Часть 4.2 - Вот он ка... вот он какой (1/1)

Ямамото сжимает в руке коробочку, особенную — не только для него, но по-настоящему уникальную. Из всех известных им творений Инноченти и Кенига она единственная содержит в себе одновременно двух животных разных видов. Птица и собака, два его любимца, и один из них вцепляется зубами в край его синего хакама.— В чем дело, друг? — Ямамото обхватывает морду Джиро ладонями и легонько треплет из стороны в сторону. Глаза пса удивительные, цвета индиго, остаются широко открытыми и не смягчаются от ласки.— Ну же, что с тобой?Джиро расцепляет пасть и проскальзывает между широкими полами складчатой самурайской юбки, громко тявкает за спиной Ямамото и семенит к выходу из додзё. У порога, навострив уши, пес останавливается и кидается обратно. Сипло лая пробегает широкий круг вокруг хозяина и сам не зная, чего хочет, начинает вертеться на месте, вскинув вверх встревоженный хвост. Как и Такеши внизу, Коджиро с интересом следит за ним с одной из деревянных балок под потолком.Могло быть несколько причин, почему Джиро так суетлив и беспокоен.— Ты унюхал что-то странное? Неприятеля? — Ямамото направляется к нему, и ожерелье на шее пса звякает, когда Джиро отпрыгивает и бросается в другой конец додзё. — Или это я виноват? Заразил тебя?Такеши виновато глядит на четвероного друга. Если так, бегать за ним бесполезно.Он поднимает лежащий на деревянном полу клинок и гасит пламя, оставляя рукоять с гардой без опасного острия. Разрубленные тренировочные столбы разметали щепки под босые ступни, но еще три толстых вязанки хвороста остались нетронутыми. Он закончит с ними позже.Сейчас надо выровнять дыхание и угомонить акита-ину. Его нюх и безошибочное чутье улыбкой и добрым словом не проведешь.Ямамото смиренно садится в сейдза и по всем правилам складывает руки в хоккай-дзёин: левую кладет поверх правой, формируя кончиками больших пальцев кольцо. Расслабляет плечи. В додзё пахнет успокаивающей сухостью летнего леса, и это зачастую помогает остыть и прийти в себя в конце тренировки. Но сегодня он не успел разгорячиться: они только начали, и Джиро почти сразу перестал слушаться.Ямамото медленно втягивает воздух через нос.Последние три дня ему неспокойно, хотя причина неуловимо ускользает. Как первая пыльца в наливающиеся теплом весенние дни, она, невидимая, дразнит нос и причиняет дискомфорт. На первый взгляд все как обычно: школьные будни, какие-то мелкие проблемы и глупости, опять болеющий Гокудера. В коридорах Хибари проходит мимо, не удостаивая их с Тсуной даже взглядом, а потом привычно делает обходы после уроков.Он верен своим привычкам, и, с одной стороны, Ямамото рад, что Хибари не засел на всю неделю в спальне с Хаято и не мчит к нему сломя голову после последнего звонка. А с другой, потому и тревожно: если Кёя в школе, то Гокудера один, и нет никакой разницы, он у себя дома или у него, если некому пресечь омежьи вылазки в город. Отряды членов ДК не в счет, Гокудера как никак хранитель и в обычном состоянии укладывает их голыми руками.А в необычном… Никто не видел его во время течки, и Ямамото понятия не имеет, какой он тогда: совсем ослабевает или может спокойно высвободить Ури и постоять за себя. Всё понимает или забывается и теряет связь с реальностью?Он видел Гокудеру счастливым, несчастным, больным и здоровым, подавленным и воодушевленным. Влюбленным — в странные штуки, оружие, украшения и музыку. Но не в людей. Возбужденным перед предстоящей битвой или состязанием, а не перед сексом. Смущенным от похвалы, но не физических ласк. Там, за закрытыми дверьми, он остается тайной, покрытой мраком, тенью, которая может быть покорной, мягкой и податливой или, наоборот, напористой и требовать внимания. Тогда неудивительно, почему Хибари держится подальше.Ямамото пытается представить, чем Гокудера занимается столько дней напролет, пока отрезан от всего мира. Старается отвлечься или полностью отдается течке и не делает ничего? Фантазирует о ком-то конкретном или об абстрактном некто? А может, ему в принципе все равно, кто с ним будет, лишь бы по гордости не било, и он не ощущал себя подстилкой.В таком случае не понятно, почему он проводит течки один; возможно, не все, но некоторые точно.Вспотевшие пальцы неприятно скользнули по коже, и, украдкой обтерев их о хакама, Такеши возвращает их в прежнее положение для медитации. О многом он смущается спрашивать, и теперь, вдобавок к прежним вопросам, зудит и раз за разом всплывает в голове новый.После звонка Хибари он планировал купить для Гокудеры только самое необходимое. Взял в аптеке три новых зубных щетки под яркой наклейкой ?Семейный комплект?, рассудив, что лучше закинуть по щетке и по домам, и на базу, чем носить одну и ту же с места на место. Это не последняя течка Хаято, и кто знает, где будет его неугомонная задница, когда припрет в следующий раз.Он уже направлялся к кассе, когда огромный стеллаж с контрацептивами вырос перед его носом, и Такеши прошел бы мимо, если бы он не натолкнул его на простую, но вполне логичную мысль. Раз у Хаято иммунитет к подавителям, то… к противозачаточным таблеткам, вероятно, тоже.Сердце, сделав кульбит, мягко уплыло в живот и гулко забилось пониже пупка.Проверять их эффективность точно так же — опытным путем — последнее дело. Он нервно сжал и разжал упаковку щеток. А есть специальные тесты? Хаято проходил их?Если полчаса назад казалось, самым сложным будет поиск брифов и прокладок, то три раза ?ха? — от огромного выбора презервативов глаза разбегались. Бетам предлагали с разными запахами, имитирующими феромоны. Альфам — для обычных дней и отдельно для периода гона, различной длины, плотности, с накопителем, без накопителя, под разные размеры узлов, со смазкой и без неё, и даже такие, которые помогают уменьшить ее естественное количество, если партнёр — омега, а не бета. И это не считая разброса по цвету и текстуре: гладкие, с пупырышками, шипами, кольцами, усиками, шариками, рожками и антенками.Если еще подобрать зеленого или желтого цвета, они будут похожи на маленьких инопланетян. Гокудера со своей любовью к внеземным чудачествам оценил бы, только Такеши было ни капли не весело. Одно дело покупать подобное для себя и совсем другое — для Гокудеры, не зная, с кем он их будет использовать.У Ямамото на щеках задвигались желваки. Ни с кем. Заберет его на такси и отвезет в квартиру Хаято. Или обратно на базу, если там все починят в течение нескольких часов.Был порыв продолжить путь к кассе без резинок, только если у Хаято проблемы с лекарствами, рано или поздно ему придется ими пользоваться. Многие омеги предпочитали пить таблетки, чтобы был контакт со спермой альф и течки заканчивалась быстрее, но в случае Гокудеры попытка ее остановки таким способом равняется пополнением Вонголы очередным карапузом.Такеши судорожно сглотнул. Он был уверен, Гокудера ни разу не уходил в течку на день или два. Это не значит, что у него никого не было, если Хаято использовал презервативы. То есть, не значит ничего, кроме того, что он не рисковал тестировать оральные контрацептивы.Еще пара минут у стеллажа для взрослых, и Ямамото донесет упаковку щеток вконец покореженной.— Вам помочь с выбором? — заметив его волнение, консультант остановился на расстоянии пяти шагов. Он был готов подойти, если вопрос не смутит покупателя сверх меры.— Нет, спасибо.Выбрать не сложно. Сложно признать, что они нужны не когда-нибудь в далеком будущем.Презервативы для бет не подходили и для омег тоже можно было исключить — вряд ли во время течки Гокудера будет сверху. Если покупать для альф, то сразу с расчетом на чрезвычайную ситуацию. Ямамото взял пачку с набором для периода гона — с накопителем и пространством для узла — просто потому, что это Гокудера действительно не спланирует. Не ему решать, будет вязка или нет.Покупая кондомы, Ямамото мысленно обещал себе сделать так, чтобы в этот раз они не понадобились. А потом бежал в квартиру Хаято, перепрыгивая через лужи на дороге и ступеньки в подъезде. Лишь со второго раза попал в замочную скважину, задергал ручкой раньше, чем успел сделать все обороты ключом. Он быстро вытянул пижаму из шкафа, обычные черные и серые брифы, несколько хипсов, две футболки, пару джинс, белоснежные носки. Часть отправится на базу, часть отдаст Хибари, чтобы Гокудера переоделся.В ванной, увидев кучу баночек и непонятных упаковок, он затормозил. Шамал не брал трубку, а больше звонить за подсказкой некому, поэтому Ямамото взял всего понемногу, наугад. Расческу нашел в ящике у входной двери, где Гокудера хранил заколки для волос, упаковывал все добро по нескольким пакетам и вновь замялся. Если положит презервативы в тот пакет, который отнесет Хибари, это будет выглядеть как… благословение на разврат с ним. Что было очень далеко от реального отношения Ямамото к этой ситуации.Рука не поднималась и хоть убей. Не придумав ничего лучше, он закинул упаковку в тот же ящик с заколками. Будет про запас.Пёс скулит, привлекая к себе внимание, и Ямамото, к своему стыду, понимает: не сильно-то он старался успокоиться, перебирая воспоминания вместо того, чтобы всерьез помедитировать.— Иди ко мне, — Такеши похлопывает ладонью рядом с собой, но четвероногий товарищ не спешит к нему. Лишь облизывает языком нос и переступает с лапы на лапу. — Ладно, — Ямамото бросает попытку подозвать его к себе и встает. — Пойдем на разведку. Шоичи уже починил душевую систему, поэтому, если там непорядок, предпримем вторую попытку вывоза тела.***По дороге к дому Хибари он встречает восьмерых людей в черной форме ДК. На город опускается густая ночь, и они сливаются с тенями зданий и высоких деревьев.Его не задерживают, но о приближении докладывают — Кусакабе заранее выходит ему навстречу.— Кё-сана еще нет.— И тебе привет, — Ямамото улыбается и закидывает руки за голову. Дутая спортивная жилетка слегка задирается на его животе. — Меня порадует и твоя компания. Ты не сильно занят?— Относительно. Ты по какому-то делу или просто так?— Просто так.Тетсуя подходит к нему ближе и, засунув руки в карманы, становится рядом у ворот. Смотрит на пустующую дорогу перед ними.— Ваших очень много в округе, — замечает Ямамото. — Будто ждете нападения с Кокуе.— Мы всегда его ждем. Но ты и сам знаешь, почему сейчас так.Ямамото знает, но полагает, их старые-добрые методы с Гокудерой не сработают. Отчасти поэтому ему интересно, как Тетсуя собирается работать в этот раз.— Вы с ним не справитесь, если Гокудера захочет выйти.— А он и не захочет, — вице-президент ДК перекидывает травинку из одного уголка рта в другой.— Почему?— Да потому, что на вашей необжитой базе или в его собственной квартире никем не пахнет. Там могла бы закрасться мысль бежать искать альфу. Но побег из дома, в котором и так пахнет им, бессмыслен.Ветер неприятно лизнул по животу, и Ямамото опускает руки, чтобы одернуть край жилетки.— Тогда зачем усиленная охрана? Только чтобы никто не вошел?— На оба случая, — нехотя отвечает Кусакабе. — И ты зря нас недооцениваешь. С хранителем мы не справимся, но задержать его, ослабленного, на время можем и доложить Кё-сану о непорядках успеем.Он не удивлен, что Ямамото проверяет их, но они ведь не дураки и уже давно перестали быть мелкой школьной группировкой.— Мне и Тсуне тоже сообщите, ладно? — просит Ямамото. — Вдруг мы окажемся ближе.— Хорошо. Если в этом будет необходимость.Ямамото садится на корточки. В округе тихо, и только ночные цикады и кузнечики стрекочут да пощелкивают из глубины сада. Под ногами ни тростинки, ни листочка и зацепиться рукой не за что — недавно заметали.— И все же я думаю, проще следить, чтобы кто-то подозрительный не подходил к нему. А не пытаться удержать и силой останавливать его самого.— Да, наверное, — соглашается Тетсуя. У него есть приказ, а какими способами он добьется его исполнения — не важно.Ямамото прихватывает зубами корочку на обветренной губе. Хочется выпустить Джиро и сказать ему, вот, нюхай, убедись: Хаято там, и все в порядке. Показать псу, что у того нет причин дырявить одежду, которую Такеши и так в последнее время не успевает латать.Он привык доверять своему чутью, и его останавливает только одно: если выпустит оружие из коробочки на территории Хибари, да его в отсутствие, это будет выглядеть… как минимум невежливо. С этих типов из ДК станется разглядеть акт агрессии даже в самом невинном жесте.— Не припомню, чтобы я приглашал тебя в гости, — Хибари беззвучно материализуется из темноты, подтверждая его мысль: и без всяких манипуляций с коробочкой ему тут не сильно рады.Ямамото приветливо улыбается хозяину дома:— Ну так меня и не пустили внутрь. Кусакабе — молодец. — Такеши встает в полный рост. — Мы просто болтали.— Болталки лишиться не боитесь? — Кёя переводит холодный взгляд на подчиненного, и тот покаянно склоняет голову.— Извините, Кё-сан.— Да ладно, мы не против, если ты присоединишься к нашей беседе, — добродушно предлагает Ямамото.— Ты мне разрешаешь? — щерится Кёя. Весь день как на иголках, он и так взвинчен из-за постоянной борьбы с Гокудерой, а тут еще извечное вонгольское приложение к хранителю урагана. Два раздражающих фактора на него одного — это слишком.Улыбка Ямамото конвульсивно дергается. Он ничего такого ему не сказал и не сделал. По факту, Такеши стоит на дороге, принадлежащей городским властям Намимори, не вломился же к Хибари за ограду.— А ты такой нервный, потому что тебе не разрешают кое-что другое?— Убью.?Плохо?, — проносится в голове Кусакабе. — ?Им нельзя здесь драться.?Их обдает взрывной волной фиолетового пламени пополам с давлением феромонов, и Тетсую резко вжимает в ворота. Дышать невыносимо, и ему мерещится, как тело расплющивает по их поверхности, а она пролетает дальше, сквозь него и стены, бессчетно множится по всей округе.

Чудище дорвалось до свободы и не щадит своих.Ямамото не двигается с места. Его ответное пламя дождя как тряпка для быка. Хибари оно уже приелось, отпечаталось ненавистным бельмом на сетчатке глаз. Слишком часто и дерзко голубое пятно мельтешит перед ним. Слишком сильно они — и Гокудера со своими ушами, и бейсболист — полагаются на его транквилизирующий эффект. Много о себе возомнили.— Подмога, — каркает Тетсуя в рацию.Гокудера с ноги распахивает ворота и орет:— Гребаные свистоплясы, с ума сошли?! — и добавляет пару смачных непереводимых матов на итальянском.Ямамото поворачивает голову на крик. Хибари синхронно повторяет его движение и… забывает про каменную хватку Ямамото на тонфа и про собственную поднятую в замахе ногу.В первое мгновение Кёя его не узнает. Потому что перед ним стоит кто-то равный по силе. Из него струится тепло, все чувства — наголо, искренне. Черты лица размыты, будто Кёя видел их миллион раз и забыл, насколько они опасно красивы, только в целом угадывается до боли родной и дорогой силуэт. Выученный, надежный и близкий, каждой клеточкой свой — за него умереть не жалко. Хибари смаргивает видение.Это не Гокудера.Ямамото смотрит на странного парня перед ними. Кажется, он слабее и уязвимее, младше на год или два. Чертовски упрямый и стойкий, отчаянно красивый и притягательный. Знакомый, но порывистый и в своей непредсказуемости опасный. Чем-то неуловимо цепляющий — Ямамото в жизни не хотелось кого-то так сильно открывать, защищать и ломать одновременно. Силой держать бурю на расстоянии вытянутой руки, но подпитывать ее ярость и не давать угаснуть.Это не Хаято.?Он еле стоит??Нет, он стоит ровно??Ему плохо??Нет, он зол как тысяча чертей??Беспокоится за нас??Мы просто мешаем или пугаем его??Он должен вернуться в дом??Никуда он не пойдет?— Аргх! — в них летит шашка динамита. Ямамото инстинктивно скрещивает руки, закрывая лицо, Хибари отпрыгивает назад, к дороге. Кусакабе еще сильнее вжимается в ограду и заходится в лающем кашле, щуря слезящиеся глаза.— Я возвращаюсь, — доносится из клубов густого дыма. — Еще одна волна феромонов, и я разнесу тут все к чертовой бабушке. Нашли, где и когда их выпускать, уроды.— Прости, — выдавливает из себя Ямамото. Возле Гокудеры это они правда зря.— Только попробуй, — голос Хибари долетает откуда-то сквозь непроглядную завесу. — Каждый кирпичик потом сам будешь класть на место.Когда дымка рассеивается, они опять остаются втроем.— Кто такие свистоплясы? — спрашивает Ямамото, мечтая, чтобы она вернулась и скрыла его эрекцию. Неудивительно, что Хибари такой нервный; он бы сам с ума сошел, если бы такое было под боком днём и ночью.— Те, кто убили союзников, случайно приняв их за врагов в темноте. — Отзывается от забора Тетсуя. Взрыв потрепал его кок на голове, но в целом он в порядке.— Ты мне не союзник, — отрезает Кёя, обращаясь к Ямамото. — Но, если хочешь болтать, предупреждай о приходе заранее.— Не вопрос, ты только трубку бери, — Такеши стряхивает с плечей сажу. Взрыв подплавил края жилетки, и он мысленно прощается с ней. Им суждено быть вместе недолго, но она грела его как могла. — Буду писать тебе смски.Хибари морщит нос:— Кусакабе, убрать мусор и все замести.— Да, босс.От Кёи тоже несет горелым, и он направляется в дом, показывая, что разговор окончен.— Спокойной ночи, — желает Такеши.Никакие пожелания не помогут сделать ее такой.Ямамото не завидует. Покоя он тоже лишен, несмотря на расстояние.***Дверь в спальню Гокудеры открыта, а сам он заперся в ванной и торчит там уже больше часа.Кёя поглаживает Хиберда по грудке и терпеливо ждет. Хаято как-то справлялся с его волной феромонов, которую ловил до течки, во время нее они еще не пробовали, но Гокудере придется разобраться и с этим. Или это пока слишком сложно для него?Кёя выпивает очередную таблетку, не чувствуя за собой вины: волна была направлена не на Гокудеру и не являлась зовом или приказом отдаться. Он хотел подчинить другого человека, поэтому Хаято должен был словить лишь отклики удара. Правда, Хибари не знает, насколько чувствительным радаром становится Хаято на время течки.Решив, что Гокудера не выходит как раз из-за его присутствия, Хибари оставляет пункт ожидания и идет в спальню, кое-как засыпает. Но утром дверь в ванную все так же закрыта.— Ты там всю ночь торчишь что ли?— О-отвали, — ему отвечают хрипло, но сразу. Значит, Хаято там не уснул и не утонул.— И долго планируешь там быть?— Тебе-то что? Иди в другую ванную комнату.Благо, их в доме две.

Наверное, Гокудера разрабатывает новую стратегию по отпугиванию альф. Лягушонком станет, никто его целовать не будет.Хибари уходит в школу и возвращается домой после четвертого урока. Гокудера все еще в ванной.— Ты там решил прописаться? Чем ванна лучше комнаты?— Из-з меня сильно льёт-т, — нехотя признаются оттуда. Голос у него странный: надломленный и слова произносит как чечетку бьет. — Я там все изгажу.— Как изгадишь, так потом и отмоешь, — безразлично роняет Кёя.— Тут есть холодная вод-да.Никакого шума воды Хибари не слышит. И не слышал. Он каменеет, осененный догадкой.— Я сейчас войду.— Н-нафига? Я ее не транжирю, не боись.— Считаю до трёх, можешь в это время прикрыть срам, если хочешь.— Я тебе девчонка что ли? Надеешься, у меня во время течки выросла гр-р-рудь?Три секунды прошли, пока Гокудера возмущался, поэтому Хибари просто открывает дверь.Хаято сидит в ванной, заполненной водой, и стучит зубами.— Помогает?— Суп-пер эффект.Кёя опускает руку в воду:— Умом тронулся?Гокудера стукает его по руке:— Я недолго, время от времени вылажу.Хибари смотрит на него и опять не узнает. Течка все же искажает восприятие омег альфами: Хаято, как и вчера, кажется одновременно знакомым и незнакомым, непривычным, будто его измельчили в фарш, смешали напополам с мясом поблагородней и вернули в форме апетитной котлетки. Та же курица, а слюни текут и обратно никак не отделишь.Кёя хватает его подмышки и вытягивает из ванны. Кожа Гокудеры холодная, покрытая гусиной кожей и очень бледная. Вода стекает на пол и на рукава рубашки, и руками Хаято оставляет мокрые следы на его плечах.— Что ты… — он заваливается немного набок, соскальзывая под своим весом — не маленький же ребенок, но даже дети ведут себя умнее.Светлые пряди мазнули по подбородку, и Кёя отдергивает голову:— Хотя бы додумался не мочить волосы.Макушка и лицо — единственные сухие места, и Хибари старается смотреть только на них, пока закутывает его в большое махровое полотенце. А Гокудера еще сопротивляется и выдергает края. Полоумный.— Тебе настолько плохо… — Кёя хочет сказать ?из-за меня?, но не собирается признавать оплошность: — После вчерашнего?— Плохо всегда.— И ты всегда устраиваешь купания моржей?— Это работает, ясно тебе? И я почти никогда не болею.Хибари передумывает: он не побьет его, когда течка закончится, нет. Он возьмет ремень и выпорет его, как первоклашку, этого будет достаточно. Гокудера уже сам себя наказал.— В следующий раз отдам тебя Ямамото, пусть он с тобой возится.У Гокудеры глаза полны возмущения:— Не надо меня никому отдавать. Как-то и без вас обходился, не думаешь? С какого перепугу вы мне теперь понадобились?— Без нас? Ты так долго протянул, только потому что я тебя домой за ручку вожу и патрульные отгоняют перевозбужденных сопляков.Хаято даже не видит, что творится за спиной, настолько поглощен собственной борьбой и проблемами.— Хочешь проверить, что будет, если останешься один? — голос Кёи с каждым словом звучит все ниже и тише. — Немеченный и гордый, твою задницу порвут в первом же переулке.— Я тебя ни о чём не просил, — заводит Гокудера и осекается. — Реборн попросил тебя? Да? Ты из-за него расстарался?Хибари начинает медленно терять терпение:— Я делаю только то, что хочу.— Захоти пойти нахер, — шипит Гокудера.Хибари раздувает ноздри: Гокудера единственный, кто позволяет себе так с ним разговаривать. Вроде и пуганный, и не раз битый, а все равно язык без тормозов.— Я предпочитаю дырки.Кёя засматривается на него: мокрого и ершистого, в одном несчастном полотенце, в каких-то десяти сантиметрах от него. И точно знает, какие две дырки прямо сейчас влажные и можно использовать.Обсыхая, Хаято опять начинает пахнуть.— У тебя две опции. Первая: закрываешь рот и возвращаешься в комнату, где тихо-мирно сидишь до конца течки и даже на глаза мне не попадаешься. Вторая: мы заканчиваем твою течку здесь и сейчас, ты успокаиваешься и счастливо катишься на все четыре стороны.— А позавчера ты мне предлагал шестьдесят метров льда, — фыркает Хаято. — Каждое новое предложение заманчивее предыдущего.— И это тоже можем включить в нашу развлекательную программу. Но тут уже важна последовательность.— Секс, а потом каток? Дудки!Хаято как колючка впивается ему в бок. Видимо, это должен быть удар или щипок — Хибари не понял.— Почему нет? — он отводит ледяную руку от своего бока. — Ты ведь хочешь остановить течку?Пламя зажигается в сережках. Гокудера меньше дрожит, согревается, и отрезвляющий эффект холодной воды начинает сходить на нет.— Мы… не можем это сделать, — твердо. По дороге на выход из ванной.Хибари отпускает его не из-за напряженных худых лопаток, остро выступающих на чистой спине. ?Не можем? произнесено без колебаний, как если Хибари предлагал невозможное, а не наоборот — самое простое и не требующее никаких волевых усилий.