18. (1/1)
На похоронах Нагисы я сидел в оцепенении. С тех пор, как упал в больнице, я почти не испытывал эмоций. Ступор. Даже видя плачущих близнецов, Котоми, Санаэ, я был безэмоционален.Я ничего не чувствовал, когда её тело поместили в крематорий.Однако, когда всё закончилось, я задержался на несколько минут.— Прости меня, — сказал я пустой комнате.Я знал, что её уже нет, но я должен был сказать.
— Я должен был исправить всё это. Может быть, я бы мог поговорить с тобой раньше. И всё бы не закончилось так.Стало тяжело справляться с начавшейся болью в сердце, хотя в некотором смысле это стало облегчением. Я наконец был готов горевать.— Твои родители – отличные люди, — продолжил я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, — Мы с Котоми и остальными позаботимся о них.Я прислонился к стене крематора.— Но зачем ты влюбилась в меня? Ты ведь знала про нас с Котоми. Я ведь упрям до предела. Я бы не променял её ни на кого, — я вытер мокрые глаза. — И что ты надеялась сделать, держа всё в себе? Ты сама довела себя до болезни, не так ли? Ты умерла у меня на руках?! — я слегка ударил по стенке.— Томоя-кун?Я обернулся и увидел Котоми, стоявшую у двери. Её руки прижались ко рту, а на глаза выступили слезы.— Томоя-кун… ты опять винишь себя?— В этот раз нет, — ответил я, когда она подошла и обняла меня, — просто пытаюсь разобраться в мыслях насчет Нагисы.— Н-Но…— Знаю, знаю, её больше нет… просто пытаюсь понять, — я посмотрел вверх, — понять почему. Почему она должна была умереть?— Ну… — задумчиво начала Котоми, — доктор сказал, что из-за сильное давление на серд…— Я знаю, — перебил я, — но это ответ на вопрос ?как?, а я хочу знать ?почему?.— Прости, Томоя-кун, я не знаю.— Понимаю, — вздохнул я, вытирая слезы, — я не ожидал, что потеряю кого-то близкого мне человека именно так. Имею в виду, мы были очень хорошей компанией друзей, и потерять одного из нас… Я был слишком мал, чтобы запомнить смерть мамы, так что мне не с чем сравнить.Я почувствовал, как Котоми кивнула мне в грудь.— Прошло много лет с тех пор, как умерли мои родители, но от этого мне ничуть не легче.— Интересно, как её родители? — я вздохнул, на этот раз тяжелее.— Тяжело себе представить, каково это потерять единственного ребенка, особенно после заботы и воспитания в течение восемнадцати лет.— Да, — согласился я, сильнее прижав её к себе.Услышав, как снова открылась дверь, мы обнаружили, что в комнату заходят техники.
— Нам пора. Если хочешь сказать что-нибудь Нагисе, я их задержу.Она помотала головой.
— Я уже выплакала своё. И всё сказала, — грустно улыбаясь, она смотрела на меня. — Теперь я жду тебя.— Ждешь меня? — спросил я, пока мы направлялись к двери, всё ещё обнимаясь. — Что мне надо сделать?— Выпустить эмоции.Я понял, что она имела в виду. Я сдерживал свои чувства, пытаясь разобраться в них. Но... может быть, мне правда пора отпустить это? Позволить себе рыдать и злиться. Тогда я смогу получше посмотреть на свои чувства и понять их. Но пока я должен быть сильным для других, я не могу этого сдела…?Твоя иммунная система может ослабнуть, сделав тебя уязвимым для множества болезней? — вдруг вспомнились слова Котоми. Они совершенно правильны в этой ситуации. Я могу заболеть, если буду держать свои чувства в себе, подобно Нагисе.***Мы встретились с близнецами в холле. Родителей Нагисы не оказалось.— Где Фурукавы?— Они ушли недавно, — сказала Фудзибаяси, — думаю, они вернутся после похо… — она остановилась, приложив руку ко рту, — где-то через пару часов.Я понял, что она имела в виду и просто кивнул.— Хорошо.Посмотрев на Котоми я спросил:— Может пойдем в какой-нибудь парк поблизости?
— Я знаю один. Он недалеко.— Вы останетесь здесь? — спросил я близнецов.— Мы будем здесь до возвращения её родителей, — ответила Кё, — не хочется сейчас куда-либо идти.Честно говоря, я тоже не хотел идти, но мне необходимо кое-что сделать.***— Небо прекрасно, Томоя-кун.Я поднял взгляд на голубое небо, простирающееся над нами и поднял руку, заслонившись от прямых солнечных лучей. Солнце делало воздух приятным и теплым. Слышалось, как вдалеке играют дети.
— Да, очень мило.Я скорее почувствовал, нежели увидел, как Котоми смотрит на меня.— Почему ты хотел пойти в парк?Я откинулся на спинку скамейки, закрыл глаза и позволил мыслям блуждать, пока солнечные лучи грели мое лицо.Я вспомнил, как впервые встретил Нагису, в то время ещё Фурукаву, у подножия холма перед школой. Я улыбнулся, вспомнив её вид, когда она пыталась убедить себя пойти в школу. Я вспомнил, как подбадривал её, но забыл, что именно говорил.Я представлял её как ?злого президента драмкружка?, хотя она никогда не была хороша в этой роли.Я вспоминал все времена, которые мы проводили вместе как компания: собирались на пикники, прогулки, собирали материал для платья Котоми...— Томоя-кун…?Я стоял перед огромной плотиной, за которой скапливалась вода. Плотина сдерживает мои чувства. По другую сторону плотины - боль от потери хорошего друга. Если плотина прорвется, мутная вода бесконтрольно потечет, пока не исчезнет совсем. Вместе с болью.
Я подошел к рычагу на стене плотины. Я недолго изучил его, после чего протянул руку, потянул за него и встал на пути надвигающейся воды. Упав на колени Котоми, я выплакал и выпустил все свои чувства.