part 17. ipsum sibi asciam in crus impingere. (1/2)
Хонджун, принимая чужую руку, поднимается с травы, тут же начиная с тщательностью осматривать самого себя спереди и сзади, выкручивая голову, как сова, и оттряхивает себя от прилипшей к штанам и старенькому полукафтану соломы и грязи.Хванун поднимает с земли чужой деревянный меч и, мягко улыбаясь, подает его Киму.
— Вам не стоит так заботиться о сохранности вещей. Лучше задумайтесь о том, как поразить врага в один или два удара. А одежду всегда можно постирать, будьте уверены, — вампир поворачивается в сторону чучел, тут же выделяя из них одно из самых высоких, и делает первый шаг навстречу ему, — следуйте за мной.***— Очень хочу верить, что ты знаешь о том, как правильно держать меч и как с ним двигаться, — Хванун, по привычке во время обучения перешедший на неформальную речь, стоит по левую руку от Хонджуна, — но для тебя я все-таки повторю. Во-первых — правой рукой крепко обхватываешь самую верхнюю часть рукояти, — свои слова вампир сопровождает действиями, — левая рука — чуть ниже, она будет добавлять силу твоему удару. Во-вторых, выставляешь ногу вперед, как если бы делал выпад, — командир наблюдает за тем, как Хонджун тут же, не дослушав, делает глубокий выпад вперед, — Господин Ким! Выпад неглубокий, буквально чуть длиннее, чем твой шаг. Вот так, — Ё, не обращая внимания на недовольное фырканье со стороны, выставляет правую ногу вперед,— хорошо. А теперь — держи острие на уровне лба. Это нужно для того, чтобы защищать наши глаза от ударов, — Хванун делает паузу, наблюдая за тем, как юноша наконец-таки ставит ноги так, как нужно, поднимая острие чуть выше, и продолжает— теперь делай шаги. Вперед и назад. К чучелу и от него.Несколько тяжёлых минут тренировки поначалу тянулись лениво и медленно, как корабли на горизонте, а потом, стоило Хонджуну отдаться целиком и полностью процессу, доверившись приказам Хвануна, сумерки подкрались к тренировочному полю слишком незаметно, и Советник Муль даже удивился, что ещё будто бы каких-то двадцать минут назад он сетовал на медленно тянущееся время.Командир, похвалив ученика за старания и усердную работу, отпускает его, когда над замком тёмным хищным зверем уже успела повиснуть свинцовая снеговая туча, предвещающая о скором ухудшении погоды.
— Вот и ветер срывается, Господин Ким, а Вы едва одеты, — Хванун недовольно качает головой, окинув Советника с ног до головы, только сейчас замечая, что тот одет в легкую рубашку и накинутый сверху едва греющий полукофтан, и забрал у него меч, — что же, можете идти. Встретимся завтра.Хванун начинает складывать поднятое с земли легкое оружие, что оставили приходившие сюда еще днём воины, и погружается в свои далёкие от этого места мысли, уже не обращая на Хонджуна внимание.
Юноша с благодарностью кивает на прощание, и уходит, с каждым шагом все быстрее и быстрее отдаляясь от поля, чтобы потом, поднявшись на холм, покрытый короткой зелёной травой, что яркими сочными пятнами виднеется из-под оставшегося нерастаявшего снега, сорваться на бег до самых дверей замка. Хонджун открывает их с протяжным скрипом, мгновенно ощущая тепло натопленного холла, и нетерпеливыми шагами направляется наверх, в свои покои, чтобы быстрее переодеться и поесть, — обоняние улавливает запах запечённого мяса и овощей — вероятно, те уже давно ожидают своей скорой подачи к столу и терпеливо ждут, впитывая пряные ароматы трав и специй. Юноша, представляя все эти манящие собой картины, сглатывает слюну — на голодный желудок такие игры воображения влияют пагубно, только распаляя аппетит.***Ты в кубок яду льешь, а справедлuвость подносuт этот яд к твоuм губам.Хонджун, уставший и ужасно голодный, возвращается в собственные покои, когда над замком ночь уже успела распустить свои необъятные чёрные крылья. Открыв дверь, юноша удивляется уже зажженным в канделябрах на стенах и столе свечам, отчего в комнате кажется слишком светло для еще непривыкших глаз, и Ким жмурится, ощущая неприятное покалывание под веками, и опускает взгляд в пол. Он делает несколько небольших шагов внутрь комнаты, оглядываясь на дверь в намерении её закрыть, а когда оборачивается вновь, неожиданно столбенеет. За его столом сидит Советник Огня, перебирая с неподдельным любопытством листы отчёта Советника Муль, и изредка останавливается, чтобы пробежаться глазами по заполненной аккуратным почерком бумаге.Хонджун хлопает глазами, ощущая, как его сердцебиение учащается, а руки начинают подрагивать будто бы в нетерпении кого-то ударить.
Вспомнив яркие картины увиденного в покоях за алой дверью, юноша вновь ощущает прилив злости — ровно та же, что он почувствовал, выбежав за дверь.
Ненависть и ревность.Хонджун уже хочет развернуться и тихо выйти, как вдруг Минги оборачивается к нему всем корпусом, тут же расплываясь в слащавой улыбке.— Ваш почерк полностью олицетворяет Вас, Господин Ким, — Минги встает со стула, подхватывая один из листков со стола, и поднимает его в воздух, удерживая лишь указательным и большим пальцем.
— Положи на место, — Хонджун шипит сквозь зубы, ощущая, как адское варево ревности, злости и обиды начинает закипать внутри него.— Как думаете, Ваш отчёт кто-то будет читать? — Минги игнорирует нападки истинного, продолжая все так же издевательски улыбаться, и размахивает листом в воздухе.— Тебя это едва должно касаться. Ты отвратителен. Положи на место и убирайся! — Ким повышает голос, едва справляясь с желанием забрать бумаги силой.
Сон вопросительно мычит, изгибая бровь, — снова играет на уже изрядно тонких струнах чужих нервов, — и отпускает листок в свободное падение прямиком до деревянного пола.
Хонджун на это действие рефлекторно делает несколько скорых шагов вперёд, стараясь поймать листок, пока тот еще в воздухе, но вместо этого натыкается на удерживающую его почти навесу хватку — Минги хватает его за локоть, не давая упасть.— Ненавижу тебя, — Хонджун зло шипит и вырывает собственную руку из чужой, тут же устремляясь к двери, совсем забыв про бумаги и своё желание переодеться в чистую одежду.
— Именно поэтому перед тем, как лечь в постель, ты вспоминал сны со мной, да? — Минги усмехается попыткам Кима убежать от него, когда юноша нервно дёргает ручку двери — та оказывается заперта.
?При чем здесь вообще это?? — Ким задает риторический вопрос про себя, скрипя зубами на гадкую улыбочку, что снова появилась на чужих губах, обнажив ровный ряд белоснежных зубов, — очевидно, вопрос дошел до Минги через ментальный портал.— Открой, ненормальный, — Хонджун оборачивается и уже с нескрываемой злостью смотрит в огненно-карие глаза.
— Это ведь ты её закрыл, когда заходил сюда, дурачок, — в голосе Минги совершенно не слышится издёвка или насмешка. Он нажимает на ручку, спокойно открывая дверь.
Ким фыркает, разъярённой белой кошкой выбегая из своих покоев в коридор, и бормочет под нос очередное неприличное ругательство в адрес Минги, направляясь к главной лестнице. Сон с лёгкостью его догоняет,?а когда между ними остается буквально несколько метров расстояния, Ким оборачивается и сверкает на Советника Огня испепеляющим взглядом.— Ты совсем недалёкий? Читай по губам, — Ким делает паузу, — отвали, — юноша почти не произносит звуки, но отчётливо и медленно шевелит губами так, чтобы его собеседник точно понял сказанное им слово.
Минги пересекает пару метров между ними в два шага.— Повтори это для меня еще разок, будь добр, — горячие пальцы обхватывают подбородок юноши, поднимая его голову вверх, и Ким дергается в тщетной попытке вырваться.
Хонджун распахивает глаза, на секунду столбенея от нахальности чужих действий, и неподвижно застывает, ощущая блуждающую руку на своей талии.
— Вы были с Командиром на поле, да? Он научил Вас поражать врагов прямо в сердце? — Минги шепчет слова прямо в губы истинного, оставаясь от них в какой-то паре сантиметров, и рукой соскальзывает с талии на ягодицы Кима, наслаждаясь тем, как юноша вздрагивает от едва ощутимой на одной из них хватки, и отстраняется, выпуская истинного из клетки рук.
Юноша поначалу пятится назад, словно напуганный лисой кролик, и, убедившись, что Минги не предпринимает никаких попыток остановить его или приблизиться вновь, резко поворачивается к лестнице, хватаясь за поручень, и сбегает вниз, всё еще пребывая в шоке.
Сон улыбается ему вслед, обещая их скорую встречу, и достает из кармана своих брюк бронзовое кольцо с гранатовым камнем, что блестит капелькой крови в свете зажжённых свеч, и надевает его на палец, рассматривая с глубоким восторгом.
Он не успел как следует оценить драгоценность, когда снял его с пальца Рейвена еще в катакомбах, и с невообразимым нетерпением предвкушал мгновение, когда наконец-таки сможет попробовать на себе магические свойства кольца, о которых еще давно поведал ему вампир.
?Ах, Господин, это кольцо перешло мне еще от матери. У моей исчезнувшей сестры такое же, только с другим камнем. Это кольцо... Как бы Вам сказать... По Вашему желанию оно делает Вас невидимым для посторонних глаз. И если кто-то прикоснется к Вам, это существо тоже станет невидимым.? — Рейвен неожиданно схватил Сона за руку и вывел за дверь, чуть не столкнувшись с двумя служанками, которые проходили мимо. Лишь одна из них недовольно проворчала ?Уже и двери сами по себе открываются?.
Минги в ответ на это игриво улыбнулся, отвернувшись от Рейвена, и в это же мгновение мысль, словно комета, поразила его сознание, еще потом долго не покидая его, затаившись до самой встречи с Советником Муль.
***Спустившись на первый этаж, Хонджун оглядывается на лестницу, прислушиваясь к удаляющимся от неё шагам, — Минги пошел не иначе как в собственные покои, и теперь юноша может спокойно вернуться к себе, чтобы переодеть промокшую насквозь одежду, что сейчас неприятно липнет к спине и груди, усиливая и так нешуточно разыгравшееся раздражение еще больше.
Он тихо поднимается наверх, проскальзывая лестничные пролёты на цыпочках, и заходит в свои покои, закрывая за собой дверь, — в этот раз на замок. Спешно скидывает с себя одежду, шипя от воздуха, что касается своими холодными длинными пальцами горячего тела, мгновенно остужая его, и надевает первую попавшуюся под руку рубашку из плотного хлопка орехового цвета, после чего накидывает сверху меховой жилет, и затягивает на талии сплетённый в косичку кожаный ремешок.
Окинув своё отражение в зеркале быстрым взглядом, Ким зачесывает волосы назад, пытаясь уложить их так, чтобы те не падали на глаза. С некоторым успехом пряди поддаются стараниям юноши, и он, закончив, открывает дверь и выходит из покоев, ощущая дежавю, когда спускается по лестнице в столовую.***Странный вяжущий дурман охватывает сознание Хонджуна, словно густой туман, накатывающий волной на скрытые лесами поместья и поселения, когда юноша входит в большую залу, разделённую на две комнаты, в последней и самой большой из которых слышен отчётливый звон столовых приборов вместе с тарелками и блюдцами на металлических подносах.
Приближаясь к двери входа в главную залу, Ким неожиданно ощущает легкое головокружение, заставившее его остановиться, оперевшись ладонями о деревянную поверхность близстоящего стола. Необъяснимый жар вместе с чужеродным желанием ощущаются теперь слишком отчётливо, — так, словно кто-то устроил внутри его тела разгоревшийся в считанные секунды беспощадный пожар, до пепла сжигающий весь контроль юноши над собственным телом. Он чувствует, как ужасная лихорадка охватывает всё его существо, а возбуждение разыгрывается со скоростью поднимающегося летнего солнца, и ничего не может с этим поделать, едва ощущая власть над разумом.Он тяжело дышит, прикрывая глаза, и вдруг вздрагивает от коснувшейся его талии тёплой ладони.— Ты хочешь этого, да? — низкий шепот раздается над ухом.
На знакомую усмешку в голосе Ким вздрагивает, поддаваясь навстречу оглаживающим его рукам, и распахивает глаза, встречаясь взглядами с лекарем, спокойно усаживающимся за уже накрытый стол, — Ёсан смотрит будто сквозь юношу, как человек, заглянувший в другую комнату из-за того, что услышал доносящийся из неё посторонний шум, и тут же отворачивается, потеряв интерес, когда вокруг начинают передвигаться слуги с подносами в руках.— Разве не возбуждает тебя тот факт, что от одного моего желания зависит, увидят ли тебя эти люди или нет? — Минги заставляет Кима упереться руками в стол еще сильнее, а сам подхватывает юношу под коленом, отводя его ногу в сторону.Одежда с характерным щелчком чужих пальцев пропадает с его горячего тела.— Никто даже не подозревает, что Советник Муль стоит в такой открытой и извращенной позе прямо под носом главного лекаря, а, Советник Ким? — шепот Сона обвивает сознание Хонджуна змеёй похоти и пагубного желания находиться в этих руках вечность, что однозначно его погубит, и он стонет, забываясь на мгновения издаваемого им звука и тут же обрывается, в страхе вспоминая, что они совершенно не одни. — Они тебя не слышат, не сдерживайся. Твой голос сам по себе меня довести до конца способен, — Минги толкается внутри, движения его рваные и лишены темпа, а Хонджун к ним совершенно не может привыкнуть и только сильнее сжимается, не давая войти в себя до конца.