Глава 3. Реабилитация (1/1)

Голосом Гэз можно было резать металл. – Ты ведь догадываешься, почему я звоню, да? – вкрадчиво произнесла она. – Гэз! – Диба тут же начала охватывать привычная паника. – Я не виноват! У меня тут кое-что случилось. – Неужели? – сестра слегка снизила градус ужаса. – Пожалуйста, скажи, что ты в больнице при смерти! Тогда меня отпустят с уроков. – Что?! – Диб аж закашлялся. – Нет, не до такой степени, я в порядке. – Ты уверен? – Эээ... вроде да. – Тогда тебе же хуже. – Гэз, послушай! Я всё объясню потом. Если смогу. Отец сильно волновался? Хотя... Почему он не связался со мной раньше? – Он заметил твоё отсутствие только утром. – Ну да, конечно... – пробормотал вернувшийся в суровую реальность Диб. – И велел позвонить и выяснить, где тебя носит. У него сегодня важный эксперимент и нет времени, чтоб выяснять, почему ты прогуливаешь! – И ты звонишь мне только сейчас? – Мне было лень. – Я скоро буду! Отмажь меня как-нибудь. – Можешь не торопиться, – мстительно хмыкнула Гэз. – Я уже сказала твоей классухе, что ты сидишь дома с диареей! И положила трубку. Диб с облегчением выдохнул. Кары и казни временно откладываются, серьёзные разговоры тоже – минимум на сутки, а репутация его и так давно уже кормит червей. – Кто это был? – азартно вцепился в руку с телефоном Зим. – Вчерашний злодей требует реванша, и мы сейчас пойдём его добивать? – Нет. Всего лишь моя сестра. Лучше бы злодей. С ним хоть какой-то шанс есть. – Сестра? – переспросил Зим. Он уже завладел телефоном и теперь сосредоточенно в него тыкал. – Ну да. Только не говори, что ты даже такие вещи забыл! Родственник. Член семьи. Общие родители. – Ааа, – изобразил понимание Зим. – Выводок! – Что-то типа того, – вынужден был согласиться Диб, хоть такая трактовка вопроса и обескураживала немного. С другой стороны, он до сих пор имел довольно смутные представления об устройстве иркенского общества. Существуют ли там вообще семьи? Похоже, что нет, если судить по тому цирку, который Зим устроил, когда его об этом спросили. И каждый раз устраивал, когда мисс Биттерс грозилась вызвать его родителей в школу. А когда однажды Мэри завела разговор о бабушках, тётях и кузенах, Зим смотрел на неё так, будто бы речь шла о каких-то смертельных болезнях. Отношения же его с робородителями попахивали нездоровой шизой, превращая каждое родительское собрание в театр абсурда. Нет, лучше не напоминать об этом – слишком опасная тема. Но Зим словно бы издевался: – Мне столько всего предстоит вспомнить! Но ты же мне поможешь, правда? – Конечно! – пообещал Диб, покрываясь холодным потом. – А это что такое? – экран телефона ткнулся ему в лицо, и Диб с ужасом увидел там открытую страницу общества борьбы с инопланетянами. Любил защитничек Земли почитать перед сном об успехах коллег. Точнее, об отсутствии этих успехов. Вот и сгубило праздное любопытство. – Это... это... люди, за которыми я слежу. Но не волнуйся, они безопасны! Абсолютно безопасны! – Какие ещё люди? – нетерпеливо перебил Зим. – Я вот об этих закорючках говорю. И тут до Диба, наконец, дошло. – Это буквы. Письменность. Ты что, разучился читать? – Я не разучился читать! Я прекрасно читаю! Но, видимо, больше не эти ваши корявые штуки. Придётся учить их заново. – Подожди, – сообразил Диб, – но если ты забыл английский, как же мы тогда понимаем друг друга? Зим невозмутимо пожал плечами и крикнул: – Компьютер! Как мы понимаем друг друга? По механическому голосу компьютера было ясно, что его сегодня уже загоняли. – Устная коммуникация осуществляется с помощью нейрогенного кодификатора, задающего алгоритм семантической трансмиссии. На письменные знаковые системы не распространяется. – Во! – с умным видом подтвердил Зим, будто бы не сам всё это сейчас в первый раз услышал. Диб же почувствовал, что у него взрываются мозги. Вопреки ожиданиям, он всё меньше понимал происходящее, а открывающиеся перед ним новые горизонты не только ничего не проясняли, но, напротив, словно бы только запутывали. И, как ни прискорбно, вместе с горизонтами открывалось и множество новых проблем. И проблемы эти вспыхивали на всех фронтах, молниеносно разрастаясь до масштабов катастрофы. С амнезирующим Зимом надо что-то делать – это вчера в полусонном состоянии было легко строить планы по его очеловечиванию. А попробуй воплотить их в реальности. Мисс Биттерс любила поиздеваться над прогульщиками, и таких прогульщиков у неё теперь целых двое. Гэз будет подкалывать несколько дней. Но почему-то самое гнетущее – отец в очередной раз будет разочарован. А когда он разочарован – замыкается в науке и дети ещё меньше его видят. И неважно, пусть ты со всех сторон прав, это не поможет. Профессор Мембрейн за истину признаёт только себя. За последние сутки ужас и обречённость стали для Диба привычными спутниками. Они и раньше-то поминутно напоминали о себе, а сейчас лодка жизни превратилась в долбаный Титаник, внутри которого в панике метался несчастный одинокий мальчишка, пытающийся заткнуть все пробоины одновременно голыми руками. Но их становилось только больше, контроля над ситуацией – всё меньше, а собственная непродуманная ложь грозила неминуемо увлечь на дно. Вариантов особо не оставалось, так что Диб решил разбираться с проблемами по мере их доступности. Самая очевидная стояла прямо перед ним. – Что ж, – сказал он Зиму, – похоже, нам придётся с этого начать. Если ты не научишься читать, то просто не сможешь ходить в школу! Сам он безнадёжно туда опоздал, лишние полчаса хуже уже не сделают. Устроились за терминалом, компьютер вывел на большой экран оба алфавита, и Диб максимально путано принялся объяснять, что к чему. Гуманитарные науки никогда не были его сильной стороной. Скажем даже, он с ними существовал параллельными курсами, пересекаясь редко и не очень удачно. Как правило, это кончалось тройками за тесты. Видя его полнейшую педагогическую некомпетентность, Зим утешительно – но от этого не менее зловеще – заулыбался: – Спокойно, друг! Я знаю, что нам поможет. Компьютер! Открой мои записи о человеческом языке! Тот открыл, хоть и с двухсекундной задержкой, что наверняка было равнозначно закатыванию глаз в кибернетическом эквиваленте. Оказалось, что Зим в своё время понасоздавал немало заметок на эту тему, но, когда стали их просматривать, Диба сложило пополам – записи на две третьих состояли из коллекции забористых неприличных ругательств. – Что это? – Зим недоумённо вперился в экран. – Зачем я тут расписываю, почему люди не любят пляжи? А здесь я зачем перечисляю все пункты назначения пеших туристических маршрутов? Земляне так любят путешествовать? Он читал свои пояснения на иркенской клинописи, а вот Диб видел оригиналы на английском. И не представлял, как бы скорее перестать смеяться, потому что это грозило перейти в нервную истерику. Но Зим решил проблему по-своему – он попросту пнул Диба ногой. Тот моментально взвыл от боли. – Что ж ты делаешь? – Мне показалось, что тебе плохо, – не скрывая сарказма, отмазался пришелец. – Тогда тем более! Нельзя причинять друзьям боль! – Разве? – Зим даже немного погрустнел. – Конечно! Друзья должны поддерживать друг друга и защищать! – Тогда объясни, над чем ты ржал! Что в гениальных исследованиях Зима тебя так развеселило?! – Это... это... бессмысленные выражения, которые люди употребляют, когда не могут найти нормальных слов! Абсолютно бессмысленные и неинтересные! Уверяю тебя, их совершенно незачем исследовать, я не знаю, зачем ты делал это. Наверное, просто собирал фольклор. Диб изо всех сил пытался говорить естественно, хотя получалось неважно. Ещё немного – и ему самому потребуется парочка бессмысленных фольклорных выражений. – К чему все эти сложности?! Вы однозначно очень странные создания, – нахмурился Зим. – Но ничего, я изучу вас по новой! Ничто не скроется от моих глаз! Я вас так изучу, просто препарирую! Просмотрев оставшиеся заметки, нашли несколько вполне годных: частично по грамматике (абсурдной, с точки зрения Зима), порядку слов (совершенно тупому, по ценному зимовскому мнению) и письму (причинявшему иркенской трёхпалой лапке множество страданий). Состояло это всё, правда, тоже по большей мере из тех ещё междометий. На одном видео Зим просто две минуты орал, демонстрируя скрюченные в судороге пальцы. Но крупицы полезных данных для себя он умудрился найти даже в этой каше, добавил в актуальный каталог и пообещал изучить чуть позже. Это "чуть позже" слегка встревожило Диба, но куда сильнее беспокоило, как вообще можно усвоить такое объёмы информации, которой вскоре будет ещё больше. – Легко! – отмахнулся пришелец. – У меня же есть второй электронный мозг. Но я бы и без него справился! Ведь я же такой гениальный! Ведь я же у тебя самый гениальный, правда? – он посмотрел на Диба так угрожающе и заискивающе одновременно, что кровь стыла в жилах. Не оставалось иного выбора, кроме как отчаянно кивать и надеяться, чтоб это не выглядело слишком наиграно. – Просто я, понимаешь, немного волнуюсь за твою голову. Можно ли её нагружать работой после вчерашнего? – Не бойся за голову Зима! Она уже в полном порядке. И Зим безо всякого стеснения подставил свою макушку, дабы заботливый друг имел возможность в буквальном смысле собственноручно убедиться в этом. Пришлось подчиниться, и Диб снова осторожно потрогал зелёную голову, чувствуя себя при этом очень неловко. Всё же, несмотря на события минувшей ночи, это были слишком близкие контакты третьего вида. Но в следующий момент всё смущение полетело к чертям, и он вцепился в инопланетный череп подобно безумному френологу. Вмятины не было! За несколько часов она выправилась и исчезла без следа. – Не может быть! – Может! – Зим аж засиял от гордости. – Пак и не такое вылечить может. "Ага, вот только если он вылечит твои мозги – мне конец", – обречённо констатировал Диб. Актёрского мастерства и так с трудом хватало, приходилось следить за собой, фильтровать каждое слово и не дёргаться в ответ на резкие жесты. А помахать руками Зим любил. И ничем хорошим это раньше не кончалось. Инстинкт самосохранения подвывал от ужаса, умоляя бежать, а паранойя уверяла, что враг притворяется, усыпляет бдительность, чтобы потом покрошить глупого землянина в фарш и закатать в космические пельмешки. Всякий раз, прикасаясь к голове пришельца, Диб чувствовал себя так, будто держал в руках заминированное осиное гнездо. А вот Зиму, похоже, было абсолютно комфортно в обществе незнакомого человека, представителя чужой расы, и на чужой планете, о которой он вообще ничего не помнил. Диб не знал, каково было бы ему самому в такой ситуации и волновали бы его такие мелочи как письменность. Скорее всего, нет. Скорее всего, он бы лежал, боясь пошевелиться и не веря никому. Так что теперь, чисто по-человечески, он должен был принять какое-то участие, но... чёрт подери, это же Зим! Зим, которого опять переклинит – и он расплавит Дибу органы, вырвет глава или сотворит ещё какое-нибудь безумное непотребство. Впрочем, раньше особой наблюдательностью и склонностью к рефлексии он не страдал, так что, может, и сейчас на дёрганое поведение своего "друга" не обратит внимания.

Одно Диб начал понимать со всей отчётливостью – он больше не может так паниковать. Ещё немного – и у него просто отъедет крыша. Очередной хищный оскал на лице Зима перед смертельной атакой оказался всего лишь довольной улыбкой. Он явно гордился своими успехами, о которых знал пока не очень много, и хотел кому-нибудь похвастаться. А кому? Кроме Диба, и некому больше. И вцепившиеся в рукав плаща острые когти вовсе не собираются рвать кожу. Зим же просто изнывает от нетерпения, хочет услышать что-нибудь ободряющее. От кого ещё, как не от лучшего друга? Что нужно говорить в таких случаях? Какой-нибудь милый бессмысленный бред? – Я... очень рад, что ты... эээ... так блестяще справился, – Диб тоже попытался улыбнуться, и это получилось уже немного легче. – И теперь, когда опасность миновала, я уверен... всё будет хорошо. Надо было ещё что-то сказать или сделать. И рука сама потянулась снова погладить Зима по голове. Убьёт – так убьёт. Диб падёт смертью храбрых. И безрассудных. Зим не убил. Он пошевелил антеннками и чуть слышно заурчал, когда пальцы скользнули по затылку, а полуприкрытые от удовольствия глаза смотрели с таким доверием, что у Диба сердце ёкнуло. С ума сойти. Собственный ручной пришелец! Сказать кому – не поверят. Хотя кому говорить? Ему никогда не верили. Это всегда была только его война. А теперь это будет только его победа. И неважно, сколько она продлится – на всё это время Земля в безопасности, а у него будет самый необычный друг, какого только можно себе представить. Двойная победа: друг этот – одураченный враг, слепо верящий каждому слову. Ещё немного укрепить эту веру – и можно будет с ним делать всё, что угодно. В холодной бездне ужаса и отчаяния, так долго переполнявшей душу, начал разгораться живой, головокружительный огонь ликования. – Расскажи мне ещё о ваших семьях! – внезапно прервал Зим этот момент сладостного триумфа. Диб от неожиданности даже растерялся. Он успел забыть и о звонке сестры, и о грядущей выволочке. Настроение резко упало. К тому же, как выяснилось, оратор из него хреновый. Хотя семья – это не лингвистика, он справится. Собирался же учить пришельцев человеческим ценностям, так и нечего откладывать столь ответственную задачу. Позже можно будет расширить пропаганду чем-нибудь ещё. Правда, Диб не очень хорошо представлял, какие именно ценности заслуживают быть привитыми в обнулившемся инопланетном разуме. Единственным достойным в этом плане казался лозунг "Уничтожать планеты – плохо!", но даже напоминать о такой возможности сейчас не хотелось. Может быть, потом. После тщательной подготовки. Диб что-нибудь придумает. Он ведь тоже гений хоть куда. – Хм... значит, так. Семья – это родственники, накапливающиеся поколениями, – начал он увлекательную лекцию о генеалогии. Говорил он не очень долго, зато вдохновенно, смешал в кучу всех, кого знал, вплоть до троюродных племянников и домашних питомцев. Зим его слушал очень внимательно и время от времени задавал странные вопросы типа "Чем старше – тем выше?", "Как вы решаете, кто брат, а кто – сестра?" и "Хомячок – это ребёнок ребёнка?" После некоторых уговоров даже компьютер согласился помочь, выводя на экран соответствующие картинки. Вот только мстительная машина подбирала самые слащавые сцены из фильмов 50-х: мешковатые костюмчики, полировка столового серебра, юбки-колокольчики, пикники на клетчатых пледах, умытые дети в шортиках, "дорогая я дома", дурацкие шляпы, умилительные семейные завтраки, зелёные лужайки, "дорогой с возвращением", приторные объятья, "дом милый дом", скачущие ретриверы, газеты, украшение рождественских ёлок, "дети вы почистили зубы?" Где-то на этом моменте Диба начало подташнивать, и он взвыл о пощаде. Объяснить очарованному диковинными зрелищами пришельцу, что это сейчас было, особых трудов не составило. Куда сложнее оказалось объяснить самое главное – что такое семейные отношения, любовь, забота и взаимопонимание. Будто бы рассказывать приходилось о каких-то сказочных явлениях. От попыток подобрать подходящие слова почему-то неприятно защемило в груди. – ...А ещё каждый год люди празднуют дни рождения, и на них собираются родственники и друзья, едят торт, дарят имениннику подарки и говорят, как он им дорог. ...А ещё родители покупают детям мороженое. За хорошие оценки и просто так. И водят в зоопарк. И... и к стоматологу. Держат за руку и говорят, что он самый храбрый. И если приснится кошмар, то разрешают спать в своей кровати, чтобы монстры не съели. На этом моменте Диба накрыло флэшбэками, и он замолк. Сидевший всё это время с открытым ртом и выпученными глазами Зим тут же встрепенулся и нетерпеливо скомандовал: – Компьютер! Отвечай! У меня есть семья? – Весь иркенский народ – единый организм! – пугающе проскрежетал компьютер и вдруг начал показывать бесконечные ряды инкубаторов, производящих свежих юнитов, ликующие толпы захватчиков и эскадрилью космических истребителей, вьющихся вокруг исполинского корпуса Массива. – Плоть империи. Кровь империи. Сердце империи. "О нет", – успел подумать Диб. – Да-да, – Зим лишь недовольно помахал рукой. – Компьютер, убери немедленно! Я на всё это насмотрелся ещё ночью. – Ты... что?! – чуть не навернулся с кресла Диб. – Ой! – большие глаза виновато забегали. – Да ладно тебе! Ну конечно, я посмотрел! Мне же было интересно! Но не волнуйся, я не стал искать ничего, что напомнило бы мне о том, о чём не надо. Я всего лишь хотел посмотреть, где жил раньше. – Понравилось? – Дибу стоило немалых трудов перевести дыхание. – Да! – не уловил сарказма Зим. – Наша империя – самая великолепная и грандиозная во всей галактике! Иначе бы мы не смогли её так хорошо исследовать. Мы изучили уже множество планет, облагодетельствовали столько убогих существ! Диб мог в ответ лишь нервно улыбаться, надеясь, что это не примут за спазм лицевых мышц, чем оно, собственно, и являлось. – Но, компьютер, – снова потребовал Зим. – Что там насчёт семей? Таких, которые с родственниками и стоматологами. – Ответ отрицательный! Формирование смит-генофонда носит искусственный характер. Наследственность исключена. – Так я и думал, – ответил Зим, однако не похоже было, что этот факт сильно его опечалил. – А теперь давай проверим, какую информацию я успел собрать сам. Компью-ютер! Покажи мои заметки по слову "семья"! И в тот же миг на мониторе развернулся огромный каталог под названием "семья черве-Диба", а перед ошарашенным взором самого Диба предстало множество видеороликов, снятых, судя по всему, из кустов около дома Мембрейнов. Дома, который до сих пор считался вполне себе неприступной крепостью. Но, оказывается, всё это время враг был рядом, неотступно следил, заглядывал в окна. Разнюхивал! Бесконечная череда сцен, похожих друг на друга, как и любые будни. Вот Диб с сестрой завтракают перед школой. Один раз – чем-то странным. Вроде бы, в тот день сломалась микроволновка и вместо того, чтобы разогреть еду, заменила в ней молекулы. А вот Гэз сидит в гостиной. Играет. Рисует. Играет. Снова играет. Орёт на брата. В дом заходит отёц и скрывается в дверях лаборатории. Работает телевизор. И опять профессор. Похлопывает Диба по макушке. – Ого! Выглядит, как самая настоящая семья! – сложно поверить, но Зим говорил это с явным восхищением. Голосов сквозь оконные стёкла не слышно, однако Диб и без того прекрасно помнил, о чём тогда шёл разговор. Отец в очередной раз выговаривал сумасшедшему сыну за нездоровое увлечение паранормальщиной и сетовал, какой же это позор для семьи и для науки в целом. А выглядевшее родительской лаской прикосновение сопровождалось намерением показать сына психиатру. – Я даже спрашивать не буду, зачем ты это снимал, – простонал Диб, закрывая лицо руками. Кто знает, какой ещё компромат насобирал этот зелёный маньяк. – Наверняка мне хотелось узнать о тебе как можно больше! – со всей невинностью предположил Зим. – О моём друге. И о его семье. Хорошо иметь семью! – Ага. Хорошо. Просто замечательно. Удали это немедленно! – Как скажешь! – тут же с готовностью отозвался Зим. – Твоя семья от меня никуда не денется. Я ещё успею до неё добраться. Вживую. Компьютер, удали! Кошмарные видео тут же пропали с экрана. Диб с облегчением выдохнул. При мысли, что столько времени кто-то шпионил у него в кустах, становилось как-то не по себе. Хотя... он ведь и сам вёл тайное наблюдение за инопланетной базой, расставлял скрытые камеры внутри дома. И неважно, что их регулярно находили и ломали (иногда съедали) – какие-нибудь файлы и записи наверняка остались. Опасность разоблачения снова замаячила дрожащей пеленой перед глазами. – Так, знаешь, Зим... мне пора, – Диб резко встал. – Куда-а? – пришелец разочарованно надулся. Он явно только начал разогреваться. – Эээ... В школу! Я опоздал! Я так опоздал, наша учительница будет в ярости! А мне ведь ещё надо объяснить ей, почему ты сегодня не пришёл. Конспирация – это самое главное! Пока ехали на лифте, Зим не затыкался ни на секунду: – А когда ты познакомишь меня со своей семьёй? – Скоро. – А твой отец обо мне знает? – О том, что ты пришелец – нет. Он в это не верит. – А твоя сестра обо мне знает? – Знает, но... Мне кажется, ты – последнее, что её интересует. Наверху всё уже было спокойно. Гир избавился от зверей и теперь самозабвенно обнимался с диваном. Заметив появившегося на горизонте Диба, он тут же подскочил и преградил ему дорогу. – Друзья-я? – угрожающе протянул робот. – Конечно, друзья! – воскликнул Диб, имитируя безудержный энтузиазм. Гир немного поползал по нему и лишь потом отпустил. – Всё будет хорошо! – попытался Диб на прощание утешить поскучневшего Зима. – Я скоро вернусь. Ничего не бойся, учи алфавит и, самое главное, не открывай никому дверь. Ровно через 10 секунд после его ухода Гир открыл дверь. Но там никого не оказалось. Он закрыл дверь и попробовал ещё раз. – Ну вот, – всплакнул робот. – И с холодильником вечно то же самое. Захлопнув вредную дверь, он поспешил за хозяином вниз. А Зим, вернувшись на рабочее место, прошёлся по лаборатории, осмотрелся на всякий случай и спросил: – Компьютер, ты ведь ничего не удалил? – Конечно, нет. Согласно протоколу "Альфа-Амёба", все изменения базы данных, совершенные по принуждению... – Ой, заткнись уже! – Зим нетерпеливо забрался обратно в кресло. – Показывай дальше. Чего-то такого я от себя и ожидал. Зим действительно такой гениальный! Ни в какую школу Диб, естественно, не пошёл. Он со всех сил рванул домой, благодаря судьбу, что именно сегодня у отца нарисовался эксперимент, а значит, нет риска внезапно столкнуться посреди гостиной. Дом действительно встретил полнейшей тишиной, Диб забежал на кухню, нагрузился бутербродами с газировкой и поспешил к себе – экстренно переписывать и прятать всю важную информацию, а потом форматировать диски. А ещё надо будет скрыть всё, что только может намекнуть на контакты с организацией "Всевидящее око" и всеми остальными группами по розыску и уничтожению пришельцев. А таковых было немало. – Избавиться от улик! Я должен избавиться от улик! – Диб заполошно сновал по комнате, срывал со стен такими трудами разнюханные планы инопланетной базы, деактивировал секретный дипломат с биометрикой Зима и разыскивал бумажку, на которой когда-то записал коды блокировки связи с агентом Тёмный трофей. Бумажка, как и принято в ответственных ситуациях, не находилась, файлы удаляться отказывались, намертво приклеенные к стенам схемы и графики отрывались кривыми полосами, а время поджимало так неумолимо, что Дибу захотелось упасть на кровать и то ли заорать, то ли уснуть, но он сейчас не мог позволить себе такой роскоши. Вместо этого он продолжал воевать с плакатами, распихивать по тайникам снятые жесткие диски и пинать без конца виснущий комп. В итоге тот не выдержал и опрокинулся, треклятая бумажка с кодами вылетела из-под системника и опустилась прямо у ног Диба. Подобрав её, он долго нервно смеялся, вспоминая, как сам когда-то её туда засунул, чтоб не потерять, и отвлёкся на очередную битву планетарных масштабов. Успокоившись немного, он занялся файлами "Ока". Дальше дело пошло быстрее. Уже через 10 минут он выбегал из дома с огромным пакетом, набитым компроматом ко всей своей жизни. Выбросив его в мусор и убедившись, что в руках действительно остался рюкзак, Диб галопом устремился, наконец, к школе, не представляя даже, что там скажет и как будет выкручиваться. Успел он лишь к самому концу обеденного перерыва, впереди оставались только два урока, на которых, тем не менее, тоже предстояло как-то выжить. В конце концов, пятница – день тяжёлый. День фасоли. Сестру Диб обнаружил около шкафчика. Одной рукой она убивала свинозомбей в игрорабе, а другой пыталась вслепую достать учебники. В отличие от монстров, те сдаваться без боя не собирались. – Гэз! – попытался Диб хоть как-то привлечь внимание ничего не замечавшей сестры, но та в ответ неожиданно заорала и огрела его приставкой по лбу. – Не смей так делать! – на всякий случай она долбанула его ещё пару раз. – Как тебе это вообще удалось? Ты что, подкрался с подветренной стороны? – Что? Ты о чём? Но Гэз только закатила глаза. Уровень в игре оказался провален, и кому-то придётся за это заплатить. – Ты всё-таки живой... и ты посмел в таком состоянии явиться сюда! – она с силой захлопнула шкафчик, оставив на дверце новую вмятину. – Да, я... – Какого чёрта ты выглядишь, как бомж?! Не стой рядом со мной, ещё подумают, что мы родственники! – Все и так знают, что мы родственники. – За что-о?! – Гэз возопила в холодный равнодушный потолок, раскинув руки. Какие-то младшеклашки, проходившие по коридору, в панике разбежались кто куда. Диб задумчиво оглядел себя. Что ж, видок у него и впрямь оставлял желать лучшего. Плащ, порванный вчера в нескольких местах, за ночь основательно измялся, а теперь его ещё покрывал толстый слой пыли всех сортов, собранных по углам родного дома. Тайники юный гений любил устраивать в труднодоступных местах, а вот уборку не любил и не понимал, что все его сверхсекретные укрытия легко просчитываются по протёртому в грязи следу. Диб попробовал отряхнуться, но чёрная одежда таких ошибок не прощала. – Ну ладно, – сверля его яростным взглядом, процедила Гэз. – Раз так, значит, сегодня твоя очередь готовить ужин. – Что?! Какой ещё ужин, Гэз? – Диб чуть не взвыл с этой вселенской несправедливости. – Закажи пиццу! – Пицца была в прошлый раз, – Гэз отвернулась и зашагала прочь. – И в позапрошлый. А сейчас я хочу карпаччо с минестроне. – Ты даже не знаешь, что это такое! – И не считаю, что это моя проблема. – Мне сегодня вообще некогда! – и в подтверждение своих слов Диб кинулся её догонять. – Не представляешь, что вчера случилось! – Тебя взяли в заложники, а потом выставили, потому что ты всех достал? – Ну, если честно, это не совсем со мной случилось. Скорее, с Зимом. – Его, кстати, тоже нет в школе. Он улетел на свой Тральфамадор? – Нет, ещё лучше! Ты не поверишь!.. Но в этот момент раздался звонок, и Диба тут же унесло по коридору. Оставшаяся в одиночестве около дверей класса Гэз от злости готова была убивать. Умеет же её тупой братец обламывать всё на самом интересном месте. Домчавшись до своего класса, Диб попытался максимально незаметно просочиться внутрь, но служитель зла в лице мисс Биттерс этого так просто не оставил. – Как поживает твой кишечник, Диб? Мы все слышали об этом досадном происшествии. – Спасибо, я в порядке, – скороговоркой отчеканил Диб и нацепил покерфейс. По аудитории пошли смешки, и надо было поскорее отползти со всеобщего обозрения под защиту парты. Сделать этого ему, естественно, не позволили. – А то участившиеся случаи – тревожный признак, – не унималась училка, явно получавшая от процесса удовольствие. – Бедное обречённое дитя! Смерть любит молодых. – Какие случаи? – возмутился Диб. – Я ж не виноват, что по вторникам у нас кукуруза с майонезом! – Колись лучше, что ты жрал с зеленомордым из одной помойки! – гоготнул Торч с задней парты, и весь класс тут же заржал, как бешеный табун. – Действительно, почему сегодня ещё и Зим отсутствует? – хищно подалась вперёд мисс Биттерс, словно бы почуяв запах крови. – Диб! Ты знаешь? Вы же общаетесь! – Эээ... – Диб усиленно заработал мозгами. – А он это... у стоматолога! Он же говорил об этом вчера. – Неужели? – старая гарпия покопалась в памяти и не нашла там возражений. – Ладно. Садись на место. И постарайся не шевелиться. С тебя пыль клоками летит! А тем временем в недрах инопланетной базы оставленный в одиночестве пришелец отчаянно скучал. Он уже пересмотрел почти все снятые тайком ролики. На большей их части суровая девочка любовно била его друга. Зим пытался запомнить наиболее стратегические места приложения семейной нежности, но девочка не обделяла своим вниманием ничего. Потом Зим поучил немного человеческий алфавит, но вскоре переключился с этого примитивного занятия на чтение хроник империи. В особенности его интересовала, конечно же, собственная роль в истории родного государства. И пусть он обещал Дибу не лезть в опасные области, всё же тщеславие и любопытство побеждали. Хотя бы одним глазком! Так и читали: одно слово – он сам, десять – Гир. – Ворт! – выхватывал Зим взглядом кусок заголовка и тут же зажмуривался. – Диван! – подхватывал Гир. – Мы подарили им диван? Не может быть, вот это отсталая цивилизация! Компьютер, дальше! Зейвалор! – Костерок! – вопил робот, глядя на силуэты, мечущиеся в огне уничтожаемой планеты. – Жарить зефирки! – Планета пикников! – констатировал Зим и требовал: – А про меня что-нибудь, про меня? – Великая перезагрузка! Пять лет тьмы! – надрывался Гир. – Энерго-пузырь! Научный отдел! Высочайшая Миюки! Высочайший Спорк! – Сразу двое правителей наградили меня за энергетическое открытие, разогнавшее тьму?! – Зим чуть не захлебнулся восторгами. – Да я же самый крутой во всей империи! Компьютер! Ещё! Ещё про Зима! И компьютер показывал ещё и ещё, пока великолепный, бесподобный и неподражаемый интеллект главной гордости галактики не пресытился и не заскучал. – Гир! – в конечном итоге скомандовал Зим. – Неси мою маскировку! Диб сказал, что нельзя никому открывать дверь, но о том, что нельзя выходить из дома, речи не было! – Урааа! – закричал робот и помчался искать линзы и парик. Однако добычу его Зим осмотрел без особого энтузиазма. – И я в этом ходил? Это же так... так скучно! А ещё маскировка у меня была? Гир послушно метнулся за другой, но от костюма противного старика Зим и вовсе отшатнулся в ужасе. – Это же омерзительно! Я, конечно, великий исследователь, мастер скрытного наблюдения и гений маскировки, но НЕТ! Я заслуживаю лучшего! Компьютер! – (цифровые платы уже начинало коротить от одних этих звуков). – Покажи-ка ещё раз те семейные картинки, я помню там вполне хорошие человеческие костюмы! Нет! Нет! Слишком серый. Слишком мелкий. Слишком унылый. Слишком тупой. Стой! Да! Вот это идеально! Выбранный образ, на его взгляд, отлично сочетал нелепую человеческую аутентичность и стиль, достойный иркенского резидента, а потому Зим подумал и задал очень своевременный вопрос: – А где я брал новую маскировку? Компью... – Синтесайзер! – со всем доступным технике отчаянием прохрипел тот. – Универсальный четырёхмерный принтер для всего. – Отлично! Гир, веди меня к принтеру! Вертикальная овальная капсула распахнулась при его приближении, Зим перевёл на приборную панель информацию о желаемой маскировке. – Вот так. И почему я не додумался до того раньше? Неужели я был таким скучным? Потеря памяти однозначно хорошо на меня повлияла. Я стал ещё умнее! Малиновая капсула захлопнулась и через несколько секунд выпустила слегка пошатывающегося от болевого шока Зима обратно. – Мне нравится! – довольно оглядел он себя. – Вот это, я понимаю, маскировка. А не то, что раньше. – Хозяин! Хозяин! – заканючил Гир. – А я могу быть мангустом? – Кто такие... А впрочем, какая разница? Почему бы нет? Компьютер! Загрузи! Вскоре из маленького зелёного домика вышли два крайне странных существа. За их спиной компьютер без чувств свалился в гибернацию. Большой мир встретил Зима хаосом и суетой городских улиц. Повсюду что-то шумело, сновало, росло и шокировало взор. Зим сразу почувствовал себя авангардом научного прогресса и готов был заисследовать тут всё до основания, правда, как именно это надо делать, он себе представлял слабо, а потому просто усиленно глазел по сторонам, гордо шествуя вперёд торжественной поступью бравого комсодесантника. Встречные люди при виде его широко улыбались – видимо, из уважения. Верный робот-разведчик бежал рядом. Замечательная маскировка слегка трепетала на лёгком ветерке. Местная звезда сияла с небес. Всё шло отлично, как и должно идти под контролем профессионала. Широкий шаг, цепкий взгляд, суровое лицо. Кому вообще нужна эта память? И без неё справимся. Зим невозмутимо проследовал мимо болтающих через забор кумушек, мимо сонного типа, поливающего из шланга всё ещё мокрую после дождя траву, мимо затормозившего на светофоре автомобиля, из которого выкинули связанного доходягу, мимо какого-то нервного енота, рванувшего прочь на сверхзвуковых скоростях. Мимо кучи мусора. Мимо грязной лужи. И ещё одной. Отважный исследователь осторожно обходил их по краешку, пока не увидел в очередной барахтающегося червяка. После этого разумнее показалось пробегать их как можно быстрей. А то вдруг как прыгнет. На этой планете оказалось поразительно много грязи, и никого это не заботило. Люди шлёпали прямо по лужам. Некоторые – специально. Какая-то безумная человеческая особь обнималась прямо на земле с большой собакой, и вроде бы даже кто-то кого-то лизнул в нос. Внимание Зима привлекла неизвестно зачем выкопанная глубокая яма, из которой раздавались крики. На дне, в подозрительной мутной жиже плескались несколько детёнышей. Увидев, что за ними наблюдают, они помахали, словно бы приглашая присоединиться. Зим очень медленно отступил спиной вперёд. Существа из ямы что-то засвистели ему вслед. – Гир, эти земляне такие странные. Как думаешь, что они там делали? – Искали свинку! Я тоже хочу свинку! – Не время для свинки! Мы должны изучать это место дальше. – Прости, свинка! – сказал яме Гир. – Я вернусь! Дождись меня! – Очень странное место! – твердил Зим, продолжая свой путь. – И такое мерзкое. Почему сюда прислали именно меня? Неужели никто больше не мог справиться с этим заданием? – Особо секретным заданием! – своевременно напомнил Гир. – Ну конечно! Миссия повышенной сложности. Нельзя было посылать сюда обычных агентов, они все нашли бы тут свою погибель! Только лучшего! Только Зима! – Погибель! – подхватил Гир, пропустивший половину слов. – Погибель для всех! Проходившая мимо женщина испуганно шарахнулась от него в сторону. А Зим направился дальше, не особо понимая, куда он идёт. Маленькие домики сменялись домами побольше, по дорогам носились машины, всё гудело и мелькало вдвое громче и быстрее. Он внимательно разглядывал проходивших мимо людей, этих загадочных и опасных созданий, перед которыми спасовали лучше умы галактики. В основном люди были, пусть и уродливые, зато приятно высокие. Некоторые же оказывались настолько высокими, что Зим восхищённо замирал посреди тротуара с открытым ртом. Прохожие снова улыбались ему – иногда неловко, один даже угостил конфетой. Та сразу же отправилась в бездонную стальную утробу Гира. Вскоре исследовательская стезя вывела их на аллею, застроенную исполинскими зданиями. С одной её стороны расположилась небольшая зелёная зона, где росли деревья, хаотично стояли торгующие едой вагончики и множество людей отдыхало и набивало желудки, сидя за небольшими столиками. Зим решил слиться с толпой, забрался на лавочку наиболее укромно стоящего столика и продолжил наблюдения. – Итак, Гир! Что мы сегодня узнали? – Там продают сосиски! И Гира унесло вслед за мечтой. – Пробы земной пищи – это важно, – одобрительно кивнул великий исследователь. – А что это ты тут делаешь в полном одиночестве? – внезапно раздался из-за спины голос, и на лавку рядом с ошарашенным Зимом плюхнулся какой-то несвежий человеческий экземпляр. – Составить компанию? – Я изучаю! – не удержался гордый Зим, но, поскольку эта информация могла быть секретной, уточнять, что именно изучает, на всякий случай не стал. – Хочешь изучить меня? – субъект нагло облокотился на стол и попытался вымазанными в жирной гадости пальцами дотронуться до маскировочного парика. – ААА! Мерзость! – отшатнувшийся Зим чуть не свалился на асфальт, в голове стремительно замелькали прочитанные накануне человеческие выражения, которыми надо пользоваться, когда не находишь нужных слов. – Убирайся! Твой пляж тебя ждёт! – Что-о?! – тело попыталось быкануть, но в следующий момент хлопнуло себя по лбу. – Точно! У неё же сёдня день рождения! Чёрт! Спасибо тебе! И противный чудак растворился на горизонте. – Однозначно, больше никто не справится, – констатировал Зим. Вернулся Гир, неся копчёную сосиску на палочке. Сел рядом с хозяином и зачавкал. А Зим снова наблюдал. Вот за соседним столиком несколько человек жуют огромные сэндвичи, громко смеясь. Вот ещё двое человек что-то обсуждают, одобрительно похлопывая друг друга по плечам. Вот у проходившего рядом ребёнка упало мороженое, отчаянный визг сотряс пространство так, что у Зима под париком антенны свернулись в спиральку. Но сопровождавшая ребёнка явно родительская особь присела рядом с ним, погладила по щеке, сказала, что ничего страшного, они купят ещё, утёрла ему слёзы и ласково обняла. – Ооо, – умиленно всхлипнул Гир. – Хм, – Зим нахмурился. – А я бы пнул, чтоб заткнулся. Тут на память пришло, как он пнул Диба и как тот возмутился. – Наверное, семья и дружба чем-то похожи. Нужно заботиться и защищать. Может быть, Диб и был прав. Защитил же он меня вчера от злодея. Да, Гир? – Да, хозяин! Он тебя починил, он о тебе волновался! Он ел вафли! – робот пожевал деревянную палочку, но, видимо, та ему не понравилась. – Я видел неподалёку вафли! Треугольные! Пойдём! И он потянул Зима на поиски диковинных треугольных вафель. Тот последовал за ним к причудливо украшенному вагончику. Гир восторженно выбирал вафли и сиропы, а Зим пытался осмыслить новые и непривычные способы коммуникации, не предполагающие членовредительства, когда в пространство рядом вклинилась вдруг чья-то туша. – Подвинься, – раздался тяжёлый бас, и Зим невольно поднял на него глаза. Сперва показалось странным, что это такое у человека вместо руки, а потом Зим увидел надпись на футболке. Три буквы! Три буквы преступной правительственной организации, о которой вчера говорил его друг! Пытался предостеречь! Это же он! Тот самый злодей, чуть не угробивший их вчера! Но почему он здесь? Почему ведёт себя так, словно бы не узнаёт? Точно! У Зима же новая маскировка, вот враг и не догадывается, кто сейчас перед ним! Ну ничего! Сейчас месть свершится! Сейчас свершится всё! Зим оглушительно заорал: – ЭТО ТЫЫЫ!!! Ты – злодей, пытавшийся убить Зима! Хочешь теперь полакомиться вафлями! Вкуси своей погибели! – и бешеным мадагаскарским тараканом прыгнул на застывшего в ужасе человека. Занятия в школе, наконец, закончились, и Диб тут же поспешил прочь. Страшное предчувствие не оставляло его. Наверное, стоило сегодня вообще прогулять школу, всё равно уже неприятностей собран полный комплект. Парочка лишних погоды бы не сделала. Со всех ног он бежал к инопланетной базе, и сестра не отставала от него ни на шаг. Ей во что бы то ни стало хотелось, если не законный ужин, то хотя бы задолбать брата до нервной трясучки. – Мне всё равно, где ты будешь готовить, хоть у своего ненаглядного Зима, но если я останусь без ужина, ты будешь жалеть об этом до конца жизни! – Гэз, отстань! – вопил в отчаянии Диб. – Мне некогда! И готовить я не умею! – У тебя есть целых два часа, чтобы научиться! В зелёный дом они ворвались маленьким готическим ураганом, но царящие внутри темнота и тишина сразу же насторожили Диба. – Компьютер! Тот в ответ лишь слабо мигнул лампочками. – Где Зим? Скажи, что они оба внизу! – Они оба ушли час назад. И ты иди. – Что-о?! – Диб схватился за голову. – Как ушли? Куда?! – Нет информации! – буркнул компьютер и замолчал. – Куда они ушли? – Диб забегал по гостиной кругами. – Куда-а?! Я же говорил ему никуда не выходить! Я же го... А хотя нет. Не говорил. Проклятье. Ну и где мне теперь его искать? – Ты действительно такой тупой? – проворчала Гэз и достала телефон. – Что ты собираешься делать? – Смотри и учись, пока я жива. Потому что скоро я помру от голода! По твоей вине! Она быстро вбила в поисковик слова "зелёный, происшествие, безумие, жертвы", и тот мгновенно выплюнул череду свежих заголовков. – "Принцесса-лягушка крушит Крампус-парк", – прочитала Гэз. – Загружено 2 секунды назад. По-моему, это по твоей теме. – Твою ж науку! – возопил Диб и умчался ещё быстрее, чем раньше. До центрального парка он долетел за 10 минут, побив по дороге все спринтерские рекорды. Там, среди небольшой толпы угорающих зевак, двое полицейских держали на весу Зима, отчаянно дрыгающего ногами и во всё горло орущего какой-то бред о мстительных злодеях и всемирных заговорах. На Зиме, поверх его обычной формы, была накручена огромная пышная юбка из нескольких слоёв розового шёлка и ажурного тюля, а на голове красовался белокурый парик, на котором лишь каким-то чудом балансировала маленькая корона. Вся эта конструкция бешено извивалась и грозила человечеству галактическими расправами, чем вызывала у публики новые взрывы хохота. Рядом, подбирая рассыпавшиеся у кого-то чипсы, вертелся Гир в плюшевом костюме зелёной сопли. "Ещё не поздно убежать, – мелькнула в голове последняя разумная мысль, – и никто ничего не узнает". Но пришлось от неё отмахнуться. Диб уже давно понял, что своей смертью он не умрёт, поэтому оставалось поглубже вдохнуть и, расталкивая любопытных идиотов, прорубаться в эпицентр. – А ну пустите! Не снимать! – включил он максимально доступный уровень наглости. – Убрать камеры! Спасибо, что присмотрели за моим братишкой, офицеры! Как видите, он не совсем здоров и убежал из дома. Громилы в форме поставили притихшего бузотёра на землю. – Братишка, значит? Ну-ну. Следи лучше за своим братишкой. Он три вагончика перевернул. – Ага. И не позволяй ему смотреть телевизор. А то знаешь, чем такие разговоры кончаются? Потом будет бегать за иллюминатами. Или пришельцев искать. И полицейские быстро и профессионально разогнали толпу. "Расходитесь! Здесь не на что смотреть!" – Уходим! Быстро! – шепнул Диб. Но не тут-то было. Дорогу им преградил сердитый неопрятный толстяк. – Куда собрались?! Я требую компенсации! Это мелкое чудовище чуть мне голову не оторвало! – А ну, молчать! Он инвалид! Хочешь встретиться в суде?! У Диба коленки дрожали так, что пришлось уцепиться за стоявшего рядом Зима. А тот подбоченился и ухмыльнулся во все свои 42 акульих зуба. Травмированный скандалист взвесил шансы и благоразумно предпочёл ретироваться подальше от этих психов. Глядя ему в спину, Диб медленно превращался в холодец. Уснуть он сегодня точно не сможет. И завтра, скорее всего, тоже. Но тут Гир требовательно пискнул из-под ног: – Ты обещал купить мне тако! Два тако! Дру-уг? – За что мне это? – простонал Диб. Ему хотелось просто провалиться под землю от ужаса и стыда.

Этот день однозначно побил все рекорды. И хуже стать уже не могло. А потому... – Друг! – он подхватил верхнюю часть Гира на руки и двинулся к киоскам. – Пошли купим тако! Где у нас продают тако? Вагончик с тако умудрился уцелеть во время инопланетной атаки. Заикающийся продавец вручил кошмарной троице два свертка с хрючевом и в слезах скорчился под прилавком. – Выглядит подозрительно, – заметил наблюдательный Зим. – А мне это можно? – Вряд ли. Но у меня осталось несколько долларов. Давай купим тебе сладкой ваты. И лишь потом, отойдя с аллеи на безопасное расстояние, Диб, наконец, немного пришёл в себя и дал волю чувствам: – Какого чёрта ты это сделал, Зим?! Зачем?! Зачем посреди людного места нападать на какого-то придурка? Забыл о конспирации? Тебя ведь могли раскрыть! – Но это же был он! – Зим ткнул обгрызенной ватой Дибу в лицо. – И ты ради какой-то конспирации его отпустил?! – Кто – он? – Вчерашний злодей! Я его сразу узнал! – Какой ещё злодей? – до парня только сейчас дошло, что он вчера наврал с три короба и уже даже не помнит, о чём конкретно. – Это был не он. Это обычный человек. – Как не он, если у него рука искусственная! – Это просто гипс! – У него на одежде было написано ФБР! Ты сам говорил... – Там было написано не ФБР! Там было написано ФБЛ! Фордовская Бейсбольная Лига! Зим, ты учил алфавит?! – У-упс! – смущённо хихикнул Зим. – Почти. Я искал информацию о себе! О том, чем я занимался, какой я был крутой. Ты представляешь, я, оказывается, известен! Я был героем операции неотвратимый УМ I! Мы несли огонь цивилизации повсюду, и я принёс больше всего огня! Я лучший! И он гордо устремился вперёд, к новым свершениям. Корона на его голове подпрыгивала при каждом шаге. – Лучший, – устало проговорил Диб. – Ты – лучший способ свести меня в могилу. Скажи, зачем ты вообще это на себя нацепил, кудряшка Сью? – Какие странные вопросы. Это красиво! – Это детский карнавальный костюм. Девчачий. – Нельзя, что ли? – Зим даже немного расстроился. – Сегодня можно. Но в школу так лучше не приходить. Эээ... Нежелательно менять маскировку так резко. – Я буду иметь в виду, мой заботливый друг! Хочешь сахара? – и Зим щедро протянул Дибу последний кусочек ваты. "Какой кошмар", – успел подумать Диб, прежде чем сунуть вату в рот. А вернувшись на базу, он увидел, что сестра по-прежнему торчит там в гостиной. Сидит на диване и увлечённо рубится в какие-то кровавые ошмётки на большом экране напару с компьютером. – Кухня там! – деловито приказала она, даже не посмотрев на вошедших. – Я всё ещё жду своё карпаччо! – С беконом и кленовым сиропом? – вдруг спросил Гир. – Хотя бы так! – Я сейчас! – отсалютовал робот и устремился к холодильнику. Гэз даже хмуриться на миг перестала и бросила одобрительный взгляд на брата. При этом Зим её внимание не привлёк совершенно. – Догадался найти личного повара? Что ж, тебе повезло. – Мне повезёт, если ты на всякий случай закажешь пиццу. – Сам закажи, – фыркнула Гэз и скомандовала: – Машина, ещё два джойстика! Усложним уровень. Вы все – против меня! Главное развлечение этого дня только начиналось.