Ведьма (1/1)
С той ночи, когда Мессала Северус был водворен в палатку Джуды на отшибе бедуинского лагеря, прошло три дня. Поначалу ему становилось то лучше, то хуже, не давала уснуть боль в ампутированной ноге, рана время от времени кровоточила, но в общем ничто не предвещало беды. А на третий день началась горячка с ознобом, от которого не спасало одеяло верблюжьей шерсти, и приступами бреда. В бреду Мессалазвал брата, не узнавая его наяву, метался так, что пришлось привязать его к постели, шел на штурм каких-то неведомых крепостей, а потом, обессилев, лежал неподвижно, осунувшийся и тихий, и Джуда с тревогой прислушивался: дышит ли?Послали за гарнизонным хирургом. Тот оказался неопрятным толстяком лет пятидесяти, выдыхающим винные пары, однако маленькие медвежьи глазки наобрюзгшей физиономии смотрели не осоловело, а угрюмо и остро.- Рана чистая, заживает хорошо, - хмуро сказал он, осмотрев больного и кивком пригласив Джуду выйти на воздух. – Причина лихорадки – внутреннее кровоизлияние вследствие ушибов, полученных, когда трибуна Мессалу придавило колесницей. Лопнуло несколько сосудов, кровь затекла во внутренние полости… Нужно иссечь их.- Это должно быть нетрудно, правда? – напряженно спросил Джуда.- Было бы нетрудно, если бы речь шла о здоровом человеке, который ушибся, упав с коня.Трибун потерял много крови, ослаб – он не переживет операции. Сердце не выдержит.- Что же делать? Должен же быть какой-то выход!- Поговорите с вашими друзьями-бедуинами. У них отличные лекари, уступят только египетским. Возможно, - с нажимом произнес врач, - они знают способ поддержать силыбольного, чтобы он перенес иссечение внутренней гематомы. Правда, способ может оказаться… неожиданным.- Сколько у нас времени?
- Примерно сутки. Потом начнется гангрена.Джуда с чувством произнес несколько слов, почерпнутых на ?Астрее?, и уже привычно отправился за советом к Ильдериму. Шейх снисходительно отнесся к тому, что его гость приволок в лагерь изувеченного римлянина (причем именно того, которого собирался бескомпромиссно покарать), - была надежда, что снова проявит понимание.- Ильдерим, жизнь моего брата в опасности. Врач сказал, что ваши лекари знают способ дать силы умирающему.- Больше он ничего не добавил?- Он сказал, что их методы отличаются от принятых среди римских медиков, но это неважно.- Поговори с Феризат.
Феризат, теща Кадима, выходила зятя, по которому галопом промчались обезумевшие лошади, поэтому Джуда поблагодарил за совет и поспешил к ней. Величественная седая старуха с косматыми бровями и ястребиным носом – по мнению молодого человека, именно так выглядела библейская Аэндорская волшебница – сидела у себя в шатре, не уступавшем роскошью убранства шатру шейха, в окружении раболепно прислуживающих ей дочерей, невесток и внучек. Одна из женщин готовила шербет, другая растирала в ступке какие-то специи, третья развешивала на просушку пучки трав.
- Матушка, мне нужна помощь.- Вижу, - невозмутимо ответила Феризат, окинув гостя пронизывающим взглядом. – Помогу, если на попятный не пойдешь, но сначала выслушай. Можно удержать и вернуть обратно человека, пока он не пересек реку. Можно передать часть жизненной силы от одного живого существа к другому. Это может сделать человек того же пола, возраста, а главное условие - этой опасности он должен подвергнуться добровольно, без страха и сожалений.- А в чем состоит опасность?- Этого нельзя знать заранее. Один просто упадет где стоял и проспит сутки, другой начнет кашлять, а жизнь третьего сократится – на год, на десять лет? – никто не знает. Поэтому мало кто рискует выкупить жизнь родственника или друга, отдав то – не знаю что.
- Говори, что мне делать, - просто ответил Джуда.- Пойдем. – Старуха поднялась и, прихватив букетик сухой травы, вышла из шатра и устремилась к палатке Джуды с неожиданной для ее возраста прытью.
У изголовья Мессалы сидела Эсфирь. Она неотрывно следила за тем, как с усилием приподнимается и опускается грудь больного, и размешивала мед в кубке с разведенным водой вином. Этот напиток да еще козье молоко с маковой настойкой – единственное, что поддерживало силы больного, больше он ничего не в силах был проглотить, даже чашки целебного куриного бульона. Эсфирь была, как всегда, деловитой и собранной, но ее прекрасные глаза блестели от непролитых слез.
К некоторому удивлению Джуды, в палатке находился еще один человек, а именно Тирза, которая до сих пор не выказывала охоты взглянуть на былого возлюбленного. Сестра стояла, держась за плечо Эсфирь, точно у нее подкашивались ноги, и до крови кусала дрожащие губы.
- Уйди отсюда, Тирза, - сердито сказал Джуда. – Когда он придет в себя, не обрадуется, что ты видела его таким!- Все вон! – отодвинув его плечом, коротко бросила Феризат. И так зыркнула черными глазищами, что подруги подхватились и беспрекословно вымелись вон. Джуда что-то не мог припомнить, чтобы его – главу семейства – жена и сестра хоть раз послушались с такой быстротой, как эту чужую старуху.