0. Ожоги, дамы в беде и подозрительная античность (2/2)

— Дерьмо, — фыркает он. — Аж в ушах звенит.

— Ага. — Меня передёргивает. — Как тебе звук собственных органов? — Мерзко. — Ты... никогда не сталкивался с такой, ну, ?изоляцией?, что ли? — На всякий случай чуть крепче сжимаю меч.

— Только когда меня вырубали, — задумчиво тянет Якумо, бросая быстрые взгляды по сторонам. — И это, ну… — Наталкивает на фиговые мысли, ага.

Нет, слава Богу, эта идея совершенно бредовая. Мы точно в сознании — по крайней мере, моя рука болит вполне натурально, и сейчас даже трудно сказать, хорошо это, или плохо. — И что будем делать?

— Пойдём отсюда, — Якумо делает несколько шагов в сторону. — В такой тишине легко кукушкой поехать.

Только сейчас ко мне приходит осознание того ужасного факта, что даже наши шаги не издают ни единого звука. Для профилактики пробую отпинать камень — пинаться-то он пинается, и даже немного чувствуется, но…

…всё так же. Кромешная, мать его, тишина. Так вообще можно сказать? А если нельзя, то как тогда? Ой, приехали, чтоб его. Прочь из головы, дебильные мысли. — Иди вперёд. — Якумо мелко кивает. — Сзади мне удобнее будет.

Спорить не стану — тыл он прикроет куда лучше, чем я. Хотя, сейчас даже простейшая стычка ?лоб в лоб? будет для меня гигантской проблемой; даже закрадываются кое-какие мысли о том, чтобы бросить этот огромный двуручник и схватить что-то попроще. Трубу, например. Меня передёргивает. Это, что, типа, ?вернёмся к истокам?? О, нет, большое спасибо. К тому же, когда-нибудь я приду в норму, так что нет смысла сбрасывать груз… пока что. Наверное.

Дорога очень большая. Почему-то я думаю о том, что она чертовски похожа на перерезанную аорту, — наверняка, в своё время она тоже вела в какое-нибудь важное место. Не уверена, что это работает именно так, но… блин, лучше думать хотя бы об этом, чем вообще ни о чём. — Грай, — внезапно зовёт меня Якумо. — Ты б лучше не молчала. Так нам чуть проще будет. — А, да, извини. — Я подскакиваю на месте от неожиданности. — Просто у меня не было опыта. Он почему-то смеётся. — То есть это… первые впечатления?

Мои губы кривятся в, наверное, совершенно ужасной улыбке.

— Господи, помилуй.

Иногда его шутки совершенно дурацкие. И, даже если это не до конца шутка, она тоже дурацкая. Дурацкий, дурацкий Якумо.

— Как думаешь, что это вообще может быть? — он мгновенно перескакивает с темы на тему. — Что-то типа Темницы Туманов? — Кстати, вполне может быть. — Пожимаю плечом я. — Но пока что я не вижу никакой ?стены?, или типа того. — Честно говоря, мне кажется, что через часик такой ходьбы я вообще перестану видеть, — недовольно бурчит он, тут же останавливаясь на месте. — Эй, вернись-ка сюда. — Чего там? — я поворачиваюсь к нему, и… …в миг оказываюсь у него за спиной.

Долю секунды он стоит ошалевший, и я успеваю неловким взмахом оружия пригвоздить какую-то мелкую тварь к земле, и, надавив чуть сильнее, отрубаю ей голову, — Якумо же вгоняет свой меч прямиком в сердце монстра, заставляя его мгновенно обратится в несчастную горстку пепла. — Так, я понял. — Он виновато на меня смотрит. — Мне надо лучше смотреть по сторонам. Возвращаясь к тому, зачем… …но, кажется, я не могу его слышать. Мир вокруг искажается, и всё резко становится смазанным, словно кто-то неловко возит мокрой кистью по невысохшим краскам.

Пространство вокруг, словно мерзкий червь, сокращается, впиваясь в моё скованное ужасом тело.

Разрушая структуру. Уничтожая сознание. Поедая мой сраный мозг. Множество бессвязных картинок, абсурдных, лишённых всякого смысла, мелькают у меня перед взглядом, — они танцуют, смеются, истязая всё моё естество. Их смех эхом звучит в моей голове, оглушая, отравляя остатки чего-то разумного; я словно чувствую, как мой паразит бьётся в конвульсиях, истерзанный всеми ядами этого мира.

И она. Сущность, стоящая впереди. Нашедшая воплощение своего тела во всём этом полнейшем безумии, — обратившись этим полнейшим безумием, — она смотрит мне прямо в глаза.

Меня ломает, гнёт, но никто не слышит моих пронзительных криков, — лишь только она касается моего тела, безмолвно умоляя… простить.

Не знаю, за что. Не знаю. Ничего не знаю. Сердце бьётся, как бешеное, и оно бугром торчит из-под кожи, безумно на меня глядя. Не хочу. Воздуха не хватает, и я чувствую, как волна дрожи сотрясает моё застывшее тело. Ха-ха. Не хочу. Умри, сволочь, умри. Загляни мне в глаза и умри, падаль. Убей меня.

Верни разум, отдай свой… Чёрт! Она улыбается, и… ...мой дух исполняется удивительной эйфорией. — Э-эй? — Я вижу перед собой лицо Якумо, который выглядит так, будто увидел самую страшную хрень в своей жизни. Секунду я стою вообще без движения, а затем… …просто начинаю реветь. Не знаю, это… просто пиздец как страшно. Моя здоровая рука до сих пор трясётся, а внутри как будто копошатся сотни, даже нет, тысячи сраных червей, неприятно щекоча все возможные органы. Перекручивая и поедая.

Что вообще случилось? Как? Какого?.. Мы так и стоим, как два идиота. Он – шокированный, не знающий, как поступить дальше. Я – наматывающая сопли на кулак, потому что… …что? — Так-так, тихо, — Якумо аккуратно кладёт руку мне на плечо. — Только не реви. — Боже, ты не видел эту хрень? — с трудом бормочу я, стараясь сдержать непрерывный поток слёз. — Это, ну, что?.. — Прости?.. Да, мне стоило догадаться. Кажется, это он и имел ввиду под ?поехать кукушкой?.

— Пойдём, сядешь. — Якумо аккуратно подталкивает меня к краю дороги. — Тебе надо успокоиться. — Нет, всё нормально. — Я шмыгаю носом. — Просто… это была какая-то совершенно невероятная хрень, даже… не знаю, как описать. Может, это похоже на контузию? — Со стороны было похоже. — Якумо осторожно обнимает меня, словно пытаясь загородить от всего внешнего мира. — Только со стороны... — с нервным вздохом он вторит сам себе. — Не знаю. — Я вытираю слёзы потрёпанным рукавом кровавой вуали. — Сначала всё так поплыло, а потом… бам! Куча всего, и какая-то… кто-то. Г-господи, я идиот?.. — Тише. — Якумо хлопает меня по спине пару раз. — Успокойся, потом всё расскажешь. Да, пожалуй, он прав. Только… было бы, что рассказывать. Чисто технически, я передала ему всё, что случилось. Прям досконально. И что мне добавить? Как мне хотелось убить себя и ту фиговину заодно? Как моё сердце чуть не взорвалось? Или, может, как я задыхалась, удушенная собственным криком?

…пожалуй, мне, правда, стоит поговорить с ним об этом. В конце концов, думаю, это действительно важно, — при всей моей незамутнённой наивности, такие финты ушами вовсе не похожи на простые галлюцинации, и даже я с этим совершенно согласна. Мы стоим так ещё какое-то время. Честно говоря, мне впору бы уже давно тактично отстать от него, но дружеские объятия — пластырь куда более эффективный, чем что бы там ни было. Особенно, когда ничего другого и нет в принципе. К тому же, Якумо не часто идёт на такой близкий контакт, и нужно этим беззастенчиво пользоваться, — по крайней мере, до тех пор, пока моё сердце не успокоится.

Иначе, кажется, я просто упаду и умру в многотысячный раз. — Ты как? — Он слегка отстраняется и я мелко киваю.

— Всё хорошо. И… прости, да. — Щас получишь, ?прости?, — Якумо словно пытается отмахнуться, но его голос как-то подозрительно напряжён. — Что-то не так? — сквозь всхлип говорю я, наклоняясь, чтобы подобрать выпавший из руки меч. Он следует моему примеру, но на вопрос отвечает не сразу; и это… тревожный звоночек. — Знаешь… — Он отводит взгляд в сторону. — Я не хочу пугать тебя или обвинять в чём-то. Ну, чтоб ты знала. — Ты меня уже испугал, — я нервно посмеиваюсь. — Но… ?обвинять?? Прости?.. — Пока что не за что извиняться, — почему-то добавляет он, делая несколько шагов в сторону от меня. — Но… когда ты впала в этот, ну, ступор, что ли… ты схватила меня руками. Обеими руками. Потом отпустила и, типа, всё вернулось.

До меня не сразу доходит смысл сказанного, и только спустя секунды ко мне приходит осознание всей странности ситуации. Я пытаюсь пошевелить хоть пальцем, но они совершенно не реагируют; лишь только отзываются пронзительной болью, — и у меня нет сомнений в том, что, при всём желании, использовать эту руку невозможно даже под страхом смерти. Хотя, нет, судя по его словам — только тогда и возможно. Внутри меня снова зарождается что-то, похожее на мерзкую панику. То есть… правда, я не могу это сделать, но не будет же он придумывать? — Ты считаешь, что я вру? — Нет-нет! — Якумо тут же разворачивается ко мне и смотрит с искренним сожалением. — В том-то и дело: сказал же, что не обвиняю тебя. То есть, то, что ты сейчас не можешь ей шевелить — это реально видно. Просто… ну, ты понимаешь. Это странно. — Ну, дело в том, что я не помню ничего такого, — тихо бормочу я. — Когда меня ?сковало?, я в принципе не могла шевелиться. И, ну, не ручаюсь, но руками, вроде, тоже не двигала. Он пару секунд думает, а затем, прищурившись, ме-е-едленно так кивает. — Верю. Хочешь рассказать сейчас или, может, потом? — Лучше потом. — Я чувствую какое-то облегчение: по крайней мере, у меня будет время разобраться с тем, как к этому относиться. — Если ты не против, конечно. — Как хочешь. Идём тогда. Однако напряжение из его голоса никуда не исчезло, и это меня совсем не устраивает. Даже не потому что я принимаю это на свой счёт, просто, если Якумо о чём-то волнуется, то, скорее всего, это какая-то действительно серьёзная штука.

Обычно он сообщает о подобных вещах. Но только почему-то не в этот раз. — Ты, вроде, что-то ещё хочешь сказать? — внезапно выдаю я, искренне надеясь, что это не звучит слишком претенциозно. Якумо же, остановившись около поворота на узкую улочку, бросает на меня какой-то затуманенный взгляд. — А? — Он на секунду словно отключается от этого мира. — Ох, чёрт. Извини. Голова кипит от всего. — Его губы растягиваются в вымученной улыбке.

Чёрт. Вот сто пудов: думает о том, что он опять во всём виноват. Я уже умею распознавать это его кислое состояние. Когда-нибудь мне придётся поговорить с ним об этом, но не сейчас. — Всё хорошо, — спешу заверить его я, но тут же осекаюсь. — Хотя, нет, не так. Всё хорошо? — Не знаю. — Он пожимает плечами. — Меня беспокоят две вещи. — Так. — Первое — это только гипотеза. — Якумо поднимает взгляд к серому от туч небу, словно пытаясь найти там подсказку. — Но, возможно, тебя накрыло из-за этой маленькой твари. Если так, то нам срочно нужны маски. Точнее, тебе. — С этим разберёмся. — Уверенно киваю я.

В принципе, он может быть прав. Та мелкая хрень вообще не была похожа ни на одну известную мне штуковину. Уверена, что никто из нашего окружения не смог бы точно сказать, что именно оно из себя представляет. Вполне может быть, что прах, оставленный этой тварью, может влиять на сознание. Но тогда всё ещё непонятно, как так вышло, что моя рука исцелилась, а потом сломалась обратно. И вообще, ей бы впору уже давно прийти в норму. А, и да. Почему тогда Якумо не накрыло? У него же тоже нет маски. Всё дело опять в разнице паразитов или что-то типа того? Но не может ведь быть такого, чтобы пропасть между нами была настолько огромной. Или может?

— Второе — это уже совсем не гипотеза, но тот ещё бред. Отнесись к этому серьёзно, ладно? — Окей-окей.

— Когда я звал тебя. — Он всё-таки заворачивает в переулок. — Вот примерно в конце этой улицы я увидел… статую. — Статую? — Это звучит чуть более странно, чем я думала. С одной стороны, в этом нет ничего необычного, но с другой… всё складывается в довольно дурацкую картинку. — Ага. Знаешь, античная, что ли.

— Да они все одинаковые... — А, не важно. Статуя, — повторяется Якумо. — Белая. Хрен знает, может быть, мраморная. Да… вообще всё равно. Главная её проблема не в том, что она там была.

— А в том, что теперь её нет? — заканчивая за него мысль, я чувствую непреодолимое желание рассмеяться. Истерически. Потому что у меня нет выбора, кроме как верить ему, но при этом… чёрт, что? — Бинго, — уверенно заключает он, останавливаясь в конце бетонного коридора. — Вот тут была.

— И долго стояла? — я торможу рядом с ним и исступлённо смотрю на огромную вмятину. Ну, да, здесь точно было что-то тяжёлое, но… обломков, вроде, не видно. А куда она ещё могла деться? Её кто-то унёс? Да вряд ли, Якумо бы увидел тогда. Хотя, сомневаюсь, что он вспоминал про неё, когда меня, типа, контузило? Но это же просто абсурд. Хотя, чёрт, чему я вообще удивляюсь?

— Да… нет? Можно сказать, что я моргнул, и… — Звучит бредово. И мне это нравится. — Я улыбаюсь, чувствуя, как напряжённая атмосфера между нами сходит на нет. — Но, вообще, если без шуток, можем поискать её. — Можем, — звучит как-то очень уклончиво, но, секунду подумав, Якумо продолжает. — Правда, это, наверное, будет бессмысленно. Найдём мы её, и что дальше? — Он отводит взгляд и чешет затылок. — Кроме того, сложно верить в то, что это не глюк. — Ну-у. — Чёрт, с каким же трудом шевелятся мои извилины. — У нас есть другие варианты? — В целом, хороший вариант — валить нахер отсюда. — Меня аж передёргивает. — Чего это ты ругаешься? — Ты же хотела ?серьёзного военного?. — Справедливо, — киваю я. — В общем, сам решай. Если ты пока себя хорошо чувствуешь, то можно и поискать. — Я-то ладно. — Он отворачивается, чтобы не видеть мою мгновенно скисшую морду. — Сейчас лучше о твоём состоянии позаботиться.

— Когда-нибудь ты за это получишь. — Но Якумо не воспринимает моих слов всерьёз. Наверное, так даже лучше. Иначе, он бы уже давно либо обиделся на меня, либо высказал всё, что думает по этому поводу, — только вот тогда уже обижаться должен будет не он. — …ты ведь понимаешь, что нам лучше не ввязываться в неприятности. — Кажется, я говорю это в первую очередь для того, чтобы унять своё нерациональное, но очень уж разыгравшееся любопытство. — Мало ли, какие будут последствия. — Про неприятности мне говорит ?дама в беде?. — Он хлопает меня по спине, а я не знаю, смеяться мне или негодовать.

Решаю, что смех продлевает жизнь, а сейчас это просто необходимо. — Ладно, можно поискать, — окончательно сдаюсь я, чувствуя как что-то внутри будто бы оживает. Словно бо?льшая часть меня только и жаждала этого совершенно тупого, нелепейшего решения. — Так, что мы… Я делаю шаг вперёд и… …сильно об этом жалею.