Глава восьмая. (1/1)

По каким-то неясным причинам кролики, словно сговорившись, с удовольствием жевали шнурки ботинок Дарена, предпочитая их всему остальному. Михаэль сидел в кресле в большом зале, держа на коленях целый выводок щенков, а на спинке кресла весело резвились котята. Парень нанизывал клюкву на длинную нить и счастливо улыбался Дарену, устанавливающему елку в ведро с влажным песком.— По-моему, просто великолепно, — удовлетворенно отозвался ангелочек о результатах работы мужчины.— А по-моему, даже лучше, — Дарен поднялся с колен, отодвигая ногой двух длинноухих друзей белого и коричневого цвета.Майк нанизал еще одну клюквенную бусину. По мнению Стюарта, в его гостиной царил полнейший хаос. Огромная миска с попкорном посреди бесценного персидского ковра и следы пребывания на нем обоих кроликов свели бы с ума кого угодно. Попкорн противно похрустывал под подошвами его ботинок.Кусочки цветной бумаги и обрывки гирлянд, которые все-таки успели сорвать кувыркавшиеся щенки и буйно разыгравшиеся котята, валялись теперь под скульптурой работы Уильяма Кента. Беспорядок довершали разбросанные повсюду клубки красных лент, которые обычно вплетали в лавровые и кедровые ленты. Короче, все в особняке Стюарта свидетельствовало о приближении Рождества.К одиннадцати часам вечера елка была наряжена, а фасад дома украшен гирляндами из ветвей кедра и лавра, ели и падуба – такими же, как и все в доме: рамы картин и зеркал, даже старинные канделябры. Все украшения, конечно, старались разместить повыше, чтобы неугомонные домашние животные не могли их достать. Поэтому единственным развлечением щенков, котят и кроликов были остатки клюквенных бус и шнурки Дарена.— Вот теперь это похоже на настоящее Рождество! – воскликнул Михаэль, по-хозяйски оглядев плоды своих трудов.Дарен молча стоял, с восхищением глядя на елку. Он настолько открыто выражал свои чувства, что Майк взволнованно сжал его руку.— Эй, все хорошо?Стюарт молча обратил взор на парня, словно только что вспомнил о нем.

— Я не видел этого чуда с тринадцати лет. С того времени я совсем забыл о том, что это не просто дерево. Мне приходилось работать – много и тяжело – изо дня в день, и на все остальное просто не оставалось свободного времени. Признаться, меня это даже не беспокоило.Подойдя к дивану, он сел, приглашая Майка расположиться рядом.— В детстве я не был окружен роскошью и не знал даже достатка, и мне приходилось считать каждый цент. Ты спрашивал меня, почему я больше всего ценю деньги… Знаешь, ты в этом прав. Мой отец погиб на работе в результате несчастного случая. Мать убили двумя неделями позже. Она пошла искать работу и не вернулась. Никто не знает, что именно произошло на самом деле, но полиция предположила, что это было убийство с целью ограбления.Михаэль придвинулся к Дарену, положив голову ему на плечо и приобняв за талию, поощряя того продолжить рассказ и наконец выговориться.— Я остался сиротой, и меня направили к деду, но вскоре его разбил паралич: мы лишились средств к существованию. Я не помню ничего такого, что у обычных людей связано с понятием детства. Только работа, изнуряющий труд, чтобы не умереть с голоду.Дарен обвел взглядом комнату, словно впервые увидел ее, пристально рассматривая картины на стенах.— Когда похоронили деда, я в тот же день поклялся себе, что со временем стану богат и ни в коем случае не повторю судьбы своих родителей. С тех пор, и это уже вошло в привычку, я работал без перерыва, каждую минуту, лишь ненадолго забываясь сном. Полагаю, это неплохо у меня получилось, потому что сейчас я не смогу потратить нажитого капитала, даже если брошу дела.— Прости, что невольно заставил тебя вспомнить все это, — сказал Майк, неосознанно прижимаясь к Дарену сильнее.

— Нет, мне это было необходимо, — успокоил ангелочка Стюарт. – Мне стало легче, правда.Повернувшись к парню, он поднял его подбородок, заглядывая в глаза:— Не надо больше споров, пари и прочих сделок, Михаэль. Оставайся здесь столько, сколько пожелаешь.Не зная, что ответить, Майк молча сидел, не шевелясь и не стараясь отстраниться.— Ты останешься? – серьезно спросил Дарен.Все, кем интересовался Стюарт и предлагал свое покровительство, рано или поздно покидали его, и, вероятно, парень это понял. Он знал, что не может бросить Дарена сейчас. Более того, Майка так влекло к нему, что ангелочку уже не хотелось возвращаться туда, откуда он пришел.— Хорошо, я останусь.Радостная улыбка озарила лицо Стюарта, глаза засияли. Он наклонился и нежно коснулся сладких губ парня легким поцелуем, но почти сразу отстранился.— Со мной происходит что-то странное: каждый раз, целуя тебя, я слышу звон колокольчиков.— Значит, тебе захочется целовать меня почаще, — с улыбкой ответил Майк.— Ну, если я начну целовать тебя, то вряд ли смогу остановиться.Михаэль лишь засмеялся, тряхнув головой.Их милую беседу прервал Гейдж, позвав на ужин.***Следующие два дня они провели вместе, не разлучаясь ни на минуту. Снова был парк и катание на коньках. Точнее, катался Дарен, а Майк в основном падал. Стюарт возил парня по Бродвею от площади Юнион-сквер и до самых нижних авеню, где в рождественские каникулы магазины работали практически круглосуточно. Всякий раз, проезжая мимо церкви Святой Троицы, где стояла огромная ель, освещенная со всех сторон фонарями, Майк не мог оторвать восторженных глаз от нарядного дерева. На каждой ветке висели подарки для детей из соседнего сиротского приюта – за них заплатил Стюарт.Домой они возвращались лишь под вечер. Не стал исключением и этот день.— Послушай, — заметил Дарен, когда начали сгущаться сумерки, — мы ведь даже не пообедали! Я совсем забыл об этом, и…Его прервал громкий стук в дверь. Гейдж бросился открывать. На пороге стоял поверенный Стюарта Карл.— Сегодня меня не тянет заниматься делами, — они прошли в библиотеку, и Дарен предложил юристу выпить. – Признаться, я даже сидеть не расположен.— Вас не было вчера на вечернем приеме в Ван-Клевенс, — заметил мужчина, приняв стакан.— Нет, — Стюарт отпил глоток шотландского виски.— Вас искал мистер Прескотт, видимо, намеревался сделать вам какое-то интересное предложение.— Не беда, — отмахнулся Дарен. – Встречусь с ним на следующей неделе.— Никогда не предполагал, что вы упустите такой удобный случай. Прескотт еще ни разу не инвестировал невыгодные проекты – у него отличный нюх на эти дела, да и удача ему сопутствует… Да, кстати, что у нас там с распиской?— Я же говорил, что позабочусь об этом, — отмахнулся Стюарт.— Можно кое о чем вас спросить?— О чем же? – удивился он.— Этот парень… он что-то для вас значит?— Не понимаю, о чем ты, — холодно ответил Дарен.— Черт возьми! Вы прекрасно знаете, что я имею в виду!— Я не собираюсь это обсуждать! – повысил голос Стюарт.Он действительно не мог объяснить свое отношение к Майку, но никак не мог выкинуть его из головы. Он стал замечать, что какая-то постоянная мысль угнетает ангелочка и причиняет ему боль. Но можно ли защитить от того, чего не понимаешь?— Я ни в коем случае не собираюсь навязывать вам свое мнение, а уж тем более читать мораль. Поверьте, я лишь хочу защитить ваши интересы.— Не извиняйся, — успокоившись, глядя на расстроенное лицо своего давнего и единственного друга, Дарен примирительно улыбнулся. – Но я сам со все разберусь.— Хорошо. Надеюсь, мы увидимся сегодня в клубе?— Нет. До окончания праздников никакой работы и связанных с ней мероприятий, — уверенно сказал Стюарт.Карл молча поднялся и подошел к двери.— Тогда счастливого Рождества, — сказал он и вышел.***Часы в холле пробили два раза.Дарен не шевелился и сдерживал дыхание. В лунном свете, падающем через незашторенное окно, Михаэль действительно казался прекрасным ангелом.

— Ты тоже не можешь заснуть? – наконец нарушил молчание Стюарт.Майк утвердительно кивнул головой, не оборачиваясь, всматриваясь куда-то вдаль. Он не заметил, как Дарен зашел в комнату, но мгновенно почувствовал его присутствие. Мужчина медленно приблизился к Михаэлю, который печально посмотрел на своего гостя. Не в силах сдерживать больше свои чувства, Стюарт нежно провел рукой по блестящим волосам и погладил щеку юноши. Он никогда так ни с кем не обращался. Принцип «ты – мне, я – тебе» определял всю примитивность любых отношений и ощущений. Дарен всматривался в Майка так, будто стремился навсегда запечатлеть его в памяти – раньше он никогда не испытывал подобного желания.

За осторожным прикосновением губами к полураскрытому рту последовал страстный и долгий поцелуй. Все в Михаэле сводило Стюарта с ума. Невольно его рука, до этого лежащая на талии ангелочка, переместилась ниже, проникая под рубашку, которая уже через мгновение лежала на полу.Дарен долго ласкал и ублажал прекрасное тело Майка, исследуя его губами и языком. Парень стонал и выгибался, все время хрипло произнося имя Стюарта. Он совсем потерялся в ощущениях. Удовольствие, жарким огнем струящееся по венам и заставляющее каждый нерв ныть сладкой болью, полностью захлестнуло его. Дарен одной рукой осторожно массировал член ангелочка то быстрее, то медленнее, иногда кончиком пальца водя по головке, увлажнившейся от этой ласки. Когда же в ход пошли губы и язык, Майк закричал. Стюарт лишь ухмыльнулся и продолжил свое занятие, прижимая парня рукой к кровати. Посасывая головку и иногда проводя по ней языком, мужчина не прекращал ласкать его ствол пальцами.Ангелочку не понадобилось много времени, чтобы кончить. Он выгнулся на постели, судорожно вздрагивая, и громко всхлипнул, прижимая Дарена к себе.Воспользовавшись тем, что тело парня расслабилось после оргазма, Стюарт, развел его колени пошире и одним толчком проник в тугое отверстие. Первые мгновения неловкости и дискомфорта быстро сменились негой и томлением – теперь в голос стонали уже оба партнера. Дарен двигался быстро и размеренно, делая глубокие выпады, от чего Михаэль дрожал сильнее, поднимая бедра навстречу сильным толчкам. Стюарт наклонил голову и, захватив губами один сосок парня, стал его посасывать. Окончательно обезумев, тот снова закричал, судорожно прижимая мужчину к себе.Дарен довел ангелочка почти до изнеможения и исступления. Оба тяжело дышали, лежа рядом на кровати, и никак не могли привести дыхание в норму. Немного придя в себя, Стюарт прижал расслабленного парня к себе и сказал:— Ты мое сердце, Михаэль. Только Бог знает, как сильно я тебя люблю, — понимание пришло пару мгновений назад, но Дарен был точно уверен, что это правда.Необъяснимое страдание исказило лицо Михаэля. Он тряхнул головой, словно отгоняя наваждение. По щекам побежали слезы, а голос был пропитан такой мольбой, что у Дарена сжалось сердце.— Нет! Пожалуйста, не надо!!!Но было слишком поздно: Стюарт отдал ему свое сердце.Чудо свершилось.