a single moment of sincerity (1/1)

Я проснулся страшно разбитым; это было ожидаемо. Схватившись за телефон, я с облегчением обнаружил, что хотя бы не проспал. Еще вчера я вознамерился быть хорошим мальчиком и не собирался сдаваться, несмотря на похмелье. Сегодня надо было переделать кучу наиприятнейших дел: съездить в медцентр и подырявить себя иголками, потом добраться до Эша и выяснить, по какой веской причине он призвал меня к себе. Ну и, в конце концов, усесться с Денисом и сделать наконец хотя бы пару набросков для треков; с вокальными партиями у меня всегда было не очень. Ничего, разберемся. Альбом обязан быть на верхах в ?Биллборде?.Я уселся за стол с чашкой кофе, глубоко вдохнул, медленно выпустил воздух из легких и сделал большой глоток. Потом еще один. Когда кофеин более-менее распространился в мозг, я зажмурил глаза и выдвинул ящик в столе.—?Ну привет,?— грустно произнес я, беря в руки черный кожаный блокнот. —?С чего начнем?Я открыл первую страницу; на ней была написана только одна фраза:I'LL BE YOUR LIGHT IN THE DARKNESSБоже… Как же будет сложно. Я бросил блокнот обратно, наскоро допил кофе и начал собираться в клинику. По дороге туда я позвонил Сиаре, потому что внезапно осознал, как сильно по ней соскучился; она была занята по работе и пламенно обещала вернуться через неделю. Мы поговорили, обменялись тонной смайликов с сердечками и ванильными селфи. Уповая на антидепрессанты, я уверил ее, что за неделю не умру без ее заботы, хотя и не совсем был в этом уверен. Когда супружеский долг был выполнен, я написал Денису.Пиши адрес. Буду после шести.Сам себе не поставишь дедлайны?— никто не поставит. Следующий час я потратил на заполнение бесчисленных врачебных бумажек (45 минут) и капельницу (15 минут). Делать ее оказалось еще омерзительнее, чем я себе представлял. Казалось, что все мое сердцебиение сосредоточилось в месте, где в мою вену перетекала химическая радость. Я лежал в белоснежном стерильном кабинете, смотрел, как шевелятся пузырьки в инфузионной колбе, и думал о Дэнни.Честно говоря, я все время думал о Дэнни. Но в неуютной больничной атмосфере, пахнущей дезинфекторами, непрошеные мысли залезали в мозг в разы сильнее. Я вспоминал, как он пьяный позорил нас на концертах, как исполнял в бреду, бегая полуголый по Лос-Анджелесу. Почему это я лечусь от реактивной депрессии и невроза, а не он? Почему это я должен вывозить все, что сейчас происходит, на своем собственном горбу? Чем я провинился перед ним? За что он меня наказывал?Никто мне не отвечал. Капельница почти кончилась, и я внезапно ощутил приступ умиротворения. Вдобавок на меня накатила благодарность к старушке Моррисон; вива ля медицина! Препараты оказались рабочими. Я подумал, что после литра такой животворящей жижи смогу закончить альбом за неделю.—?Мистер Брюс,?— мои размышления прервала вошедшая медсестра,?— будьте осторожны, находясь под воздействием этого препарата. В редчайших случаях он инспирирует временное маниакальное состояние. Советую тщательно обдумывать важные решения, которые могут быть вами приняты в течение времени лечения.—?Надеюсь, я никого не убью,?— воодушевленно ответил я, зажмурившись, чтобы не видеть, как меня избавляют от иголки в руке. Сестра проигнорировала мой искрометный юмор.Получив кучу чеков, рекомендаций и бонусом шикарный незаметный на коже пластырь, я вышел на улицу и прикрыл глаза, вдыхая теплый майский воздух. Жить стало самую чуточку полегче, и я был безмерно благодарен за это ощущение. Скорее всего, больше работало самовнушение, но мне было похуй. Я был рад и этому просвету в темноте.Я вызвал такси на бульвар Кауэнга; по пути мне позвонил агент Metal Hammer, но я решил ничего не комментировать, пока не поговорю с Эшем. Как я предполагал, он должен был наметить нам идеологический вектор развития. Так оно и оказалось.—?Привет, Бен, рад наконец тебя видеть! —?Маленький приземистый Эвилдсен стиснул меня в объятиях с силой медведя. —?Будешь кофе?—?Конечно,?— согласился я. Эш заварил две здоровенные кружки, и мы уселись на диван.—?О чем ты хотел поговорить? —?спросил я, с наслаждением втягивая кипящую смолу. —?О дальнейшем пути развития Александрии?—?Именно,?— подтвердил Эш. —?И прежде чем я начну, я хотел бы напомнить тебе, как я тобой горжусь. Ты сейчас лечишься от депрессии, верно?—?Да,?— устало кивнул я. —?Я заебался ждать, пока это пройдет само. С того дня, как Дэнни свалил, я еще ни разу не чувствовал себя хорошо. А вообще, как ты можешь догадаться, я уже много лет не чувствовал себя хорошо. Ты знаешь, какие у нас были отношения.—?Я знаю, Бен,?— с сочувствием произнес Эвилдсен. —?Но и ты должен понимать, что именно этот накал страстей сделал вас особенными. Любовь?— это движущая сила Вселенной.—?Я понимаю это как никто,?— сдавленно ответил я, уткнувшись в кружку, как будто там могло оказаться что-то неожиданно интересное помимо тройного эспрессо. —?А сейчас-то мне что делать? У меня в сердце дыра размером с Большой каньон. О чем мне писать альбом? О цветочках и бабочках?Эш поднял глаза, похлопал ресницами и задумчиво уставился в потолок, как он любил это делать. Мне иногда казалось, что он считывает оттуда сигналы с Нибиру. Он подумал полминуты, потом щелкнул пальцами и снова уставился на меня.—?Как раз-таки нет,?— оживленно произнес он. —?Не знаю, заметил ли ты, но пресса и форумы просто бурлят от предположений, кто станет вашим новым вокалистом. И, естественно, все, включая меня, ждут нового материала; и ожидания эти весьма высоки. Ты не можешь отрицать, что после FDTD фанаты металкора были не очень-то довольны. Ваш имидж плавно поплыл в сторону Билли Рэя Сайруса.—?О да,?— сжав зубы, произнес я. —?Я-то хотел этого меньше всего. Если бы у нас на вокале был сам папаша Сайрус, дела бы и то шли получше.—?И это мне тоже известно,?— подтвердил Эш. —?Я думаю, новый альбом должен быть максимально тяжелым. Таким, чтобы фанаты почувствовали эпический до мозга костей камбэк. А что до лирической стороны… Ты написал хоть что-нибудь за это время?Я взглянул в ярко-синие глаза Эша; тот смотрел на меня со всем сочувствием, на которое был способен. Кровь прилила к голове, и я ощутил, что скорее всего покраснел как рак.—?Я написал целую тонну текстов,?— прошептал я. В горле пересохло. —?Все они о том, как мне охуительно больно. Как я ненавижу Дэнни. И вместе с тем люблю его. Целая куча темной энергии.—?Это подходит,?— закивал Эш. —?Скажи мне честно. Ты хочешь успеха этого альбома? Ты хочешь, чтобы Дэнни злился?Я представил, как мы собираем стадионы и обнимаемся на сцене со Стоффом, а разжиревший Дэнни смотрит нас по MTV в обоссанном баре и матерится; на меня накатило такое злорадное возбуждение, что я заерзал по дивану. В голове слегка помутилось.Конечно. Хотел ли я, чтобы Дэнни злился? Временами я хотел, чтобы Дэнни сдох. И это сейчас было написано у меня на лице.—?Тогда иди и сделай максимально тяжелый и злой альбом,?— сказал Эвилдсен с удовлетворением. —?Не стесняйся своих чувств; аудитория поймет их и примет. У Дениса большой диапазон возможностей. Выжми из него их все.Я встал и обнял Эша на прощание; уже берясь за ручку двери, я услышал сзади последнее назидание:—?Денису нужна жесткая рука, Бен. Учти это.Я обернулся. Эш сидел за столом, оперев голову на руки; его печальные глаза с пушистыми ресницами, не очень подходящими его серьезному виду, смотрели прямо на меня.—?Эш,?— я запнулся,?— мне показалось, что… Как ты думаешь, может так быть, что Денис меня клеит?Эвилдсен не вперился взглядом в потолок, что, возможно, означало, что он был заранее готов к этому вопросу. Мне было интересно, что он на это скажет.—?Клеит ли тебя Денис? —?выразительно переспросил он. —?Бен, он слушает Asking Alexandria с детства! Он знает каждое слово и каждую ноту ваших партий. Большего фаната, чем он, на земле просто не существует. А теперь по мановению руки он становится фронтменом своей любимой группы!.. Поставь себя на его место и пойми. Он смотрит на вас всех с открытым ртом и бросится сделать что угодно, о чем ты его ни попросишь. Распорядись этим обстоятельством с умом.Уже оказавшись дома, я не мог перестать снова и снова прокручивать в голове слова Эша. Батя Эвилдсен как всегда был кристально прав со своими наставлениями; он всегда особенно выделял нас среди всех своих подопечных, и мы чувствовали его заботу. Даже эгоистичный кусок дерьма Уорсноп?— и тот не мог отрицать его авторитет.Впрочем, класть на мнение Уорснопа. В моем распоряжении теперь был вокалист, который был готов отсосать всей группе по первому требованию, юный, симпатичный, талантливый, выглядящий как всё, что ненавидит Дэнни. Его голосом я буду озвучивать свою ненависть. Я буду говорить в интервью, как я счастлив, что он появился в нашей жизни. А он будет смотреть на меня как на божество. Неужели я этого не заслужил?Я оглядел стойку со всеми своими гитарами, прикидывая, какой саунд будет поагрессивнее, и еще полчаса подключал весь свой арсенал, одну за одной, и тщательно выслушивал звук каждой. В итоге я вернулся к тому, с чего и начал?— к гитаре Ibanez, которую я ощущал как продолжение себя. Полчаса я поиграл гаммы, сознательно вводя себя в трансовое состояние, а потом плавно перешел к истязанию струн, извлекая из глубины сознания новые риффы.Я играл и играл, одна тема сменялась другой?— вся ярость в моей душе как будто сама собой трансформировалась в ноты. Уже много месяцев я не чувствовал такого потока сознания и надеялся, что мне удастся запомнить хотя бы часть этих идей, но прерваться я был не в состоянии. Наконец через час или два, когда пальцы уже перестали попадать по ладам, я бросил медиатор и понял, что с меня градом течет пот.От переизбытка психического напряжения меня трясло, как будто через меня проходил ток. В итоге я бросил гитару, рванул в ванную, сдирая с себя шмотки, и начал безудержно, с оттяжкой дрочить, запрокинув голову под льющуюся ледяную воду. В мозгу пронеслась мысль, что в медцентре предупреждали про импульсивные действия; все тело звенело, как натянутая струна. Кончая, я вскрикнул и зажмурился, прижимаясь лбом к холодной плитке; перед глазами плавали черные круги, я почти ничего не соображал.Отдышавшись, я понял, что в принципе не против таких побочек от лечения. Хорошо, что меня никто не видит.В дверь позвонили. Я вздрогнул и сразу же понял, что за дверью скорее всего стоит Стофф. Так оно и оказалось.—?Привет, Бен,?— вежливо поздоровался Денис и вгляделся в меня. —?Как ты? Чего такой встрепанный?—?Только что был на пробежке,?— буркнул я. —?Заходи. У меня есть кое-какие наработки, сейчас будем разбираться.Я усадил Дениса перед собой, перекинул через плечо ремень от гитары и начал наигрывать тему, которую придумал полчаса назад и на удивление запомнил. В предполагаемом припеве я просто оставил несколько протяжных гармоний, качая головой, чтобы был понятен ритм; Денис сосредоточенно следил за моими пальцами и слегка шевелил губами. После последнего аккорда, дослушав затихающий звук гитары, я сообщил:—?Дальше я бы хотел видеть контраст; какой-нибудь фортепианный проигрыш, например. А потом тему заново или ее развитие. Что думаешь?—?Металл! —?восхищенно сообщил Стофф, подпрыгнув на стуле. —?Бен, я вижу тут много гроула. И, может быть, повторяющиеся сингалонги. У тебя есть какая-нибудь лирика, на которой можно поэкспериментировать?Я обернулся к столу, выдвинул ящик и пару секунд помедлил. Эш сказал, что я должен быть искренним. Что с того, что Денис увидит эти тексты? Это единственная возможность дать им жизнь. В этом отношении я имел право на эгоизм. Мне было решать, какие именно слова я хочу озвучить. Даже если тот, кому они предназначены, их не услышит. Зато услышит весь остальной мир.—?Вот,?— я положил Денису на колени свой черный блокнот и перелистнул несколько страниц. —?Можно начать, например, с этого.—??Похорони меня, покончи со мной…?,?— Денис внимательно изучал мою писанину, а я внимательно изучал его реакцию. —??Вернись ко мне, ведь я не выживу без тебя?. Бен, это очень мрачно и очень… сопливо, извини за выражение. У тебя что-то случилось в жизни?Денис поднял на меня глаза и захлопал ресницами; я бесстрастно выдержал его взгляд. Его мордашка тут же приняла сконфуженное выражение, потому что он понял, что сказанул лишнего.—?Я только что пережил развод с женой,?— медленно проговорил я. —?И как всякий творческий человек не могу не выражать свои переживания художественным образом.Денис сложил бровки домиком и сделал грустные глаза. Я ждал, что же он еще скажет, и он, трагично вздохнув, неминуемо это сказал:—?Еще и Дэнни бросил группу так не вовремя. Ты очень зол на него, да?—?Я чертовски зол на него, малыш, ты даже не представляешь, насколько,?— сказал я, усаживаясь прямо перед ним на ковер. Я хотел немного разъяснить Денису ситуацию, чтобы завоевать его доверие, но при этом выразиться максимально корректно; этому мешало то, что кровь буквально бурлила у меня в жилах, и усилием воли я воображал каменную стену, которая отделяла меня от того, чтобы в истерике вывалить на Стоффа всю довольно-таки очевидную правду. —?Мы с Дэнни дружили с самого детства. Жизнь рок-звезды на всех влияет по-разному. Я всегда воспринимал музыку не только как удовольствие, а еще и как работу, и поэтому смог с собой совладать, а он не смог. Ты как наш фан прекрасно должен это все понимать. Дэнни уже не мог сконцентрироваться на делах и в итоге забил буквально на все. Конечно, я чувствовал себя брошенным. Это тоже в том числе отразилось на моем творчестве. А ты бы не чувствовал?Денис замер, склонив голову; я увидел, что моя речь достигла цели.—?С тобой больше такого не произойдет! —?пылко воскликнул он, встряхнув спутанными волосами. —?Я буду помогать тебе во всех начинаниях. Обещаю!.. Ты заслуживаешь лучшего, Бен!Да. Уж это-то бесспорно.—?Ну, для начала ты можешь помочь переделать эти сопливые строчки так, чтобы не казалось, что они все о Дэнни,?— я усмехнулся и взъерошил Денису волосы. —?Поможешь?Я вооружил Дениса текстовыделителями и маркерами, и следующие полтора часа мы потратили на редакцию моей писанины. Разок мне пришлось прерваться, чтобы поговорить с корреспондентом Loudwire: я разрешил написать, что я опечален уходом Дэнни, но не страдаю от отсутствия нового материала. Более дотошный журналюга из Metal Hammer потребовал встретиться со мной лично; мы договорились на следующую неделю. Пока я обсуждал все это по телефону в своей комнате, Денис успел внести кучу толковых правок, так как он сходу обращал внимание, какие слова будут легче распеваться. Ну и, разумеется, ему было легче. Его не настигали при каждой строчке болезненные воспоминания, от которых хотелось повеситься. Для него это был просто текст.Самую ванильную ерунду вроде ?ты радость моей никчемной жизни? Стофф позаменял на агрессивные обороты вроде ?хочу вырезать тебя из памяти?. Я внимательно следил, чтобы самые важные фразы сохранились; в глубине души, хотя я безумно ненавидел себя за это, я страстно желал, чтобы Дэнни поскорее услышал этот блядский альбом. Этот альбом, черный до глубины души, будет моим последним признанием в любви, которая умерла спустя десять лет с момента ее зарождения. Похуй. Фанатам все равно понравится.Солнце начало заходить, и Денис потихоньку начал зевать; он несколько часов почти беспрерывно то редактировал, то пел под гитару, и я понял, что мы оба устали.—?Хочу пива,?— наконец сообщил он, измученно улыбнувшись. —?Может, съездим в супермаркет?Я заколебался; мне нельзя было пить, но я не знал, под каким соусом подать это Денису; за день я заебался выбирать выражения. В итоге я решил, что от одного пива крыша у меня не протечет, и сдержанно согласился. Через пять минут мы уже загребли две упаковки ?Стеллы Артуа? на заправке и возвращались обратно, сопровождаемые радио в моей машине; Калифорния цвела, на днях мы должны были выпустить прекрасный сингл, мое сознание слегка оттаивало, почти готовое впустить внутрь настоящую жизнь. Денис смеялся и пил пиво. Ночная тьма спускалась на Лос-Анджелес, и я ощутил внутри себя мимолетное спокойствие и расслабленность. Тьма вокруг с огнями в ней растворяла в себе; вечерняя Малхолланд-драйв была прекрасна.—?Я рад, что ты здесь,?— негромко произнес я и с удивлением заметил, что в моем голосе проявилась необычно игривая нотка. —?Мне нравится, как ты поешь. Но держу пари, я смогу извлечь из тебя звуки поинтереснее.—?Что ты имеешь в виду? —?безупречная улыбка Дениса заставляла заострить на ней внимание. Впрочем, его глаза говорили больше. Он смотрел на меня прямо, излучая нездоровое обаяние, как какой-то Дориан Грей. Я был заворожен его взглядом.—?Я знаю, что ты можешь петь, как никогда не пел Дэнни,?— проговорил я медленно и убедительно. —?С этим альбомом мы обязаны сами себя превзойти. Я предельно серьезен и ожидаю того же от тебя. Ты наша надежда.Стофф потерянно взглянул в пространство, потом снова на меня. Я переставал понимать, в какую игру мы играем.—?Я уже сказал,?— прошептал он,?— я сделаю лучшее, что смогу. Бен?..—?А? —?отреагировал я. —?Говори, детка.—?Я был честен насчет АА,?— смущенно произнес Денис. —?Ты не представляешь, как сильно мне повезло с вами. Я очень переживаю. Вы задаете очень высокие стандарты.Два соревнующихся психа, Дэнни и я, мы задавали действительно высокие стандарты. Я занимался на гитаре с утра до ночи, чтобы Дэнни на записи смотрел на меня расширившимися от гордости глазами. Дэнни, в свою очередь, выдавал своими молодыми связками такие мелизмы, что у меня становилось тесно в штанах при звуке его голоса. Остальные парни охуевали, потому что некоторое?— недолгое?— время считали, что эта техничность обусловлена нашими высокими амбициями. И да, и нет. Амбиции были высоки?— мы метили в цари. Но наш с Уорснопом прогресс двигали другие демоны.—?Ты справишься,?— заверил я Дениса. —?Давай привыкнем друг к другу. Я многому смогу тебя научить.Денис обернулся ко мне всем телом; его глаза засияли.—?Спасибо, что даешь мне эту возможность,?— пылко произнес он. —?Сейчас я нажрусь и буду рассказывать, как я тебя люблю, Бен Брюс.Эти слова вызвали у меня смешанные чувства; я был возбужден хорошей погодой, не чувствовал вопиющего разлада в своей нервной системе, как раньше, и меня разобрал двусмысленный смех. Денис напоминал перезревшую школьницу, которая полностью готова к приключениям, но сохраняет невинный вид. Я подумал, что нас явно ждут впереди какие-то сложности из-за его сдерживаемой натуры.—?Можешь начинать. А я попробую узнать тебя получше и выяснить, при каких условиях ты выдаешь самый качественный вокал,?— произнес я, криво улыбнувшись. —?А ведь я мог бы первым делом запретить тебе пить. Так и ходил бы, как дурак, трезвый. Зато пел бы лучше.—?Ты же рок-звезда,?— Денис обхватил губами горлышко бутылки. —?Не верю, что мы не будем пить на записи. Вот прям ничуточки. Такие прямо академические музыканты, как я в музыкальной школе в четырнадцать.—?Может, еще и поинтереснее чего удумаем,?— подмигнул я Денису. —?Ты любишь зажечь?Я надеялся, что намекнул максимально нейтрально; Денис, кажется, въехал в тему. Он сузил глаза, закусил губу и расхохотался:—?Еще как, но за последствия не ручаюсь. Бывает, у меня немного едет крыша под этим делом. Ты очень терпеливый? Я люблю петь и быть немного… развязным.Вместо ответа я просто воззрился на него, а он?— на меня. Меня не покидала мысль, что Стофф отчаянно цепляется за что-то общее между нами и делает все, чтобы привлечь мое внимание?— но он и так уже занимал все мое внимание. Это ощущение мне польстило, я будто позволил себя увлечь показательным интересом к моей персоне.Дэнни давно не давал мне почувствовать себя важным. С Денисом я с каждым часом чувствовал себя живее. Особо меня тешило то, что ему фактически некуда было от меня деться на все время туров и записи. Буквально год, а то и больше, мы проведем с ним практически в одном помещении. Я смотрел ему в глаза и понимал, что уже был очарован его непосредственностью, а он был очарован мной давно. Долгие годы. Он знает, кто создал всю эту музыку. И эта музыка станет его?— на целое лето бесконечного тура. Он будет кричать во время Final Episode, как будто от этого зависит его жизнь. Он будет репетировать в комнате, в которую его поселил Джоуи, вместо сна, чтобы поддерживать эти наши клятые высокие стандарты. Я выбью из него такие партии, которые будут сниться Дэнни в кошмарах.—?Мы подружимся,?— резюмировал я. —?Я просто Бен Брюс. Где там пиво похолоднее?Я делал вид, что пью в три горла, но на самом деле просто мочил губы в одной и той же бутылке пива; голова Дениса лежала у меня на коленях, и мы уже час болтали о музыке (наши вкусы оказались драматически идентичны), о еде (я не верил, что Денис с его фигурой когда-либо хотя бы нюхал те блюда, которые он описывал) и об его прошлом на Украине. Как я понял, Денис был смелым эмо-кидом в постсоветском гетто. Он описывал свои приключения тихим, неожиданно серьезным голосом; в подробности он не вдавался, но у меня создалось впечатление, что он постоянно выдерживал жесткий прессинг всего, что происходило вокруг него.С самой юности он знал, что хочет петь и не будет делать ничего другого. Он болезненно воспринимал критику, и она толкала его, бросая на моральное дно, к разным обдуманным и не очень поступкам. Денис явно многого не говорил, но я понимал, что он не хочет выбиваться из образа постхардкорной Лолиты, и его речи скорее предназначены для услады моего слуха, чем действительно являются его исповедью. Он пил и не пьянел, а я внимательно следил за ним; хотелось поднажать на него, чтобы спровоцировать его на сильное изъявление чувств. Я хотел, чтобы он раскрылся. И сразу же с этим меня осенило мрачное осознание, что Денис очень одинок. У меня все это время был Дэнни?— у него не было никого. Он взрослел сам по себе, наедине со своими тараканами в голове. И вырос незрело-привлекательным, порочно странным и крайне одаренным ребенком. Мне придется уделить ему много внимания, чтобы он расцвел.Я ощутил, что ожидаю этого с интересом. Мы должны были доказать аудитории, что мы семья. Мы все пятеро должны влюбиться в свою группу заново так, как она того заслуживает. Не без удовлетворения я представил, как собственноручно делаю Денису больно тату-машинкой, набивая ему лого АА. И как он все это время смотрит мне в глаза.Позвонил Сэм, и я отвлекся, уйдя в другую комнату. Денис остался лежать на диване один, безжизненно глядя в потолок. Я не знал, о чем он может думать.—?Как вы? —?спросил Беттли напряженно. —?Не ссоритесь?—?Нет, конечно,?— нервно засмеялся я. —?Мы крайне продуктивно проводим время. Думаю, мы все поладим.—?Я рад,?— легко согласился Сэм. —?Бен, я счастлив, что ты очнулся.—?Такая же фигня, Сэм,?— тихо сказал я.Беттли вздохнул и положил трубку. Я остался один в темной комнате.Долгий взгляд Дениса был первым, что встретило меня в зале; я ощутил, что он оценивает меня сверху донизу. На его губах играла легкая улыбка. Было чувство, что я снова в школе на выпускном, когда концентрация гормонов зашкаливает.—?Я хочу спеть для тебя кое-что,?— заявил Стофф. —?Включи инструментал сингла.Я взял ноутбук и улегся с ним на ковер; Денис встал, и я получил возможность обозревать снизу вверх его голые коленки. Программа отсчитала такт, и он запел.Первые строчки его голос звучал сдавленно, но потом что-то прорвалось внутри него, и к припеву он разразился таким зовущим, заставляющим встать волосы на голове микстом, что у меня затряслись поджилки. Я приподнялся и встал на колени перед ним, с закрытыми глазами слушая, как рядом со мной происходит чудо. Он пел так, как будто этого требовала его эволюционная программа, как птица, идеальным бесполым голосом. В некоторые моменты тембр становился жестче и кристальнее, а в некоторые?— более ясным и манящим.Дальше он закричал, и мое сознание унеслось в другое измерение. Все, что я мог?— заранее предвкушать, какими будут лайвы. Я не мог понять, почему мне так нравится его голос, а еще?— как именно он добивался такого эффекта. Если Денису как человеку придется еще потрудиться, чтобы завоевать мое доверие, то Денис как музыкант уже имел надо мной полную власть. Я любил все красивое и ничего не мог с этим поделать.Стофф допел и тоже упал на колени прямо передо мной; мы сидели, бессильно размякшие, как детишки в песочнице, схватившие солнечный удар. У меня занемел язык. Я достал телефон и с усилием воззрился в слишком яркий экран.—?Джоуи,?— нужный номер нашелся не сразу,?— прости, что звоню так поздно. Мы можем перезаписать I Won't Give In?—?Бен,?— гулкий голос Джоуи раздавался где-то далеко,?— ты с ума сошел? Двадцать седьмого релиз. Я не успею это заново свести за такой мизер времени.—?Нет, ты сможешь,?— я переубеждал Джоуи маниакальным шепотом, качаясь взад-вперед. —?Ты же гений. Только ты один и можешь это сделать. Давай не скажем Эшу. Может, он не заметит.—?Ты пьян? —?в лоб спросил Стёрджис. —?Зачем нам все перезаписывать?—?Денис может лучше,?— прохрипел я. —?Он как-то раскрылся… На новом оборудовании.Джоуи помолчал; думаю, он внутренне от души материл меня. Я дал ему несколько долгих секунд беззвучно высказаться, и он подытожил:—?Завтра в семь утра в студию. Не разочаровывайте дядю Джоуи.Я почувствовал особый вид предвкушения, когда понял, что нам придется провести время в студии, шлифуя прекрасные партии и доводя их до той остроты, когда они режут без ножа. Ожидание записи, прекрасное время. Денис лег на ковер с сигаретой в зубах; у меня не было сил запретить ему курить в доме. Я смотрел на его лицо, слабо окрашенное горящим огоньком, и внезапноМы с Дэнни только что закончили писать все партии ко второму альбому; оставались незначительные ремарки и постпродакшен. С рутинной работой покончено; Дэнни добывает пять бутылок ?Кристал?, и мы ночуем прямо на студии, чтобы провести время вдвоем. У нас было очень мало времени для этого?— нас разрывали на части турменеджеры и медиа.Мы распиваем две бутылки, завернувшись в пледы и сидя на ковре, и нас страшно развозит; Дэнни молча обнимает меня и гладит по лицу. Я расслабляюсь, а его движения становятся все более чувственными; когда его руки смыкаются на моей шее, все тело обдает жаром, а волосы на руках и голове становятся дыбом. В животе будто развязывается узел, и я вижу, как кружится все вокруг. Член мгновенно каменеет в штанах. Дэнни расстегивает мне джинсы, запечатывая мои губы своими и не давая мне стонать, и берется за ствол. Меня выгибает от возбуждения под его руками. Его пахнущие табаком и духами длинные волосы сыплются мне на лицо.—?Они одинаковые,?— со смехом произносит Дэнни, разглядывая свой член, который он держит в руке. —?Мы с тобой ебучие близнецы. Только ты свой не используешь по назначению.—?Сейчас заткну его тебе в рот, и поговорим,?— лениво огрызаюсь я, улыбаясь. —?Я знаю, ты хочешь. Ты классно сосешь, Уорсноп.—?Договоришься сейчас,?— изрекает Дэнни и одним махом поднимает меня на ноги. Следующим движением он опрокидывает меня на микшерный пульт, и я смотрю сам на себя из горизонтального зеркала. На нем смутно белеет что-то просыпанное.—Давай,?— командует Дэнни, и я прижимаюсь к стеклу. Через минуту, пока он уже готовит меня пальцами, мои ощущения обостряются до немыслимых высот. Я чувствую его пульс в его кончиках пальцев, когда он трогает мое тело. Сердце просто выскакивает из груди.Дэнни сует мне два пальца в рот и начинает двигаться, прижимаясь лбом к моей спине; я начинаю тихо рычать от удовольствия. Я готов делать это вечно. Это моя самая пагубная зависимость. Я люблю его тело. Как и его самого.Резкий крик врывается в мое сознание, как удар молнии; мы отпрыгиваем друг от друга, как две одинаково ядовитые змеи. Это кричит Джеймс. Он стоит в дверном проеме. Я почему-то закрываю Дэнни собой, хотя мы по пояс зарылись в одеяла.—?Какого хрена? —?потрясенно спрашивает Джеймс, сползая по стене. —?Дайте мне сигарету, срочно.Дэнни кидает в него отвратительным ?Данхиллом?. Джеймс затягивается им и начинает нескончаемо кашлять. Когда он наконец замолкает, я просто говорю:—?Прости.—?Это было ожидаемо,?— Касселс глубоко вдыхает и выдыхает. —?Заметно, что вы все время стремитесь друг к другу, где бы вы ни находились. Просто я не ожидал… увидеть от вас лайв. Черт, пацаны. А это не так мерзко, как я себе представлял.—?Сэм и Кэмерон знают? —?спрашиваю я тусклым голосом.—?Догадываются,?— невнятно отвечает Джеймс.Дэнни вскакивает, хватая бутылку шампанского; я вздрагиваю от того, насколько его движение резко и импульсивно. Через секунду он изо всех сил разбивает ее об пол, прямо возле меня, БАХ, я еле успеваю зажмуриться, как мое лицо обдает стеклянной крошкой. Сраный ублюдок. Конченая тварь. Прямо на полу в студии лужа.—?Пошли вы оба Н А Х Е Р ! —?орет Уорсноп мне в лицо. —?Я такой, каким хочу быть! Вы не испортите мне жизнь!Мне мерзко и стыдно, как будто это я истеричный социопат, который сознательно делает близким больно. Дэнни оглушительно хлопает дверью, уходя, и с этим звуком еще что-то откалывается от моего сердца.

—?Ты сможешь так же спеть завтра в семь утра? —?спросил я, вынимая у Дениса сигарету из пальцев и затягиваясь ею. —?Так же или лучше?—?Да,?— прошептал одними губами Денис. —?Я сейчас почти весь состою из мотивации. И из ?Стеллы Артуа? процентов на 30. Бен, я нажрался.— Спи, детка, — я положил ладонь на его лохматую голову, перебирая его волосы. От него пахло цветами и феромонами.— Я люблю тебя, Бен, — пробормотал Денис. — Ты крутой.— Ты будешь петь для меня? — настойчиво спросил я в темноту. — Мы поедем на Warped?— Я сделаю для тебя что угодно, — донесся из полумрака голос Дениса. — Я знаю все, что нужно.— Я буду спать у себя, — мягко сказал я. — Тут шикарный диван, ты не пожалеешь. Мне надо побыть одному.Денис не ответил. Я встал и на ощупь отправился наверх в спальню, едва не спотыкаясь в закоулках; я не думал, что Стофф настолько уверен в себе, что последует за мной. Оказавшись в полной тишине в своей постели, я наконец расслабился. Нужно было срочно засыпать. Меня распирало от желания усовершенствовать свою музыку настолько, насколько это было возможно.И, возможно, провести предстоящее время со вкусом.