Глава 2. (1/1)

Дождаться объявления результатов оказывается не самой простой задачей. Энакин как-то нервно теребит край собственной футболки, чуть подсохшей, но всё ещё неприятно липнувшей к мышцам спины. Рядом то и дело снуёт обслуживающий персонал и другие участники, ловко огибающие выступ, на который забрался Скайуокер. Внутри греет спокойствие –они сделали очень много, пожалуй, будь Энакин на месте слушателей, то без раздумий бы отдал свой голос за их группу. И так было со всем. Он всегда доводил любое дело, за которое решался взяться, до совершенства. С присущей ему одному старательностью, активностью и пониманием. За Скайуокером хотелось идти – такие люди как он пробуждали толпы, могли вести за собой. Огонь в чужих глазах часто мотивирует разжечь подобный в собственных. Энакин умел беседовать со слушателем, прямо к нему не обращаясь.Именно поэтому, думается Оби-Вану, ни для кого не становится удивлением новость о том, что в следующий этап им путь заказан.Сатин обнимает улыбающуюся Падме, и во всей этой идиллии Скайуокер впервые чувствует себя чужим. Он весь в том моменте – в софитах, в чужих глазах, ровном лице, окраплённом рубиновыми отблесками теней.– Энакин, ты слишком задумчив. Что-то случилось? – Кеноби кладёт на плечо друга руку, понимающе кивая, и Скайуокер невольно улыбается. Невозможно было противостоять харизме Оби-Вана, тем более такого – на удивление заботливого, без шуток и взаимных подколов.– В толпе я увидел девушку, – Скайуокер замолкает. И что он, собственно, дальше планировал сказать? Уж кто-кто, а его рассудительный друг точно покрутит пальцем у виска и посоветует лишь впредь не пренебрегать чудесными свойствами достижений фармацевтики,– Впрочем, не так уж и важно. Больше задумался.Сатин, стоящая рядом, заговорчески усмехается, и Энакин видит, как она бьёт Кеноби в спину, когда тот пытается что-то сказать. Скайуокер вдруг понимает, что ситуация сейчас примерно такая же, как во время споров (Или безумно скучных уроков математики).Она знает больше, чем говорит.И он благодарно кивает, подхватывая собственную гитару и салютуя остальным, направляясь на выход. Всё же, учителям однозначно было всё равно на его успехи в музыке и предполагаемое будущее рок-звезды."Ничего страшного,– думает Энакин, – как выпущусь, обязательно напишу песню про то, как они стояли в горле комом со своими формулами".–×–Амидала смотрит на Скайуокера, поставившего учебник химии на манеру стены, и мирно сопящего, лёжа на сгибе собственного локтя. Она практически была готова поспорить, что он снова половину ночи занимался вредительством, подбирая аккорды на гитаре и сбивая сон и себе, и родителям, и несчастным соседями.Звонок вырывает Энакина из желанного сна. В голове гудит, недосып набатом отбивает в голове кровь, и создаётся ощущение, что минимум вся баскетбольная сборная Штатов гоняет мяч в пределах его черепа.

К сожалению, страдает Скайуокер сегодня один. Идущий рядом Оби-Ван, обычно жалующийся на давление, выглядит вполне воодушевлённо. Он щёлкает пальцами и покачивает головой, и Скайуокер узнаёт в ритме их собственный трек.– Сегодня на удивление отлично себя чувствую.– Ты просто такой зануда, что заебал даже гипертонию, – недовольно парирует Энакин. День казался не просто долгим – он буквально был резиновым, тянулся как мерзкая жвачка. Аккурат сегодня они должны идти группой в кино, и парень с трудом представлял, как конкретно вынесет это прекрасное событие, учитывая состояние, преследующее его с самого утра.Он не помнит, как доживает до момента, когда они договариваются встретиться через два часа у дома Падме, расходясь по делам.Энакин, абсолютно точно не имевший ни малейшего понятия, чем занять себя в этот временной промежуток, решает что прогулка – его спасение. На улице теплится закат, ещё не холодно, но уже и не жарко. В общем, очень-очень хорошо. И тихо вокруг, только изредка проходящие мимо люди переговариваются между собой, но их голоса доносятся будто через толщу воды, настолько Скайуокер погружён в себя.Он бы так и продолжил бесцельно распинывать мелкие камушки, попадающиеся на пути, если бы не понял, что забрёл в абсолютно незнакомый район. Вокруг – непонятные панельные дома, неприятная обстановка так и кричит о том, что попал он не иначе как в гетто."Невероятно, не хватало, чтобы меня здесь и хлопнули", – Энакин усмехается. Хотя какая, собственно, разница? Если его не хлопнут здесь, то эту священную обязанность возьмёт на себя Кеноби, ненавидящий, когда Скайуокер опаздывал.Попытки выбраться самостоятельно успехом не оканчиваются, но отчаянию поддаваться рано. Энакин видит силуэт впереди, и срывается с места, молясь на свою удачу, ни разу его до этого не подводившую.И не зря. Носки его поношенных кроссовок впиваются в асфальт, отдавая неприятный импульс во всю стопу от резкого торможения. Перед ним стоит никто иной, как вчерашняя девушка с выступления. Она останавливается практически в одно время с ним, резко поворачиваясь и застывая на месте. Не менее удивлённо, стоит отметить.– Эм. Я заблудился немного, не могла бы ты показать мне, как вернуться в квартал частных домов? – первым отмирает Энакин, взявший себя в руки и улыбнувшийся. Тепло, открыто.– Ого, так это ты вчерашний солист? Проведу, выбора у меня, видимо, нет, Скайрокер.– Стой. Как ты меня сейчас назвала?– Скайрокер, – у Энакина отвисвет челюсть. Ни разу в жизни никто не звал его подобным образом, и непривычная вариация собственной фамилии почти раздрадающе режет слух, но он стойко удерживается от колкости. Дорога обещала быть интересной, однозначно обещала.