The Far Side of the Moon (1/1)

Взмах рукой — и на белом листе появляется карандашная черта. Из-под руки художника появлялись карикатурные образы животных, с каждыми штрихом всё больше напоминая кошек. Блокнот Ууджимы Сатоши уже давно заполнялся тысячами изображений кошек. И всё бы хорошо, если бы не одно "но": чем дольше разглядываешь эти рисунки, тем более жуткими они начинают казаться. Кошка, заснувшая в микроволновой печи; кошка, поедающая отравленный торт; кошка, медленно убивающая себя сигаретный дымом, — кошки и смерть, и на каждой странице их не менее десятка, ни одна смерть не повторяется. Рисунком, который занимал Сатоши на данный момент, он особенно гордился. На листе сейчас было три кошки; первая безвольно повисла в петле, вторая свернулась калачиком на рельсах, а третья отчаянно барахталась в воде, пытаясь урвать хоть немного кислорода. Спустя несколько минут к ним присоединится ещё одна, тающая под палящим солнцем. Для большинства это место было клеткой — Сатоши же воспринимал своё заключение как благодать. Смерти одноклассников как ни что другое вдохновляли Супер Художника на творчество, но было и ещё кое-что, подталкивающее его рисовать больше. Ирису Кёко. С тех пор как эта девушка заглянула в его блокнот и явно получила удовольствие от творений, Сатоши почувствовал, что нашёл преданного обожателя в её лице. Он и не заметил, как из простого способа выпустить негативные эмоции рисование превратилось для него в средство связи. Он полностью разделял чувства Ирису, даже не подозревая этого. И так же, как и Кёко, ему не нужно было разговаривать, чтобы чувствовать привязанность к человеку. Более ценными он считал случайные взгляды и их связь через рисунки. Именно поэтому Супер Художник в кабинете искусств продолжал сидеть на полу по-турецки и, согнувшись над своим блокнотом, с удвоенным рвением рисовать мёртвых кошек. Мрачные изображения соседствовали в его голове с светлыми мыслями об улыбке Ирису Кёко. Больше для него не существовало никого в этой школе. И уж конечно его не волновали никакие мотивы их похитителя. Зачем загружать лишний раз голову, если тебе впервые за долгое время так хорошо?..*** Дэймон начинал беспокоиться: он уже некоторое время не видел сестру, и ему казалось, что что-то тревожит Хитаги. Как-то за завтраком он попытался спросить её прямо, но она лишь отшутилась и забыла об этом вопросе. "Она никогда не говорит всего, что на самом деле чувствует", — сокрушённо подумал Супер Мечник. Сейчас Дэймон направлялся в самое вероятное место пребывания его сестры — комнату отдыха. Подойдя к двери и бросив короткий взгляд в окошко на ней, он заметил Хитаги. Супер Азартный игрок как обычно сидела за столиком в центре комнаты с картами в руках и улыбалась своей особенной "покерной улыбкой". Застав её за любимым делом, Дэймон облегчённо вздохнул: уж от игры в карты у неё проблем точно не будет! Он ещё не представлял, как жестоко ошибся, позволив себе расслабиться. Едва Дэймон открыл дверь и с вежливой улыбкой зашёл в помещение, как в его поле зрения попал соперник Хитаги, заставивший Супер Мечника остановиться в проходе и ошарашенно уставиться на игроков. Напротив Супер Азартного игрока сидела Тау. Подобно Хитаги, кукла глядела в карты с растянутыми в надменной и самоуверенной улыбке чёрно-красными губами. От неожиданного сочетания Дэймон потерял дар речи и некоторое время просто смотрел на пару, которая была полностью поглощена партией и даже не обратила внимания на приход мечника. Некоторое время простояв так, он, наконец, взял себя в руки и медленно опустился в ближайшее кресло, весь обратившись во внимание. Внимание Супер Мечника приковала Тау. Кукла держала себя непринуждённо, на её лице не было и намёка на напряжение, лишь в чуть прищуренных глазах играли лукавые огоньки. Дэймон даже счёл бы её красивой, если бы не знал о её кровожадности, из-за которой Тау вызывала у него отвращение. Когда он смотрел на Тау, его пальцы непроизвольно сжимались либо в кулаки, либо, как в этот раз, — на подлокотниках кресла; в сердце Супер Мечника, словно вода в котелке, бурлила ненависть; его и без того тонкие губы порой сжимались в настолько тонкую линию, что их попросту не было видно. Но хуже всего в этой ситуации было то, что его сестра так близко к этой мерзкой, непредсказуемой и опасной кукле. Дэймону больше всего хотелось оградить Хитаги от Тау, не позволить кровожадному "директору" протянуть свои цепкие руки в длинных белых перчатках к ничего не подозревающей девушке. В его сознании Тау, как гигантский монстр, нависла над беззащитной Хитаги, и ему больше всего хотелось уберечь сестру. А Хитаги тем временем, похоже, вообще не понимала опасности и беззаботно играла в карты. Внезапно Тау склонила голову набок и мило улыбнулась. — Ай-ай, нехорошо, Игрок-сан! — воскликнула кукла. — Прекратите подмешивать карты. На это Хитаги самоуверенно хмыкнула. — Хорошо, — проговорила она с кривой усмешкой. — Тогда вы верните в колоду джокера. Да-да, того самого, который сейчас в складках вашего плаща, Директор-сан! — добавила девушка, заметив удивление на лице "директора". Тау некоторое время недоумённо глядела в лицо Хитаги. Неожиданно она усмехнулась. — Что ж, — заговорила кукла, — думаю, нет смысла играть, раз уж мы разгадали трюки друг друга, не так ли? — кукла насмешливо пожала плечами и сбросила карты — пиковых туза, короля, джокера, даму, валета и десятку. Хитаги аккуратно взяла карты со стола и замешала свои и чужие в колоду. — Надо же, — с расслабленной улыбкой проговорила она, — не думала, что вы окажетесь настолько сильным соперником, Директор-сан. На моей памяти только один человек мог сравниться со мной в мастерстве шулерства, — когда она говорила это, ни один мускул на её лице не дрогнул, но Дэймон успел приметить лёгкое движение её плеч. Похоже, она сама удивилась своим неосознанно сказанным словам, но старательно не подавала вида. Тау пожала плечами. — Аналогично, — заявила она и, соскочив со слишком высокого для неё стула, буквально растворилась в воздухе, отчего Дэймон потёр глаза, засомневавшись в своём зрении. Тут-то его и заметила Хитаги. Девушка приветливо улыбнулась брату и отложила карты. — Что-то случилось? — обеспокоенно поинтересовалась она, заметив, что Супер Мечник как-то притих. Дэймон изо всех сил старался не взорваться: порой беспечность сестры жутко раздражала. Мечник сделал несколько глубоких вдохов и шумных выдохов через нос, отчего его ноздри раздувались, делая парня похожим на разъярённого быка. — И чем ты думала, играя с Тау? — наконец, выдавил он. Хитаги лишь удивлённо склонила голову набок. — А что такого? — невинно спросила она. — Она хороший соперник. К тому же, что плохого в небольшом развлечении? — Ты говоришь, как Марти! — не выдержав, Дэймон перешёл на крик, и его пальцы сильнее, до побеления костяшек сжали подлокотники. Не давая ей заговорить, Дэймон раздражённо продолжал: — И вообще, ты слишком много времени проводишь с этим... Он ведь из тех людей, кто может и будет использовать твои слова против тебя! На этих словах Дэймон вспомнил рассказ Марибель и Ренко. Он тогда пришёл к ним извиниться за ошибочные подозрения, и троица немного разговорилась за чашкой чая. Во время беседы он и выяснил подробности чаепития девушек с Марти перед судом. Ренко особенно резко отзывалась о барабанщике, и эта история подпортила и без того не радужное мнение мечника о парне. Едва он договорил, в комнате повисла тишина. Дэймон тяжело дышал после приступа гнева и хмуро смотрел на сестру. Та же пристыженно, как показалось (или хотелось думать) Дэймону, опустила голову, избегая зрительного контакта. Постепенно злость отступала, и, глядя на сестру, Дэймон вдруг почувствовал, что погорячился, накричав на неё. Он отвернулся, чтобы скрыть смущение и хоть немного сохранить образ строгого старшего брата, и как можно небрежнее поинтересовался: — Ты, часом, не вспомнила ничего нового? От этих слов Хитаги заметно оживилась. Её осанка тут же выровнялась, а подбородок с достоинством поднялся. — Вообще-то, да, — заявила она. Весь её вид, казалось, осуждал Дэймона за то, что он не задал этого вопроса и, более того, начал ругаться. Но Дэймон не обратил внимания на это и приготовился слушать и отвечать на любые вопросы. Тогда Хитаги вздохнула и серьёзно продолжила: — Понимаешь, ещё когда Урсула была жива, она как-то назвала меня леди Хиной. Теперь, когда я вспоминаю этот случай, имя Хина кажется мне до боли знакомым... Дэймон, неожиданно после недавней вспышки гнева, добродушно усмехнулся. Мягко улыбаясь, он объяснил: — Конечно, оно знакомо тебе. Это твоё прозвище, в конце концов. В следующие несколько секунд на лице Хитаги сменилась гамма эмоций: удивлённо расширенные глаза, недоумённо и немного недоверчиво поднятая бровь и сияющая улыбка. — Значит, не я одна умею сокращать имена, а, Дей? — Хитаги явно веселилась. От наблюдения за такой радостной сестрой на душе Дэймона становилось теплее. Он всегда любил её улыбку и, хоть и немного смущался, восхищался её умением быть жизнерадостной и находить светлые мелочи даже в такой мрачной ситуации. — Конечно, не одна. Хина... — произнеся это прозвище, мечник нежно улыбнулся. От его тона в груди Хитаги разлилось приятное тепло, словно переход на такое непринуждённое обращение чуть приоткрыл дверцу прошлого, за которой скрывалось всё родное сердцу; словно Дэймон — ключик от этой двери. В такие моменты все сомнения по его поводу отступали на второй план, и Хитаги хотелось забыть все тревоги, неуверенность и настороженность, чтобы просто поверить. Поверить, что рядом есть близкий человек, который всегда поддержит.*** Прошло уже довольно много времени с тех пор, как их всех заперли тут, а Ёшики до сих пор не шёл ни с кем на контакт. Возможно, в данной ситуации и было лучшим решением сплотиться в команду и искать выход коллективно, но... Ёшики привык быть один. Настолько привык, что мысль сблизиться с кем-то даже немного пугала. Он и со старыми одноклассниками долго не мог поладить, и ничего бы не вышло, если бы не эти дружелюбные ребята. На самом деле, он часто думал, кем бы он был, если бы не они. Наверное, обыкновенным школьным хулиганом, проживающим свои дни как ходячий мусор. Собственно, что он без своих друзей? Совершенно бесполезный и жалкий человек. Даже то, что он так помог на прошлом суде, сам Кишинума расценивал как удачное стечение обстоятельств. Он ведь просто столкнулся с убийцей в коридоре. Даже не приметил её как преступника, а просто увидел. Не раскрыл фальшивку, лишь встретил и ни о чём не догадался. Сидя один в комнате отдыха, Ёшики тяжело вздохнул. "Нет, так дело не пойдёт, — подумал он. — Мне срочно нужно на что-нибудь отвлечься. Кажется, тут были журналы?.." Ёшики поднялся с кресла и направился к стенду. Таблоиды и журналы по интересам, газеты и познавательные издания — на полках были экземпляры на любой вкус. Кишинума наугад выбрал первый попавшийся. Им оказался журнал про спорт. "Что ж, в этом я хоть что-то понимаю". Ёшики плюхнулся в ближайшее кресло и принялся читать, мыслями постоянно возвращаясь к больной теме. Едва ли он понимал смысл напечатанного в издании, лишь осознавал отрывки фраз. Но один заголовок заставил его невольно напрячь внимание. "Кувата Леон, звезда бейсбола, поступает в "Пик Надежды", — гласил заголовок. "Кувата? Кто это вообще такой?" — озадаченно подумал Ёшики. Он довольно хорошо разбирался в современном бейсболе, и незнакомое имя сильно озадачило парня. В статье, как назло, не было ни одного знакомого события — Ёшики, как ни старался, не мог вспомнить все эти игры. "Может, журнал просто старый?" — предположил Кишинума. Он совершенно проглядел дату, и теперь закрыл журнал и принялся изучать обложку в её поисках. Наконец, он нашёл... "Январь 2010". На некоторое время парень потерял дар речи, осмысливая увиденное. Он старался взять себя в руки, но на лице проступала предательская бледность, то и дело Ёшики нервно сглатывал, а те самые руки, в которые надо себя брать в такой ситуации, в ужасе дрожали. Внезапно Кишинума резко вскочил с кресла и принялся расхаживать по комнате, закусив губу. "Нет, этого не может быть, — нервно думал он. — Мне, наверное, привиделось!" Сделав несколько кругов по помещению, Ёшики резко подскочил к журналу, взял его в руки и ещё раз прочитал. Дата, как назло, не менялась. Январь 2010. Руки Ёшики затряслись, словно в помещении был тридцатиградусный мороз. Журнал выскользнул из ладоней, открывшись на какой-то статье с яркими иллюстрациями. Ёшики всё ещё не мог поверить. "Как? — спрашивал он сам себя. — Ведь сейчас должен быть... 2008. Неужели мы провели в этом месте два года?.."*** Вопреки всеобщему настрою, Амели выглядела довольно мирно: за столом она сидела прямо и элегантным жестом подносила чашку к губам, чтобы отпить свой чай. Её глаза были прикрыты, а плечи расслаблены. В столовой пахло жасмином — аромат светлого зеленоватого напитка. Дэймон уже некоторое время стоял в дверях, не решаясь подойти к метательнице ножей. Сейчас было не время для приёмов пищи, и помимо них двоих в столовой никого не было. Сам мечник просто заскочил перекусить, но, заметив Амели, остановился как вкопанный. После смерти Урсулы он невольно чувствовал к ней некую симпатию. Не раз после суда он задавал себе вопрос: а что было бы, если бы умерла его сестра, а не её? — Если я вас смущаю, я могу уйти, — неожиданно произнесла Амели. Дэймон настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как Амели перевела взгляд на него. Девушка со своим обычным выражением глядела на мечника. По её виду было ясно, что она говорит совершенно серьёзно, и Дэймон смутился. — Нет, — он покачал головой, — вы мне не мешаете, Октавиан-сан. Я просто... задумался. Амели слегка подёрнула плечами, но ничего не сказала, лишь вновь уставилась куда-то перед собой и отпила немного чая. Дэймон решил, что нет смысла стоять в дверях, и, торопливо заварив себе чай, присел неподалёку от неё. Некоторое время они сидели молча. Дэймон украдкой бросал на Амели любопытные взгляды. Она же совершенно не обращала на них внимания; эта молчаливая и безразличная ко всему девушка словно существовала в своём отдельном мире, непонятном никому и закрытом ото всех. Дэймону хотелось о многом ей сказать и многое обсудить: он чувствовал в ней родственную душу. Но он упорно не мог придумать, как завязать разговор, — слишком таинственная и непонятная была эта девушка. Наконец, он неловко спросил: — Любите жасмины? Амели медленно повернула к нему голову и склонила её набок. Дэймону показалось, что она удивлена его внезапным и довольно нелепым вопросом и всерьёз задумалась, что на него ответить. Спустя почти минуту молчания, она проговорила: — Наверное, это так. Дэймон лишь молча кивнул. Амели вернулась к своему чаю. Разговор явно не клеился. Дэймон усиленно думал, как бы ненавязчиво узнать то, что его так гложило, и в итоге не нашёл ничего лучше, чем просто спросить прямо. — Октавиан-сан, — тихо заговорил он, — что вы чувствуете после потери сестры? В этот раз на лице Амели точно отразилось слабое подобие удивления. Казалось, что метательница ножей просто не умеет выражать эмоции, настолько трудноразличимым оно было. Амели отставила чашку и задумалась, уставившись в светлую жидкость. Дэймон уже тысячу раз успел укорить себя за бестактный вопрос, когда она, наконец, ответила. В голосе Супер Метательницы ножей появились нотки печали. — Пустоту. Нас всегда было двое, теперь же я одна. И я... не совсем понимаю, что будет дальше. Но с другой стороны, — Амели вновь взяла чашку в руки и прикрыла глаза, — я догадывалась, что Урсула не выдержит этого испытания, и была готова к такому исходу. Это было совсем не то, что ожидал услышать Дэймон. Ему казалось странным, что Амели не выглядит горюющей о сестре. Она будто бы смирилась со всем заранее, и после смерти Урсулы лишь убедилась в справедливости своих ожиданий. Дэймон даже начал думать, что ей всё равно, что она потеряла, возможно, одного из ближайших людей в этом мире. — И вам совсем не жаль? — с его губ невольно сорвался вопрос. Амели смерила его оценивающим взглядом. — Не поймите неправильно, господин Хицугири, — проговорила она, глядя в стол. — Разумеется, мне жаль Урсулу... насколько я вообще могу жалеть о чём-либо. Я осознаю, что со стороны выглядит так, словно мне всё равно, — она подняла голову и уверенно продолжила: — Но наши с сестрой обстоятельства сильно отличаются от обстоятельств остальных в этой школе. Сейчас у меня другие приоритеты. Девушка скосила глаза на помрачневшего Дэймона и заговорила более мягким тоном: — Вы, наверное, считаете меня бессердечной, господин Хицугири. Я понимаю, как вам странно слышать мои слова об Урсуле, ведь ваши отношения с сестрой очень отличаются от наших. Возможно, — после небольшой паузы добавила она, — я даже немного завидую вам. Ведь я не могла бы так любить сестру, даже если бы очень захотела. Дэймон удивлённо поднял глаза на Амели. Она показалась ему немного мечтательной и печальной. В этот момент в помещение раздался звон, заставивший Дэймона отвлечься от своих мыслей. "Снова Тау!" — гневно подумал он. Амели быстро допила свой чай и также прислушалась. Из динамиков раздался довольный голос куклы. Она, казалось, искренне чему-то радовалась. — Дорогие ученики! — нараспев заговорила она. — Очень жду вас в спортзале. У меня хорошие новости! "Хорошие новости? — Дэймон был озадачен. — Разве после такого обычно не следует мотив для убийства? Хотя кто знает, что у этой куклы на уме... Может, она и это считает хорошими новостями..." Раздражённо щёлкнув языком, Дэймон отставил чашку с недопитым чаем и встал со стула. Амели также поднялась с места и, оправив юбку, побрела к выходу.*** В этот раз Тау казалась намного взволнованнее обычного. Она в нетерпении ёрзала на своём пьедестале, ожидая опаздывающих учеников, и выглядела как никогда оживлённой. На губах куклы была довольная и вместе с тем хитрая улыбка, способная соперничать с улыбкой Чеширского кота. Наконец, все собрались, и Тау получила возможность выпустить эмоции, которые копились внутри неё, на волю. С трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на скороговорку и тем самым убить всю торжественность момента, она заговорила: — Итак, убийств долго не было, и я вновь решила предоставить вам мотив. Но в этот раз всё будет немного иначе, чем обычно. В первый раз я предоставила вам взять в руки своё будущее, во второй — улучшить настоящее. Теперь же... — кукла выдержала паузу, приложила палец к губам и с видом, словно она раскрывала какую-то великую тайну, загадочно объявила: — Я даю вам шанс изменить прошлое! Одноклассники недоумённо переглянулись. Тау не спешила объясняться, поэтому Минато счёл нужным осторожно поинтересоваться: — И что это значит? Улыбка Тау стала ещё шире, едва прозвучал этот вопрос. Она словно только этого ждала и с торжественным видом воскликнула: — О, в этом мире нет ничего невозможного! Ведь многие из вас теряли когда-то близких людей, верно? — в голубых глазах появился лукавый огонёк. — Только ради вас, я решила вместо угроз применить награду! Тот, кто совершит убийство до полудня завтрашнего дня и не будет раскрыт, получит уникальную возможность воскресить одного дорогого ему человека! В спортзале раздались шокированные возгласы, и несколько человек одновременно удивлённо выдохнули. Это объявление вызвало у участников школьного колизея противоречивые эмоции: кто-то был в шоке, на чьих-то лицах отразилось недоверие, а в сердцах некоторых разгорелся слабый огонёк надежды. Надежды вновь встретить того, кого, казалось, больше никогда не увидишь, но чью ладонь так хотелось бы сжать в своей руке ещё раз. И всё же это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. — С чего мы должны тебе верить? — скептически поинтересовался Ёшики. — Такая штука, как воскрешение невозможна в принципе! Тау с удивлённым выражением лица склонила голову набок, глядя на Ёшики, и тот начал чувствовать себя так, словно он сказал что-то очень глупое. Внезапно губы Тау растянулись в безумную улыбку. — Да что вы говорите, Хулиган-сан? — насмешливо спросила она. — С моими умениями это не так уж трудно — нужно всего лишь найти мир, где тот, кого вы так любите, не умирал. — И как же ты докажешь, что твои слова не пустая болтовня? — усмехнулся Марти. Он расслабленно убрал руки в карманы джинсов и, чуть запрокинув голову назад, насмешливо глядел на Тау. Казалось, ему совершенно всё равно, что происходит вокруг него. Тау обиженно фыркнула и, гордо вздёрнув носик, заявила: — Лучшее доказательство — то, что вы все сейчас находитесь здесь, в этом месте! И она, взмахнув плащом, исчезла, не дав никаких объяснений своим словам. Ученики могли лишь растерянно переглядываться, надеясь, что кто-нибудь объяснит им, что она имела в виду. В это время Марибель с Ренко старательно избегали взглядов остальных, пытаясь выглядеть как можно естественнее: они-то уже поняли, что место, в котором они оказались, не является их родным миром. — А что, если мы имеем дело с путешествиями между мирами? — просто предположил Марти, и тут же многие взглянули на него, как на сумасшедшего. — Для вас такое естественно, Флай-сан? — хмыкнул Дэймон, косясь на барабанщика. Тот же помахал рукой и, прикрыв левый глаз, проговорил: — Более-менее. — А что? Вполне возможно, — поддержала его Хитаги. — По крайней мере, это объясняет, почему мы часто... не совпадаем в точках зрения на мир, — она явно пыталась подобрать слова, чтобы выразить свои мысли. Фраза оказалась удачной. Многие тут же вспомнили некоторые противоречия с привычным им устройством мира в словах своих одноклассников. Недавний случай с воздухоочистителем был самым ярким примером. Также чужой мир объяснял отсутствие Тёмного часа и несовпадение дат. И всё же слова Тау о воскрешении беспокоили больше. Неужели, им и правда дадут шанс вновь встретить ушедших из жизни близких? — Ну, в любом случае, — заговорил Кано, угадывая общий ход мыслей, — вся эта штука с возвращением к жизни умерших — пустая болтовня. А ты что думаешь, Шинтаро? Рассеянный и бледный хиккикомори ответил не сразу. Наконец, он отрывисто кивнул и выдавил из себя лишь одно слово: — Д-да...*** Темнота и одиночество. Всё было совсем как тогда, не считая другой комнаты: та же сгущающаяся в углах тьма, то же желание запереться ото всех, та же боль и чувство вины... то же отрицание очевидного факта и болезненная надежда. После собрания Шинтаро предпочёл уединение шумной компании и всеобщим пересудам и закрылся в своей комнате. Только тут он мог придаться размышлениям и постараться успокоиться. Но успокоиться выходило как нельзя хуже. Едва парень остался один, внутренние призраки вернулись к нему, и совесть принялась услужливо нашёптывать, что именно он повинен в смерти лучшего друга. "Ведь если бы ты был чуть более внимателен, то смог бы заметить, что её что-то тревожит, — говорил голос. — Если бы ты просто поговорил с ней, ты бы убедил её не прыгать с крыши". От этих слов Шинтаро запустил пальцы в волосы и плотно сжал зубы. Этими действиями он будто пытался вытряхнуть из головы неприятные мысли. Но мысли, точно ядовитые змеи, уползали в глубины его сознания, чтобы ненадолго скрыться, а затем с удвоенной силой грызть его сердце. Шинтаро словно разрывало изнутри. От жалости к себе и безысходности ему хотелось кричать, но с его губ сорвался лишь сдавленный, болезненный стон. "Тогда почему бы тебе не исправить свою ошибку?" — заговорил бес внутри него. Что-то заставило Шинтаро подняться с кровати, пройти к тумбочке и открыть ящик. Внутри лежал набор инструментов: гвозди, отвёртка, молоток и прочая мелочь. Его оставила Тау, видимо, надеясь, что предметы оттуда будут использованы для убийства. Шинтаро неуверенно взял в руки молоток и взвесил его в руке. Внутренний демон довольно усмехнулся. Шинтаро рассматривал молоток, и в его голове появилась ужасающая мысль: "А что, если я... убью кого-то и верну её к жизни?" "Так ты искупишь свой грех перед ней", — заверял внутренний голос. Шинтаро нервно сглотнул и положил молоток на место. Он стал обеспокоенно расхаживать по комнате, в темноте натыкаясь на углы, и пытался привести мысли в порядок и избавиться от наваждения. Каким-то образом он вновь оказался напротив открытого ящика, словно сама судьба привела его к орудию убийства. Шинтаро протянул было руку к молотку, но внезапно услышал за спиной до боли знакомый голос: — Не делай этого... Кисараги вздрогнул и медленно обернулся. Комната была как прежде пуста. "Конечно, её здесь нет..." — успокоил себя Шинтаро. Парень тяжело вздохнул, опёрся руками на тумбочку и низко опустил голову. В дверь настойчиво позвонили, и Шинтаро понял, что звонят не в первый раз, а он за своими мыслями не обратил на это внимания. Бросив последний короткий взгляд на молоток, он собрался идти открывать, но прежде с грустной усмешкой произнёс: — Прости, Аяно...*** — О, не ожидала увидеть тут именно вас, Хицугири-сан. Именно такими словами встретила Супер Детектив Супер Азартного игрока в столовой. Держа себя с достоинством, Эрика сидела на стуле, сложив руки на коленях, и на её лице отражалось лёгкое удивление, которое довольно быстро сменилось её обычной холодно-вежливой улыбкой. Хитаги также улыбнулась, но её улыбка выглядела более приветливой, хотя и не намного менее фальшивой. — А вы что тут делаете, Фурудо-сан? Ждёте прихода Марти-сана на "Five o'clock tea"? — Хитаги усмехнулась. — Ну, мусор должен знать своё место, — спокойно проговорила Эрика, прикрыв глаза. На её губах играла самоуверенная ухмылка, выдающая намерения поиздеваться над проигравшим в их маленькой дуэли. Хитаги заложила руки за спину и, склонив голову набок, объявила: — Боюсь, Фурудо-сан, он совсем так не считает: Марти-сан уже вовсю готовится к реваншу. Эрика снисходительно усмехнулась. — Что ж, буду рада уничтожить его вновь, — невинно заявила она. Хитаги подумалось, что Эрика, в общем-то, тоже в какой-то степени игрок. Только её игры состоят лишь из выигрышей, и к иному результату она не привыкла. Хитаги не сомневалась, что её гордость и самоуверенность когда-нибудь её погубит: тем, кто не умеет проигрывать, нет покоя в мире азартных игр. А пока Супер Детектив на вершине, можно воспользоваться её профессиональными знаниями. — И что вы думаете на этот раз, Фурудо-сан? — полюбопытствовала Хитаги. Эрика быстро смекнула, о чём речь, и её вид тут же выразил гордыню. Хитаги мысленно усмехнулась: всё-таки, Эрика довольно предсказуемо начинает смотреть на всех сверху вниз, когда дело доходит до восхваления (или намёка на восхваление) её таланта; хотя нельзя сказать, что у неё нет повода для гордости. — Ну, по сути, наш новый мотив — любовь, — Эрика презрительно усмехнулась. — Знаете, Хицугири-сан, это один из самый банальнейших мотивов в третьесортных детективах, так что я даже не сомневаюсь, что убийства стоит ждать уже сегодня. Скучные преступники просто не могут пройти мимо такого лакомого кусочка и, несомненно, слетятся на него, как мухи на варенье. Надеюсь, этот убийца будет сообразительнее предыдущих, — на этих словах на лице детектива появилась маниакальная улыбка, выражающая всю её жажду до интересных и запутанных тайн. Хитаги внимательно выслушала её и лишь больше убедилась, что они с Эрикой похожи в чём-то. Супер Детектив неожиданно встала с места, видимо, решив, что её "жертва" не придёт, или же просто устав от ожидания. Эрика медленно обошла так и не присевшую Хитаги и, пройдя совсем немного, вдруг остановилась. Повернув голову к Супер Азартному игроку, она проговорила: — Знаете, Хицугири-сан, вы единственная, кто меня тут уважает, как и положено, поэтому я дам вам добрый совет. Не стоит приближать к себе человека, который врёт как дышит. Хитаги усмехнулась и впервые за это время искренне улыбнулась жуткой улыбкой. — Спасибо за совет, Фурудо-сан, — заговорила она, — но вы что-то перепутали: я уважаю не вас, а ваш талант. Эрика криво усмехнулась и, элегантно развернувшись на каблуках, вышла из помещения. Оставшись одна, Хитаги задумалась. "Ну и кого она имела в виду под "человеком, который врёт как дышит"? — озадачилась девушка. — У меня как минимум три претендента на это место!"*** По коридору разносились звуки шагов. Хитаги с довольным видом шла и пританцовывала. Она только что почти без жульничества обыграла Дэймона, который лениво брёл рядом, и была совершенно довольна жизнью. Казалось, всеобщая тяжёлая атмосфера совершенно не трогает её. В тот момент она была уверена, что жизнь прекрасна. Внезапно Дэймон резко остановился и схватил сестру за рукав. Когда Хитаги вопросительно взглянула на брата, на его лице она увидела ужас. — Что с тобой, Дей? — осторожно поинтересовалась Хитаги. — Я чувствую запах крови, — гробовым тоном произнёс мечник. От его слов Хитаги вздрогнула. Неужели, "прогноз" Эрики сбылся, и уже сегодня они получили очередной свежий труп? Хицугири стали озираться в поисках чего-нибудь подозрительного. Наконец, Дэймон молча указал в направлении кабинета искусств, который не был отделён от коридора стеной, а выставлял содержимое на всеобщее обозрение. Сначала Хитаги не заметила, что не так, но, приглядевшись, увидела, что всегда запертая дверь в подсобное помещение теперь приоткрыта. — О, мисс Хитаги и мистер Хицугири, — раздался за их спинами голос Марти. Оба одновременно вздрогнули и повернулись в его сторону. Едва он увидел их взволнованные выражения, с его лица пропала улыбка, и он посерьёзнел. Дэймон молча кивнул в сторону открытой двери, и они уже втроём направились проверять комнату. Едва они зашли, их глазам предстала следующая картина: в дальнем углу помещения, возле стола с инструментами для творчества, полулёжа находился мертвенно-бледный Шинтаро с низко опущенной головой. Остекленевшие глаза парня навек потемнели. Из его живота торчал кухонный нож, вокруг раны от которого расцвёл кровавый алый цветок, а с края губ стекала струйка крови. — Труп обнаружен! — послышалось словно где-то в отдалении, а на деле — в соседнем помещении. Марти с неподдельным шоком смотрел на это зрелище, когда почувствовал, что кто-то тянет его за рубашку — это Хитаги попыталась привлечь внимание того, кто был ближе к ней, не отрывая глаз от не менее ужасающего зрелища. Когда Марти повернулся, его глаза буквально на лоб полезли от удивления, и он не смог сдержать эмоционального: — What the... Тут-то обернулся и Дэймон, и уже трое лицезрели ещё одну жертву: в другом углу, не сразу заметном при входе, опершись на стену, с раскинутыми руками лежала Ренко. Её голова была чуть повёрнута вбок, а на лице и в пустых глазах застыло выражение удивления. Из-под чёрной шляпы выглядывала ужасная рана, кровь из которой частично стекла по шее на белоснежный воротник рубашки, а частично запеклась в каштановых волосах. — Труп обнаружен! — довольно повторила Тау. — Вот тебе и мыслители... — с нервным хихиканьем проговорила Хитаги. Да, в этот раз были убиты двое: Кисараги Шинтаро, Супер Хиккикомори, и Усами Ренко, Супер Физик.