И когда она почувствовала, как Painted Black подтолкнул что-то в ее руку, она поняла, что у него уже есть свой собственный план. Да. Этот предмет был именно тем, что им было нужно. Если им удалось творчески объединить силу своих Гиассов, то как насчет того, чтоб посмотреть, что произойдет, если два Стенда будут сотрудничать схожим образом?*** Не так уж много было людей, которым он мог бы признаться в этом, но он любил свою работу. Маленькие детали – вот чем это было. Вещи, что люди не хотели раскрывать. Вещи, что они держали взаперти от мира, чтобы защитить себя или других. Какова бы ни была причина. Ему нравилось вырывать ее и демонстрировать на свет божий. Ему действительно, так или иначе, было все равно, что он допрашивал группу террористов. У него были четкие инструкции: выяснить местонахождение двух пропавших предметов и установить личность того, кто убил принца Кловиса. Все остальное не имело значения. С этой целью он вытянет из этих троих все до единой крупицы знаний, начиная с более разумных и уравновешенных людей. Этот идиот может подождать своей очереди. Все полезное, что он знал, почти наверняка было известно остальным в более подробных деталях. Чего он никак не ожидал, так это издевательского смеха, доносившегося с той стороны, где лежала женщина. Он прекратил свои расспросы и бросил подозрительный взгляд через плечо.