Глава 2. Ворота во тьму (2/2)
- Если вам что-нибудь понадобится…
- Мне ничего не понадобится. Позовите, когда Аид решит отправить меня к матери, - богиня вошла в комнату и захлопнула дверь прямо перед носом у Аменофиса.
Спальня потрясла Персефону изобилием красок. Будто ковер из полевых цветов взорвался под потолком, разукрасив каждую вещь. Огонь пылал в чашах, украшенных причудливыми узорами, освещая стены из нежно-розового камня. Просторная кушетка была застелена изумрудным покрывалом. Ковер на полу походил на свежую траву и мягко проминался под ногами. Посреди комнаты звонко журчал фонтан, статуя из темного камня, такого же, как колонны в зале, изображала безликую девушку в тунике, державшую на плече кувшин. Струя чистой воды вытекала из горлышка кувшина и ударялась в прозрачную гладь.
На возвышениях стояли вазы и амфоры разных размеров, изображавшие сцены из жизни богов. Девушка заметила Афину, спорящую с Посейдоном, Зевса, сидящего на своем небесном троне, и даже Деметру. Мать стояла с венком из спелых колосьев на голове, прижимая к груди корзину с фруктами. Персефона закусила губу.
- Подлизывается, - подвела итог девушка, качая головой, - только цветов не хватает.
Странное ощущение настойчиво билось в груди. То ли страх, то ли предчуствие. То ли еще что-то новое и непонятное, названия чему Персефона совсем не знала. На миг ей подумалось, что, если за ледяной маской Ад совсем другой? Не холодный и безразличный, а другой, похожий на того, кого с таким благоговением описывал Аменофис. Словно за фасадом изо льда скрываются тайны, как прячутся сильные корни под слоем снега, чтобы весной вырасти в прекрасные цветы.
Несмотря на воцарившееся вокруг тепло, от этих мыслей Персефона поежилась и потерла плечи. Какая-то часть нее, любящая загадки и тайны, хотела разгадать Аида. И от этого желания стало совсем не по себе. Окончательно запутавшись в своих чувствах, Персефона вздохнула и юркнула под изумрудное покрывало, гадая лишь о том, как она поймет, что в Подземном Царстве наступило утро.
***Аид восседал на троне, почесывая Цербера по одной из голов. Бокал с гранатовым соком в другой руке почти опустел, но бог не спешил наливать еще. Он задумчиво смотрел куда-то в пустоту, глубоко погрузившись в свои мысли. Его уединение прервало сухое покашливание. Аменофис возник перед ним и коротко поклонился.
- Царица Персефона в своих покоях, - доложил он, вытянувшись в струнку перед Повелителем, - просила позвать, когда вы решите отправить ее к матери.
Странная эмоция, незнакомая призраку, промелькнула на лице Аида.
- Она такая упрямая, - пробормотал он, словно бы обращаясь к самому себе, - и такая красивая. Совсем не подходит моему Царству. Может, и правда не стоило ее похищать.
- Ну вот еще! – призрак возмущенно скрестил руки на груди, - очень даже подходит. Вы бы видели, ваша милость, с каким выражением она захлопнула дверь у меня перед носом. Если кто и совладает с вашими монстрами, то только она.
Неуверенная улыбка тронула губы Аида. Давненько ему не приходилось улыбаться. Радость – странная эмоция, светлая, ей не место в темных подземельях. Но, быть может, вместе с Персефоной пришло время перемен.
- Ваша Царица лишь с виду такой цветочек, - хмыкнул Аменофис, - а на деле зубки-то не хуже, чем у Цербера.
Пес поднял все три головы и угрожающе зарычал. Бог мертвых рассеянно почесал его по подбородкам, пачкая ладонь в слюнях, капающих с оскаленных клыков. Потом также рассеянно поглядел на свою руку и вытер ее о плащ. Тени зашевелились и недовольно зашептали, послышался тихий шелест струящейся ткани.Аид кивнул слуге.
- Спасибо, Аменофис, ты можешь идти.
Судя по виду Повелителя мертвых, он сам спать не собирался. Уже не первую ночь Аид проводил ночи в тронном зале, смотря в пустоту и прихлебывая гранатовый сок. Иногда он играл с Цербером, кидая ему какой-то череп вместо мяча, но никогда не поднимался в свою спальню, словно там его ждали худшие из кошмаров во всем Царстве. Призрак внимательно посмотрел на него, вздохнул и поклонился.
- Доброй ночи, Владыка Аид, - уходя из зала, он тихо добавил, - быть может, Персефона справится и с вашими кошмарами.
***Утро началось с чьего-то пыхтения и шумного дыхания. Не успела Персефона проснуться, как по ее лицу прошлись чем-то влажным и шершавым, запахло дымом, и девушка нехотя открыла глаза, утирая мокрое лицо рукой. И сразу же очнулась, увидев перед собой огромную собачью морду. Морда приветливо скалила острые клыки и капала слюной на одежду богини. Персефона сглотнула.
- Хорошая собачка, - дрожащим голосом произнесла она, стараясь отползти подальше от клыков.
Край кушетки оказался отчаянно близко, когда девушка заметила еще две головы. Такие же огромные и клыкастые, они изучали ее взглядами темно-золотых глаз, одинаково высунув розовые языки. Персефона завизжала, упала с кушетки на пол, тут же вскочила и отбежала к большому окну, тяжело и рвано дыша. Сердце колотилось как бешеное, пока глаза осматривали неведомое чудовище.
Ростом чуть ли не с саму Персефону, пес умильно поставил на кушетку переднюю лапу, раза в два больше девичьей ладошки. Он был черным и сильным, мышцы перекатывались под гладкой и блестящей шерстью. Самая обыкновенная собака, если бы не три головы, растущие из одного туловища, да длинный хвост, на конце которого шипела… змеиная голова?!Персефона вновь завизжала, приходя в неописуемый ужас, и зажмурилась, готовясь окончить свою бессмертную жизнь в пастях чудовища. Но пес не спешил нападать. Склонив одну из голов на бок, он внимательно следил за девушкой, а потом вдруг коротко тявкнул, убрал лапу с кушетки и, приблизившись к богине, уселся на пол. Персефона осторожно опустила взгляд. Кажется, пес нападать не собирался. Лишь снова призывно тявкнул и завилял хвостом, мотая змеиной головой из стороны в сторону.
- Хорошая собачка, - повторила Персефона, стараясь успокоить судорожное дыхание, и наконец вспомнила, как чудовище зовут. – Цербер, хороший Цербер.
Услышав свое имя, Цербер затявкал и потянулся к ней всеми тремя головами, стукаясь о ладонь. Осторожно Персефона потрепала его по головам, готовая в любой момент отдернуть руку. Но пес лишь сильнее завилял хвостом, всем своим видом показывая, что есть богиню не собирается, и, наоборот, ему бесконечно нравится ее общество.
Персефона расслабилась. Она вспомнила истории о Цербере – трехголовом страже Подземного мира. Он охранял вход от непрошеных гостей и не выпускал души умерших обратно на землю. Мать всегда говорила о нем, как об ужасном чудовище, жестоком и беспощадном, а теперь этот страшный зверь умильно сталкивался сам с собой головами, желая получить от богини побольше ласки. То ли признал в ней хозяйку, то ли ему просто нравились рыжие, кто его разберет.
Когда рука у Персефоны уже устала гладить и почесывать, а ладони полностью вымазались в собачьих слюнях, Цербер вдруг насторожился, повел ушами, поднял все три головы, а потом – Персефона не успела даже удивиться – слился с темной тенью на полу и пропал. Девушка покачала головой, оглядывая опустевшую комнату. Интересно, Аид тоже так умеет?
Заметив, что мысли вновь коснулись Владыки мертвых, Персефона нетерпеливо их отбросила. Ей и так придется с ним встретиться сегодня, незачем еще больше себя запутывать. А вот отмыть лицо и руки от слюней Цербера не мешало бы. Девушка осторожно пригладила волосы, которые успели превратиться в настоящее воронье гнездо, и с завистью вспомнила Афродиту, которая всегда и при любых обстоятельствах выглядела безупречно. Но ничего не поделаешь, Персефона не богиня любви и, быть может, это и к лучшему, только любви ей сейчас не хватало. Наконец, оставив в покое свои волосы и мысли, богиня отправилась умываться.