Changing Seasons (1/1)

— Что-о-о-о?! Хитаги поморщилась, а затем взглянула на брата, чуть поджав губы и сложив брови домиком. Ей подумалось, что вопль Дэймона сейчас был слышен в соседних комнатах, даже несмотря на звуконепроницаемые стены. Правда, после казни Супер Актёра по соседству остался лишь один человек, поведение которого как раз и вызвало такую бурную реакцию у Супер Мечника. Сейчас на лице Дэймона отражалась смесь удивления, ужаса, праведного гнева и чего-то подозрительно похожего на жажду крови. Он стал расхаживать по комнате, бормоча что-то себе под нос, и то заламывал руки, то хватался за голову. Наконец, он остановился напротив Хитаги, потёр виски, сделал глубокий вдох в попытке немного успокоиться и осторожно уточнил: — Я точно не ослышался? Ты сказала, что он тебя обнял и поцеловал? — В глазах несчастного Дэймона читалась слабая надежда. Хитаги устало вздохнула и потёрла переносицу. — Именно так, обнял и поцеловал, — подтвердила худшие опасения брата она. Затем Хитаги приложила палец к губам и задумчиво произнесла: — Знал бы ты, насколько у него выпирают рёбра. Я, конечно, видела, что он худой, но не думала, что настолько... — Это не важно! — раздражённо прервал её рассуждения Дэймон. Он страдальчески закатил глаза, но тут же гневно заскрипел зубами и прошипел: — Я его придушу... — Я бы не советовала: тут за убийство казнят либо тебя, либо всех остальных, в том числе и меня, — заметила Хитаги, склонив голову набок. Дэймон раздражённо щёлкнул языком и вновь принялся расхаживать по комнате, приговаривая: "Как бы наказать эту дерзость? Может, его побить? Пусть знает, как распускать руки, особенно с моей сестрой!" Хитаги некоторое время наблюдала за ним, сидя на кровати и подперев лицо руками, а когда ей надоело, принялась изучать аккуратную обстановку комнаты брата и заметила, что стопка книг на его прикроватной тумбочке стала ниже: пропал "Айвенго". "Видимо, уже дочитал, — подумала Хитаги. — Что там у него дальше? Король Артур?.." К этому моменту Дэймону удалось немного успокоить гнев, и теперь он часто дышал через ноздри, отчего они раздувались и придавали ему некоторое сходство с разъярённым быком. С выдохом он плюхнулся на кровать за спиной сестры и сел, опершись подбородком на сцепленные в замок руки. — Так что было дальше? — хрипло поинтересовался он, не глядя на Хитаги. Хитаги подняла глаза к потолку, закинула ногу на ногу, сама откинулась чуть назад, уперев руки в кровать, и продолжила рассказ: — Итак, после поцелуя он отстранился и, некоторое время глядя мне в глаза, спросил, хочу ли я продолжить... Дэймон поперхнулся воздухом от возмущения и шока, и Хитаги почувствовала, как он подскочил на месте. — ...а ты? — с трепетом спросил он, теребя складку на покрывале. — Я сказала нет, — мгновенно ответила Хитаги. Дэймон вновь подскочил на месте, но уже от радости. Он повернулся к сестре с счастливой улыбкой и, не удержавшись, заключил её в объятия. Такой бурной реакции Хитаги просто не ожидала, и в следующее мгновение оба повалились на постель, потому что она не удержала равновесия из-за буквально повисшего на её шее Дэймона. Ещё некоторое время она наблюдала, лежа на кровати, как рядом с ней смеялся абсолютно счастливый брат. Его поистине детское веселье вызвало умилённую улыбку у Хитаги, и она почувствовала неожиданную лёгкость. В этот момент она ощущала себя действительно уютно рядом с братом. — Я так понимаю, моим ответом ты доволен, — ухмыльнулась Хитаги, лукаво прищурившись, и в порыве внезапного веселья взлохматила рыжие волосы брата. Тот не особо возражал. В этот момент он как раз пытался как-нибудь подняться. — Вполне, — с усмешкой подтвердил Дэймон и, наконец-то вытащив руку из-под сестры, сел по-турецки. Хитаги же предпочла просто перевернуться на живот и подпереть лицо руками. — Кстати, ты не думал отрастить волосы? — вдруг поинтересовалась она, без особых успехов пытаясь поудобнее устроиться. — У тебя и так довольно длинные для парня, а я бы смогла плести тебе хвостики... или косички. — Хватит пытаться сделать из меня девочку, — шутливо надулся Дэймон. Затем он покачал головой и попросил: — Вернёмся к предыдущему разговору. Как он отреагировал? Был разочарован? Возмущён? Оскорблён? Растерян? Вопросы сыпались без перерыва, а в глазах мечника играли огоньки довольного предвкушения. Ещё бы, любой вариант развития событий оставит Дэймона довольным. Или нет. — Ну, сначала он действительно растерялся, — Хитаги кивнула, насколько позволяла поза. — А потом усмехнулся. И ещё раз. В конце концов он сделал несколько шагов назад и рассмеялся. От души так рассмеялся, даже в какой-то момент не смог стоять и сел на ближайший стул. Смеялся он долго, буквально покатывался. В какой-то момент я начала беспокоиться, всё ли с ним в порядке. Потом он вроде отсмеялся, хотя продолжал периодически хихикать, и, утерев слёзы... — Стоп, откуда слёзы? — не понял Дэймон, растерянно хмуря брови. — Дей, ну я же сказала. Он действительно долго смеялся, — Хитаги обиженно надула щёчки. — Короче, он похлопал мне и сказал, что я первая девушка, которая его отшивает после всего. Затем он ещё раз спросил: "Точно нет?" Сомневаюсь, что он на что-то надеялся... Ну, я и повторила свой ответ. — А он? — с интересом спросил Дэймон. — Пожал плечами, развернулся и ушёл, — Хитаги также сделала движение плечами. — Кстати, уже в коридоре он пел что-то про "I can't get "no". Дэймон злорадно усмехнулся. Пусть он ожидал большего разочарования от Марти, но поведение Хитаги оставило его довольным. Неожиданно Хитаги поднялась на руках и села на край кровати, свесив ноги. С задумчивым видом она смотрела в пол. — В чём дело? — обеспокоенно поинтересовался Дэймон, подсаживаясь рядом. Некоторое время Хитаги напряжённо молчала. Наконец, она нахмурилась и серьёзно спросила: — Дэймон, у меня когда-нибудь был парень? Дэймона вскинул одну бровь и покачал головой. — А девушка? — не унималась Хитаги. — Да ты что! — в ужасе воскликнул Дэймон. Хитаги повернула голову к нему и, склонив её чуть набок, внимательно взглянула в честные глаза Дэймона. Тот обеспокоенно смотрел на неё в ответ. Наконец, Хитаги отвернулась, закрыла глаза и вздохнула. Дэймон в беспокойстве взял её руку. Хитаги сдавленно произнесла: — Понимаешь, я бы не сказала, что Марти-сан мне не нравится. Наверное, ответ скорее "нравится", но... Когда он меня поцеловал, я не почувствовала того, что обычно чувствуют девушки в каких-нибудь романах... да и любые нормальные девушки. Вместо этого, я почувствовала себя так странно... словно всё это происходит не со мной, а я наблюдаю за миром чьими-то чужими глазами, не разделяя ощущений с этим человеком. Да, пожалуй, так, — Хитаги кивнула сама себе, не меняя выражения лица. Дэймон чуть сжал её ладонь и, когда она взглянула на него с какой-то мольбой, ободряюще улыбнулся. — Знаешь, я думаю, что тебе это показалось, — проговорил он. — Наверное, это оттого, что ты просто пока не готова к отношениям... — В семнадцать лет? Или сколько там мне... — Хитаги скептически вскинула одну бровь. — Возраст — не показатель, — важно заявил Дэймон. — К тому же, ты просто слишком заинтересована в азартных играх. Может быть, поэтому тебе не хочется встречаться с кем-то? Ну, то есть, оно не кажется таким интересным... — Дэймон растерянно пожал плечами. Хитаги благодарно улыбнулась. Его объяснение не до конца удовлетворило её, но она не собиралась с ним спорить. Зачем, если он так старается ей помочь? Внезапно Дэймон непроизвольно сильнее сжал её руку. — А что до Флая-сана, — серьёзно заговорил он. — Я ещё найду способ с ним разобраться, пусть и не стану его убивать или делать что-то подобное... — И не надо, — поспешила заявить Хитаги, осторожно доставая свою руку из его ладони. — Я сама с ним разберусь. Он же не к тебе приставал... И не делай такое недовольное лицо, — попросила она, видя недоверие Дэймона. — Я знаю, что делаю. К тому же, если твоя помощь понадобится, я немедленно тебе скажу. Хорошо? — Хитаги заискивающе улыбнулась. Дэймон вздохнул. Что ему ещё остаётся, кроме как согласиться?*** С того дня, как Ёшики сделал шаг навстречу идеям Минато, он стал всё больше времени проводить в компании Супер Повелителя персон и Боксёра. В какой-то момент Кишинума вдруг осознал, что одиночество имело для него лишь губительное влияние. Возможно, он просто отвык от борьбы со своими мыслями, а может, интуитивно чувствовал, что без помощи остальных нельзя выбраться, но итог был один: он почувствовал важность сотрудничества. К тому же, с этими двумя Ёшики не мучило безделье: вместе они много обсуждали устройство ловушки, в которой оказались, и придумывали различные варианты выбраться из неё. Это также хорошо отвлекало от волнений, не покидавших его с тех пор, как он услышал ту злополучную аудиозапись в видео-аудио комнате. И сейчас они как раз занимались разговором об академии, сидя на скамейках в раздевалке при большой ванной. — Если подумать, то мы всё ещё слишком мало знаем, — сделал неутешительный вывод Минато. — На данный момент нам известно только то, что Тау очень могущественна, но мы совершенно не представляем, каким образом она сумела нас всех тут собрать, — Минато устало вздохнул. Этот разговор повторялся уже не в первый раз, но в ходе каждой беседы они находили всё новые и новые идеи. Вот и сейчас Акихико, внимательно выслушав товарища, вдруг задумчиво произнёс: — А что, если злодей не один? — Только этого нам не хватало! — воскликнул Ёшики. — Будто бы одного сумасшедшего было мало... — Почему ты так думаешь, Санада-семпай? — поинтересовался Минато, сцепив руки в замок и с интересом глядя на товарища. Акихико поднялся с места и принялся расхаживать по помещению. — Ну, я просто предположил, что раз наш злодей — кто-то очень сильный, то не может быть так, чтобы это было несколько... существ, объединивших свою мощь? — пояснил он. — Я, конечно, не слишком разбираюсь в этой магической чепухе, но что, если это так? — Кстати, ты на собрании сказал одну интересную вещь, — вспомнил Ёшики. — Ты говорил, что Фурудо может быть заодно с Тау. — Я всё ещё допускаю такую возможность, — заявил Акихико. — Серьёзно, она ведёт себя так, словно ей ничего не грозит, — вспомнить хотя бы первый суд, когда она нарочно вела нас по ложному следу. На лице Акихико отражалось искреннее возмущение. От одной мысли о поведении Эрики он становился раздражительным. Минато и Ёшики давно успели понять, что так разозлить их товарища могут только трое в этом месте: Тау, Эрика и Марти. Минато тяжело вздохнул. — Неприятно думать, что один из нас хочет, чтобы мы застряли тут навечно, — признался он. — Да наверняка это она! — убеждённо воскликнул Ёшики. — Кто тут ещё может желать остаться в этой дыре навсегда? Акихико резко остановился, повернулся к собеседникам и без тени сомнения заявил: — Флай. Минато устало покачал головой. — Ну кто бы сомневался, что ты так ответишь... — пробормотал он. — Ну не знаю, — с сомнением проговорил Ёшики. — По-моему, он просто слишком беззаботный. — "Слишком беззаботной" можно назвать Хицугири, — горячо возразил Акихико. — Разве вы не помните, что он заявил после второго суда? Что пытаться выбраться вместе с остальными он не намерен, но "готов помочь". Да наверняка он просто хочет узнать информацию для Тау! Кто знает, может она уже в курсе, о чём мы говорили на прошлом собрании? — Акихико с каждым словом всё больше горячился и в какой-то момент принялся размахивать руками. Наконец, он сокрушённо заключил: — Не стоило нам его звать туда, как и Фурудо! Слова Акихико заставили Ёшики задуматься. Неужели, Супер Барабанщик действительно работает с Тау? Чем дольше Супер Хулиган размышлял об аргументах нового товарища, тем убедительнее они начинали ему казаться. А вот Минато они не заставили изменить точку зрения. — В твоих словах, конечно, есть смысл. Но что если ты ошибаешься? — неожиданно встал на защиту Марти повелитель персон. На удивлённо вскинутые брови товарища он пояснил: — Может быть так, что он не "попался в ловушку", а пришёл сюда добровольно? Ты заметил, что он не удивился, когда Октавиан-сан на прошлом суде призналась, что она всё это время находилась тут по своей воле? Может, это потому, что он и сам такой же. Поэтому он и не хочет покидать академию — пока не добьётся своей цели. — И какая же это может быть цель? — поинтересовался Ёшики. Минато пожал плечами. Акихико скептически покачал головой. — И всё-таки я ему не доверяю, — отрезал он. — А кому тогда ты можешь доверять? — полюбопытствовал Минато. Акихико немного опешил от неожиданного вопроса и удивлённо взглянул на товарища: тот выглядел совершенно серьёзным. Тогда боксёр перевёл взгляд на Ёшики, а затем снова на Минато. Наконец, он без тени сомнения ответил: — Вам двоим. Минато польщённо усмехнулся. Ёшики также ухмылялся. — Ага, учитывая, что на любом суде я оказываюсь в числе подозреваемых, — заметил он и, чуть подумав, добавил: — Собственно, как и ты сам. Акихико понимающе вздохнул. — Неудивительно, — заметил Минато. — Вы тут выглядите как самые сильные, вот вас немного и побаиваются. — Почему-то с Супер Мечником такого не происходит, — обиженно хмыкнул Ёшики. — Он просто не выглядит достаточно внушительно, — добродушно усмехнулся Акихико. — Да и мне кажется, что он хороший парень. Думает о других, заботится о сестре... — ...и так же, как ты, недолюбливает Флая-сана, — закончил за него Минато, с улыбкой качая головой. Акихико хмыкнул и поджал губы. Ну да, он действительно испытывал к Дэймону некоторую симпатию, основанную на солидарности, но боксёру уже начало казаться, что его друг издевается над ним. "И почему он всегда оправдывает этого?.." — подумал он. — Я так понимаю, ты не подозреваешь его в заговоре, — заключил Ёшики, кивнув. Затем он перевёл взгляд на Минато и проговорил: — А ты, кажется, можешь сказать то же самое о Хан-сан, да? Минато некоторое время колебался, задумавшись, а затем кивнул. — Верно. Она сейчас слишком подавлена смертью подруги. Какие уж тут заговоры! — Уж не полюбилась ли она тебе? — вдруг усмехнулся Ёшики. Минато мотнул головой и с лёгкой, чуть снисходительной усмешкой взглянул на него, вскинув брови. Всё его выражение будто говорило: "Ну что за глупости!" Хотя с другой стороны, повелитель персон понимал, откуда такие мысли: всё время, что он не проводил с Акихико и Ёшики, он отдавал на поддержку Марибель. Он чувствовал, что сейчас ей как никогда нужен кто-то, готовый протянуть руку помощи, и просто не мог её бросить. К тому же, с тех пор как она рассказала ему правду о себе, он чувствовал, что она видит в нём надёжного человека, и просто не мог не оправдать её надежд. Пока ему это удавалось: Минато не рассказал тайну Марибель даже товарищам. Он знал, что этим предал бы девушку, и не мог позволить ей отдалиться от него сейчас, когда её состояние так плачевно. "Её нельзя оставлять одну", — твёрдо решил он.*** — Так и знала, что вы здесь, — удовлетворённо кивнула Хитаги, приметив за одним из столиков в дальней части столовой знакомую фигуру, едва дверь открылась. Марти также заметил её и приветливо махнул рукой. — Становлюсь предсказуемым? — усмехнулся он, наблюдая, как Хитаги без лишних слов подходит ближе и, обведя взглядом стол перед собой, предложил: — Будешь йогурт? — Нет, спасибо, — Хитаги отрицательно мотнула головой. — Я присяду? — она кивнула на стул напротив. — Конечно, — Марти пожал плечами, попутно взяв в руки упаковку с йогуртом и отработанным движением сорвав с неё шелестящую фольгу. Рядом с ним слева стояла чашка горячего чая (судя по пару, слишком горячего), а справа покоились пустые коробочки — собратья той, что сейчас была у него в руках. Повисло молчание, во время которого Хитаги пыталась придумать, с какой из мыслей ей лучше начать разговор. Марти некоторое время выжидающе смотрел на неё, но ему довольно быстро наскучило. Тогда он подхватил чайную ложку, до этого спокойно лежавшую на салфетке, принялся вертеть её пальцами и по совершенно не понятной Хитаги причине не торопился применять по прямому назначению. Наконец, Хитаги склонила голову набок и заговорила: — Вообще, я пришла обсудить нашу последнюю встречу. В первой вещи я уже убедилась, глядя на вас. — И в какой же? — Марти попытался так же склонить голову набок, но шея Хитаги оказалась гибче, поэтому вышло это у него не настолько впечатляюще. — В той, что вы живы, — ответила Хитаги и не сдержала чуть пугающей ухмылки. — А то вы так сильно смеялись, когда уходили, что я начала волноваться, что вы задохнётесь. Марти рассмеялся. — Тронут твоей заботой, — улыбнулся он. — Ну, тут есть ещё и эгоистичные помыслы: если бы вы умерли, Тау могла бы счесть виновницей вашей смерти меня. А мне пока не особо хочется на место преступников, знаете ли... — спокойно заметила Хитаги, и её губы дрогнули в подобии усмешки, когда Марти осёкся и отвёл взгляд, не сумев сдержать кривой ухмылки. Под насмешливым взглядом довольной Хитаги он, наконец, принялся за свой йогурт. Супер Азартный игрок добилась внезапно возникшей цели заставить его растеряться и приготовилась к следующему шагу. Хитаги подняла глаза к потолку. Выдержав паузу, она вновь заговорила: — Итак, возвращаясь к изначальной цели моего визита, я хотела расставить по местам все события вчерашнего дня. Пожалуй, за то, что вы сделали, порядочная девушка должна бы устроить скандал или хотя бы начать обращаться с вами горделиво-холодно, но... — Хитаги взглянула на собеседника и внезапно недовольно нахмурилась. Строгим тоном она потребовала: — Марти-сан, прекратите баловаться ложкой! Вы убиваете мой серьёзный настрой. Марти на мгновенье застыл, но всё-таки послушался и отложил ложку, которую до этого держал во рту и покачивал наподобие травинки. Затем он принял прежнюю позу — подпёр лицо руками, чуть подавшись вперёд — и невозмутимо заявил: — Я всё слушал, не волнуйся. Порядочные девушки бы оскорбились, да и многие непорядочные тоже обычно оскорбляются... — он криво усмехнулся, нагло глядя Хитаги в глаза. Не встретив ответной улыбки, Марти в момент сделал серьёзное выражение глаз (пусть на его лице всё ещё играла расслабленная ухмылка), выпрямился и, сцепив руки в замок на столе, поинтересовался: — И чего же ты от меня хочешь? Хитаги прикрыла глаза и со вздохом объявила: — Откровенного объяснения. Марти некоторое время помолчал, а затем заговорил: — Ну, начнём с того, что я на самом деле тебя не люблю... — Да ладно?! — перебила его Хитаги своим возгласом и, сделав наигранно шокированное лицо, закрыла рот руками. — А я-то думала... Чем вы ещё собираетесь меня удивить, Марти-сан? Земля на самом деле круглая? Вы весите меньше ста килограмм? — Хех, ну, досадно, что это было настолько очевидно... — криво усмехнулся Марти. — И почему у меня не могут быть тяжёлые кости, например? — Нашли к чему придраться... — обиженно надулась Хитаги. — Хорошо, а теперь серьёзно, — Марти откашлялся, прежде чем продолжить. — Ну да, не люблю. Я просто решил немного развлечься. Можешь начинать скандал на тему того, что я тебя использовал и какой я плохой. Мне всегда интересно это выслушивать, особенно если в тираде проскальзывает что-нибудь оригинальное. Марти подпёр подбородок сцепленными в замок руками и, очевидно, приготовился слушать. Хитаги молчала. На её лице явно отражалось раздражение: ноздри раздувались, а брови над зажмуренными глазами сошлись на переносице. Наконец, она в сердцах воскликнула: — Как так можно?! Марти расслабленно прикрыл глаза и медленно кивнул сам себе: начало показалось ему не очень оригинальным. Но последующая часть заставила его ошарашенно в упор смотреть на Хитаги, не мигая и пытаясь понять, по какому принципу работает мозг этой девушки, потому что такого он уж точно не ожидал. — Как можно было всё так безбожно испортить?! — возмущённо продолжила Супер Азартный игрок и принялась отчаянно жестикулировать. — Худшего способа угробить такую отличную схему и не придумаешь! Да это как если бы я идеально блефовала всю игру, а потом в конце просто показала сопернику, что у меня пара двоек! Да это... У вас вообще есть совесть?! Ну ка-а-ак, как так можно?! — страдальчески протянула Хитаги, закатив глаза и театрально приложив руку ко лбу, чтобы тут же передвинуть её на макушку, словно пытаясь придержать какой-то головной убор. Марти ещё несколько секунд сидел с раскрытым ртом, переваривая полученную информацию, а затем моргнул и осторожно поинтересовался: — То есть, тебя злит не то, что я пытался тебя использовать в не самых приличных целях, а то, что мне это не удалось? — Вам бы всё равно это не удалось, — фыркнула Хитаги, скрестив руки на груди. — Если я долго общаюсь с человеком, каким бы хорошим вруном он ни был, я постепенно начинаю понимать, когда он лжёт. А это ну слишком уж очевидная ложь, чтобы не заметить её на этом этапе... А что до вас, то меня разочаровал тот факт, что вы не сумели играть до конца.

— А-а-а... — только и смог протянуть Марти. — И да, кстати, что вас так развеселило? — поинтересовалась Хитаги, склонив голову набок. — А, ну ты просто первая девушка, которая сказала мне "нет", — Марти пожал плечами и, видимо, чтобы немного успокоить нервы, отпил чаю. — Вот как? — Угол наклона её головы стал ещё больше. — И много у вас было девушек до этого? Марти отставил чашку и с интересом взглянул ей в глаза. — Ты действительно хочешь знать? — таинственным тоном поинтересовался он. Получив в ответ короткий кивок, он пожал плечами и произнёс: — Много. Действительно много. И, судя по всему, ни одна из них не была достаточно умной. Некоторые после ещё пытались наладить со мной отношения, но со скандалом уходили, когда я им рассказывал правду. Пожалуй, из-за этого-то у меня и нет друзей, — Марти криво усмехнулся. — Из-за того, что вы используете девушек? — уточнила Хитаги. Она выглядела заинтересованной. Марти кивнул. — Я просто не вижу смысла этого не делать. Эти девушки почти ничего из себя не представляют. Пустышки. Только и есть, что личико да фигура. У них даже поведение до жути жалкое и предсказуемое. Они прямо как чайные пакетики: выжимаешь всё, что можно, а затем выбрасываешь. Хотя чай я люблю больше. Марти украдкой взглянул на Хитаги: та задумчиво слушала. Тогда он продолжил: — А что до парней, то они обычно либо завидуют, либо не понимают, как можно быть такой скотиной (твой правильный брат как раз относится к этой группе, например). К тому же, немногие выносят мой характер. — Брайтон-сан, похоже, выносила, — заметила Хитаги. — Ну, Джен — отдельная история, — произнёс Марти, помрачнев. — Возможно, тебе не кажется, что я жалею о её смерти, но тут всё не так просто. И да, мне действительно жаль. Она, собственно, ни в чём не виновата. Ей просто... не повезло. — Марти покачал головой и попросил: — Послушай, давай сменим тему? — Пожалуйста, — Хитаги пожала плечами. — Мне вот интересно, раз вы встречаетесь только с "пустышками", значит, считаете меня одной из них? — Боже, нет, — Марти рассмеялся. — Просто у меня тут выбора не было: либо все слишком хорошие, а таких мне развращать не хочется, либо мисс Эрика, к которой я бы лично побоялся с такими предложениями приставать. Ну, может, мисс Уширомия была бы как раз, но она гитаристка, а на скромниц и гитаристок у меня... есть некоторые обстоятельства, — на этих словах Марти отвёл взгляд и вздохнул. Затем он вновь повернулся к Хитаги и улыбнулся: — А вот ты здесь самая интересная: мало того, что блондинка, которых я очень люблю, так ещё и с тобой весело. Плюс ты, можно сказать, сама ко мне тянулась. Или я не прав? — Марти усмехнулся и лукаво прищурился. Хитаги слегка улыбнулась в ответ. — Не стану отрицать, — проговорила она, глядя на Марти из-под полуопущенных ресниц. — Вы также показались мне интересным человеком. И это впечатление никуда не делось. Более того, — Хитаги подняла глаза на него, — я бы совсем не хотела прерывать общение с вами. — Даже после всего того, что я тебе только что рассказал? — Марти удивлённо вскинул брови. Хитаги с улыбкой кивнула. — После всего этого вы начали вести себя более искренне, а я это ценю, — объяснила она. — До этого вы пытались строить из себя непонятно кого, а мне всё хотелось узнать, кто же вы на самом деле. К тому же, с вами на самом деле интересно, и этого у вас уж точно не отнимешь. Марти усмехнулся и, подперев лицо рукой, проговорил: — Значит, ты хочешь продолжить со мной водиться? Ты действительно... немного странная. Оригинальная, я бы сказал. У остальных девушек последним взаимодействием со мной оказывалась максимум пощёчина. — Марти вновь усмехнулся, рефлекторно потирая щёку при воспоминании о подобных расставаниях. После небольшой паузы он осторожно поинтересовался: — Ты предлагаешь мне дружбу, я правильно понял? Его вопрос заставил Хитаги поднять глаза к потолку, приложить палец к губам и ненадолго задуматься. Наконец, она медленно, словно неуверенно кивнула и тут же пожала плечами. — Что-то такое, — беззаботно заявила она. — И ты не боишься, что я не смогу вести себя подобающе? У меня, как можешь догадаться, друзей не было очень давно, — Марти криво усмехнулся. Хитаги вернула ему усмешку. — Я всё равно этого не замечу, — заявила она. — Я тоже не знаю, как это — подобающе. Марти оценивающе посмотрел на Супер Азартного игрока: девушка мило улыбалась. Ему подумалось, что она со своей приветливостью вполне могла бы завести множество товарищей, но большую часть бы постепенно оттолкнули некоторые её причуды. После этой беседы Марти больше чем когда-либо уверился, что у Хитаги довольно своеобразное мышление, заточенное больше под игры, чем под повседневную, скучную жизнь. Ей словно было плевать на "правильный" образ жизни и обычную мораль. Можно сказать, она выглядела как некто не от мира сего. "Такое мало кто поймёт", — заключил Супер Барабанщик. — Кстати, — вновь заговорил он, — а в какой момент ты поняла, что я вру? — Вы о вчерашнем-то? Сразу, я думаю, — Хитаги пожала плечами. Затем она снова сердито, как мать нашкодившего ребёнка, нахмурилась и строго посоветовала: — И да, в следующий раз после признания в любви не смотрите на девушку взглядом насильника, это производит слишком странное впечатление. Марти недоумённо моргнул, а затем не смог сдержать смешка. — Ну уж прости, в этот раз поторопился, — фыркнул он, а затем, немного отсмеявшись, протянул: — М-да-а, впервые встречаю девушку, которая учит меня... как же это у вас называется?.. pick up other girls. На это замечание Хитаги обиженно надулась. — Я учу вас не "кадрить девушек", — поправила она, — а следовать выбранной схеме, если ей ничто не мешает, до конца. — Хорошо-хорошо, — Марти закивал, явно не обращая должного внимания на её слова, что заставило её недовольно надуть щёки. — Кстати, раз уж ты решила относиться ко мне по-дружески, то может избавишься от этих официозов?

— Избавиться от официозов? — задумчиво повторила Хитаги. Некоторое время она размышляла над этим вопросом под чутким наблюдением допивающего чай Марти, а затем с дружелюбной улыбкой кивнула. — Хорошо, — сказала она. — Если тебе так больше нравится, я сменю свою манеру разговаривать... Марти-сан. — Ты издеваешься? — задал Марти риторический вопрос, на который ставшая ещё шире улыбка Хитаги отвечала намного красноречивее любых слов. Наблюдая за ней, Марти страдальчески закатил глаза и вздохнул. А Хитаги в этот момент чувствовала себя просто прекрасно. "Ещё из одной игры я вышла победителем", — удовлетворённо думала она, тепло улыбаясь своему новому официальному другу.*** Тем утром Дэймон проснулся с мыслью, что обязательно произойдёт что-то нехорошее. Он не мог понять, почему, но его чутьё упорно твердило, что что-то назревает. Интуиция крайне редко подводила Супер Мечника, так что он, полный наихудших предчувствий, в волнении направился в столовую. Когда двери открылись перед ним, он застал на первый взгляд обыденную картину: одноклассники сидели за столами над тарелками завтрака. Вот только что-то напряжённое чувствовалось в этой атмосфере. "Или это просто я себя накручиваю?" — с слабой надеждой подумал Дэймон и огляделся внимательнее. Вроде, всё как обычно... вот только взгляд Супер Мечника невольно остановился на Эрике. Уж слишком странной показалась ему расслабленная улыбка Супер Детектива. Причина её обнаружилась, едва Дэймон взглянул в том же направлении, что и Эрика. Там, неподалёку от стойки, за которой положено было находиться продавцу, смеряли друг друга далеко не дружелюбными взглядами Супер Боксёр и Супер Барабанщик. "Ну кто бы сомневался", — подумал Дэймон. Склоки этих двоих были вполне привычным делом, и обычно он бы просто прошёл мимо и не придал бы этому никакого значения... Но всё-таки что-то продолжало упорно тревожить мечника. Оценка ситуации заняла от силы пару секунд. С неспокойным сердцем Дэймон прошёл к столику, где расположилась Хитаги. — Что-то происходит, да? — напряженно спросил он у сестры. Хитаги пожала плечами. — Да вроде ничего особенного. Санада-сан и Марти-сан опять ругаются. Дэймон на это ничего не ответил. Он смерил оценивающим взглядом сначала Хитаги, а затем эту парочку, которая всё никак не могла поладить. Чувство приближающейся бури никуда не делось, а напротив, нарастало с каждой секундой. А тем временем Акихико, похоже, удалось вывести Марти из терпения. Барабанщик больше не изображал развязность, он не мог сдержать язвительной ухмылки. — Послушайте, мистер Санада, — отчётливо проговорил он, — я тут не единственный, как вы выразились, "странный". Так чего же вы так пристали именно ко мне? Акихико хотел было что-то сказать, но его опередила Хитаги со своей версией объяснения. — Ты просто плохо шифруешься, Марти-сан. И при этом не слишком откровенно всех презираешь. — Хитаги даже не пыталась скрыть своего многозначительного взгляда на Эрику, но ни она, ни кто-либо ещё не обратил на этот открытый выпад внимания. Всех слишком занимал конфликт барабанщика с боксёром, на момент прихода Дэймона продолжавшийся уже некоторое время. От этих двоих будто веяло неприкрытой враждебностью друг к другу. Дэймона же в этот момент неприятно удивила ещё одна деталь: он заметил, как Хитаги просто обращается к Марти. Всё это только усугубляло его тревожность. — О, ну, может, потому что ты слишком выставляешь напоказ своё наплевательское отношение ко всем? — саркастически проговорил Акихико. — Сложно доверять тому, кто воспринимает смерти товарищей как развлечение, знаешь ли! — Это чью же смерть я воспринимаю как развлечение? — язвительно поинтересовался он. — Может, Джен? Ты, кажется, хорошо с моей кузиной поладил, да? Теперь ты обвиняешь меня в том, что я по ней не убиваюсь? Ха! — с губ Марти сорвался саркастический смешок. Он уже перестал скрывать раздражение и в открытую скрипел зубами. — Да дело не в том, что ты не убиваешься! — злобно воскликнул Акихико, сжимая кулаки и усиленно сдерживаясь, чтобы не врезать собеседнику. — А в том, что тебе просто плевать... — О, и как же это вы поняли, мистер Телепат?! — Марти склонил голову набок и гневно фыркнул. — Мысли мои прочитали, ага... Тогда, может быть, вы и про то, зачем я сюда пришёл, знаете? Знаете, что я осознавал, что тут будут умирать люди и могу умереть я сам? — Его тонкие сухие губы скривились в издевательской ухмылке. Акихико от этого заявления даже опешил и не нашёлся, что ответить. Многие, как и Супер Боксёр, смотрели на Марти в шокированном исступлении и недоумении, отчего барабанщик отвернулся и раздражённо щёлкнул языком. Первым, как ни странно, пришёл в себя Ёшики. — Но разве не странно, что ты, как ты говоришь, пришёл по своей воле на возможную смерть? — заметил он. — В смысле? — быстро встрепенулся Марти и с интересом взглянул на Ёшики. Тот спокойно объяснил: — Ну, это может значить, что ты по какой-то причине можешь быть заодно с тем, кто заварил всю эту кашу. Марти от такого обвинения скрестил руки на груди и, вскинув брови, несколько секунд удивлённо таращился прямо на Супер Хулигана. Тот отвечал на это серьёзным взглядом. Наконец, Марти усмехнулся, а затем ещё раз... Всё это напомнило Дэймону ситуацию, описанную Хитаги. И действительно, через мгновение Супер Барабанщик уже заливался смехом. — Что тут такого смешного?! — оскорблённо воскликнул Ёшики. Марти совершенно не обратил на него внимания. Вместо этого он, отсмеявшись, повернулся к своему прежнему собеседнику, который явно поддерживал мнение Ёшики, и насмешливо заметил: — Что, мистер Санада, обратили мистера Найта в вашу веру? И Марти вновь засмеялся. Этот комментарий возмутил уже обоих. Но ни Акихико, ни Ёшики не стали спорить. Вместо этого Кишинума, весь раскрасневшийся от гнева, поднялся с места, быстрыми шагами приблизился к Марти и размахнулся, чтобы ударить его по лицу. Барабанщик едва успел увернуться от удара, который, несомненно, мог бы сломать ему пару зубов и нос. Послышался чей-то испуганный вскрик. — Занятия фехтованием всё-таки не прошли даром... — изрёк Марти, потирая нос, в паре миллиметров от которого прошёл кулак Ёшики. — А вы, между прочим, могли бы разбить мне лицо, мистер Найт. Знаете, что лицо — важная часть моего образа как музыканта? — Мне плевать! И прекрати меня так называть, — процедил Ёшики, потирая правый кулак левой рукой. — "Киши" в моей фамилии не имеет ничего общего с рыцарем. — Ну извиняюсь, я до сих пор не могу разобраться с вашими иероглифами и их тысячами значений. — Марти пожал плечами, видимо, окончательно успокоившись. — Да что с тобой разговаривать! — Акихико раздражённо выдохнул и, махнув рукой, отправился к своему месту. Этот комментарий заставил Марти заметно оживиться. Он буквально подскочил на месте и будто бы радостно воскликнул: — О, так вы объявляете мне бойкот? Акихико остановился и резко повернулся к нему: на лице Марти отражалась наглая насмешка. — Можешь считать и так. — Акихико криво ухмыльнулся. — Судьбу лучше не испытывать. Марти усмехнулся. Он сделал шаг вперёд и, подняв руки, торжественно объявил: — Хорошо! С этого дня я официально рву связи с кем бы то ни было из вашей компании. Я не стану нервировать и провоцировать вас своими словами, а все встречи со мной могут произойти лишь случайно. Я даже не стану надоедать вам во время трапез, только за чаем буду в столовую ходить, а есть буду как-нибудь незаметно, если вам угодно. Я же не мисс Эрика, мне не доставляет откровенного удовольствия издеваться над окружающими, — на этих словах он покосился прямо на Эрику. Та мило улыбнулась ему. — Очень самоуверенно с вашей стороны ставить себя на один уровень со мной, Марти-сан, — заметила она, покачивая палочками для еды, а затем элегантным жестом отправила в рот рис, который до этого ими зажимала. Затем она издевательски усмехнулась. — Да и устраивать детские скандалы совсем не в моём стиле. Я просто показываю безмозглым людям правду. Правду о том, что я выше их. — Ох, нормальным людям только ваших замечаний для полного счастья не хватало, мисс Эрика, — хмыкнул барабанщик. Затем он оглядел одноклассников, особенно долго задержавшись на враждебно наблюдающих за ним Акихико и Ёшики. Марти расслабленно покачал головой и махнул рукой. — Well, bye! — попрощался он и, залпом допив свой чай, который до этого покоился на стойке рядом, направился в сторону выхода. Марти ещё не успел уйти, а Дэймон уже облегчённо вздохнул. "Наверное, моё чутьё предупреждало именно об этой ссоре", — решил он. Конечно, неприятный инцидент, но Дэймон даже почувствовал себя спокойнее теперь, когда Марти пообещал исчезнуть из жизней одноклассников или хотя бы сократить своё присутствие до минимума. Вернее, должен бы почувствовать. Как бы Дэймон ни убеждал себя, что всё закончилось, на душе продолжали скрести кошки, превращая Супер Мечника в ходячий комок нервов. В следующий миг он понял, что это было только начало его мучений. Совсем рядом скрипнул стул. Дэймону не нужно было поворачивать голову, чтобы понять, кто же сейчас так торопиться догнать Марти. Супер Мечнику оставалось только страдальчески закрыть лицо руками и тихонько застонать. — И куда это ты собрался, Марти-сан?! — послышался возмущённый возглас Хитаги. Марти остановился практически в дверях и ошарашенно уставился на неё. В этот момент уже все, за исключением Дэймона, в удивлении смотрели на неё, даже Эрика. Хитаги же остановилась напротив Марти и сердито глядела ему в глаза. — И куда ты собрался от меня сбежать? — сурово поинтересовалась она у барабанщика. Тот удивлённо моргнул, пока она продолжала: — Только ты начинаешь вести себя нормально, как вдруг решаешь строить из себя трагического литературного героя и с гордо поднятой головой обрекаешь себя на вечное одиночество?! Ну уж нет! — Хитаги резко махнула рукой и решительно заявила: — Я тебя так не брошу! С каждым её словом брови Марти поднимались всё выше и выше, а на последней фразе он не смог сдержать нервный смешок. Осторожно, словно говоря с очень разозлённой какой-нибудь пакостью своего ненаглядного чада матерью, барабанщик попытался переубедить Хитаги. — It's nice of you and all, but... — мягким увещевающим тоном начал он, — но мне бы не хотелось, чтобы тебя это кос... — Позволь поинтересоваться, в какой момент я спрашивала твоё мнение? — сурово перебила Хитаги, упрямо поджимая губы. Марти так и застыл с раскрытым ртом. Он не нашёлся, что ответить, и с его губ сорвался очередной нервный смешок. В этот момент он ясно осознал: если Хитаги что-то решила, она от этого точно не отступится, поэтому спорить с ней смысла нет. Растерянный Марти только и мог, что беспомощно взглянуть на окружающих. Остальные также были явно поражены выходкой Хитаги, разве что Дэймон, казалось, уже предчувствовал такой исход и с обречённым видом опустил голову и старательно разглядывал стол. Но был человек, чья реакция заставила Марти воспрянуть духом: Эрика выглядела действительно шокированной. — Не понимаю... — пробормотала детектив. — Что вы так цепляетесь за этого человека, Хицугири-сан? Хитаги повернулась к ней и несколько раз удивлённо моргнула, как бы недоумевая, как можно не понять такую очевидную вещь. Это выражение не ускользнуло от Эрики и очень её оскорбило. Её вообще задевало всё, что хоть мало-мальски намекало на её несостоятельность как самого проницательного детектива. А Хитаги со снисходительной усмешкой поинтересовалась: — А вы бы бросили почти раскрытое интересное дело из-за какой-то досадной мелочи, Фурудо-сан? Эрика видимо вздрогнула и, резко отвернувшись, раздражённо щёлкнула языком. Она не могла спокойно смотреть на улыбку Супер Азартного игрока, в которой ей виделась неприкрытая издёвка. Мнение остальных никогда не волновало Эрику, но что-то на этот раз заставляло её чувствовать себя униженной. Возможно, причиной служило её собственное представление о Хитаги как о самом здравомыслящем человеке тут? За всё это время Минато не проронил ни слова. За всё время заключения никто не видел его настолько мрачным. Он сосредоточенно закусил губу, раздираемый явно не самыми приятными мыслями, и не отрывал потемневших глаз от своего размытого отражения на глянцевой поверхности стола.

— Я правильно понимаю, что этим самым вы оба отказываетесь искать выход со всеми? — внезапно сдавленно поинтересовался он. — Угу, — Марти серьёзно кивнул. — Сейчас у меня есть дела поважнее. Хитаги с интересом взглянула на него. Она хорошо понимала, что для большинства нет ничего важнее, чем оказаться в безопасном и надёжном месте. "Что же такого серьёзного добивается он?" — спросила она сама себя. Вслух же она медленно произнесла: — Ну, я, может, и поищу что-нибудь, но, думаю, и без этого найду, чем себя занять. — Но... — внезапно вступила в разговор Марибель. Её голос звучал тихо и печально. — Хицугири-сан, а как же ваш брат? Её слова заставили вздрогнуть обоих. Дэймон, до этого старавшийся игнорировать всё, что происходит вокруг, поднял глаза на Хитаги: та виновато смотрела прямо на него. Но долго выдерживать его болезненное выражение она не смогла и отвела взгляд. Тогда Дэймон обвёл взглядом помещение. Большинство одноклассников выжидающе глядели на него. На их лицах читалось какое-то волнение, будто сейчас решался очень серьёзный вопрос. Пожалуй, самым неприятным было внимание Эрики: она смотрела на него так, будто ждала шоу, отчего мечнику стало мерзко. Дэймон понимал, что его ответ в корне изменит отношение одной из сторон к нему. Если он согласится на добровольную изоляцию от основной массы, то точно привлечёт то излишнее внимание, которого он так хотел избежать; если же он бросит сестру, то навсегда потеряет её, и Хитаги будет постоянно без присмотра наедине с Марти. Дэймону не подходил ни один вариант, но он осознавал, что выбор нужно делать сейчас. И тогда он сделал глубокий вдох и резко поднялся с места. Медленно, но уверенно, он подошёл к Хитаги и взглянул ей в глаза. На его лице читалось осуждение. — Сестра, — сухо начал он, — я ведь предупредил тебя, верно? Хитаги тяжело вздохнула и неуверенно кивнула. Она прекрасно помнила их недавний диалог. "Нам нельзя выделяться. Ни в коем случае", — звенели в голове слова Дэймона. Хитаги ещё не выяснила всю правду, но чувствовала, что в этом его лучше послушать. А теперь она своими действиями полностью разрушила то, к чему он стремился. "Не удивлюсь, если он сейчас отвернётся от меня", — с горькой усмешкой подумала она. Дэймон выдержал паузу. Его лицо оставалось непроницаемым. Наконец, он тяжело вздохнул и, с мученическим видом закатив глаза, проговорил: — Ну почему ты меня никогда не слушаешь? За тобой нужно постоянное наблюдение. От того, как он интонационно выделил слово "постоянное", Хитаги невольно вздрогнула и резко подняла глаза. Уж не послышались ли ей нотки заботы в его голосе? Когда она увидела его выражение, она ясно осознала его решение: его губы искривила усмешка, страдальческая, но при этом абсолютно нежная и полная искреннего беспокойства. От переполнявших её чувств Хитаги не сдержалась и, заключив брата в крепкие объятия, воскликнула: — Дей, ты самый лучший! Дэймон смущённо отвёл взгляд. Марти усмехнулся. Внезапно послышался голос Эрики. Она была явно разочарована, и теперь скучающе протянула: — М-да-а, Хицугири-сан. Эта ваша преданность просто щенячья. Вы сейчас так похожи на Октавиан-сан! Хитаги отпустила брата и презрительно фыркнула. — Ну куда уж вам до понимания, Фурудо-сан! — проговорила она и, уверенно взяв помрачневшего и растерявшегося Дэймона за руку, тихо, но твёрдо произнесла: — Не слушай её, Дей. Ведь мы оба знаем, что ты не просто собачка. Ты — мой маленький рыцарь! И Хитаги, не говоря больше ни слова, направилась к выходу и потянула брата за собой. Он последовал с ней на ватных ногах. От последней фразы его буквально затрясло, и от кончиков пальцев отошло всё тепло, а в груди образовался натянутый комок ужаса. "Ты не права, сестра, — пронеслось в его голове, и по виску скатилась капля холодного пота. — У меня нет на это права... После всего, что я творю и буду творить... Как бы мне хотелось сказать тебе правду!" Они уже скрылись из виду, а Марти ещё задержался, осматривая столовую. Наконец, он улыбнулся во все тридцать два и, махнув рукой на прощание, последовал за своими (теперь) товарищами. — Удачи в поисках! — крикнул он. — А вы, мисс Эрика... — на мгновение он обернулся. С его лица не исчезала издёвка. — Пожалуйста, отправляйтесь к Дьяволу!*** — А знаешь, Дей, — задумчиво произнесла Хитаги. — Тебе больше идут холодные руки. Эта фраза была первым, что услышал Марти, когда нагнал Хицугири в коридоре школьной зоны. Хитаги задумчиво разглядывала ладони Супер Мечника, которые она так и не выпустила из рук, а он только и мог, что растерянно смотреть на неё. От его плачевного состояния не осталось и следа, потому что его полностью вытеснило удивление. "Ну, по крайней мере, ему лучше", — с кривой усмешкой подумал Марти. Вслух же он вежливо начал, убрав руки за спину: — А вы так быстро убежали, что я не успел и слова вам сказать. От звука его голоса Хитаги встрепенулась и, отпустив наконец-то руки Дэймона (чему последний был очевидно рад), широко улыбнулась Марти. Тот же продолжил: — Хитаги, спасибо, конечно, что вступилась за меня, но... Тебе оно надо? Хитаги склонила голову набок и удивлённо спросила: — А разве не так поступают друзья? — Ты меня спрашиваешь? — Марти рассмеялся. — У меня ведь нет друзей, так что я не эксперт. Хитаги растерянно приоткрыла рот и некоторое время смотрела на Марти. Затем она перевела взгляд на растирающего руки Дэймона и протянула: — Де-е-ей?.. Дэймон искоса взглянул на неё и буркнул: — Не знаю, у меня их тоже нет. Хитаги удивлённо захлопала глазами. Марти также не ожидал такого ответа. Уж кто-кто, а Дэймон в его понимании был прекрасным товарищем, и потому ему было странно слышать, что у мечника вообще нет друзей. Дэймон ничего на это не сказал и отвернулся. Хитаги буквально вприпрыжку обошла его и, оказавшись напротив брата и взглянув ему в глаза, поинтересовалась: — А как же твой сосед-итальянец? — Хина, сколько раз тебе повторять, что он испанец? — раздражённо спросил Дэймон больше на автомате, чем из-за недовольства. Очевидно, что такой диалог происходил не впервые. Именно поэтому Марти ещё больше удивило то, как недоумённо переглянулись Хитаги и Дэймон, когда наконец-то осознали ситуацию. Марти растерянно почесал голову и усмехнулся. — Да, кажется, вы действительно выросли в каком-то странном месте... — пробормотал он. Но недобрый взгляд обоих Хицугири заставил его перевести тему. — Кстати, Хитаги, ты сказала Эрике одну непонятную мне вещь... В следующие секунды Марти наблюдал, как на лице Хитаги появляется жуткая улыбка. Она сделала шаг в его направлении, и ему неожиданно стоило большого труда не отойти назад. Что-то пугающее было в её выражении, что-то, что заставляло его инстинкты кричать об опасности. Марти решил как можно мужественнее выдержать это испытание в лице его нового друга, хотя на спине выступил предательский холодный пот. А Хитаги тем временем подошла практически вплотную, взглянула на него снизу вверх и с милой улыбкой, так контрастирующей с пугающим выражением глаз, проговорила: — Просто ты действительно интересный. Ты даже не представляешь, Марти-сан, — на этих словах она погладила его по голове, как маленького ребёнка, хотя сама была практически на полголовы ниже, — как увлекательно выводить на чистую воду лжецов вроде тебя. Марти вздрогнул. Хитаги мило усмехнулась и, резко развернувшись на каблуках, заявила: — Ладно, я пойду раскладывать пасьянсы! А то с этими скандалами я как-то немного подустала... И она пружинящими шагами побрела к лестнице. Марти и Дэймон проводили её растерянными взглядами. По виду мечника было очевидно, что он тоже никак не мог привыкнуть к такому поведению сестры. — А она бывает пугающей, — изрёк Марти. — Сложно с ней, наверное? Дэймон повернул к нему голову и долго оценивающе разглядывал. Марти, в свою очередь, также рассматривал Дэймона. Обычно его не особо интересовали другие парни, поэтому он отмечал лишь общие черты их внешности, но на этот раз что-то заставило Марти остановиться на товарище по лагерю: во-первых, его до сих пор удивляло, как Дэймон не похож на сестру; во-вторых, Марти не мог этого объяснить, но что-то было действительно не так с внешностью мечника. — Она очень своевольная, — наконец прервал молчание Дэймон. — Например, я миллион раз говорил ей, что её тяга к вам не закончится ничем хорошим. И результат? — Дэймон нахмурил брови и скрестил руки на груди. — Мало того, что вы руки распускаете, так теперь мне придётся терпеть вас большую часть своего времени! Марти рассмеялся. — Ну, строго говоря, конкретно руки я и не распускал... — проговорил он, но, видя, что Дэймону не нравится эта тема, поспешил добавить: — А вообще, я вас прекрасно понимаю. Если бы к моей сестре приставал такой бабник-извращенец как я, я бы непременно свернул ему шею. Дэймон удивлённо вскинул брови. — А у вас есть сестра? — спросил он. Марти вздрогнул. Он неловко откашлялся и быстро отвернулся, непроизвольно начав заламывать пальцы. Вопрос Дэймона пробудил ворох воспоминаний, от которых барабанщик ощущал практически физическую боль, и они навязчиво зажужжали, словно рой ос-убийц. Марти опустил глаза и тяжело вздохнул. Барабанщик помрачнел настолько внезапно, что Дэймон не мог перестать удивляться. Такое внимание совсем не понравилось Марти, и он резко сорвался с места в направлении своей комнаты, напоследок бросив короткое и сухое: — Нет.*** Кёко скучающе переводила взгляд с одного одноклассника на другого. Та троица только удалилась, а уже стало тише. Это не могло не радовать. В принципе, для Кёко не играло особой роли, сколько ей ещё придётся тут находиться. Но, в отличие от той шумной раздражающей компании, открыто выражать своё мнение Ирису не торопилась. Для неё самым важным было, чтобы её не трогали, а по какой-то иронии жизни лучшим способом оставаться незамеченной оказалось не запереться в своей комнате, а попытаться слиться с массой. И Кёко это вполне неплохо удавалось. Она умело создавала видимость единства с коллективом, в то время как мыслями была где-то далеко от него. "Пока я просто хожу туда же, куда и все, они не обращают на меня внимания, и не важно, делаю ли я что-то или нет", — сделала вывод она и стала придерживаться этого принципа. Была и ещё одна важная причина, которая заставляла Ирису Кёко выходить из своей комнаты, покидая уютное укрытие, — и сейчас эта причина сидела всего в паре метров от неё, полностью погружённая в любимое дело. Похоже, Сатоши тоже понял принцип незаметности, и потому продолжал посещать все эти глупые бесполезные встречи. Но Кёко ясно видела: его совершенно не интересуют никакие поиски выхода. Ему просто нужно было, чтобы его не трогали. Кёко же нужно было каждый день видеть его; наблюдать, как двигается рука с карандашом; изредка ловить его взгляды, чтобы тут же смущённо отвести глаза, притворяясь, что она всё это время увлечённо изучала противоположную стену. А один раз перед тем, как отвернуться, Кёко заметила, что он ей улыбается. Сначала она сомневалась в своём зрении, но в итоге пришла к выводу, что ей не показалось. Ууджи улыбнулся ей, и это было самым прелестным выражением лица, которое она у него когда-либо видела. Посчитав, что не стоит слишком надоедать Сатоши с "гляделками", Кёко лениво взглянула на кучку людей слева. "А, это те шумные", — пронеслось у неё в голове, когда она осознала ситуацию. Минато стоял прямо напротив своих компаньонов с грозным выражением лица, скрестив руки на груди. Акихико смотрел в пол, а Ёшики чесал затылок и старательно отводил взгляд в сторону. Сейчас оба выглядели, как нашкодившие детишки. Минато буквально сверлил их гневным взглядом, от которого становилось не по себе. Он злился, и даже Кёко невольно почувствовала холодок: прежде ей не доводилось видеть Супер Повелителя персон в гневе, и что-то подсказывало, что злить его — плохая идея. — Итак, — заговорил Минато угрожающим тоном, — а теперь объясните-ка мне, чего вы этим добивались? Акихико щёлкнул языком. — Разве не лучше, чтобы рядом были те, кому можно доверять? — с вызовом поинтересовался он, подняв голову и глядя товарищу прямо в глаза. Минато раздражённо выдохнул. — Я не хочу ссориться с тобой, Санада-семпай, — отчётливо произнёс он, — как и с кем-либо ещё тут. Разве неясно, что Тау добивается именно того, чтобы мы все разругались и начали убивать друг друга? Разве ты не понимаешь, что, вступая с кем-то в пустые перебранки, лишь веселишь её и пляшешь под её дудку?! — на этой фразе его голос прозвучал как никогда громко и сурово. Со стороны послышалась тихая усмешка. Скрипнул стул, застучали каблуки, и спустя мгновение рядом с Минато оказалась Эрика. Она снисходительно улыбалась ему, как несмышлёному ребёнку. Минато напряжённо молчал, ожидая её слов. Тогда Эрика вновь усмехнулась и заговорила: — Знаете, Арисато-сан, вы вроде и не глупец, как ваши друзья, а говорите такие бесполезные вещи. Ну разве непонятно, что в игре на выживание можно полагаться только на себя? Неужели, вы читали только третьесортные триллеры, Ариса-а-ато-са-а-ан? — с неприкрытой издёвкой протянула она, и её улыбка стала шире, жутко искривив лицо Супер Детектива. Минато враждебно взглянул на неё, закусив губу, чтобы не сказать ничего лишнего, но его кулаки непроизвольно сжались, выдавая весь тот гнев, который бурлил в его сердце. Эрику это явно веселило. Она рассмеялась своим звонким смехом с издевательскими нотками. Наблюдающей за всем этим Кёко вдруг подумалось, что, издеваясь сейчас над Минато, Эрика пытается хоть на ком-то отыграться за последние слова Марти, брошенные в её адрес. "Как же это жалко!" — с отвращением подумала Ирису и отвернулась. Звук голоса Эрики отдалялся, и в сочетании с звуком шагов это дало Кёко понять, что та уходит. Ирису было облегчённо вздохнула — Эрика раздражала её и создавала слишком много суеты, — но внезапно послышался звук бьющегося стекла. Кёко резко повернулась: похоже, кто-то толкнул стойку, и это отразилось на стаканах, до этого составляющих конструкцию наподобие башни. Теперь же нескольких верхних не хватало — некоторые упали на пол, но один из них... Кёко пришла в ужас, когда поняла, что случилось. Один из стаканов очень неудачно разлетелся на осколки, так что одним из них задело Сатоши. Супер Художник болезненно морщился, держась за левое ухо, по его руке стекала узкая струйка крови. "Левое ухо..." — пронеслось в голове Кёко, и она резко вздрогнула. Вся эта картина напомнила ей одну давнюю историю, которую ей стоило больших трудов забыть. Вновь всплывали в памяти жуткие моменты. Уродливый багрянец на фоне невинного белого, кошка, облизывающая останки... Кёко почувствовала, что к горлу подкатывает ком, и резко закрыла рот руками, с трудом удерживая рвоту. Как ни странно, первой на травму Сатоши среагировала Марибель. Кёко и не поняла, как эта девушка оказалась рядом с художником и стала виться вокруг него, суетливо предлагая помощь. От её действий и парни обратили внимание на Сатоши. Всеобщее беспокойство явно тяготило его. С мученическим видом он отмахивался от них, словно от назойливых мух. Внезапно Марибель застыла на месте, уставившись на руку Художника. Из-за того, что он держал рукой пораненное ухо, рукав его кофты чуть сполз вниз, обнажив запястье. Присмотревшись, Супер Мечтательница заметила порезы. Бледная рука художника была исполосана множеством тёмно-алых линий. Очевидно было, что они были нанесены узким лезвием. Не в силах оторвать взгляда от этих ран, Марибель нервно сглотнула и сдавленно произнесла: — Ууджима-сан, эти порезы на вашей руке... Сатоши резко повернулся к ней и злобно взглянул на неё, отчего девушка опешила и не закончила фразы. Ууджима оглядел остальных: как и Супер Мечтательница, они оторопели, столпившись вокруг него и не зная, что сказать. В этот момент терпению Супер Художника пришёл конец. Всё ещё держась за ухо, Сатоши с раздражённым видом быстро поднялся с места и, не забыв прихватить свой блокнот, оттолкнул ближайшего к нему человека и быстро зашагал вон из столовой. — Как же вы все меня достали! — вырвался у него сердитый возглас. Дверь столовой уже захлопнулась за ним, а те, кто ещё минуту назад хотел ему помочь, всё ещё ошарашенно глядели ему вслед, опешив от его резкости. Все настолько были удивлены этой сценой, что никто из не обратил внимания на Кёко. А было на что: полным ненависти взглядом девушка глядела на них четверых, сжимая и без того бледные кулаки до совершенного побеления костяшек пальцев. Её красные глаза буравили каждого грозным взглядом. Она просто не понимала, как можно быть такими идиотами, чтобы не понять, что их назойливость раздражает Ууджи. В голове Кёко вертелась всего одна мысль, назойливо повторяющаяся, как заевшая пластинка. "Сдохните..."*** Сатоши чуть приоткрыл дверь и заглянул в образовавшуюся щель: столовая была пуста. "Вот и славно", — подумал он, заходя внутрь. Он сел на привычное место, положил блокнот перед собой и раскрыл нужную страницу. В углу листа с его, несомненно, лучшей работой теперь красовалось маленькое багровое пятно. Сатоши ухмыльнулся сам себе и невольно потянулся к левому уху. Сейчас место ранения было кое-как заклеено пластырем, но прикосновения к нему всё ещё отдавались небольшой болью. Супер Художнику доставляло пугающее удовольствие её чувствовать. Может быть, стоило получше обработать рану, да и в ней могли остаться мелкие осколки, но Сатоши совершенно не хотелось это кому-либо доверять. Художник взял было в руки карандаш и даже провёл линию, которая должна была олицетворять верёвку, прикреплённую к лапе "кошачьей" версии Амели, на его рисунке, но быстро почувствовал, что карандаш не желает служить ему так, как нужно, и отложил свой инструмент. Некоторое время он бессмысленным взглядом смотрел на собственное творение. Наконец, он поставил локти на стол и спустя несколько мгновений колебаний засучил рукава. Сатоши внимательно взглянул на собственные руки: ровные полосы давних порезов пересекали их в многочисленных местах, от запястий и до локтей. Впервые Ууджима попробовал нанести себе увечья в возрасте тринадцати лет. Тогда он наконец-то осознал, что именно из-за своих действий он больше не увидит ту милую одинокую девочку, всегда избегавшую своих одноклассников. Чувство вины заставило его взять в руки канцелярский нож и провести им по собственной коже. Но когда Сатоши наблюдал, как на неглубоком порезе собираются бусинки крови, он неожиданно для себя осознал, что ему нравится это чувство. Со временем это превратилось в необходимость, какую-то болезненную зависимость: порезов становилось всё больше, нож всё глубже вонзался в кожу... Сатоши никогда не ставил себе цели умереть — напротив, ему нравилось жить с этой остро-щекотливой болью, с чувством близости смерти; словно ты стоишь на краю пропасти и смотришь вниз, но и не думаешь о том, чтобы спрыгнуть, лишь наслаждаясь головокружением. Впрочем, с тех пор как он начал рисовать кошек, порезы на руках Сатоши стали появляться всё реже, а с появлением в его жизни Ирису Кёко он и вовсе позабыл об этом опасном "увлечении". Теперь он с усмешкой смотрел на давно засохшие раны, как на пережиток прошлого. Творчество и "муза" прекрасно заполняли пустоты в жизни художника, намного лучше увечий. Пока Сатоши размышлял о жизни, разглядывая собственные руки, он совсем выпал из реальности. Именно поэтому он не сразу заметил, что его карандаш скатился по столу и упал на пол. Наконец, обратив внимание на пропажу своего главного инструмента, Сатоши замотал головой, стараясь найти карандаш. Ему пришлось залезть под стол, чтобы обнаружить искомый предмет почти на противоположной стороне. Сатоши взял карандаш и уже собрался было вернуться к рисованию, но неожиданно его взгляд зацепился за серебристый предмет под одним из стульев. "Столовой прибор?" — подумал он, но, приглядевшись, осознал, что перед ним ключ. Сатоши подполз ближе и аккуратно взял предмет в руки; ключ звякнул, ударившись о металлическую табличку с именем, иероглифы на ней блеснули. "Ключ от комнаты!" — догадался художник и прочитал имя. На его лице появилась ухмылка. Сатоши выбрался из-под стола, поднялся на ноги и убрал ключ в карман кофты. "Таким прекрасным шансом просто нельзя не воспользоваться", — подумал он, с трудом сдерживая улыбку. Улыбку, которую любой, несомненно, счёл бы жуткой.*** С официального объявления "раскола" прошла пара дней. Участники двух основных групп упорно не желали друг с другом разговаривать, понимая бессмысленность этого действия в нынешних условиях. Единственной, кто остался в стороне от этого конфликта, оказалась Эрика — впрочем, она и до того держалась отдельно от основной массы. Правда, одно из условий Марти выполнить не смог. Он бы без особых неудобств обходился простыми перекусами, но Хитаги буквально насильно потащила его тем же вечером на ужин, совершенно игнорируя любые возражения барабанщика. Окончательно сдаться Марти пришлось после аргумента Дэймона: "А вы вообще видели себя в зеркало, что решаете устроить голодовку?" Именно по этой причине тем утром все пленники академии, за исключением почему-то припозднившейся Эрики, оказались одновременно в столовой. Большая по численности группа заняла длинный стол, а Хицугири и Марти расположились за одним из маленьких в стороне. И уже который день Марибель украдкой наблюдала за этой троицей. Она не переставала удивляться поведению "отщепенцев": несмотря на натянутые отношения с остальными, между собой они, казалось, ладили просто лучше некуда. Даже сейчас они беззаботно что-то обсуждали, разве что Дэймон всё ещё казался не очень-то довольным; но даже он сдавался под влиянием сестры. Марибель давно заметила, как воздействует Хитаги на брата и Марти: Супер Азартный игрок словно вдыхала жизнь в этих двоих, так что Дэймон просто не мог устоять и улыбался в её присутствии, а Марти выглядел расслабленным и довольным. Мечтательница даже немного завидовала этой способности — сама она уж точно никогда не смогла бы вдохновить никого на действия. "Из нас двоих активисткой всегда была Ренко", — подумала она и невольно поёжилась. Марибель никак не могла привыкнуть к тому, что теперь всё, что так свойственно её подруге, превратилось в "было". С тяжёлым вздохом она оставила чашку чая и, ещё некоторое время внимательно наблюдая за троицей, задумчиво изрекла: — А ведь в этой ситуации всё не так плохо, как могло бы показаться. Минато, сидевший рядом с ней, вопросительно взглянул на неё. Заметив это, Марибель пояснила: — Я имею в виду, что, несмотря на "бойкот", никому всё равно нет смысла убивать. Никто не захочет подвергать других опасности, а Фурудо-сан это просто не интересно. Минато выслушал её и перевёл взгляд на компанию за отдельным столиком. Повелитель персон не смог сдержать улыбки, когда увидел, как Хитаги практически по-матерински пытается задержать Марти за столом, чтобы он ел. — Пожалуй, ты права, — подтвердил он, повернувшись к Марибель. Та вернула ему слабую улыбку. В последнее время ей было трудно не радоваться тому же, чему радовался её товарищ. А удачная попытка приостановить убийства не могла не считаться успехом. Завтрак проходил мирно. Ничто просто не могло нарушить идиллии, воцарившейся в столовой. Ничто, кроме одной вещи. Резко открылась дверь столовой, и Марибель невольно вздрогнула. От звука у неё вдруг появилось предчувствие чего-то нехорошего и неизбежного и словно повеяло странным холодком. Все разговоры сразу замолкли. Супер Мечтательница покосилась в сторону вошедшего: в дверях стояла Эрика, чьё лицо имело жутковатое выражение, а синие глаза с холодным блеском изучали обстановку. Наконец, взгляд детектива остановился на Марибель. Эрика смотрела на неё, словно хищник на жертву, и от непонятного ей самой животного страха у Марибель похолодели руки. Нарочито неторопливо, Эрика с плохо скрытой предвкушающей ухмылкой медленно приблизилась к столу. Марибель не выдержала её взгляда и опустила глаза. А Эрика остановилась прямо напротив неё и, склонив голову набок, с милой улыбкой проговорила: — Вот уж не ожидала, что вы окажетесь тёмной лошадкой, Хан-сан! Марибель вздрогнула и нервно сглотнула. — Ч-что вы имеете в виду, Фурудо-сан? — спросила она, не поднимая глаз и буквально физически ощущая на себе взгляды остальных. Эрика усмехнулась и взмахнула бумажкой, которую всё это время держала в руках. — Дело в том, что сегодня под дверью я обнаружила анонимную записку, — объяснила детектив. — Некий доброжелатель сообщает, что Хан-сан скрывает что-то важное от остальных. Обычно я не принимаю всерьёз такие послания, но в этот раз и сама вижу некоторые подтверждения. Например, то, как вы с Усами-сан всё время секретничали. Или ваше постоянно напуганное поведение, будто за вами следят. Так часто ведут себя те, у кого нечистая совесть... С каждым её словом Марибель всё заметнее дрожала. Произошло именно то, чего она так боялась: кто-то узнал о её тайне. "Теперь мне точно никто не поверит! — в отчаянии думала она, закусывая губу. — Уже сейчас они смотрят на меня с подозрением, я чувствую!" Супер Мечтательница хотела бы хоть как-то защититься, оправдать себя, но все слова застревали поперёк горла, и она никак не могла заставить себя даже пошевелиться, не считая крупной дрожи. Все внутренности в мгновение похолодели. От бессилия хотелось расплакаться, но она усиленно сдерживала себя. Внезапно рядом послышался грохот: это Минато резко поднялся с места, готовый бороться за честное имя Марибель. — Прекратите немедленно! — гневно потребовал он. Эрика лениво скосила глаза на него, в то время как повелитель персон продолжал: — Какое вы имеете право кого-то обвинять, Фурудо-сан?! Хан-сан не сделала ничего предосудительного, и вы на её фоне выглядите более подозрительно. Вспомните, как вы, зная преступника в первый раз, молчали, чуть не подвергнув всех остальных смерти! Эрика скучающе выслушала его, а затем вздохнула и разочарованно протянула: — Какая жалость! Вы всё-таки такой же идиот, как и остальные, Арисато-сан. — А кто по-твоему не идиот? Тау? — язвительно поинтересовался Ёшики. Акихико тем временем в изумлении глядел на взбешённого Минато. — Так то, что сказала Фурудо, правда? — осторожно поинтересовался он. Минато раздражённо выдохнул и, потирая виски (у него неожиданно начала раскалываться голова), сочувственно взглянул на Марибель: ту всю трясло, лицо совершенно побелело, как полотно, и по её виду казалось, что она вот-вот расплачется. Затем он решительно оглядел присутствующих. Они заинтересованно наблюдали за ним. Тогда Минато сделал глубокий вдох и уверенно начал: — Да, Хан-сан сама мне всё рассказала. Она не сделала ничего плохого; просто они с Усами-сан оказались здесь по трагической случайности, не связанной с ловушкой Тау. — Пра-а-авда? От знакомых интонаций все невольно вздрогнули и резко повернулись на источник голоса: на стойке сидела Тау, закинув ногу на ногу, и с интересом наблюдала за развернувшейся сценой. Когда все обратили на неё внимание, она потянулась и с ухмылкой проговорила: — Ну, на самом деле, здесь есть доля правды. Я действительно пригласила в свою школу ровно шестнадцать учеников. Долго просматривая анкеты, выбирая наиболее подходящих людей и не очень людей из разных миров... Я знаю о вас всё, дорогие ученики, от имён ваших питомцев времён младшей школы до самых тёмных и грязных пятен ваших биографий. А эти две старушки студенческого возраста изначально и не должны были тут оказаться. Но, каким-то непонятным образом, они есть, и мне пришлось спешно наводить справки о них. Я подумала, что будет забавно включить и их, — Тау беззаботно улыбнулась и пожала плечами. — Но ведь твои слова доказывают, что они с тобой не связаны, а значит, и чисты, — заметила Хитаги. Тау усмехнулась, отчего и без того до предела взвинченную Марибель передёрнуло. Тау не сводила с неё ледяного взгляда прищуренных глаз, и мечтательнице очень захотелось исчезнуть. А кукла тем временем энергично возразила азартному игроку: — С чего это? Знаете, Игрок-сан, люди без предпосылок и с чистой совестью сюда не попадут просто так. Грубо говоря, то, что Мечтательница-сан и Физик-сан оказались тут, говорит об их мрачных тайнах... На этом Марибель не выдержала. Она резко поднялась с места и, стараясь ни на кого глядеть, поспешила вон из столовой. Она долго терпела эти издевательства и наконец достигла своего предела. С трудом она держалась до дверей, прежде чем всхлипнуть... На некоторое время все оцепенели, глядя Марибель вслед. Минато так и остался стоять на месте. Сейчас его раздирали противоречивые чувства, но все они сводились к двум основным: ненависти к Эрике и бесконечной жалости к Марибель. Он потратил много усилий, чтобы вытащить последнюю из пучины отчаянного траура, — и всё ради того, чтобы надменная Супер Детектив мучила её подозрениями?! "Ну уж нет!" — твёрдо сказал сам себе Минато и поторопился за Марибель. Последним, что он услышал до выхода из столовой, была реплика Марти: — Are you satisfied, miss Detective Bitch? Но как Минато ни торопился, он не успел догнать Марибель до того, как она захлопнула за собой дверь собственной комнаты буквально у него перед носом. Он несколько раз позвонил, прекрасно осознавая бессмысленность этого действия, и, некоторое время нервно расхаживав перед комнатой, наконец приложился к двери лбом и в бессилии заскрипел зубами. Он не мог этого видеть, но догадывался, что там, в собственной комнате-скорлупе, Марибель бросилась на постель и горько разрыдалась.*** Пожалуй, одним из самых любимых помещений Эрики была библиотека. Детектив никогда не была любительницей кричащих неоновых цветов, которыми пестрила буквально вся академия, да и компания книг была ей близка во время отсутствия тайн. По крайней мере, намного приятнее людской: Эрике трудно было не показывать своё отвращение к тем, чью умение думать было до смешного низким; более-менее умные же либо сами избегали её, особенно здесь, либо раздражали своим отношением. Вот и сейчас Эрика с удовольствием перелистывала страницы любимой книги, сто раз перечитанной, но до сих пор не надоевшей. Уютный вечер, проведённый в кресле с любимым чтивом, — что может быть более расслабляющим? Внезапно в идиллию вторгся скрип двери, а затем звук шагов и голос, набивший оскомину за последнее время. — Good evening, miss Erika, — поприветствовал Марти. — Не ожидал встретить вас тут. Эрика лениво подняла глаза на него: барабанщик ухмылялся ей. Детектив склонила голову набок и произнесла: — То же я могу сказать и о вас, Марти-сан. Зачем вы явились? Разве вы умеете читать по-японски? — на лице Эрики появилась издевательская усмешка. Марти натянуто засмеялся, подтверждая догадку Супер Детектива. Эрика положила раскрытую книгу на колени и оценивающе оглядела его: на первый взгляд обыкновенный некомпетентный раздолбай наподобие Уширомии Баттлера, не считая некоторых деталей. Но эти детали, такие как вечно потрескавшиеся губы и странный мрачный блеск в глазах, проводили чёткую границу между её нынешним и бывшим соперниками. От Баттлера исходил какой-то внутренний свет, который был так чужд Эрике, в то время как Марти словно принадлежал к миру тьмы и лишений и идеально вписывался в него, как деталь паззла. Эрика ещё при первой встрече поняла, что вечная развязность Супер Барабанщика — лишь маска. Ну, или в крайнем случае — попытка притвориться частью того общества, где ему настоящему нет места по определению. Пожалуй, больше всего Эрику бесило в нём именно то, как при всех своих демонах он отчаянно пытался быть тем, кем не является. — И вообще, странно видеть вас не в компании ваших "друзей", — продолжала Эрика. Марти не мог не почувствовать сарказма, с которым она выделила последнее слово, и слегка скривился, но предпочёл проигнорировать этот момент. Вместо этого он развязно усмехнулся и, склонив голову набок, поинтересовался: — А вам какое дело? Неужели, ревнуете Хитаги ко мне, мисс Эрика? А то вон как вы занервничали, когда она захотела остаться со мной в день той размолвки. Эрика нахмурилась и раздражённо щёлкнула языком. Конечно, она никого не могла ревновать, но, если исключить формулировку, правда в его словах была: ей действительно не нравилось, что Супер Азартный игрок водится с Марти. В глубине души Эрика немного надеялась обрести в лице Хитаги своеобразного союзника, который бы поддерживал её идеи... и делал бы за неё некоторую грязную работу. Эрика чувствовала, что вполне могла бы иметь на неё влияние, если бы успела сблизиться с ней в нужный момент. Но её опередил Марти, чем больше раззадорил в Супер Детективе ненависть к себе. — Хицугири-сан была права: вы действительно лис, Марти-сан, — хмыкнула Эрика. Марти вновь рассмеялся, и в этот раз уже весело. Он прошёл мимо неё к полке с книгами на его родном языке и с усмешкой поинтересовался: — А вы не любите лис, мисс Эрика? — Предпочитаю кошек, — бросила Эрика и отвернулась. Со стороны Марти вновь послышался смех — теперь издевательский — и вопрос: — Уж не из-за вашей ли хвостатой госпожи? От этих слов Эрика вздрогнула и застыла на месте, расширившимися от удивления и отвратительного ей самой страха глазами глядя в одну точку перед собой. Её внутренности будто рухнули в низ живота, а сердце прекратило биться. В голове вместо него стучала лишь одна панически-тревожная мысль: "Откуда он знает о госпоже?!" Вслух же она как можно спокойнее процедила: — Что вам известно о ней? Марти ответил не сразу. Прежде он нарочито медленно приблизился к креслу, где расположилась Эрика, остановился рядом и, склонившись близко к её уху, чтобы она чётко слышала его слова, тихо и торжественно произнёс: — Леди Бернкастель — друг... друга моего друга. Эрика криво усмехнулась и взглянула ему в глаза, усиленно стараясь скрыть неприятное тревожное чувство, внушённое ей его словами. — А разве у вас есть друзья, Марти-сан? — с издёвкой поинтересовалась она, с трудом поборов готовый дрогнуть голос и мысленно проклиная свой, несомненно, жалкий вид. Марти ничего не ответил, лишь лучезарно улыбнулся (Эрике почудилась насмешка в этой улыбке) и отошёл. Затем он направился к выходу и уже в дверях обернулся. — Знаете, мисс Эрика, — задумчиво начал он, — вы действительно жалкая. Мне даже немного обидно, что при всех ваших несомненных достоинствах вам приходится так стелиться перед этой ведьмой. И он ушёл, напевая какую-то песню довольно известной группы. А Эрика так и осталась сидеть в кресле с раскрытой книгой, трясясь от гнева и чувства униженности, и впиваться ногтями в подлокотники, и кусать губы. "Ты ещё пожалеешь, что связался со мной..." — мысленно пообещала она.*** На следующий день Минато был неприятно удивлен, встретив Марибель. Нет, конечно, он совсем не хотел, чтобы она заперлась в своей комнате и взращивала в себе отчаяние, но то место, где она находилась, влияло на неё даже хуже одиночества. Марибель стояла в центре кабинета искусств спиной к выходу и неотрывно смотрела на стену с фотографиями, как в трансе. Минато совсем не понравилось то, какое пугающее впечатление производила девушка. Он подошёл ближе и, остановившись где-то в метре позади неё, вкрадчиво поинтересовался: — Как ты себя чувствуешь? Марибель не шевельнулась. Казалось, она даже не услышала его. Минато терпеливо ждал, старательно подавляя нарастающее чувство тревоги. Он не мог объяснить, но с каждой секундой в нём укреплялась уверенность, что с Супер Мечтательницей что-то не так. Всё это казалось слишком нереальным, будто он попал в кошмарный сон. Но в тот момент, когда он решил было ущипнуть себя за щеку, чтобы убедиться, что всё происходит наяву, Марибель наконец повернула голову к нему. Минато едва не вздрогнул, увидев её выражение лица. — Я думаю, Ренко нашла что-то среди этих фотографий, — пугающе спокойно произнесла Марибель. — Что-то, что могло бы служить ниточкой к выходу. На лице Супер Мечтательницы появилась грустная улыбка; но не она стала причиной беспокойства Супер Повелителя персон. Гораздо страшнее ему было от выражения глаз Марибель: наряду с вселенской скорбью в них читалась жуткая одержимость. Одержимость умершей подругой. Насилу Минато смог убедить Марибель уйти из этого проклятого места, так бередившего её раны, пообещав обязательно осмотреть эти фотографии вместе позже. Марибель согласилась очень неохотно, и едва они вышли в коридор, решительную, но пугающую энергию девушки сменила усталая апатия. Марибель видимо поникла и шла, низко опустив голову и не поднимая глаз от пола. Ей было абсолютно всё равно, куда идти, и поэтому она просто слепо следовала за Минато. Тому же только и хотелось, что увести её подальше, и он не придумал ничего лучше, чем подняться на четвёртый этаж. Некоторое время они просто неспешно прогуливались вдвоём по коридорам, каждый погружённый в собственные мысли. Они никак не взаимодействовали, просто молча шли рядом. Наконец, Марибель нарушила тишину. — Как думаете, Арисато-сан, — хрипло заговорила она, — кто мог написать ту записку? Минато остановился и внимательно взглянул на неё: Марибель стояла на месте и смотрела на него исподлобья, в её глазах читалась усталость и мольба. Тогда он отвернулся и тихо произнёс: — Не знаю. Марибель тяжело вздохнула и задумчиво проговорила: — Я прежде никому ничего не рассказывала. Вы единственный, кто мог что-то точно знать. — Думаешь, это я выдал тебя? — с горькой усмешкой поинтересовался Минато, вновь повернувшись к Марибель. Та неуверенно покачала головой и медленно произнесла: — Я уже ничего не знаю. Кто-то подслушал наш разговор? Но кто? Тау? — Не удивлюсь, если это она, — хмыкнул Минато и непроизвольно сжал кулаки. — Ей ничто не доставляет большего наслаждения, чем мучить нас всех. Марибель усмехнулась. — С этим трудно не согласиться, — кивнула она и сделала шаг вперёд. Минато также продолжил идти. Внезапно Марибель остановилась вновь и, расширившимися глазами глядя на пол, сдавленно спросила: — Это... кровь? Минато резко повернулся и взглянул туда же, куда и побледневшая Супер Мечтательница. На полу виднелось небольшое алое пятно, несомненно, кровавое. Минато нахмурился и щёлкнул языком. — Надеюсь, это просто кто-то поранил палец, — мрачно пробормотал он, стараясь подавить тревогу в голосе. Марибель взволнованно взглянула ему в глаза. Затем оба принялись осматриваться по сторонам, пытаясь сообразить, откуда могла взяться кровь. Единственным помещением поблизости оказался музыкальный класс. Минато и Марибель переглянулись — он — серьёзно, она — взволнованно — и с неприятным чувством напряжённости направились к дверям. Открывал Минато, а Марибель раздирали противоречащие друг другу желания заглянуть внутрь и зажмуриться как можно крепче. Сначала она поддалась второму, но вскоре не выдержала и осторожно просунула голову в дверной проём. Картина, открывшаяся ей, неприятно поражала. Минато уже успел пройти внутрь и теперь стоял напротив одноклассника, положив руку на собственный лоб из-за пульсирующей боли. Глаза повелителя персон были расширены от ужаса, но внутри теплилась слабая надежда, что ещё можно помочь. Тогда Минато сделал неуверенный шаг в направлении Супер Художника, чья одежда была буквально пропитана кровью, источая резкий металлический запах, а голова низко опущена, так что выражения лица было не разглядеть. Руки Сатоши были раскинуты, да и вся поза выглядела так, будто ему отказали ноги и он просто упал, в последний момент успев опереться на ближайшую стену, так что в итоге он оказался в полусидячем положении. Марибель напряжённо наблюдала, как Минато медленно подходит к Сатоши, как осторожно касается рукой плеча художника... и как голова последнего накренивается под уж очень неестественным углом, а затем беспомощно шмякается на пол возле тела. Несколько секунд на осмысление — и музыкальный кабинет огласил полный ужаса крик Марибель. Хоть объявления о нахождении трупа и не прозвучало, им не требовалось лишних подтверждений: кто-то убил Ууджиму Сатоши, Супер Художника, отрезав ему голову.