Certain death (1/1)

"Ведь не может быть так, чтобы страдания не имели конца? Правда?" Она задавалась этим вопросом на протяжении долгого времени, но с каждым разом всё труднее было дать на него положительный ответ. Сложно сохранять веру в лучшее, когда тебя постоянно окружает безграничная тьма. Она хорошо знала, что находится во враждебной обстановке, что ей здесь не рады. Мелкая помеха, от которой так хочется избавиться. Как прыщик на коже. "Но ведь должен же быть этому всему конец!" — в отчаянии думала она, озираясь. Вокруг никогда ничего не менялось: чернота, осколки чего-то пёстрого, тонущие в ней. И она неизбежно тонула сама, уподобляясь им. Она падала, захлёбывалась густой тьмой, но всё-таки упрямо продолжала верить в лучшее. "Ничего, ещё немного потерплю, а затем выберусь отсюда! — уверяла себя она. — И для меня забрезжит свет. И для меня найдётся место в мире. Я пройду все испытания и докажу, что я этого заслуживаю... Да, это всё — просто проверка". За последнюю мысль она особенно хваталась. Ведь не может же быть так, чтобы после всех мучений не было какой-то награды? Наверняка всё происходящее — суровое испытание, призванное закалить её характер! Именно поэтому нужно постараться, чтобы достичь цели. Сила воли, терпение — вот качества, которые приведут её к победе. "О, я ни за что не сдамся, — пообещала себе она. — Я преодолею все испытания и докажу всем, что достойна!" Да, она действительно достойна. ...Тогда почему награда всё никак не идёт в руки? Почему на горизонте не брезжит свет? Почему тьма становится всё гуще? Почему ей кажется, что она не поднимается ввысь, а безудержно летит в пропасть?.. — Почему я вынуждена терпеть всё это, когда они сразу же были награждены? — однажды остановилась и спросила себя она. Именно в этот момент произошёл крах её иллюзий. Никто не придёт к ней. Никто не наградит. Никто не прекратит её бессмысленной борьбы. "Почему я одна обречена на вечные муки в этом Аду? — спросила она себя, сжимая кулаки и сдерживая подступающие к горлу слёзы. — За что? За что? За что?!" — За что?! — истошно прокричала она во тьму и тут же об этом пожалела: во мраке вспыхнули красные огоньки. Она слишком хорошо знала, что это такое, и в ужасе попятилась назад. "Нет... Нет-нет-нет..." — подумала она, беспомощно замотав головой. Однако было уже слишком поздно: чудовище заметило её и кровожадно клацнуло зубами-бритвами. В глазах всё поплыло. Она хотела бежать, но споткнулась и, вскрикнув, беспомощно плюхнулась на зад. Дрожа всем телом, она по-детски закрыла голову руками и тихонько заплакала. Уже слыша утробный рык прямо перед собой, она взмолилась: "Спасите меня, пожалуйста..."*** Знакомый скрип — и двери лифта раскрылись. Хина подождала, пока выйдут остальные, и только тогда вступила в зал суда сама. Её настрой был крайне боевой. "Now it's the time to reverse I've been waiting for!" — играло в её голове, резонируя с направлением её мыслей. Хиганбана вошла в зал с чёткой целью свергнуть царицу этого места с её трона, и ничто теперь не было способно поколебать её решимость. На секунду она встретилась глазами с сидящей напротив выхода Тау. Ей почудилось, что во взгляде куклы промелькнуло отражение её собственных чувств. "Уже знает?" — в очередной раз за этот день спросила себя Хина, но решила не задерживаться на этой мысли. Зачем, если они уже сошлись в смертельной схватке? Хитаги прошла к своему месту. Тау оглядела зал суда. Все, кроме одного человека, были слишком погружены в себя, чтобы обратить внимание на ухмылки обеих. Практически идентичные ухмылки. Традиционно зал суда не был похож ни на одно из своих предыдущих воплощений. На этот раз отсеки стены были отделены металлическими пластинами, и каждый из них был украшен своим особым изображением. За спиной Тау красовалось чёрное пространство, заполненное разноцветными фигурами, словно сделанными из стекла, уже знакомое пленникам по казни Ирису. Далее по часовой стрелке было изображено какое-то похожее на руины полуразрушенное помещение, залитое мистическим зелёным светом. Выражение лица Минато выдавало, что он узнал это место. "Ещё бы я его не узнал — именно в него превращалось школьное здание на Иватодае..." — подумал он, вспоминая всех тех, кто остался там. Тут же его поразило горькое осознание, что, даже если ему удастся вернуться, придётся как-то объяснить отсутствие Акихико. Минато с болью подумал, как отреагируют остальные на новость о смерти товарища. "По крайней мере, он так и не сдался этой чёртовой системе", — попытался хоть как-то утешить себя Супер Повелитель персон. Следующий отсек олицетворял хаос. Безграничная тьма, в которой беспорядочно парили куски шахматной доски и игральные карты, а с верхней части стекала красная краска. Хиганбана знала, для чего Тау поместила это изображения ей за спину: она надеялась, что вся эта безграничная тьма вызовет в ней трепет. Хина только усмехнулась на это. "Тау, Тау, ты до сих пор такая наивная, — снисходительно подумала она. — Неужели, ты не понимаешь? Мой мир меня не пугает — он меня поддерживает". Далее следовало ещё одно тёмное море. Вот только его, в отличие от предыдущих, заполняли совершенно жуткие образы: со стен на пленников академии глядело множество красных глаз. Едва завидев их, Марибель побледнела. Именно эти картины уже столько времени терроризировали её в кошмарах, и теперь они перешли в реальность. "Нет-нет, мне нельзя поддаваться! — твёрдо сказала себе Марибель. — Тау пытается напугать меня этим, подавить меня... Нельзя так просто идти у неё на поводу!" И всё-таки тревога уже поселилась в её сердце. Бездна со стены напротив трона Тау заставила почувствовать себя неуютно Эрику. Детектив до сих пор чувствовала двойственность своего положения: с одной стороны, Тау явно была готова с ней сотрудничать; с другой же, эта кукла не упускала возможности задеть её так же, как всегда старалась задеть остальных своих пленников. Вот и сейчас стена за спиной Эрики изображала вихрящееся фиолетовое море осколков, полное полупрозрачных кристаллов и зелёных огоньков — кошачьих глаз. Такое явное напоминание о прошлом доставляло Эрике дискомфорт. Следующий отсек представлял собой большую металлическую пластину, сочетающуюся с колоннами. Её вид был довольно футуристическим, словно ученики попали в какую-то закрытую лабораторию, что тоже не добавляло им уверенности и боевого настроя. Соседний ему отсек был, как и несколько других, чёрным. Только его делала таковым не бездна тьмы — на стене был нарисован клубок чёрных змей, угрожающе блестящих своими красными глазами. Их чешуя выглядела жёсткой, а красные раздвоенные языки у многих были высунуты. Они будто готовы были в любой момент впиться клыками в плоть пленников академии, чтобы впрыснуть под кожу яд, вызывающий медленную и мучительную смерть. И, наконец, отсек за спиной Ёшики изображал какое-то ветхое здание школы. Оно было настолько старым, что, казалось, вот-вот развалится. Трухлявые парты и гнилые доски пола, во многих местах провалившиеся, заливал свет сверкнувшей в окне молнии, пойманной художником. Ёшики не мог объяснить почему, но это изображение невольно вызывало у него больше всего беспокойства. Он словно чувствовал, что эта старая школа угрожает именно ему. Тау с удовольствием оглядывала лица своих пленников, наслаждаясь их волнением. Однако едва он обратила внимание на расслабленную улыбку Хины, она тут же помрачнела, у неё словно выключили ухмылку и лукавый прищур. Тау несколько мгновений приходила в себя от разочарования, а затем откинулась на своём троне и, прочистив горло, торжественно начала: — Итак, дорогие ученики! Сегодня мы собрались здесь, чтобы расставить все точки в истории вашего класса. В такой ответственный момент я просто обязана ещё раз напомнить вам правила нашей сегодняшней игры. Ваша задача — в ходе обсуждений верно определить преступника, которого я загадала в данной истории. Вы имеете право пользоваться всеми обычными методами рассуждений, кроме подсказок Детектива-сан — она здесь на правах наблюдателя. — Тау с ухмылкой взглянула на Эрику. Та лишь хмыкнула. Тогда кукла продолжала: — Если вам удастся выявить истинного убийцу, я, как и обещала, выпущу вас в ваши миры. Если же нет... — Тау театрально сделала паузу и жестоко улыбнулась. — Пеняйте на себя. Что ж, постарайтесь! — тут же воскликнула она с самым невинным выражением на лице. — Можете приступать! Одноклассники переглянулись. Первой слово взяла Хитаги, которой не терпелось побыстрее прийти к ответу, — у неё были свои соображения насчёт возможных действий Тау после выяснения личности "преступника", и она хотела убедиться в их справедливости. — Итак, думаю, логично начать рассуждения с сужения круга подозреваемых, — проговорила она. С её словами было трудно не согласиться. За дело принялся Минато. — Так, стоит вспомнить, есть ли у кого-нибудь алиби, — начал он и принялся методично перечислять: — Для начала, по сценарию Тау невозможно узнать достоверно, где были двое из присутствующих в этом зале. — На этих словах на его лице на мгновение отразилось раздражение, а Ёшики недовольно хмыкнул, косясь на довольную Тау. — Также из побывавших в столовой непонятно где в момент выстрела были Моришиге, Кано и Кисараги. Нельзя проверить и слова Ууджимы и Уширомии. Остальные же либо постоянно были на виду у кого-либо из одноклассников, как Хицугири-сан, например, либо их видели в какой-то момент незадолго до выстрела, как Хан-сан. — В итоге список самых подозрительных таков: ты, я, Моришиге, Кано, Кисараги, Ууджима и Уширомия, — подытожил Ёшики. Минато в ответ на это кивнул. — А если принять во внимание место преступления, то самыми подозрительными выглядят последние двое, — вставила Хитаги и пояснила: — Ведь они были среди первых обнаруживших труп. — И почему же это делает их подозрительнее? — не понял Ёшики. Ответ на свой вопрос он получил от Марибель. — Мы ведь все были в комнате обработки данных и могли убедиться, что там спрятаться негде, — впервые за суд подала голос Супер Мечтательница. — Если бы убийцу обнаружили там, то его бы сразу же вычислили. Просто сбежать — слишком большой риск. В таком случае него было два варианта: либо скрыться на месте преступления, либо смешаться с толпой привлечённых звуком выстрела. А как помните, первый ему недоступен. — При этом более подозрительна Уширомия-сан, — заметил Минато. — На месте преступления была резинка, в конце концов, а Уширомия-сан была из тех девушек, кто собирает волосы. — Ну да, всё время с хвостиком ходила... — подтвердил Ёшики. Хитаги заложила руки за спину и возвела глаза к потолку. — Кстати, кто там вообще из девушек волосы заплетал?.. — пробормотала себе под нос она и чуть громче стала перечислять: — Уширомия-сан, Брайтон-сан, Урсула-сан... Ну, можно ещё добавить Усами-сан с её прядкой с ленточкой, — заключила Супер Азартный игрок. — Кстати, принимая во внимание резинку, пока не стоит отметать остальных. Всё ещё есть возможность сговора: например, Урсула попросила Амели прикрыть её... Хотя присутствие Ирису-сан в оранжерее делает это сложнее. Или же Санада-сан по какой-то причине скрыл, что Брайтон-сан отходила... — Зачем Санаде-семпаю это? — довольно резко перебил её Минато. — Он ведь не мог не понимать, что если Брайтон-сан — убийца, то молчанием он ставит под риск абсолютно всех. Такой эгоизм не в его духе. — Да и Ренко тут при чём? — недовольно поинтересовалась Марибель. — Лента — не резинка, да и с первого этажа на четвёртый путь неблизкий. Под их хмурыми взглядами Хитаги лишь улыбнулась и беззаботно пожала плечами. — Ну, мы ведь точно не знаем конечной формулировки мотива, — заметила она, склонив голову набок. — Мало ли чем их могли прельстить? Её слова явно не убедили ни Минато, ни Марибель, и они продолжали смотреть на неё с укором. Очевидно, что само предположение их оскорбляло даже больше, чем подозрения в свой адрес. Сомнения насчёт честности их друзей они не собирались терпеть даже от союзника, хотя в глубине души понимали, что Тау вполне могла провернуть всё так, чтобы выставить убийцей кого-то из близких. Тем временем Ёшики почувствовал, что разговор заходит в тупик, и осторожно заметил: — Кстати, ведь Фурудо тоже волосы заплетает... Его слова заставили Хитаги оживиться. Она чуть ли не подскочила на месте, а затем широко улыбнулась и с блестящими радостью глазами воскликнула, указывая в сторону стоящей в этом же зале Эрики: — Вы хотели сказать "убитая", Кишинума-сан? Эрика на это лишь хмыкнула. Она и не сомневалась, что Хитаги не упустит возможности напомнить ей о её позорном положении на этот суд. Эрике хотелось бы игнорировать её выпады, но в последнее время Хитаги словно унаследовала способность Марти раздражать её одним словом, так что всю кипящую желчь просто невозможно было удерживать в себе. Эрику охватило безумное желание поставить эту выскочку на место, но, к сожалению, даже место Хитаги было на данный момент выше её собственного. — Кстати, а зачем вообще вам понадобилась Фурудо-сан в зале суда, Тау-сан? — тем временем обратилась к кукле Хитаги. — Ей ведь тут откровенно нечем заняться, когда её изолировали от дела! Тау ухмыльнулась. Она закинула ногу на ногу и, обхватив сцепленными в замок руками колено, беззаботно проговорила: — Я хочу, чтобы все могли насладиться судом, даже если они мертвы! Именно для этого мне нужны портреты на местах умерших, между прочим. — А разве это не просто очередной метод поиздеваться? — язвительно поинтересовался Ёшики. — Или же она просто не хочет, чтобы Фурудо-сан бродила по школе, пока все остальные тут, — предположил Минато. — Смотреть, как вы топчитесь на месте — сомнительное удовольствие, — хмыкнула Эрика. Хитаги хлопнула в ладоши. — А, так вы здесь для язвительных комментариев! — воскликнула она. — Что ж, тогда не будем вам мешать. — При виде раздражённого выражения Эрики на её лице возникла ухмылка, и она продолжила, обращаясь уже к союзникам: — А вообще Уширомию-сан делает подозрительной не только резинка на месте преступления. — Да, ведь она в своих показаниях сказала, что с Фурудо-сан ругался Марти-сан, — вставила Марибель. — Но ведь они ругаются всегда, в этом нет ничего удивительного. Значит, либо их спор был на самом деле жарким, либо Уширомия-сан пыталась своими показаниями переключить внимание с себя на Марти-сана. — Но пока невозможно понять, кто именно врёт — Уширомия или Марти, — заключил Минато со вздохом. — Может, тогда стоит разобраться с чем-нибудь иным? Например, как именно Фурудо-сан оказалась на месте, где её в итоге "убили". Марибель задумалась. — Ну, это всё явно связано с теми записками, которые мы находили всё расследование. На месте преступления, в додзё, в столовой... да даже в руках самой жертвы был какой-то обрывок. Можно было бы предположить, что это обрывок приглашения, как было в случае с Кисараги-саном, которого через записку позвали в кабинет искусств, но наличие других посланий намекает на системность. Да и комната обработки данных обычно заперта, так что тут должна быть связь с Тау. — Ответ кроется во флешке, которую мы нашли в видео-аудио комнате, — перехватила мысль Хитаги. — В видеопослании явно говорится об игре. Похоже, что мотивом в этот раз стала довольно распространённая игра в записки, где на каждой написана локация нахождения следующей: ты находишь одну, она приводит тебя к следующей и так далее, пока ты не достигнешь приза. — Кстати, учитывая, что некоторые из записок выглядели довольно бессмысленно, очевидно, что Тау решила усложнить эту игру шифрами, — заметил Минато. На это Хитаги неожиданно усмехнулась. Минато растерянно вскинул брови, не понимая, что так развеселило Супер Азартного игрока. Та же, поймав на себе его взгляд, таинственно заулыбалась и проговорила: — Возможно, вы и правы. А может быть и нет. Ведь в финальной записке прямым текстом говорилось, что приз в комнате обработки данных. — Да, там действительно не было никаких шифров, — подтвердил Ёшики и тут же предположил: — Но что если Тау решила просто пожалеть того, кто до этого уже оббегал всё здание, пока искал остальные? — Может быть, — кивнула Хитаги, вопреки её словам, всё ещё не выглядящая окончательно убеждённой. — Кстати, о призе, — вступила в разговор Марибель. — Думаю, это уже очевидно, что им является пистолет, да? Ведь нигде в школе мы прежде не находили оружия, кроме имитаций мечей или чего-то, что в первую очередь предназначено для мирных целей, типа кухонных ножей. — К чему ты клонишь? — поинтересовался Минато, видя, что у неё на уме есть ещё что-то, кроме очевидных фактов. Марибель вдохнула и, прикрыв глаза, проговорила: — Я предлагаю задуматься, кому именно могло прийти в голову принять участие в подобной убийственной игре. Скорее всего, преступника прельстили слова про искупление греха, но есть и другой вариант. — Марибель раскрыла глаза и оглядела зал: все заинтересованно смотрели на неё, ожидая, когда она заговорит. Тогда она сделала глубокий вдох и уверенно объявила: — Я считаю, что кто-то решил принять участие в этой игре именно потому, что это игра. В зале ненадолго повисла тишина. Наконец, против воли парни одновременно взглянули на Хитаги. Та пару мгновений удивлённо моргала, а затем склонила голову набок и осторожно уточнила: — Я? Марибель тут же смутилась. — Ну, вы, конечно, могли бы, но я имела в виду Фурудо-сан, — проговорила она. — То есть, я думаю, что Фурудо-сан могла оказаться в комнате обработки данных, ради развлечения решив пройти эту игру, и встретила там своего убийцу. Или Фурудо-сан решила пройти игру, чтобы быть в курсе событий как детектив. Не за искуплением же грехов она туда пошла! — Кстати, довольно рискованно для установки на реалистичность делать жертвой того, кто ещё жив, — заметила Хитаги, покосившись на Тау. — Я имею в виду, что воспоминания Фурудо-сан кроме неё самой никому не доступны, так что тут нельзя с точностью сказать, пошла бы она вообще в эту комнату. Тау на это пожала плечами. — Ну, глаза-то у меня есть, — беззаботно проговорила она. — Я наблюдаю за вами и могу делать некоторые выводы насчёт вашего поведения. Надеюсь, я не слишком сильно перепутала ваши жизненные установки, Фурудо-сан? Эрика раздражённо нахмурилась и непроизвольно скрипнула зубами: её всё ещё ужасно бесило беспечное поведение Тау, которая посмела её так глубоко оскорбить, а теперь улыбалась ей как ни в чём не бывало. Эрика никогда не прощала тех, кто посмел хоть словом омрачить её триумф, а такое вопиющее унижение тем более не была намерена оставлять просто так. "Спокойно, — сказала себе она, сделав вдох. — Всему своё время. Как бы мне ни хотелось втоптать эту дрянь в грязь прямо сейчас, мне нужно сдерживать себя. В конце концов, я ещё не получила подтверждение своей теории". На губы Эрики запросилась улыбка. Она ни на мгновение не сомневалась, что раскрыла все секреты окружающих её людей и не людей, которые они так хотели бы держать в тени, оставляя остальных в неведении. Однако Эрика умела ждать, и поэтому обязательно дождётся подходящего момента, чтобы бросить им всем в лица единственную правду — правду, которая сможет разрушить хрупкую иллюзию доверия между четырьмя "одноклассниками" и иллюзию всемогущества одной самоуверенной куклы. Эрика напустила на лицо безразличие и небрежно бросила: — Да, вам удалось раскрыть меня: я бы действительно пошла проверить, кто клюнет на эту удочку и каков нынешний мотив — чтобы быть в курсе. Удивлена, что кто-то вроде вас смог додуматься до реальной причины моих поступков, Хан-сан, — насмешливо добавила она, покосившись на Марибель. Та невольно поёжилась под её колючим издевательским взглядом, и Эрика удовлетворённо улыбнулась: что ни говори, а она любила ставить людей в неловкое положение. — Кстати, ещё раз о пистолете, — вступил в разговор Минато, недовольный насмешками Эрики над Марибель и желающий перевести тему. — Судя по всему, именно он был за тумбочкой в комнате обработки данных? Иначе что ещё могло там быть такого холодного? Какая-нибудь труба? Он вопросительно взглянул на Хитаги, и та отрицательно мотнула головой. — Нет, на трубу точно не похоже, — отрезала она. — Мне прежде не приходилось держать в руках пистолет, но я всё-таки склоняюсь к версии, что там, за тумбочкой, я смогла коснуться его дула. Жаль, что так и не смогла его достать! — с чувством воскликнула она. — В том, чтобы держать в руках пистолет, нет каких-либо особенных ощущений, — безразлично заметил Минато, пожав плечами и совершенно не разделяя её энтузиазма. На этих словах глаза Хитаги заблестели. — А вам приходилось? — живо спросила она, глядя на Минато, как на какое-то чудо света. Тот немного смутился и отвёл взгляд. — Ну... да, было дело... — в конце концов нехотя признался он. Затем он мотнул головой и, видя, что Хитаги хочет его ещё о чём-то спросить, решительным жестом остановил её и твёрдо произнёс: — Но сейчас нам важнее разобраться, кто стрелял из него в сценарии Тау, поэтому давай оставим сторонние обсуждения на потом. Хитаги тут же сникла и, отведя взгляд, тяжело вздохнула. Тогда Минато прочистил горло и продолжил: — А вообще стоит ещё раз рассмотреть подозреваемых. Если всё-таки предположить, что убийца не попытался смешаться с толпой обнаруживших труп, а сбежал и притаился где-нибудь, то у нас остаются Кисараги, Кано и Моришиге, а также мы с Кишинумой. Впрочем, мне кажется более логичным, что Тау сделала убийцей кого-то из первых трёх — она ведь всё время повторяет про реалистичность, а именно у мёртвых ей легче всего проверить мотивацию, — на этих словах он покосился на Тау, словно ища подтверждение, но кукла лишь загадочно заулыбалась и с таинственным видом пожала плечами. Минато нахмурился. Тем временем Ёшики вспомнил одну важную вещь и воскликнул: — А ведь Кисараги у нас появляется много где! Вон Хицугири сказала, что ему какая-то важная роль отведена, потому что он часто в деле фигурирует. Да и сначала мы с Хан нашли в музыкальной комнате банку из-под соды, которую он любит, потом ещё, по словам Моришиге, он поднимался куда-то после завтрака — может, на место убийства? — А ведь верно, — подтвердил Минато. — Кисараги действительно слишком уж часто мелькает в списке улик. Помимо того, что ты только что сказал, у нас есть ещё показания Кано. Он слышал, как Кисараги говорил с Фурудо-сан о какой-то игре. Скорее всего, Тау разослала мотивы немного заранее, и они оба его получили. Может быть, что она застала его за попыткой пройти эту игру. — Кстати да, — поддержала его Хитаги. — Кисараги-сан вполне мог попытаться пройти игру. Помните слова Кано-сана? Он говорил, что Кисараги-сан чувствовал вину после смерти сестры нашего Лжеца-сана и по совместительству своей подруги. Может быть так, что он захотел узнать способ исправить свою ошибку? — Хицугири-сан, — вдруг сухо подала голос Марибель. — Да? — Хина удивлённо посмотрела на неё и встретилась с её хмурым взглядом. — Не делайте больше так, пожалуйста, — мрачно попросила Супер Мечтательница. Глаза Хины расширились в удивлении. Собственно, парни также недоумённо переводили взгляд с одной на другую, не совсем понимая, чего хочет от Хитаги Марибель. Эрика и Тау наблюдали эту сцену с интересом. А Хина всё никак не могла понять, что имела в виду Марибель, которая тем временем не отводила от неё мрачного тяжёлого взгляда. Наконец, до Хиганбаны дошло. "Лжец-сан". Она только что назвала Кано так, как обращалась к ученикам Тау. А в сочетании с тем, что Марибель видела настоящую внешность Хиганбаны, это наверняка производило на Супер Мечтательницу не самое лучшее впечатление. Хине и самой резко стало тошно от мысли, что она только что уподобилась самому ненавистному ей существу во всех мирах. Губы Хитаги на мгновение скривились, но она тут же изобразила на лице лучезарную улыбку и как можно беззаботнее воскликнула: — А, поняла! Не волнуйтесь, Хан-сан, этого больше не повторится! I swear, — добавила она, и в её выражении появилась искренняя теплота. Марибель несколько секунд испытующе глядела на Хину, а после коротко кивнула. Затем она словно впервые вспомнила, что в помещении ещё много народу, и смутилась, заметив на себе их любопытные и недоумённые взгляды. Чтобы замять эту неловкость, она торопливо заговорила: — Возвращаясь к теме, я не уверена, что Кисараги-сан мог решиться на убийство. Из его повседневного поведения и из некоторых рассказов Ренко мне вообще показалось, что он боится людей. — Ирису тоже будто боялась людей, но это не помешало ей убить Ууджиму, — как бы невзначай заметил Ёшики. — О, делаете успехи, Кишинума-сан! — одобрительно заметила Эрика, даже не скрывая издёвку. От её комментария Ёшики неприязненно скривился. Тем временем Марибель некоторое время молчала, а затем неуверенно проговорила: — Ну, у меня сложилось такое впечатление о Кисараги-сане — довольно безобидный человек... — Кстати о впечатлениях и о двойном дне, — вдруг вступила в разговор Хитаги. — Я просто подумала: забавно, если на самом деле все эти годы с младшей школы Ууджима-сан резал руки из чувства вины перед кроликом или перед Ирису-сан. Кто знает — вдруг именно ради искупления этого греха он по сценарию Тау решился на убийство? — На лице Хитаги появилась загадочная ухмылка. Все взглянули на неё со скептицизмом, считая подобное предположение крайне глупым. "Хотя кто знает, что могла выкинуть Тау..." — промелькнула мысль в голове у каждого из трёх союзников Хины. — А вообще вопрос доверия к Кисараги сейчас очень даже актуален, — наконец произнёс Минато. — Ведь у нас есть его показания насчёт выстрела. Если он лжёт, то, скорее всего, пытается прикрыть себя, потому что убийца — он; если же говорит правду... — Минато выдержал паузу, во время которой убрал руки в карманы и тяжело вздохнул, а затем нехотя признал: — Получается, что круг подозреваемых расширяется до каждого из семнадцати человек. Повисло тяжёлое молчание. Одноклассники отреагировали на его заявление по-разному. Ёшики в удивлении хлопал глазами, медленно осознавая всё новые и новые грани этого предположения. Марибель помрачнела, поняв, что она и её самый близкий человек в таком случае теряют алиби. На лице Хитаги застыло непроницаемое выражение, в то время как внутри она буквально кипела от раздражения. "Какая же ты всё-таки мразь — дать людям надежду, чтобы в самый ответственный момент её растоптать!" — с ненавистью подумала она, непроизвольно крепче стиснув кулаки. Эрика наблюдала всё это со снисхождением: её забавляло, как пошатнуло их дух такое простенькое несоответствие их теории. Она вспоминала, как оказывалась в подобных ситуациях сама. Только вот Детектива с большой буквы загоняли в самый дальний, самый сложный угол, из которого было практически нереально вырваться. И всё-таки она не сдавалась, не сникала и не прекращала думать, так как от этого зависела не только её жизнь, но и её гордость... А что эта четвёрка? Да, это ответственная игра, от которой зависит их жизнь, но у них есть возможность прийти к ответу, у них, несомненно, есть ещё множество нерассмотренных улик (дилетанты всегда цепляются за ненужные мелочи, отчего долго не видят жизненно важных). В конце концов, они ещё даже не попытались копать в новом направлении, а уже сникли! "Какой позор", — подумала Эрика, качая головой. — Итак, — наконец-то взяла себя в руки Хитаги, — раз уж у нас есть показания о двух выстрелах, давайте попробуем рассмотреть ситуацию, в которой их на самом деле было два. Тогда, скорее всего, утренний выстрел — отвлекающий манёвр. В пользу этого говорит то, что в "Файле Тау" не указано время смерти... — ...а также то, что я обнаружила на стене в комнате обработки данных, — вдруг подала голос Марибель. — Я ведь записала в уликах, что обнаружила там пулевое отверстие. Но вот что странно: пуля из него слишком сильно торчала. Этому я нахожу несколько объяснений. Первое — преступник попытался её зачем-то достать. Но это отметается практически сразу, так как, во-первых, слишком бессмысленно, а во-вторых, занимает драгоценное время. Другое же наиболее вероятное объяснение — в это отверстие попало две пули, и более поздняя вошла в него не полностью. — Две пули в одно отверстие, да ещё и с таким промежутком между выстрелами? Ну и меткость! — присвистнула Хитаги и спросила, не обращаясь ни к кому конкретному: — Интересно, есть ли среди нас те, кто хорошо умел стрелять? Против воли её взгляд упал на Минато. Тот нахмурился и довольно холодно поинтересовался: — Намекаешь, что это мог быть я? Хитаги даже немного опешила от того, насколько холоден был его тон. Она смотрела на него в упор, часто моргая, и Минато почувствовал себя неуютно. Подливала масла в огонь его "мысленная собеседница" — точнее даже, комментатор всех его действий, слов и даже размышлений. Он хотел просто спокойно задать вопрос Хитаги, но голос Эношимы вдруг решил ехидно напомнить ему, как на прошлом суде Супер Азартный игрок практически обвинила его в убийстве. От этого в Минато против воли зародилось раздражение, переросшее в полноценную враждебность к Хитаги. Именно поэтому в итоге его слова получились такими холодными и резкими. Это наваждение быстро спало, оставив Супер Повелителя персон с осознанием: власть Эношимы Джунко над ним уже настолько сильна, что её голос может влиять на его действия, его слова, на его мысли — возможно даже, однажды он сможет перестроить самого Минато изнутри. "Ну уж нет!" — решительно сказал себе Минато. Минато провёл по лицу ладонью и, чуть успокоившись, проговорил: — Возможно, из того, что я говорил раньше, у тебя сложилось неправильно впечатление, Хицугири-сан. Да, я действительно держал в руках пистолет и даже стрелял из него, но это было не обычное огнестрельное оружие. Пистолет — катализатор для призыва персоны. Ни я, ни кто-либо из моих друзей, тоже способных призывать персону (в том числе и Санада-семпай), не являемся умелыми стрелками, способными такое провернуть. — Вот как... — понимающе протянула Хитаги, а затем кивнула, словно принимая его аргумент. "Ага, приняла, конечно!" — насмешливо зазвенел голос Эношимы в голове у Минато. Тот лишь коротко поморщился, потирая виски, словно от мучающей его головной боли. Тем временем Ёшики в этой теории смутила одна вещь. — Кстати, я кое-чего не понимаю... — осторожно начал он. — Really? — не упустила случая издевательски переспросить Эрика. Ёшики поёжился, но всё-таки продолжил: — Допустим, первый выстрел убил Фурудо. — На этих словах он покосился на Эрику и со злорадным удовольствием заметил, как исказилось её лицо. — Но если убийца стрелял во второй раз, то это всё равно никуда не девает необходимость скрыться с места преступления. Почему же вы все тогда говорите, что два выстрела расширяют круг подозреваемых? Девушки и Минато переглянулись, словно спрашивая друг друга, кому объяснить этот момент. В конце концов, не в последнюю очередь благодаря многозначительно шевелящей бровями в её сторону Хитаги, они решили отдать право Марибель. Супер Мечтательница не смогла не усмехнуться, глядя в лицо Супер Азартного игрока, а затем повернулась к Ёшики и объяснила: — Ну, если после убийственного выстрела через некоторый промежуток времени раздался ещё один, то очень возможно, что он был отвлекающим манёвром и при нём убийца уже не присутствовал в помещении. — Red herring, — добавила Хитаги. — И каким же образом? — в сомнении нахмурился Ёшики. Здесь Эрика не выдержала. Она уже некоторое время наблюдала за попытками Ёшики что-либо понять, но тут уже не утерпела, видя, что для остальных уже давно всё очевидно, и, бросив короткий взгляд на Тау, вдруг спросила: — Кишинума-сан, вы когда-нибудь слышали про роман "Десять негритят"? Ёшики растерянно взглянул на неё и медленно кивнул. Эрика вновь покосилась на Тау. Кукла пожала плечами, словно давая Эрике добро: она также видела, что всем, кроме Ёшики, понятно, так что не возражала, если ему объяснит сама "убитая". Тогда детектив взглянула на Супер Хулигана и задала наводящий вопрос: — Вы знаете, как погиб судья? Ёшики пару мгновений хмурился. Затем его лицо просияло от осознания. — А, точно! — воскликнул он. — Ружьё на резинке, которое отлетело куда-то, где его не могли найти! — Затем он уже более спокойно принялся рассуждать: — Да, ведь на месте преступления была резинка — очевидно, для этого. Да и пистолет, который оказался за тумбочкой... Правда, в книге ружьё, кажется, отлетело после нажатия на курок из-за силы инерции, если я ничего не путаю? — Примерно так, — Хитаги кивнула. — Но даже эту проблему можно решить, если попробовать устроить какую-нибудь ловушку. — Кстати, убийца явно её устроил, — заметил Минато. — Это подтверждают некоторые странные детали на месте преступления. Например, помимо резинки на тумбочке были разводы, помните? Может быть, что убийца как-то использовал лёд, например, чтобы пистолет выстрелил не сразу, а когда лёд растает... — Где он мог достать лёд? — задумалась Марибель. — На кухне? Или же... — На секунду она сделала паузу, а затем просияла, озарённая догадкой. — А ведь он мог найти что-нибудь подобное в кабинете химии! Там ведь для некоторых реагентов есть холодильник. К тому же, в качестве спускового механизма ловушки он мог как-то использовать пропавшие гирьки оттуда же. — Или же преступник взял лёд откуда-нибудь из медпункта, а может даже из столовой, — предположила Хитаги. — По крайней мере, он наверняка был в медпункте, откуда взял кровь, чтобы создать видимость недавнего присутствия благодаря свежей крови. — А кровь не свёртывалась, потому что он воспользовался лекарством от кашля из кабинета химии, у которого как раз такой эффект. Тогда у него было достаточно времени, чтобы всё организовать до утра и он мог успеть убраться подальше от места преступления, — подытожил Минато. — Какие же вы все умненькие! — засмеялась Тау, умиляясь им, как детям, решившим задачку. От её комментария настроение у всех тут же испортилось. Несмотря на то, что они неумолимо приближались к верному ответу, Тау оставалась совершенно спокойной и даже беззаботной. Все чувствовали, что у этой истории есть какое-то двойное дно и в конце их ожидает неприятный сюрприз. И всё-таки даже предчувствие чего-то мрачного не заставило их пасть духом, и они решительно продолжили двигаться вперёд. — Раз уж убийце не было необходимости присутствовать при выстреле, очень и очень вероятно, что он специально искал компании людей, чтобы создать себе алиби, — рассудила Хитаги. — Значит, это автоматически делает подозрительными тех, у кого оно есть: Брайтон-сан, Санаду-сана, Ирису-сан и обеих сестёр Октавиан, а также меня, Дея, Марти, Усами-сан и, возможно, Хан-сан — она, конечно, была в своей комнате, но могла быть уверена, что Усами-сан за ней зайдёт... — Ренко бы обязательно зашла... — тихо подтвердила Марибель, опустив голову с выражением горечи на лице. — ...Впрочем, мы с Хан-сан всё-таки менее подозрительны, потому что живые, — продолжала Хитаги и не сдержала кривой ухмылки. — Кстати, судя по тому, что в столовой мы нашли следы пороха и финальную записку, убийца там был, — мрачно заметил Ёшики. — М-м, я, Дей, Марти и Усами-сан — какой замечательный круг подозреваемых! — саркастически протянула Хитаги, закивав. От этих слов Марибель вздрогнула и побледнела. Её как током поразило осознание: Ренко — один из самых вероятных кандидатов на роль убийцы. Ренко, которая так беспокоилась о ней всё это время; Ренко, которая терпеливо вгрызалась в тайны этой проклятой академии; Ренко, которая всегда защищала её, всегда подбадривала; Ренко, с которой они пережили столько приключений вместе; Ренко, которая сейчас лежит где-то в морге на пятом этаже с проломленным черепом. И этот человек — убийца? "Нет, что бы Тау сейчас не выдумала, в реальности Ренко никогда бы никого не убила!" — решительно подумала Марибель, отгоняя прочь все тревоги. Тем временем Минато переводил взгляд с Марибель на Хитаги, а затем тихо поинтересовался: — И кто же из этой четвёрки больше подходит на роль убийцы? Хитаги оживилась. — Ну, я бы сказала, что наиболее способны на убийство Фурудо-сан двое из перечисленных, при этом менее обременённые моралью: я и Марти, — с готовностью заявила она. — Марти при этом подходит ещё по нескольким критериям: мы точно знаем, что он может убить человека, он с самого начала терпеть не мог Фурудо-сан, да ещё и показания Уширомии-сан. — Да, довольно примечательно, что сразу за ними следовало его возражение, — заметил Минато. — Очень возможно, что он не хотел настолько явных указаний на себя. — Кстати, есть ещё кое-что, указывающее на него — записки, — вдруг объявила Марибель. — Я помню, что записка из додзё была написана латиницей. Возможно, это для нас она особо не имеет смысла, но для человека, прожившего всю жизнь в Британии и говорящего по-английски, это мог быть более понятный шифр. — Забавно, что это говоришь именно ты, Хан-сан, — улыбнулся Минато. — Учитывая, что ты сама явно не чистокровная японка. От этого замечания Марибель смутилась. — Ну, пусть у меня смешанные корни, я прожила здесь всю жизнь, так что Япония мне ближе, чем какая бы то ни было другая страна... — проговорила она, отведя взгляд. На мгновение она боковым зрением увидела, как её задумчиво рассматривает Хитаги. Марибель тут же почувствовала какую-то тяжесть в груди. Она прекрасно понимала, как, должно быть, выглядит со стороны. В конце концов, кем бы ни была на самом деле Хитаги, она прежде показывала искреннюю глубокую привязанность к Марти, а Марибель только что всеми силами пыталась выставить его убийцей. Она чувствовала себя гадко, потому что делала это совершенно осознанно: ей просто совсем не хотелось, чтобы роль убийцы повесили на Ренко. Марибель прекрасно понимала, что при всей сложности плана именно Ренко и Марти — наиболее вероятные преступники, и отчаянно старалась спихнуть это жестокое клеймо со своей подруги на другого человека. Это было довольно низко и подло, но Марибель не могла иначе. Если это поможет поддержать честное имя Ренко, она готова закрыть глаза на чувства другого человека, даже если это её союзник. "И кого ты пытаешься обмануть? — насмешливо спросила себя Супер Мечтательница. — Ведь ты делаешь это не для неё; нет, ты просто пытаешься сохранить память о Ренко для себя". — Стойте, так вы думаете, что убийца — Марти? — осторожно поинтересовался Ёшики. — Неужели она, — он кивнул в сторону Тау, — может сделать это после прошлого суда? Хитаги также покосилась на Тау: та смотрела на них и невинно улыбалась. Хина раздражённо щёлкнула языком, а затем скрестила руки на груди и, прикрыв глаза, заявила: — Ну, этой садистке нравится мучить людей, так что бередить свежие раны — один из подходящих ей методов. Тау в ответ на это приложила ладонь к щеке и тихо засмеялась. — Бередить раны? Боже мой, как плохо вы обо мне думаете! — проговорила она. — Я просто создала сценарий, выбрав самого подходящего для такого убийства кандидата, ничего более. Хина открыла один глаз и хмуро взглянула на Тау. "Угу, как же, — скептически подумала она. — Думаешь, мне не очевидно, почему после раскрытия прошлого преступления Марти ещё столько времени был жив, а затем так медленно умирал?" На миг её губы дрогнули при воспоминаниях о друге: и без того сломленного, этот срыв и убийство добили его окончательно, растоптали последнее хорошее, что он в себе хранил, оставили ненавидеть себя за непоправимую ошибку. Тау смаковала момент его падения, но гораздо больше она, несомненно, насладилась зрелищем боли Хины. Догадалась она об истинном происхождении Супер Азартного игрока или нет, она явно получила огромное удовольствие от наблюдений за её разочарованием, её отчаянием и нежеланием терять близкого человека, которого она совсем недавно обрела. — Кстати, насколько я понимаю, Марти всё-таки как минимум частично знал азбуку звуков, верно? А остальному ты пыталась его учить? — вдруг поинтересовался у Хитаги Минато. Та с заинтересованным видом взглянула на него, а затем кивнула. Тогда он продолжил: — Я просто подумал, что листок, который мы нашли у тумбочки в кабинете искусств, — вовсе не шифр, а обрывок каких-нибудь занятий по японскому языку. Иероглифы на нём выглядели неаккуратно, как будто написанные неуверенно, да ещё и многие перечёркнуты — возможно, свидетельство ошибок. Всё это очень похоже на какие-то тренировки в написании хираганы. Да и листок будто обронили случайно... — Да, Марти действительно мог случайно обронить листок, — вдруг согласилась Хитаги. — Он всегда после попыток занятий японским рассовывал бумажки по карманам, причём далеко не всегда делал это аккуратно... В таком случае, нетрудно подобрать эти бумажки, если он их обронит, — загадочно улыбаясь, заявила она. — Намекаешь, что мы зря его подозреваем и что его подставляют? — с сомнением уточнил Минато. Хитаги на это пожала плечами. — Ну, я уверена, что один из присутствовавших в столовой тем утром пытался кого-то подставить, свалив на него своё преступление, — заявила она. — На эти мысли меня наталкивает финальная записка с пола в столовой. Я думаю, что она не просто выпала из кармана убийцы — он нарочно подбросил её под столик, за которым сидел другой человек. Посудите сами, кто в здравом уме будет расхаживать после совершения убийства с посланием, в котором говорится о местонахождении трупа? С посланием, которое связывает его с местом, где он пару часов назад застрелил человека? Разве это не стресс — выстрелить кому-то в голову, наблюдать, как тело другого человека покидает жизнь, как он беспомощно падает на землю — пусть этот человек и Фурудо-сан? Причём всё это произошло из-за тебя — именно ты спустил курок. — А может, записка изначально была в столовой? — неуверенно предположил Ёшики. Хитаги укоризненно нахмурилась. — Вы слишком плохо думаете об организаторских способностях Тау, Кишинума-сан, — ответила она. — Неужели вы и правда считаете, что она бы оставила финальную записку просто валяться на полу на виду у всех? — Игрок-сан права! — подала голос Тау. — Я не настолько глупая. Разве это не скучно, когда загадку может решить любой прохожий? Приз должен быть заслуженным — вот что я думаю! — Тау скрестила руки на груди и, задрав подбородок, с оскорблённым видом откинулась на своём троне. От слаженности их действий Ёшики даже смутился. Хитаги взглянула на него с торжествующей улыбкой, получив подтверждение своих догадок. Затем она обвела глазами зал суда, ненадолго задержавшись сначала на Марибель, после — на Минато. В обоих случаях она встретилась с хмурыми взглядами союзников, ожидающих, что она скажет. В конце концов Хитаги возвела глаза к потолку и вдруг тяжело вздохнула. — А знаете, — внезапно изменившимся на чуть более низкий голосом начала она, — наверное, пора заканчивать этот фарс. Одна моя приятельница говорила мне: "Будь проще — и люди к тебе потянутся". Думаю, настало время перестать тянуть резину и просто сказать имя преступника, особенно учитывая, что я точно его знаю. — Знаешь?! — одновременно воскликнули все трое её союзников, причём в их голосах сквозило возмущение. Хитаги кивнула и ещё раз поочерёдно взглянула на них. На их лицах ясно читалось сомнение. Тогда она скрестила руки на груди и спокойно принялась за объяснение. — Дело в том, что, по всей видимости, убийца застрелил Фурудо-сан не специально, а от неожиданности, спонтанно. Скорее всего он прошёл игру, заинтересовавшись её системой. Хотя даже не совсем так: кроме несомненного интереса к системе его привлёк ещё и мотив, который нам, скорее всего, так и не удастся прочитать, потому что с флешкой должно было быть что-то ещё — что-то, что заставит её посмотреть. Впрочем, пока это не важно. Главное, что Фурудо-сан пришла на место после преступника — об этом говорит то, что в неё явно стреляли, когда она стояла перед дверью, а убийца напротив неё, в дальней части помещения у тумбочки. Скорее всего, она, как обычно, стала насмехаться, и преступник непроизвольно поднял руку с пистолетом. В конце концов, он выстрелил. Не сомневаюсь, что убийца был напуган последствиями своего поступка. Когда же первичный шок прошёл, его мозг начал генерировать план. План, по которому он обвинит в своём преступлении другого человека и получит реальный приз за прохождение игры. — А разве приз — не пистолет? — в удивлении спросил Ёшики. — Не совсем, — загадочно улыбнулась Хитаги. — Пистолет — средство осуществления желания преступника. За удачное убийство он бы смог получить то, чего хотел, — искупление своего греха. — Взяв на душу новый, — тут же пробормотал Минато. Хитаги на это лишь пожала плечами. — Люди часто готовы жертвовать чем-то ради того, что им дорого, в том числе и чистотой своей души, — проговорила она. Затем она покачала головой и продолжила: — Итак, вернёмся к теме. Не уверена, что именно заставило убийцу выбрать именно этого человека... Наверное, всё-таки бумажка, которую он обнаружил незадолго до этого. В общем, подходящим кандидатом ему показался Марти. Он разрушил монитор именно для того, чтобы привести остальных к игре. Записка в додзё — одна из её частей. Но знаете что? Я думаю, что это — очередной red herring. На эту мысль меня навело то, что прочие известные послания от Тау довольно прямолинейны — например, последнее, сделанное без каких-либо шифров. Вообще мы задумались о шифрах из-за первой обнаруженной записки, но ведь теперь мы знаем, что это всего лишь упражнения Марти по японскому языку. — Кстати, теперь, когда ты об этом сказала, — вдруг заговорил Ёшики, — я вспомнил одну вещь, которая меня смутила в записке из додзё. Буквы из записки... Кажется, они были не совсем такие, как иероглифы в записках Тау. Она обычно старается пририсовывать всякие ненужные завитушки, а на такой благодатной почве вдруг начала писать мелко и аккуратно? — Вот! — торжествующе воскликнула Хитаги и продолжила: — Я думаю, что латинские символы — также попытка подставить Марти-англичанина. Кстати, не только бумажка с его занятиями по японскому заставила выбрать преступника в качества козла отпущения именно его. Была и ещё одна важная причина — его репетиции. — На вопросительные взгляды окружающих Хина разъяснила: — Дело в том, что каждое утро после завтрака Марти примерно в одно и то же время ходил практиковаться в игре на ударных. Поскольку музыкальная комната на четвёртом этаже, он точно должен был оказаться там. Преступник соорудил ловушку с расчётом на это. Также он сделал так, чтобы после выстрела пистолет отлетел за тумбочку, откуда его очень сложно достать, и при этом задел нужный монитор. Думаю, преступник специально оставил испачканную в блёстках флешку в видео-аудио комнате, чтобы вести расследование по ложному пути. Туда же и деревянная табличка-ключ в кабинете искусств... План, кстати, был вполне толковый: даже если бы Марти вовремя не оказался вблизи места преступления, всегда можно было бы обвинить его в установке ловушки — ведь там же валяется его бумажка! Вот только в трёх вещах реальный убийца промахнулся. В какой-то момент монолога Хитаги окончательно вошла во вкус, и её глаза против воли заблестели знакомым азартным блеском. Она явно наслаждалась процессом раскрытия этой загадки, вдвойне довольная тем, что она — не реальность. Как бы она ни старалась вначале быть ближе к сути и быстрее со всем покончить, в итоге всё равно сорвалась на разбор каждого действия и влилась в эту игру. Тау наблюдала за ней со снисхождением. "Да уж, действительно — Супер Азартный игрок, — подумала она с ухмылкой. — Всегда в омут с головой, ставя на кон всё... Интересно, что же ты припасла для этой игры?.." Тем временем Хина выдержала драматичную паузу. Марибель, которая уже слишком ясно поняла, куда она клонит, нервно сглотнула и прямо поинтересовалась: — И о каких трёх вещах вы говорите, Хицугири-сан? Хина наградила Марибель долгим взглядом. Марибель поняла: таким образом её готовят к оглашению имени нынешнего "убийцы" во всеуслышание. Супер Мечтательница затаила дыхание. "Всё это постановка, фальшивка", — напомнила себе она и ненадолго прикрыла глаза, собираясь с духом. Наконец, она медленно подняла веки и, посмотрев на Хину в упор, осторожно кивнула. "А у неё губы накрашены наоборот", — вдруг осознала Марибель, впервые бесстрашно разглядывая истинный облик личности перед собой. Хина мягко ободряюще улыбнулась, а затем посерьёзнела и произнесла: — У меня есть три основания обвинять в убийстве Фурудо Эрики Усами Ренко. Во-первых, её талант Супер Физика: она вполне могла рассчитать всё, чтобы ловушка сработала как надо, что и случилось. Во-вторых, время: из третьего дела мы знаем, что у неё постоянно спешили наручные часы, так что неудивительно, что у неё не было возможности со стопроцентной вероятностью заставить пистолет выстрелить в то же время, в которое Марти будет на четвёртом этаже. И, наконец, банальная логика. Из четверых людей, находившихся в то время в столовой, я не подхожу, потому что ещё живая, Дей — потому что, как бы я ни обожала его, сложные хитросплетения не в его стиле. Остаются только Марти и Усами-сан. Марти слишком упорно подставляли, да и убийцу подвело местоположение записки: если бы Марти был тем, кто установил ту ловушку, он просто не мог бы не заметить эту бумажку с той позиции. Заметив, он бы, естественно, поднял, потому что это слишком явная улика. Вспомните, в прошлом деле он, хоть и не забыл подкинуть улик против себя, всё-таки делал это чуть более изящно и не настолько близко к месту действия. Я не исключаю возможности, что Усами-сан тоже это бы заметила, но она бы, скорее всего, бросила бумажку и успокоилась, насколько вообще можно успокоиться, совершив убийство. То есть, она бы не стала в самом конце передвигать её, если бы, уходя, слегка смахнула её юбкой или что-то подобное. Когда она закончила говорить, в зале повисла тишина. Некоторое время парни обдумывали всё то, что она сказала, постепенно убеждаясь в справедливости такой теории. "К тому же, Тау наверняка сделала что-то такое, чтобы задеть Хан-сан", — подумал Минато, покосившись на Марибель. Та стояла, опустив голову, то сжимая, то разжимая кулаки. На её лице была мрачная сосредоточенность — по всей видимости, она старалась убедить себя, что этим сценарием Тау просто пытается провоцировать её. "Интересно, как бы она отреагировала, узнай она, что всё это — истина? — спросила Эношима Джунко. — Насколько бы она была сломлена, когда узнала бы, что её подруга решила спасти собственную шкуру, бросив её умирать?" "Всё это просто постановка, — подумал Минато, отворачиваясь от Марибель и на секунду косясь на Эрику: та загадочно улыбалась, но в её глазах читалось одобрение. Похоже, Супер Детектив была вполне довольна их логикой. — На самом деле Усами-сан никогда бы не убила Фурудо-сан". В ответ на свои мысли Минато услышал тихий смех. Тем временем Тау решила, что пора вмешаться в действие. — Ну что, готовы сделать выбор, решающий вашу судьбу? — со смешком поинтересовалась она. Тау была настолько расслаблена, что все остальные невольно напряглись. Она вела себя так, будто это было обычное дело, и это не могло не пугать. Все в волнении переглянулись. Уж не ошиблись ли они? Сейчас ещё есть шанс изменить ответ, но когда они сделают свой выбор, будет уже слишком поздно. В какой-то момент взгляды окружающих сошлись на Минато. Они всё ещё чувствовали к нему доверие, всё ещё видели в нём лидера, даже Хитаги, которая присоединилась к их компании значительно позже, явно прониклась к нему уважением, наблюдая за их деятельностью. Супер Повелитель персон ещё раз хорошенько обдумал ситуацию. Конечно, сейчас они многим рискуют, но разве так было не всегда? Теория Хитаги выглядела достаточно убедительной, и он, наконец, огласил свой вердикт: — Пожалуй, да. Губы Тау растянулись в удовлетворённой улыбке. Она с видимым удовольствием нажала какую-то кнопку на подлокотнике своего трона, и в следующий миг из пола поднялись знакомые одноклассникам устройства. Некоторое мгновение колебаний — и каждый из них нажал на кнопку с изображением Супер Физика. Тау вновь улыбнулась. — Что ж, поздравляю — ваш выбор верен! — проговорила она и тут же добавила: — И в этот раз я не стану использовать скользких формулировок: убийца Фурудо Эрики — Усами Ренко, Супер Физик. Именно она в том сценарии спустила курок и прострелила голову нашей уважаемой Детективу-сан. После её слов в зале повисла тишина. Все молчали, выжидающе глядя на Тау. Та обвела зал скучающим взглядом: она надеялась, что реакция будет поживее. Даже Марибель со слегка дрожащими руками не казалась достаточно впечатлённой. Наконец, Тау тяжело вздохнула и прямо спросила: — Вы думаете, что я вру, верно? Все напряжённо молчали. Марибель закусила губу, чтобы не давать Тау той ответной реакции, которой она так хотела. Тау разочарованно поджала губы. Откинувшись в своём кресле, она протянула: — А зря! Пожалуй, в этом деле я была с вами как никогда честна: я не утаила ни малейшей улики, а в мотивах действий Физика-сан была предельно точна, даже разобралась с этой сложной ловушкой... — Какая нам разница? — всё-таки не выдержала Марибель. — Ты обещала, что выпустишь нас, если мы решим твою загадку, — мы решили. Что тебе ещё от нас нужно? Сколько ещё ты планируешь нас мучить здесь?! — Марибель сорвалась на крик. — Хан-сан, пожалуйста, не нервничай... — мягко начал Минато, видя, как её трясёт, как лихорадочно блестят запавшие фиолетовые глаза. Марибель покачала головой и закрыла лицо рукой. — Это просто отвратительно, даже учитывая, что всё это выдумка... — устало проговорила она. Тау запрокинула голову назад. — Кстати, Мечтательница-сан, вы когда-нибудь слышали о правиле фигур? — вдруг спросила кукла. Марибель вздрогнула и напряжённо уставилась на неё. Тогда Тау продолжила: — Дело в том, что у ведьм есть правило: они могут создавать истории с участием множества подвластных им людей, словно отыгрывать партию в шахматы, но эти "фигуры" никогда не поведут себя так, как не повели бы себя в реальной жизни. Иначе говоря, "невхарактерные" ситуации просто исключаются. Если это сделала фигура — значит, человек мог бы это сделать. — И вы клоните к тому, что Ренко бы стала убийцей? Невозможно! — отрезала Марибель, но её голос дрогнул. — Я знаю её достаточно хорошо, и я читала её дневник, так что могу с уверенностью сказать, что она бы никогда так не поступила... — Не поступила бы с вами, да? — насмешливо поинтересовалась Тау и тут же издевательски оскалилась. — А какие у вас есть конкретные доказательства? Собственное мнение да парочка дневниковых записей? Простите, а что оно всё против реальных мыслей человека? В отличие от вас, они мне доступны! — Сказать можно что угодно! — истерично воскликнула Марибель. — А смысл мне врать? — с вызовом поинтересовалась Тау. — Во-первых, точное попадание в характеры — важное умение для карьеры, которой я добиваюсь. Во-вторых... разве не нелицеприятная правда порождает самое глубокое отчаяние? — на этих словах Тау широко распахнула глаза и безумно засмеялась. И в этот момент Марибель больше не смогла бороться со своими сомнениями. Мысль, что Ренко действительно могла кого-то убить, что она, Марибель, всё-таки может многого не знать о подруге, въелась в мозг, дробя его на тысячу мелких осколков. Марибель запустила пальцы в волосы и зажмурилась. "Я не должна, не должна в это верить! — говорила она себе и тут же спрашивала: — Но почему же я не могу прогнать эти проклятые сомнения?!" Пока Супер Мечтательницу колотило от мысли, что её подруга могла оказаться убийцей, Минато чувствовал себя дурно совсем по другой причине. Слова Тау плотно засели в его голове, резонируя с нашёптываемыми Эношимой Джунко мыслями. Они как будто специально сговорились, чтобы окончательно свести его с ума со всех фронтов, чтобы уничтожить всё то, что делало его самим собой, всё то светлое, что проявилось в нём благодаря его друзьям. Всё это время Хитаги не сводила косого взгляда с Тау. Она смотрела на неё с непроницаемым лицом. Наконец, Хина ровным тоном произнесла: — Действительно. Именно правда ранит глубже всего. И то, что убийцей могла стать Усами-сан, — одна из таких правд. Я не могу её отрицать. Однако я предлагаю взглянуть на неё с несколько иной стороны. Марибель резко подняла на неё глаза, глядя со смесью ужаса и надежды. Сейчас Хитаги одновременно подтверждала её худшие опасения и давала то, чего ей так хотелось, — возможность разобраться в этой истории. Остальные также взглянули на Хитаги со смесью удивления и интереса. Особенно любопытной выглядела Эрика. Слова Хитаги смогли задеть что-то в её душе, что-то близкое и понятное, и теперь ей хотелось узнать, как именно она сможет это провернуть. Тем временем Хина продолжала: — Мы сейчас пытаемся доказать, могла ли стать убийцей Усами-сан или нет. Я же хочу посмотреть с другого угла. Что могло заставить Усами-сан пойти на преступление? Что могло подтолкнуть её к тщательному сокрытию улик и обману лучшей подруги? Какой грех она так хотела искупить и перед кем? — Хитаги вдруг таинственно улыбнулась и загадочно объявила: — У меня есть общий ответ на эти вопросы! В этот момент она медленно подняла левую руку, а затем аккуратно засучила рукав, закатав его до локтя. И тут все с удивлением обнаружили, что вокруг её руки была повязана резинкой какая-то бумага. Всё это время Хитаги прятала в рукаве свой козырь, и теперь пришло время его продемонстрировать. Едва завидев белый лист вокруг её руки, Тау изменилась в лице. Она явно узнала эту страницу с чуть оборванным краем, испачканную пятнами чая в нескольких местах, и её едва не затрясло от страха. И когда правая рука Хитаги потянулась было к резинке, чтобы отвязать лист и зачитать текст с него, Тау вдруг сделала одно резкое движение... Всё произошло стремительно. Не успела Хитаги и руку протянуть, как откуда-то справа сверху со свистом вылетела старинная гильотина. Миг — и оголённая до локтя левая рука с обмотанной вокруг неё бумагой отлетела на несколько метров в сторону. Хитаги несколько секунд стояла в ступоре с растерянным лицом, пока остальные в ужасе взирали на то, что осталось от её руки. При виде этого Марибель даже зажала рот, чтобы не вскрикнуть. Из-под сорванного гильотиной рукава торчали кроваво-красные ошмётки мяса, смешанные с осколками раздробленной ударом кости — и всё это было в крови. Кровь вытекала из оставшейся на месте половины руки, обагряя боковую часть чёрного платья Супер Азартного игрока и её левую ногу, капала на пол, собираясь в алую лужу. Хитаги продолжала растерянно хлопать глазами, никак не реагируя на произошедшее. Наконец, она медленно скосила глаза на то, что осталось от её руки. Тау в предвкушении наблюдала за ней. "Ну же, давай, пугайся! — мысленно подначивала она. — Испугайся, приди в ужас — у тебя ведь только что отрубили целую конечность!" Вслух же она назидательно произнесла, не скрывая насмешливой улыбки: — Ай-ай, Хицугири-сан, нехорошо! Бумажка-то явно из места, куда ученикам нельзя! Сколько можно нарушать правила и оставаться безнаказанной? Хитаги вновь моргнула, а затем медленно повернула к Тау голову. У неё была заторможенная реакция, будто она находилась в режиме замедленной съемки. Несколько мгновений она безо всякого выражения глядела на Тау. Кукла в нетерпении ждала реакции. Наконец, на лице Хитаги появились эмоции... вот только совсем не те, на которые Тау надеялась. Внезапно на лице Хитаги медленно расползлась безумная издевательская улыбка. Затем с её губ сорвался смешок, а затем ещё один и ещё, и постепенно они переросли в полноценный смех. Тау вздрогнула и скривилась, предчувствуя что-то очень и очень неприятное. Наконец, Хина прекратила смеяться. Она подалась вперёд, опёрлась оставшейся рукой на трибуну перед собой и снисходительно поинтересовалась: — Ты что, и правда надеялась, что я сейчас буду трястись в страхе и молить о пощаде? До чего же ты наивна, Тау! Какая жалость, что я уже окончательно потеряла связь с этим телом и не чувствую его боли, да? Правда, немного обидно за руку — я, всё-таки, старалась над дизайном... — Хицугири, ты вся бледная! — не выдержал и нервно воскликнул Ёшики. Хина медленно перевела на него по-детски любопытный взгляд и тут же пошатнулась. Всё-таки, она потеряла немало крови, и если бы она сейчас не держалась за трибуну рукой, то непременно упала бы на пол. Она на самом дела выглядела крайне неважно: её лицо приобрело нездоровый серовато-белый оттенок, из повреждённой руки продолжала течь кровь, ноги держали плохо, а в глазах начало мутнеть — собственно, это было единственное из ощущений Хитаги, которое Хиганбана прочувствовала явственно. Хина с досадой покачала головой и проговорила: — Эх, нехорошо вышло. Я совсем забыла, что Хитаги — человек, и потеря руки на ней всё равно отразится... Сейчас всё исправим! — заверила она с улыбкой и отпустила трибуну — для того, что она собиралась делать, ей нужна была рука. В следующие несколько мгновений остальные с некоторым недоумением наблюдали, как она делает странные жесты кистью за своей шеей, а затем вдруг взмахивает ей перед собой, подобно волшебнику, чтобы в конце изящно изогнуть руку и, мягко улыбнувшись, щёлкнуть пальцами. Тут же силуэт Хитаги пошёл трещинами, из которых затем полился яркий ослепительный свет. Все непроизвольно зажмурились, чтобы спустя пару мгновений раскрыть глаза и увидеть перед собой её. На месте Хитаги теперь стояла кукла — практически точная копия Тау. У неё была та же фарфоровая фигура с пышными формами, те же стеклянные голубые глаза, те же густые белые волосы длиной до поясницы, отливающие серебром. Однако её наряд, в отличие от Тау, выглядел торжественно и элегантно: плечи куклы укрывала чёрная накидка с алыми рюшами, чёрное платье с более пышной и длинной юбкой украшали красные оборки, а на поясе — тонкая нить бусин, и сбоку из-под красного банта в два ряда по её левому бедру спускались всё те же бусы. На голове у неё также был не шутовской колпак с бубенцами — её волосы были перехвачены чёрным ободком, слева украшенным алым цветком ликориса. Даже белые перчатки и сапоги, ничем не отличающиеся от оных у Тау, с этим нарядом смотрелись как-то изящнее. Кукла расслабленно улыбнулась, слегка приподняв краешки губ — их левая половина была чёрная, а правая — красная, — и оглядела зал. Наконец, она знакомым голосом, так смутившим некоторых пару дней назад, произнесла: — Что ж, настало время адекватно представиться. Или, как сказали бы оба моих немногочисленных англоговорящих приятеля — time for proper introduction! — Она мило хихикнула, а затем её на лицо вновь вернулось прежнее мягкое выражение. Взяв края юбки пальцами, кукла сделала глубокий реверанс и громко объявила: — Разрешите отрекомендоваться — седьмая кукла из "цветочной" коллекции одного мастера, не заслуживающего здесь упоминания, Хиганбана!