part 16. mala fide. (2/2)
Ё лишь фыркал в неверии и приказывал своим воинам не верить ни во что, в чем они не могли бы убедиться собственными глазами. Вампир считал, что страсти придворной и светской жизни, способные отуманить блеском и лестью, могут наложить на офицеров и воинов свои оковы и занять в их душе все то место, которое было уготовано для службы и любви к собственному Королю и Родине.
Хванун не хотел совершенно, чтобы его отряд поддавался подобным глупостям, оттого всегда старался занять скучающих воинов, будь то беседа, поход или тренировка, которой они полностью отдавались и увлекались так, что забывали и о сплетнях, и о какой-либо скуке.
***Я клялся — ты прекрасна и чиста.А ты как ночь,как ад,как чернота.— Уильям ШекспирНа крепких бедрах Сона удобно устраивается молодая девушка: ее стройная, ярко очерченная талия и худощавые ноги — их она сгибает и располагает по бокам от ног Советника Огня, — выделяются на фоне крепкого торса Минги особенно ярко. Она старательно и с особой страстью вылизывает и оставляет поцелуи на чужой шее, обдавая горячим дыханием ключицы и выпирающие сухожилия; подмахивает бедрами в момент особо глубоких толчков и тихо стонет, поощряя к большему: к грубости, к скорости, к небрежности. Она бы вытерпела все. Однако Сон остаётся сидеть неподвижно, лишь изредка перемещая свои ладони на талию проститутки, сжимая белоснежную кожу, когда девушка, измотанная, задерживается в движениях.На коленях, по обе стороны от плеч Советника Огня, располагаются еще две привлекательные и юные куртизанки, — длинными языками они ласкают его ушные раковины, нашептывают пошлости и тихо хихикают между собой, обмениваясь томными взглядами.
Одна сменяет другую, в разных позах и разными способами доводя Минги до разрядки. Но Советнику было все мало. Так мало, что в жилах кровь от ярости закипает, а в глазах начинает поблескивать бушующий в сознании гнев, который девушки — воплощения порока, — трактуют как похоть и неконтролируемое грешное желание. ?Желание размазать ваши тупые головы об косяк кровати, неумелые шлюхи? — Минги скверно выругался про себя, отмечая, что впредь будет самолично выворачивать кишки держательнице самого дорогого борделя из Господского переулка на окраине их столицы, если та вдруг опять пришлет к нему красивое, но бесполезное мясо.?В следующий раз можно попробовать парней? — мысль, толчок; Сон хмурится. Громкий женский стон разносится вдруг по спальне. Девушка, едва найдя в себе силы подняться с бедер мужчины, заменяет свою напарницу рядом с плечом Советника и, оказавшись на ее месте, обвивает его шею, горячо целуя.Из головы Минги не выходит образ стонущего Хонджуна: округленные губы, скопившиеся хрусталики слез в глазах, а в них — нежность. Сон открывает глаза и замечает холодно-пепельные пряди, за которыми резко закрылась дверь. Советник Огня щурится и ядовито ухмыляется.
— Вам нравится, Господин? — девушка склоняется к ключицам Минги за еще одним поцелуем и аккуратно насаживается, удерживая себя за его плечи.— До звезд в глазах, — Сон натягивает одну из своих сладко-очаровательных улыбок, — ?Putredo*? — произносит он едва слышно, двигая губами.
***Слуги, словно сонные мотыльки, плавно скользят по столовой, разнося подносы с ароматной выпечкой, аппетитными закусками и вторыми блюдами в виде мяса и гарнира.
Для Кима именно обеды стали большой радостью, а вместе с этим — чем-то утешительным и приятным. Во время еды можно было легко и непринуждённо провести время в компании королевских служащих, коих в замке было пусть и не много, но Хонджуну было приятно от общения хоть с какой-либо живой душой. Главное, чтобы не Минги. Главное, чтобы не видеть эту приторную улыбку и блеск огненных глаз, что даже во снах Советника не отпускают.Хонджун не хочет видеть своего истинного, потому что вновь боится приблизиться к этому источнику своих самых грязных и низменных желаний. И если для уставших путников источник — целительная сила и энергия, то для юноши — тёмная вода, что окутывает слишком нежно, чтобы в конце концов утянуть на дно самых скверных пороков.
Погруженного в свои мысли Советника вдруг вырывает на поверхность мирской жизни вежливый и приятный голос.— Вы не против, я присяду? — Хонджун обращает внимание на мужчину, стоящего за резной позолоченной спинкой стула напротив него, и слишком растерянно кивает, — перед глазами еще несколько секунд держится образ хитро прищуренных глаз Советника Огня и его ужасная, дьявольски-коварная улыбка, а уста кажутся настолько манящими, что хочется...
— Вы ведь Советник Муль, Ким Хонджун, верно? — Вампир успевает удобно устроиться на своем месте, принимаясь рассматривать все принесённые слугами блюда; выбирает самые сочные куски поджаренного мяса, подхватывая их с тарелки и добавляя к ним ничуть не уступающие в аппетитности нарезанные кусочки овощей.
Хонджун как-то запоздало кивает, решаясь в этот же момент положить и себе хоть немного еды. Хванун же, проследив за чужими действиями, улыбается и продолжает:— Рад наконец-таки с Вами познакомиться. Я командир главного аванпоста на границе с Северным Королевством, Ё Хванун, — юноша, забывшись, что он находится за столом, тянет руку к вампиру, но вовремя её отдергивает, возвращая ладонь на скатерть, и в смущении сжимает плотную ткань.
Хванун, несколько удивленный таким неожиданным действием, терпеливо улыбается, отсчитывая про себя до десяти. Медленно ведет счёт, давая Хонджуну время на то, чтобы успокоиться.— Перейду к самому главному, пока Вы не начали есть. Выслушайте меня, Советник Ким, — вампир дожидается, пока собеседник поднимет свой взгляд от скатерти и сжатых на ней пальцах, — Король приказал мне обучить Вас владеть мечом. Вероятно, для Вашей же безопасности, хотя мне кое-что известно о том, что азам Вы так или иначе были обучены еще на Родине. После обеда буду ждать Вас на тренировочном поле. Оно к востоку от замка, совсем недалеко. Вы его сразу увидите, — Хванун вновь мягко улыбается, удерживая зрительный контакт.
— Я Вас понял, — Хонджун вздыхает, — хорошо.
— Вот и славно. Приятного аппетита! — Ё наконец-таки принимается к долгожданной трапезе.
?И чего вдруг все в этом замке стали так обреченно вздыхать?..? ***Хонджун, заплутавший в коридорах северного крыла, беспокойно поглядывает на массивные двери и высокие проемы, мимо которых он проходит, все гадая, где можно оставить отданные ему Хвануном сабли, меч, и два лука. Выбор Кима падает на весьма широкую дверь из красного дерева. Юноша дергает ручку, толкает ее и столбенеет: на широкой постели тут и там сидят девушки завидной красоты, молодые и стройные, с чистой кожей и копнами вьющихся волос цвета вороньего крыла, кудри у одной из которых подпрыгивают вверх. Брюнетка плавно двигает тазом, размеренно поднимаясь и опускаясь вновь на бедра человека, чье лицо скрыто от Хонджуна белоснежной спиной девушки.
Ким едва не роняет оружие, которое он и так с трудом удерживает одной рукой, стоит ему заметить огненные пряди, что лишь на несколько секунд показались его взору.
Хлопок двери выходит громким и потрясает сознание Советника Муль, эхом отдаваясь в ушах. Юноша очень надеется на то, что его не заметили.
Всем сердцем.
Хотел метнуться к Минги с одной из сабель, изрезать его грудь и достать из него лживое, лицемерное сердце — растоптать и выкинуть, как нечто гадкое и уродливое, — как мешок с мусором или гнилое яблоко.
Но Ким все равно остается стоять у противоположной стены, упираясь в бетон спиной и чувствуя его холод каждым своим позвонком.
Он всеми силами старается усмирить чувства, что ярким и яростным огнём сейчас горят в его груди, но любая попытка подумать о чем-то, кроме увиденного, летит к чертям. Как и нервные клетки Хонджуна, потерянные в очередной раз из-за бывшей причины его ночных кошмаров. Сладких кошмаров.Хонджун бьется затылком о твёрдую стену, жмурит глаза, стискивая в кулаке свободную руку, и зло, с накопленной ненавистью, бормочет себе под нос:— Ненавижу, ненавижу, ненавижу.Если это была очередная шутка, Ким не готов смеяться. Если это оказалось явью, и Минги действительно бесстыдно сейчас продолжает трахать тех девушек, прекрасно зная, что Ким находится в замке, Хонджун не готов его прощать. Он и так слишком часто это делал, каждый раз себя пересиливая и надеясь, что в Минги осталось хоть капля чести, хоть что-то человеческое и доброе.?Какой же наш Советник Муль наивный порой. Будьте аккуратны с Вашим доверием к другим людям, Господин? — еще несколько лет назад сказала ему Мэрлин, звонко посмеявшись. В шутку, без капли серьезного.
Тогда они играли в карты на засушенные бутончики васильков, и Хонджун, всем сердцем доверяя слуге, совсем не замечал, как она жульничает и подкладывает ему другие карты.
Ким шумно выдыхает, открывает дверь в находящуюся рядом с обителью разврата комнату, и скидывает на пол внутри все, кроме одного лёгкого меча, который Хванун специально для него наточил и начистил до блеска.
Юноша стремглав выбегает из комнаты прочь — подальше от этого места, на свежий воздух. Уже в который раз он так сбегает из замка?
?И все по вине этой огневолосой бестии? — думает он и нервно хватается за перила, чтобы совсем не упасть на крутой лестнице.
Наконец — воздух. Солнце на удивление светит ярко; пахнет свежестью и подступающим морозом. Но Хонджуну было все равно на стремительно понижающуюся температуру, — в сердце его бушевал гнев за все, что Минги с ним сделал и как опорочил его душу. Предал, растоптал и выкинул. А хотелось бы выкинуть его из своей жизни. Да подальше.?Запереть в темнице, да. Кормить хлебом и водой, а потом еще лучше будет заковать его в цепи, чтобы даже притронуться к себе не смел? — Кима передергивает от одних мыслей.
Добежав до тренировочного поля, Ким с облегчением выдыхает облачко теплого воздуха. Хванун, подняв с травы стрелы, уже ожидает его, устанавливая на свои места подкошенных соломенных чучел, которые под действием настойчивых ударов мечом несколько сместились, будто стараясь от них увернуться.— Хванун... — Ким устал от слишком быстрого бега, отчего дыхание его сбилось и стало прерывистым и тяжелым — прости, что задержался... Я оставил лук и сабли в одной из покоев северного крыла... И... — юноша все еще старается отдышаться, — Меч!.. Спасибо за него! Мы можем начинать?..
Вампир приветливо улыбается в ответ на вопрос, и тут же подхватывает с земли деревянный меч, готовясь нанести удар по бедру юноши, как тот вдруг отпрыгивает назад, пугаясь чужого резкого движения, спотыкается о крупный булыжник и падает, приземляясь на спину.
— Ох, Советник Ким, вставайте же скорее! Враг не дремлет! Подлетит к Вам и всё — пиши пропало, — Хванун звонко смеется, подавая Хонджуну руку, и помогает подняться на ноги,— продолжим.