Река (1/1)
Во власти Господа Вседержителя врата смерти (Псалтирь)Мессала по-прежнему спал тяжелым беспокойным сном. Феризат приподняла ему веко, пощупала, как бьется живчик на шее, удовлетворенно кивнула каким-то своим мыслям и высыпала в чашу сушеную траву, плеснув туда же воды. Дальнейшее Джуда запомнил смутно. Старая ведьма долго что-то шептала и даже пела над чашей на незнакомом языке, потом дала ему выпить это, отчего он ?поплыл?, как от вина, а тело словно налилось свинцом. Старуха без особой нежности, как тряпочного, уложила его на постель рядом с братом и строго сказала:- Римлянин пойдет к реке, там его будет ждать паром. Останови его, не пускай, заставь повернуть обратно. Как хочешь, как получится – уговорами, силой. Сумеешь – он выживет. Не пускай его к реке!…Джуда очнулся посреди пустой каменистой равнины, под низким серым небом, без островка зелени, без проблеска солнца. Вокруг стояла вязкая, давящая, неестественная тишина. Все казалось каким-то серым, безжизненным, точно присыпанным пеплом. Впереди широкой тусклой лентой змеилась река. Река была странная, сизая, как свинец, и текла без плеска и ряби, - при этом некоторым образом было понятно, что это именно река и она течет. По реке,приближаясь к берегу, двигался некий предмет, который как будто менял очертания – его никак не удавалось рассмотреть. Тем не менее Джуда то ли понял, то ли угадал, что это и был паром.В ту же минуту он увидел брата. Мессала медленно прошел мимо него, глядя прямо перед собой остановившимся взглядом. Он направлялся к реке.Джудупоразило лицо брата – неподвижное, неживое, с выражением обреченности, застывшим в расширенных зрачках. Мессала был в военной форме, но без шлема, и это загнанное выражение не вязалось с великолепием доспехов и алого плаща.
- Стой, не ходи туда! Не пущу! – Джуда схватил брата за плечо. Точнее, попытался схватить. Ничего не вышло: пальцы соскользнули с кованого наплечника, как будто он был намазан маслом. Мессала посмотрел сквозь него пустыми глазами и двинулся дальше, к реке.На Джуду нахлынуло ощущение бессилия, как в то утро после праздника Пейсах, когда брат объявил ему о своем решении поступить в легионеры.- Стой, Мессала! Однажды ты уже совершил ошибку, не повторяй ее!Ты нужен нам! Подумай о Тирзе!
Все тот же невидящий взгляд. Все тот же неторопливый, размеренный шаг. А ?паром? уже приближался к берегу, он не плыл, а перемещался какими-то дергаными, ни на что не похожими скачкообразными рывками.
- Эй, на пароме!!! ПОВОРАЧИВАЙ НАЗАД! Кому я сказал, поворачивай! Ты его не получишь! Не отдам! Ты у меня сейчас рыб кормить отправишься, как ?Астрея?!Движение ?парома? как будто замедлилось. Неизвестно, как ?там? отнеслись к ругани и угрозам, но услышать – услышали. И застывшее, как посмертная маска, лицо брата дрогнуло, в глубине широко раскрытых – сплошной зрачок - глаз затеплилось что-то живое.Джуда заступил ему дорогу. И страшным напряжением воли стал теснить прочь от берега, ломая сопротивление – не самого Мессалы, а безликой силы, толкавшей его вперед. Джудапо-прежнему не мог коснуться брата, физически удержать, оттолкнуть от роковой черты – это было усилие мысли, чувств, души. И в какой-то миг сопротивление прекратилось, а в глазах Мессалы вспыхнуло изумление и узнавание:- Ты?..- Пойдем домой, - сказал Джуда… иувидел над собой полог палатки. Брат спал рядом, глубоко и ровно дыша. Феризат сидела у изголовья постели, похожая на большую хищную птицу.
- Выпей, - она подала ему кубок с вином. Вино оказалось горячим и сладким, аромат меда, имбиря и корицы окончательно прогнал сонную одурь.- Зови жирного пьяницу, пусть делает свое дело, - сказала она, вставая. – Теперь можно. Твой брат не умрет.