Глава 6. Много звездных ночей (1/1)

Было холодно. Аид редко обращал на такое внимание, за сотни лет привыкнув к температурам, что царили в Подземном мире, пугая других богов настоящим мертвецким морозцем. Но сейчас он дрожал, кутаясь в плащ и чувствуя, как застывает кровь и будто льдом обрастают кости. Тени испуганно жались к нему и тоже вздрагивали, вокруг разливалось нечто жуткое и могущественное, и Аид ощущал себя ужасно маленьким и одиноким. Под ногами чернела пропасть, что напоминала раззявленную пасть чудовища, она звала и манила, и бог не смел сопротивляться этому зову.—?Аид,?— шептал низкий голос,?— помнишь меня, Повелитель мертвых? Рассказать ли тебе, как здесь тошно, в этой ледяной темноте? Хочешь узнать, что стало со мной по твоей милости?—?Я… я ничего не сделал,?— бог тяжело сглотнул, с трудом деля вдохи и выдохи.—?Не-ет, сделал,?— протянул голос,?— это все ты, ты и твои взбалмошные братья и сестры. Вы свергли меня, погрузили во мрак, но я ничего не забыл.Аида трясло, он чувствовал гнетущую силу, что в тысячи раз превышала его, она подталкивала к краю, не слушала слов мольбы. Кронос, свергнутый столетия назад титан, жаждал крови и мщения.—?Отец, пожалуйста,?— голос бога охрип от страха.—?Не беспокойся, сын мой,?— из темноты послышался смех,?— однажды я вырвусь отсюда, и тогда вас всех ожидает та же участь. О, и знаешь, кто будет в этом виноват? Ты, Властитель Подземного царства, только ты и никто другой. Ведь ты боишься меня, о, я чувствую твой страх, ты никого еще не боялся так сильно. Представь, что будет со всеми, если ты меня упустишь? Ведь ты так одинок, так беспомощен пред моей силой. И ты напуган, ты ведь ужасно напуган…Голос затих на мгновение, и мужчина закрыл глаза, отчетливо ощущая мурашки, бегущие по позвоночнику. В голове Повелителя мертвых мелькали древние образы, шум далекой войны, а потом кровь, так много крови, золотистой, сверкающей, божественной.—?Хочешь узнать, каково это, Аид? Проводить столетия в одиночестве, лишь ты и твои мысли, и ни одной живой души рядом.И Аиду хотелось ответить, что он-то как раз прекрасно знает это чувство, но язык не слушался, а ноги сами делали короткие шаги, приближая его к самому краю.—?Так познай же всю боль и темноту, Владыка Аид. Познай силу страха, что ты когда-то внушал моим помощникам. Отныне ты будешь вечно томиться во мраке, а я восстану и порабощу всю землю, я уничтожу все, что дорого вам, моим детям-предателям.Со страшным грохотом скала под ногами обрушилась. Голос оглушительно захохотал, он не умолкал долго, все время, пока Аид падал. Падал в глубокую, обжигающе-холодную пустоту, в самые мрачные глубины Тартара, куда не мог проникнуть даже крохотный лучик света. Но хуже всего в этом бесконечном падении было осознание собственного провала, ужасной ошибки, которую он допустил, не сумев сдержать Кроноса в его темнице.Задыхаясь, Аид распахнул глаза и резко сел. Бессмертное сердце стучало, будто у пойманной в клетку птицы, спина была мокрой от холодного пота, а старые шрамы ныли и болели. Но хуже всего был непроходящий ужас, словно голос, преследующий его в кошмарах, продолжал тихо шептать что-то за плечом. Мужчина встал, все еще дрожа, ощущая себя беспомощным человеком. Он с силой сжал пальцами виски, напоминая себе, кто он на самом деле.Накинув плащ, бог вышел из спальни. Он уже много ночей не возвращался сюда, но накануне, увидев Персефону под руку с Гипносом, захотел одиночества и тишины. По правде сказать, тогда он даже не думал о том, что принесет ему сон. Кошмары мучили Повелителя мертвых уже давно. Сначала они были неясные, вполне терпимые, он даже не всегда мог вспомнить, что было в них. Но со временем все они слились в один, и он с каждым разом становился все отчётливее, преследуя бога не только во сне, но и наяву.В кошмарах Кронос восставал из глубин Тартара, потому что ему, Аиду, не хватало могущества, чтобы удержать врата запечатанными. Это казалось невозможным, но с каждым новым сном уверенность бога колебалась. Он чувствовал, как кошмары выматывают его, вытягивая силы, лишая покоя. Бессонница тоже не приносила облегчения. Аид слабел, но страшился признаться в этом даже самому себе.Владыка мертвых отрешенно брел по коридорам своего дворца, прогоняя остатки сна, что темными клочьями цеплялись за руки. Он свернул налево, поднялся по лестнице, миновал коридор и вдруг обнаружил себя возле дверей в спальню Персефоны. Отчаянное желание постучать пришлось подавлять всей своей божественной душой. Вряд ли она будет рада, если он ворвется посреди ночи, разбудив ее. Их отношения и без того были натянутыми и запутанными.Аид вспомнил, как улыбалась вчера богиня, как смеялась над шутками Гипноса, как доверчиво касалась его руки. Чувство сродни острейшему кинжалу ударило его в грудь. Мужчина опустил руку и сделал шаг назад. Тени на плаще завыли, понимая настроение хозяина. Он хотел найти Гипноса и окунуть его в огненный Флегетон, заставив страдать, чтобы его крики ласкали слух и исцеляли сердце. Лишь мысль, что Персефоне такое точно не понравится, останавливала Аида.Он шикнул на тени, и те умолкли, перетекая и извиваясь. Повелитель направился в тронный зал, надеясь найти там Аменофиса, и горящие факелы на стенах гасли, когда он проходил мимо.***Персефоне не спалось. Она провалялась несколько часов, глазея в потолок, пыталась считать цветы, коров, даже бледные души, но ничего не помогало. Мысли не давали заснуть, кружа вокруг головы как рой назойливых пчел. Она до мельчайших подробностей вспоминала встречу с Гипносом, стараясь убедить себя принять его предложение. Но что-то внутри нее противилось этому, что-то скулило, скреблось и подбрасывало образы Аида, сидящего на троне, Аида, удивленно смотрящего на нее, Аида, смеющегося над ее словами, Аида, неуверенно держащего ее за руку.Богиня скучала по миру, что остался на поверхности. Скучала по солнцу и голубому небу, по аромату цветов и жужжанию насекомых, по пению птиц, по журчанию ручья, по теплым рукам матери, заплетающими ее волосы. Это было так просто, шагнуть с Гипносом в привычный мир, где все знали и любили ее. Где все считали ее милой девушкой, исполненной доброты и света, юной богиней весны. Ведь она, в самом деле, была такой?— окруженная цветами и сладкими ароматами, совсем чужая для Подземного мира и его Повелителя.Вот только Персефона уже не знала, хотелось ли ей такой быть.Откинув легкое покрывало, она встала, поняв, что так и не сможет уснуть. Девушка бесшумно выскользнула за дверь, на мгновение замерев в непроглядной темноте. Потухшие факелы чернели вдоль стен, и Персефона пошла к выходу из дворца, по пути зажигая их движением руки. Она сама не знала, куда идет, хотелось очутиться на воздухе, подальше от давящих стен. Богиня спустилась в сад, где сейчас распускались, благоухая, ночные цветы. Терпкий аромат щекотал ноздри, и она рассеянно щелкнула пальцами, убирая его. Кто знает, на что там еще у Аида аллергия.Цветы тянулись к Персефоне головками, но она шла дальше и дальше, пока не вышла из сада. Обернувшись, девушка окинула взглядом дворец и решительно зашагала вперед. Постепенно сад остался позади, вокруг тянулись серые поля, где-то вдалеке бродили тени. Но они уже не пугали Персефону, став чем-то привычным и обыденным, чем раньше были цветы и облака, дождь и звезды на небе. У богини не было никакой цели и, погруженная в мысли, она даже не замечала, куда идет. Лишь оказавшись на перекрестке, девушка огляделась, не зная, куда направиться дальше.Не успела она сделать шаг, как перед ней заклубился черный дым, а в воздухе разлился запах благовоний. Персефона отшатнулась, и из дыма шагнула красивая женщина в темных одеждах. Ее голову венчала корона с острыми шипами, направленными вверх, на поясе красовались искусно вылепленные головы лошади, льва и собаки, казалось, еще секунда, и они оживут. В украшенных кольцами руках горел факел, освещая лицо с изящными чертами и бездонные черные глаза. Женщина опустила факел, зажигая появившуюся из ниоткуда чашу для огня, и лишь после заговорила.—?Приветствую тебя, Персефона,?— голос ее был низким и густым,?— богиня весны, дающая жизнь, и Царица подземного мира.—?Но,?— ошарашенно пробормотала Персефона, все еще напуганная неожиданным появлением,?— я не царица, я всего лишь…—?Я знаю, кто ты,?— перебила женщина,?— вопрос лишь в том, знаешь ли это ты сама? Меня зовут Геката. Я богиня мрака и колдовства, повелительница чудовищ и кошмаров.Персефона не могла найти слов. От богини веяло магией и могуществом, но она вспомнила о ней кое-что еще.—?Вы ведь также богиня перекрестков? —?робко спросила девушка, оглядываясь вокруг. —?Вы поэтому здесь?Геката улыбнулась, но от этой улыбки Персефону пробрало холодом.—?Ты права,?— согласилась женщина,?— но что такое перекресток? Это выбор. Перед тобой сейчас стоит трудный выбор, Персефона, и я здесь, чтобы помочь тебе найти правильный путь.Из-за спины богини показались две гончие, словно вылепленные из тьмы. Собаки уселись на землю и застыли, превратившись в медные статуи. Геката уселась на спину одной, как на скамью и приглашающе указала рукой на вторую. Персефона неуверенно дотронулась пальцами до собачьих ушей и ощутила холодный металл. Осмелев, она тоже села и постаралась успокоиться и собрать мельтешащие мысли.—?Сколько бы дорог не лежало перед тобой, Персефона,?— тихо сказала богиня,?— только ты знаешь, какую выбрать. Но я могу дать тебе несколько советов, так ты сможешь понять саму себя. И первый совет?— слушай свое сердце. Доверяй ему, а не твоему разуму. Что оно говорит тебе?—?Я не знаю,?— растерянно пробормотала юная богиня,?— мысли разрывают меня на части. Я хочу домой, но я больше не знаю, где мой дом. Наверху, с моей матерью, или все же здесь…Она не договорила, отчетливо представляя лицо Аида, острые скулы и клубящиеся тени. Кем он успел стать для нее?—?Слышала, Гипнос предлагал тебе вернуться домой,?— выражение на лице Гекаты невозможно было прочитать. —?Не удивляйся, слухи разлетаются быстро, они ведь легче теней. Сейчас ты вольна выбрать что угодно, Персефона. Но прежде, чем шагнуть на одну из дорог, задай себе вопрос: а что будет потом?Богиня на мгновение замолчала, задумчиво поглаживая изящной рукой с усыпанными перстнями пальцами медную собачью морду.—?В этом и состоит сложность выбора. Ты никогда не знаешь, куда тебя приведет тот или иной путь. Но ты можешь предположить. Прислушайся к себе, ответ уже где-то внутри тебя, нужно лишь найти его.Но как ни старалась, Персефона не могла отыскать в своем сердце хоть что-то понятное, все путалось и смешивалось, мысли скакали и разлетались. Она опустила голову и посмотрела на свои сплетенные пальцы.—?Закрой глаза, Персефона,?— прошептала Геката,?— слушай свое сердце. И помни, не всегда самый легкий путь является верным.Девушка послушно зажмурилась, находя утешение в этом низком голосе, наполненном волшебством. Она представила, что каждая дорога на перекрестке к чему-то ведет. Одна была гладкой и ровной, на ней стояла мать, в спину которой светило солнце. Девушка уловила легкий цветочный аромат и теплый ветерок. Сердце защемило от желания вновь ощутить материнские объятия.Она перевела взгляд и на второй дороге обнаружила Гипноса. Бог ослепительно улыбался и протягивал к ней руки. За ним возвышался большой светлый дом с украшенными цветами колоннами, Персефона кожей почувствовала мягкие обволакивающие путы, обещающие покой и защиту. Там не было никаких волнений и страхов, сложных решений и проблем, ничего, что требовало бы от нее затратить силы. С Гипносом она жила бы как прекрасная роза в оранжерее, расцветая все ярче. Никаких бед, только солнечный свет и удивительная легкость.С трудом оторвавшись от заманчивой картины, Персефона взглянула на последнюю дорогу. В ней не было ничего особенного, именно по ней она и пришла из дворца. Серая пыль и камни, белесый туман вокруг, уныние и тихие стоны умерших. Но там, в конце нее девушку ждал Аид. Сейчас Персефона не видела его, но в этом не было нужды. Она успела изучить его облик, весь состоящий из мягких теней и острых граней. Мерцающее сочетание темноты и серебряных бликов. Богиня вспомнила, как он ей улыбался, как загоралась робкая ямочка на левой щеке, как низко звучал его редкий смех. Как он смотрел на нее, и стальной туман в глазах оборачивался сияющим серебром.Персефона открыла глаза.Геката наблюдала за ней, накручивая блестящий темный локон на палец. Заметив непривычную решимость на лице девушки, богиня улыбнулась. И эта улыбка вышла почти мягкой, вселяя в Персефону незнакомую ранее уверенность. Девушка шумно вздохнула.—?Я всегда думала, что создана для света и тепла,?— тихо заметила она, поднимаясь с медной собачьей спины,?— неужели я ошибалась?—?В каждой душе есть свои свет и тьма,?— Геката бросила взгляд на бродящие в тумане тени,?— не только в душах смертных. Тьма есть и в тебе, Персефона, иначе бы ты не оказалась здесь. Нужно лишь принять эту тьму, что является частью тебя наравне с твоей нежностью и добротой.Собаки ожили и закружили вокруг, когда Геката встала. Она была высокой и прекрасной, от нее веяло силой, могуществом и магией. А еще тьмой, той самой, что клубилась вокруг Аида, что, по словам богини, скрывалась у Персефоны где-то внутри. Девушка смело взглянула в черные глаза, на миг разглядев в них свое бледное лицо.—?Так кто же ты, Персефона? —?прошептала богиня, отступая в сгущающийся дым.—?Я богиня весны,?— голос прозвучал непривычно звучно, сила мерцала под кожей, обволакивая каким-то новым теплом,?— и Царица Подземного мира.***Аид меланхолично взирал на резвящегося Цербера, восседая на своем троне. Адский пес с упоением гонял по мраморным плитам чей-то гладкий череп. Три головы рычали, скалились и капали слюной, дрались друг с другом, пытаясь завладеть желанной игрушкой. Мужчина хотел прикрикнуть на пса, но передумал, решив, что без собачьей возни в просторном зале будет чересчур тихо и одиноко. А ему сейчас меньше всего хотелось тишины. Аид старательно не вспоминал свой ночной кошмар, отвлекаясь на мысли не менее печальные. Он думал о Персефоне.В глубине души бог мертвых уже принял непростое решение отпустить ее. Он ошибался, когда рассчитывал, что такая юная и светлая богиня захочет провести остаток своей бессмертной жизни под землей. Это даже звучало ужасно глупо. Никто по своей воле не согласится на такое, Аид знал это лучше, чем кто-либо другой. Вот только… отчего же его так тянуло к этой девушке, совсем для него неподходящей? Если это были шуточки Эроса, он оторвет нахалу крылья и заставит танцевать на обжигающих камнях Флегетона. Никто не смел так шутить с Повелителем мертвых.Мысли Аида прервал шум в дверях зала. Поспешно влетел слуга с удивленным лицом и торопливо провозгласил:—?Персефона, Царица Подземного мира,?— и тут же отскочил в сторону, пропуская девушку.—?Спасибо, Аменофис,?— богиня вскинула голову, встречаясь с Аидом взглядом.Сердце мужчины ухнуло вниз, такую силу излучала хрупкая с виду девушка. Почувствовал это не только он. Цербер забыл о черепе, поворачивая все три головы в сторону Персефоны. Неловко и неуклюже пес попятился к выходу, чуть не столкнувшись по пути с призрачным слугой, который тоже спешил покинуть зал, оставив хозяев наедине.Чувствуя непривычное головокружение, Аид встал, готовясь к самому худшему. Вот сейчас он преодолеет три ступени, что вели к трону, Персефона минует зал, и объявит, что собирается вернуться на поверхность вместе с Гипносом. Он готовился к этому всю ночь, но оказался совершенно растерян, столкнувшись со своим страхом лицом к лицу. Не как бог мертвых, но как ожидающий решения судей умерший, он смотрел, как плавно ступает богиня навстречу ему. В эти последние мгновения она казалась ему прекраснее, чем когда-либо. Сила сияла внутри нее, обволакивая тонкие руки, хрупкий стан, колечки медных волос. Аид был бессмертен, но в голове проскользнула мысль, что еще секунда?— и изгиб ее губ убьет его окончательно. И он поклялся бы Стиксом, что это?— лучшая смерть.Персефона остановилась. И одновременно с этим замерло сердце у бога в груди. Девушка медлила, внимательно глядя на мужчину снизу вверх, словно искала что-то в его лице. Аид выдержал этот взгляд, борясь с желанием прикоснуться к ней. Еще пара мгновений?— и у него не будет на это никаких прав. Только зачем же она так тянет.—?Персефона,?— голос прозвучал тихо и хрипловато, но это сработало.Тонкая рука взметнулась вверх и легла на его скулу. Аид забыл, как дышать.—?Аид,?— прошептала богиня,?— я остаюсь. Я согласна стать твоей Царицей.Он так и не вспомнил, как нужно сделать вдох, потому что в следующую секунду ощутил горячие и мягкие губы Персефоны, и на короткий миг весь мир прекратил свое существование, остановившись в точке, где посреди тронного зала в упоении целовались двое бессмертных богов.