Томоя Оказаки (1/1)
Праздник закончился, начались трудовые будни.И начались отвратительно.—?Привет, Оказаки. —?сказал Юсуке, когда я залез к нему в машину. —?Сегодня будешь самостоятельно ставить фонарь на место.—?Как-то неожиданно. —?осторожно сказал я.—?Знаю, но так совпало, что как раз работа появилась. Мы с боссом потолковали и решили, что ты готов. С моделью фонаря знаком, руки на месте, теорию знаешь на уровне, так что настало время практики.После слов о руках я похолодел. Всё это время больше смотрел и читал, поднимать правую руку не было причины, и в итоге забил на то, как буду выкручиваться. Теперь надо срочно что-нибудь придумывать, и не так, чтобы отказываться от задачи. Ладно, левая рука у меня за эти годы поднималась вместо правой немало, может, удастся ею справиться, а там потом сказать, что я внезапно левша.Или этот, как его там, что обеими руками владеет.Пока обдумывал всё это, то мы подкатили к нужному месту, и Юсуке начал инструктаж.—?Значит так, сниму фонарь я сам, спущу и подниму замену тоже. —?сказал он, завязывая ремешок каски. —?А вот дальше работа чисто твоя, разве что отвёртки подержу. Ты уже залезал, видел, как я работаю, так что справишься. Готов?—?Готов. —?кивнул я, привязал страховочный трос и начал осторожно подниматься. Юсуке делал то же самое на другой стороне столба, вставая так, чтобы его ноги оказывались ниже моей головы. Наконец мы оба добрались до верха и я закрепился, наблюдая за тем, как Юсуке отвинчивает разбитый чем-то фонарь, а затем с огромной осторожностью кладёт его в люльку и спускается с нею вниз. Там он поменял разбитый фонарь на целый и начал поднимать люльку.—?Приступай, Оказаки! —?крикнул он.Я дождался, пока люлька доберётся до меня, и прикоснулся к фонарю. Сразу видно, что тяжёлый, но уже носил такие, а сейчас-то всего и надо что поднять его, закрепить…Ох.Мне его не поднять.Одной левой я его не удержу, а двумя… тем более не удержу. Эту боль не могу превозмогать, она вырубает как кирпич по затылку. Если я его уроню…Спокойно, Томоя, спокойно. Время у тебя есть, Юсуке поругает за нерасторопность, но лучше это, чем полный провал и разбитый фонарь. Может, удастся подлезть повыше…Нет, не удастся. Его в любом случае придётся поднимать, как поднимать и правую руку. Разве что осторожно, всё-таки попробовать… но я не знаю точной границы, начну поднимать осторожно?— и вырублюсь. И даже если вставлю в пазы… мне надо будет удерживать его одной рукой, а второй вставлять болт и закручивать…—?Оказаки?—?Сейчас-сейчас! —?блин, как быть? Висеть, ничего не делая? Признаться, что не справляюсь, и рассказывать о травме? Пытаться и терять сознание?Все три варианта ведут к увольнению.При одной мысли об этом я встрепенулся и решительно взялся за фонарь левой рукой. Выполню, спокойно выполню. Надо всего лишь его поднять, так вот, аккуратно, вроде выходит…Руку повело, а вместе с нею и фонарь. Я лишь каким-то чудом удержал его, наполовину опустив обратно в люльку. Так, не свезло, сейчас ещё раз и…Юсуке взобрался на столб и выхватил у меня фонарь прежде, чем я успел поднять его во второй раз. Абсолютно молча он вставил его в паз, взял болты с отвёрткой, закрутил всё что надо, бросил мне ?Спускайся? и направился вниз. Я послушно стал спускаться, по пути лихорадочно соображая, чем бы оправдаться. Может, сказать, что загулял на вчерашнем дне рождения? Не вариант, но всё лучше, чем…—?Оказаки. —?спросил Юсуке, когда я наконец встал на землю. —?Что у тебя с правой рукой?—?Что? Да всё в порядке у меня с рукой, я просто это…—?Оказаки, если сейчас опять солжёшь, то я буду писать рапорт о твоём увольнении. —?жёстко сказал он. —?Что у тебя с правой рукой?Выхода не было.—?Я не могу поднять её выше плеча. Травма.—?Давно?—?С конца средней школы.—?Вот как? —?он тяжело вздохнул, залез внутрь открытого кузова и сел на скамейку.—?Садись. —?он кивнул мне на скамейку напротив себя, и я осторожно сел, отгоняя полезший в душу страх.—?В некотором роде это наша вина. —?начал Юсуке. —?Мы не проверили медицинскую карту, поскольку и подумать не могли, что у тебя может быть такое. Но Оказаки, ты-то почему сам не сказал?Потому что иначе вы бы меня не приняли, я бы не заработал денег, благодаря которым в том числе организовал день рождения Котоми, а Рё тогда и Кё сейчас смотрели бы как минимум с меньшим восхищением.—?Я не думал, что это будет важно. —?ответил вместо этого.—?Это очень важно, Оказаки. —?склонился ко мне Юсуке. —?Если бы я не встревожился, то ты бы уронил фонарь и мог упасть сам. Представь себе последствия.Моё воображение мигом подкинуло картину: я лежу перебинтованный в больничной палате, а заплаканная Кё склоняется надо мной и шепчет: ?Значит, как и сестра, я буду теперь ухаживать за тобой до конца жизни?.—?Вот видишь. —?он даже заметил, как я передёрнулся. —?Абсолютно ничего хорошего для тебя, для твоей девушки, для меня, для всей нашей компании.Я промолчал. Нет смысла комментировать очевидное. И дальнейший результат можно предсказать без гаданий Рё: ?Извините, вы нам не подходите?.—?Честно, Оказаки, тебя следовало бы уволить. —?продолжил Юсуке, подтверждая мои мрачные мысли. —?Но я не хочу терять такого перспективного работника, без этой травмы у тебя-то всё в порядке. —?Он задумчиво посмотрел на сумку с разбитым фонарём. —?Вообще поднять не можешь?—?Вообще не могу.—?Больно?—?Адски.—?Понятно. —?он замолчал. —?Так, Оказаки, как поступим… я говорю с боссом наедине, мы думаем, что тут можно сделать. Ты сейчас отправляешься домой. Учить на всякий случай учи, в любом случае пригодится. Завтра приходишь как обычно, и уже там поговорим.Домой я не пошёл, сел на ближайшую скамейку и провождил взглядом удаляющийся фургон Юсуке.Зашибись. Что бы там ни говорили, но ясно одно?— никто не допустит парня с повреждённой рукой к работе с фонарями. Никакого ?давай рискнём? и быть не может. Поэтому вариант остаётся ровно один.Увольнение.И что я тогда скажу Кё? Даже понятия не имею, где мне искать новую работу, и найду ли с такой же приличной зарплатой. Да и… колледж мне не светит, знаний мало, рука повреждена…Похоже, я окажусь в ситуации Каппея.Надо бы к нему съездить, кстати, едва не забыл. Хотя бы отвлекусь от мрачных мыслей, ибо ещё вчера казавшаяся неплохой жизнь начинает шататься. Крайне маловероятно, что я найду хорошо оплачиваемую работу, а значит, не смогу обеспечивать Кё, а значит… ну, как она тогда, когда я встречался с Рё, и сказала?— никакая девушка не выдержит жизни с парнем, неспособным её содержать.А потерять Кё я не могу. Не могу даже представить, каково это?— лишиться её, её насмешек, поддержки, мягкого и тёплого тела, сладких влажных губ и озорной улыбки. Не смогу жить без неё, просто не смогу.Спасибо, отец, удружил. На всю жизнь удружил. Будь он здесь?— вдарил бы по челюсти, не раздумывая, даже если вся вчерашная компания тоже стояла бы рядом. Ему что, поболит и заживёт, а у меня вся жизнь под откос. Без работы, без Кё, ничего не зная, ничего не умея… кому и зачем такой будет нужен?Кто-то сел рядом на скамейку, и я лишь немного повернул голову. Затем, увидев часть знакомого плаща, повернул ещё больше и выпрямился. Рядом со мной сиде тот самый человек, который преследовал Котоми всё это время.—?Пожалуйста, не кричите и не убегайте. —?сказал он таким умоляющим тоном, что я, как раз намеревавшийся схватить его, замедлился. —?Полагаю, я для вас выгляжу злодеем, но это всего лишь досадное недоразумение.—?О чём вы?—?Видите ли… можно ваше имя и фамилию, пожалуйста?—?Сначала свои скажите.—?Ладно. —?поколебался человек. —?Меня зовут Камия Ацухиро. Я… м, как бы сказать проще… учёный-физик, работаю в Токийском университете.Блин, и сразу такое не проверишь. Хорошо, допустим.—?Меня зовут Томоя Оказаки. И я тот, кто защитит Котоми от всех ваших попыток напасть на неё.—?Вот в этом всё и дело. —?человек снял шляпу и распахнул плащ, открыв белую рубашку с коричневыми брюками, но оставил чёрные очки. —?Я не нападал на Ичиносэ-сан, но мог быть излишне резок в попытках её уговорить. Кроме того, я подозревал, что вы… как бы теперь сказать мягче… пытаетесь воспользоваться Ичиносэ-сан как парень.—?Что вы сказали? —?мои кулаки сжались на автомате.—?Я и говорю про то, что возникло недоразумение! —?заторопился Ацухиро. —?Поймите, пожалуйста… Ичиносэ-сан всегда жила одна, даже нашу помощь принимала неохотно и с каждым годом всё больше закрывалась… а тут я вдруг обнаружил, что вместе с ней живёт парень и регулярно приходит девушка… честно, даже и не знал, о чём думать. Решил было, что Ичиносэ-сан кто-то решил облапошить и ограбить, но она выглядела такой счастливой, а вы стремились её защитить…А ещё физик, умный по идее человек.—?Почему она тогда вас плохим человеком называла, если вы ей помочь хотели?—?А, это… —?он съёжился. —?Когда супруги Ичиносэ погибли… я не сразу узнал, подумал, что они опять увезли с собой бумаги, бросился к ним домой узнать, не осталось ли копий, открыл ключом, который они мне дали, а наверху… всё горело. —?на мгновение недавно вспомненная картина пожара и рыдающей девочки вновь проявилась в моём мозгу. —?Я сумел потушить огонь, но оказалось, что был не первым, кто хотел забрать эти бумаги, потому что они представляют большую ценность для науки, они колотили по двери дома и Ичиносэ-сан… сожгла бумаги. Я в расстройстве… обругал её, сказал, что так она окончательно уничтожила возможность её родителей и после смерти совершить вклад в науку…—?И зачем же вы беспокоите её сейчас?—?Во-первых, я переживаю за Ичиносэ-сан. Она перестала играть на скрипке, почти не выходила из дома и до меня доносились слухи, что её обижали в школе. Во-вторых… —?Ацухиро взглянул на меня. —?Я всё ещё не совсем вам доверяю, поэтому скажу так: есть дело, которое касается только меня и Ичиносэ-сан.—?Она всё равно мне расскажет, так что выкладывайте.—?Простите, Оказаки-сан, это слишком личное дело…—?Ну тогда бывайте. —?я резко встал со скамейки и зашагал. Он не ожидал такого и лишь через несколько секунд позвал меня, но я только ускорил шаг.Некогда мне говорить с этим тупоголовым физиком, который якобы печётся о Котоми на далёком и безопасном расстоянии. Надо к Каппею отправляться.В итоге и смысла особого ездить не было, разве что напомнить о себе. Рё уже была у него, уже сказала про жидкий азот и его дороговизну. Правда, она ещё не говорила с лечащим врачом, который мог уточнить по поводу цены, но вряд ли та была из небольших, что мы за день соберём. Поэтому я просто посидел с ними обоими, понял, что мешаю миловаться, и вскоре ушёл.К Котоми вернулся, когда уже почти стемнело, и очень удивился, застав сидящую на веранде Кё.—?Томоя! —?помахала она мне. —?Садись сюда!Стул на веранде был только один и уже занят ею, поэтому я не стал долго размышлять и уселся прямо на саму веранду, вытянув уставшие от ходьбы ноги. В следующую секунду Кё встала, подошла и села прямо на меня так, что её бёдра оказались прижаты к моим, а лица едва не столкнулись.—?Кё? —?она обняла меня, и я обнял её в ответ. Может, что-то случилось? Но она не выглядит расстроенной или печальной, такое плохо скрывает.—?Я устала, Томоя. Мы сегодня вспахивали это поле, таскали всякие вещи, спорили, что и как садить, и я впервые ничего не понимала. И это мы ещё мало поработали?— Рё быстро ушла, Нагисы не было, далее меня гоняли Котоми и Юкинэ.—?Ну, примерила на себя шкуру безмолвного исполнителя, бывает. —?я аккуратно погладил её по волосам.—?Не в этом дело, Томоя. —?Кё ещё больше прижалась ко мне. —?Я вообще устала. Каждый день чем-то занимаюсь, командую, кручусь, выполняю свой долг, и так надоело. Хочу скорее каникулы, чтобы вместе взять и свалить на море. Копи деньги, Томоя, пожалуйста, чтобы мы летом свалили на море.Какое-то время я хотел рассказать ей, но не смог. Не смог открыть рот и ляпнуть, что работы у меня теперь не будет, и денег не будет, и моря не будет, и отдыха не будет. Только и сказал:—?Скоплю.—?Спасибо. —?она поцеловала меня, а затем внимательно посмотрела прямо в глаза. —?Томоя, всё хорошо? Ты сегодня опять грустный.—?К Каппею ездил и от работы успел отвыкнуть.—?Ох. Тогда давай… —?она взяла меня за руки, аккуратно подняла их и прижала к своей груди.Все мысли мигом вылетели из головы, оставив лишь одну бешено воющую сирену. Мягкое, округлое, неожиданно упругое, добивающее небольшой жёсткостью её рубашки… Сердце бешено застучало, жара повысилась градусов на десять, а всё естество завопило избавиться от ненавистной преграждающей ткани, увидеть, потрогать, поцеловать, заполучить…—?Пока хватит. —?Кё с усилием отвела мои руки, тоже покраснев и тяжело задышав. —?Хоть так компенсировать субботу. Прости, Томоя, я не знаю, когда мы сможем уединиться, мама вчера едва ли не допрашивала, и если опять отпрошусь с ночёвкой…—?Можно днём. —?прохрипел я. —?Отправить Котоми в её комнату, дать ей книгу, закрыть?— и весь дом в нашем распоряжении.—?Ну это теперь разве что в воскресенье. —?улыбнулась Кё. —?Подумаю над этим. —?она вновь поцеловала меня и наконец встала, собираясь домой. Мы попрощались, ещё раз поцеловались, и я немного понаблюдал, как она бежит по улице к ближайшему автобусу.А затем меня обуяла злость.Уволить? Ха, попробуйте. Левая рука у меня сильная, надо будет поднимать фонари ею?— подниму без проблем. А и уволите?— в городе полно работы, хоть что-то и найду, даже если придётся заместо Каппея таскать тяжести или пробоваться на офицантку. Что угодно?— но я устрою отдых на море своей девушке, которую люблю, которую хочу и которая полностью это заслужила.В такой злости и зашёл в дом, где Котоми уже ужинала картошкой с мясом. Порция для меня стояла напротив и ещё дымилась, так что я сразу сел за котацу и приступил к еде.—?Добрый вечер, Томоя-кун. —?только кивнул в ответ, и Котоми не стала продолжать. Мы часто проводили вечера в таком вот молчании, если только я не начинал что-то спрашивать. Сегодня не хотелось, да и нечего было, разве что про того физика, но вряд ли там что-то важное.