Часть 3. Карнавал бессмертных (2/2)

Около заброшенного отеля, похоже, собрались все экстрасенсы района. Такой огромной толпы шафранного цвета детективу не приходилось видеть никогда. Перед толпой на ступеньках парадного входа гостиницы стоял одноглазый алаказам – наверняка это был Рудольф Ясперс. Начал ли он говорить? В каком настроении была толпа? Детектив Фанталлен не мог знать, и на разведку времени не оставалось. Похоже, в этот день все действия совершались по единому принципу – ?пан либо пропал?. Эусин направил аэрокар к ?Арес Хилл Плазе? и остановил его на 2-м уровне. Там он вместе с Ником зашел в отель – и гипно телепортировал его на первый этаж. Стоя за парадной дверью, они прислушались к словам Ясперса, говорившего с толпой по другую сторону.

- Я уже говорил: мы уступили свои земли людям однажды, - громко и напыщенно вещал Рудольф. – Больше этого не повторится… Скорее всего, это было только начало ?вдохновляющей? речи. Фанталлен принял решение идти в наступление. - Простите, что Вы предлагаете? – распахнув двери гостиницы, обратился он к Ясперсу.

Лицо алакзама перекосило от ярости. Как кто-то посмел так нагло перебить его и испортить ему весь настрой?

- Вы предлагаете восстание? – продолжил пытать его детектив. – Сейчас? Когда у вас ничего нет? Вы смертей хотите? - Кто. Вы. Такой?! – сверля Эусина единственным глазом, отчеканил Рудольф. - Меня все здесь знают, - уверенно бросил Фанталлен и, сделав шаг вперед, обратился к толпе: - Это же правда? Каждый, кому я помог избежать тюрьмы или смерти, может поднять руку. Ясперс, негодуя, скрипел зубами. Алаказам и сам хорошо знал детектива. Именно его известность в Шафран-Айленде и лояльность к экстрасенсам не позволяли Рудольфу убить человека одним психокинетическим ударом.

- Почему вы слушаете его? – указывая на Ясперса, спросил Эусин толпу. - Он ведь убивал себе подобных. Не один раз. Вы помните Хейза? Кто-нибудь из вас задавался вопросом, как его могла сбить машина? Вдумайтесь: экстрасенса, наделенного даром предвидения и телепортации, сбила машина! Абсурд! Логично предположить, что кто-то ?задавил? его способности – какой-то более сильный экстрасенс, - Фанталлен развернулся к Рудольфу: - Ты сидел в той машине, Ясперс! Скольких еще несогласных, готовых разрушить твой позорный мир, ты отправил к Эонам – Небесным Духам? Ты ведь даже убил своего прихвостня Аль-Джохара! - У тебя нет ни одного доказательства! – сквозь зубы процедил алаказам.

- Нет, но я дал другим больше, чем необходимо, поводов влезть в твою голову. Все вместе они уж точно сломят твой ментальный барьер. С последствиями для мозга. У Ясперса отвисла челюсть. Однако ему было не суждено долго испытывать удивление и злость. Его сопротивление ментальным воздействиям было сметено, как хижина на берегу океана мощным цунами. Одновременное телепатическое вмешательство сотен экстрасенсов было равносильно психической атаке, вызывающей разрывы сосудов мозга. Рудольф упал перед толпой навзничь, его единственный глаз стал красным от залившей его крови. Так тот, кто считал себя выше всех и мечтал о власти, был быстро растерзан простыми экстрасенсами. Его смерть не задела никого из присутствующих, что было красноречивым свидетельством того, что его авторитет был ложным и строился лишь на страхе.

- Сегодня все решится! – снова обратился Фанталлен к толпе. – Власть сменится, Сабрина Андерс добьется своей цели благодаря Нико Старру, который чудом выжил тридцать лет назад! Но когда он встретится с Лучано, здесь начнется заваруха хуже, чем та, что была во время казни Старра! По шафранной толпе прокатился тревожный шепот. Многие помнили, как любого экстрасенса, появившегося на улице в тот день, по умолчанию считали несогласным с приговором. Агенты ?Три-плэкса? хватали нарушителей и увозили в неизвестном направлении, хотя теперь оно уже стало известным – их доставляли в лаборатории ?Р-инкарнации?.

- Я уверен – ?Три-плэкс? уже направлен сюда, - продолжал Эусин. - Я послан лично Сабриной Андерс. Я поднял полицию города, включая штурмовой отряд. Они помогут вам вооружиться и будут сражаться вместе с вами. Сегодня мы должны положить конец беспределу ?Три-плэкса!? - Почему мы должны ему верить? – выкрикнул кто-то из гущи толпы. Услышав это, Ник Адельберт, все время стоявший за спиной детектива, вышел вперед.

- Полиция всегда была против ?Три-плэкса?, - сказал гипно.

- Да, но какое отношение они имеют к Вам? – спросил один из экстрасенсов – кадабра средних лет - у Фанталлена. - Какое имеете лично Вы? - ?Дух Нико Старра?, - произнес Эусин. - Не Хасарда, не Ясперса, не Вайнайатта. Нико Старра. А я вырастил и воспитал Нико. Я заботился о нем с младенчества. Я фактически приемный отец вашего единственного идейного лидера!

- Кто будет руководить операцией? Один из вас? – задал вопрос алаказам, стоящий в первых рядах.

- Один из нас, и один из вас тоже. Шон Андерс!

Такой ответ полностью удовлетворил толпу, и речь Фанталлена завершилась под аплодисменты. Эусин улыбнулся. Он выполнил свою задачу на этом этапе блестяще. Полиция задавала Фанталлену те же вопросы: почему они должны слушать его и верить ему. И он так же уверенно держал ответ. ?Я был на этой войне, - имел в виду детектив противостояние ?Три-плэксу?, – я терял друзей. Я прекрасно знаю, на чьей вы стороне – так пришло время действительно открыто заявить об этом. Вы готовы поддержать Сабрину Андерс – чем? Голосами на выборах? Выборов не будет – это уже решено без нас. Ей нужна иная ваша помощь?. ?Похоже, нам дают шанс почувствовать, что мы творим историю, - ответил на его речь один из офицеров. - Кого мы можем защищать, если нас никто не защищает? Отстоим себя – мы или никто. Кто руководит операцией. Экстрасенс??. ?Можно сказать так?, - не стал раскрывать всех карт детектив, но и этого было достаточно. ?Они же предвидят будущее, да? Так у нас еще больше шансов?. И в управлении полиции Эусин тоже слышал аплодисменты.

И пока Фанталлен вспоминал это, машины полиции уже прибывали в Шафран-Айленд.

Ливень с градом забарабанил по крыше и стеклам светлого аэрокара, за рулем которого был Крикс Никополидис. Навязчивая дробь дождя усилила терзавшее Нико желание повернуть назад. ?А если этот план прикажет долго жить? – думал алаказам. - Стоило ли возвращаться к жизни после тридцати лет анабиоза для того, чтобы получить новый смертный приговор? Ради чего? Ради Братства Прорицателей, из которого ты никого не знаешь? – обращался он сам к себе. - Или ради Джилл? Дурак, Крикс, забудь эту женщину, как она забудет тебя! Ей стоит пожелать – и ей будут принадлежать лучшие яйца в городе! А если даже ты ей запомнился… у нее есть номер Ника Адельберта и ХЛВ! Эх… Do you remember me? How we used to be? Do you think we should be closer? And I put out my hand just to touch your soft hair

To make sure in the darkness that you were still there. And I have to admit I was just a little afraid, oh yeah. But then... I had a little bit of luck. You were awake. I couldn't take another moment alone… Stop! I wanna go home, Take off this uniform And leave the show. But I'm waiting in this cell

Because I have to know: Have I been guilty all this time? Джилл… Она ничего не понимает в моих мыслях. Для нее это хаос. Стоп! СТОП! Тогда как Твоми сумел разобраться в них? И он не просто понял мои мысли – он не заметил в этом ?хаосе? ничего необычного! Вывод лишь один. В его голове происходит ТО ЖЕ САМОЕ! Абраксас Всемогущий, что же это значит?!? У Нико больше не было времени на раздумья. Он уже стоял на лестнице центра ?Р-инкарнации?. Во внутреннем кармане пиджака, у самого сердца–берет Джильды Бишоп. В папке с документами – три экспертизы. В его собственном черепе – все необходимое оборудование. Начать взлом системы безопасности заранее нельзя – неполадки в системе могут быть замечены, и тогда Криксу не позволят встретиться с объектом. Нет, начать взлом нужно именно в кабинете Джованни Лучано. Предсказать точное время взлома невозможно, поэтому придется очень внимательно следить за прогрессом, и приготовиться осуществить мысленное воздействие на объект, как только система отключится. Ошибки быть не может.

Настраиваясь на миссию, Крикс Нико восходил по лестнице все выше, все ближе к своей судьбе, к своей сакральной клятве. ?Я выживу и изменю этот мир?, - мысленно повторил он вновь, взглянув на небо, хоть там и не было сейчас ни единой звезды, не было даже солнца – была сплошная облачная чернота. Что ж, хорошая возможность сконцентрироваться на задаче – пусть миссия будет в центре сознания, а вокруг не будет ничего, будет чернота. Только так он, обладатель феноменальной памяти, мог настроиться на сверхточную работу. И само небо, кажется, помогало ему.

Алаказам освободился от части тревог. Ступая на площадку перед входом в здание вражеской корпорации, Нико смиренно поднял руки. Он был спокоен и даже чуть заметно улыбался, когда агенты ?Три-плэкса? обыскивали его. Он шагал вперед вольной походкой, когда охрана сопровождала его в кабинет Лучано.

Конвой оставил Крикса только у самых дверей кабинета, чтобы камеры, уже установленные в помещении, сняли все так, словно Крикс пришел свободно. Но он и вправду был внутренне свободен, как никогда. Алаказам с вызовом смотрел в глаза Джованни – бешеные глаза, так плохо сочетающиеся с фальшивой улыбкой.

- Неожиданная встреча. Весьма решительный поступок, - подобрал, наконец, слова Лучано, чтобы начать разговор. Джованни понятия не имел, о чем говорить. И при этом всячески пытался изображать уважительное отношение. Он пребывал в уязвимой позиции. - Думаю, подробности моего выживания мы опустим, - предложил Крикс.

Его слова позволили человеку испытать некоторое облегчение. Неплохой ход, чтобы заставить Лучано поверить в намерение Нико договориться полюбовно, без шантажа и разоблачений. Переговоры начались, взлом – тоже. Ни на что больше отвлекаться было нельзя. ?Черное небо, - фоном проносились в сознании алаказама отвлеченные мысли, - черное небо. Тяжелое небо. Нечистое небо. Темнота, густая облачность, концентрация. Концентрация…?. - Тогда озвучьте, пожалуйста, Вашу цель, - попросил президент. Крикс быстро взвесил в уме слова, выбрав те, которые были наиболее уместны, и заговорил: - Я полагаю, мистер Лучано, что для Вас будет выгодным ходом перед выборами заключить мирный договор с экстрасенсами, а именно с официальными представителями их интересов из Братства Прорицателей. - У нас и так мир, разве Вы не знаете? – поспешил отпарировать Джованни.

Слова… Каждое слово имеет колоссальное значение. Нужно выстраивать речь так, чтобы никто не нашел зацепки против Нико.

- Увы, я знаю больше Вашего, - аккуратно начал Крикс. – Этот мир на грани краха. Многие экстрасенсы недовольны тем неравенством в правах, которое остается между нами и вами. Поймите правильно, это не моя личная претензия. Я лишь прошу Вас объяснить Вашу позицию в этом вопросе. Лучано задумался. Он точно так же взвешивал фразы, чтобы не потерять авторитет у людей и не дать экстрасенсам оправданного повода для восстания. Крикс следил за прогрессом. Нужно было еще время. Пока все шло идеально. Пока что алаказаму удавалось все: и вести переговоры в нужном русле, и держать под контролем процесс взлома системы безопасности.

- Дело в том, - сдержанно отвечал Лучано, - что наши расы не равны изначально. Природа дала вам превосходство, и если вам предоставить еще большие возможности, вы отберете у нас рабочие места, должности и достижения. Наши законы направлены на то, чтобы уравнять нас.

Может, и не лучший ответ, но хорошо завуалированный. Неплохо, как для неподготовленного человека. Но Крикс сразу заметил, за что можно было зацепиться: - Звучит так, словно Вы боитесь экстрасенсов, а мне казалось, что у Вас есть определенное… восхищение ими.

Теперь Джованни растерялся. Он не мог даже спросить у Нико, с чего тот взял это – подобный вопрос уже будет выражением несогласия. Оспорить его утверждение – практически бросить вызов экстрасенсам, признать его правдой – признать собственное поражение. Крикс точно выиграл хороший отрезок времени. Если прогресс будет идти в том же темпе, отключение системы почти наверняка совпадет с предоставлением экспертиз. Главное не торопиться и взвесить все. ?Черное небо. Не голубое небо.

Goodbye, blue sky! Goodbye, blue sky! Goodbye…

Goodbye…?. Тем временем Лучано решил, что ответить: - Многие люди в той или иной мере испытывают восторг от того, что умеют экстрасенсы. Я, как человек, возглавляющий научную организацию, не могу быть исключением. Но я должен в первую очередь думать о людях.

Говорить общими фразами, как бы не о себе. Тоже неплохой ход. Но если Крикс сделает шах, то общими фразами президент уже не отделается. А время как раз позволяло сделать шах. - Тогда что же Вас подтолкнуло к тому, чтобы Вашим единственным наследником стал экстрасенс? – пошел в наступление алаказам.

- Я не знаю, о ком Вы говорите, - выдавив из себя смешок, прикинулся дураком человек. Самое время, прямо сейчас, когда счет пошел на секунды… ?Прощай, голубое небо. There's... an aeroplane up in the sky? Did, did, did YOU see the frightened ones? Did, did, did YOU hear the falling bombs? Did, did, did YOU ever wonder why We had to run for shelter, When the promise of a brave new world Unfurled beneath a clear blue sky??. - Я говорил о мьюту, - произнес Нико. – Так его называли в СМИ. Хотя, учитывая, что он Вам как сын, у него наверняка было имя, - Крикс хотел бы и дальше ерничать перед лицом заклятого врага, но вовремя остановил себя. – Так вот, мьюту ведь не такой монстр, каким его выставили. Он готовился стать Вашим партнером и, вероятно, наследником Вашей корпорации.

- Мне кажется, Вы говорите не очень связные вещи, - не стал отходить от выбранной роли Джованни. Но это было уже бесполезно. - Не делайте вид, что не понимаете меня, мистер Лучано. Вы ведь не станете отрицать, что мьюту был в Нью-Йорке три дня назад. Я имел возможность встретиться с ним, о чем Вам, я полагаю, тоже известно, и он рассказал мне о том, что Вы находитесь в ?родстве? и даже позволил предоставить доказательства. На свой страх и риск этот легендарный экстрасенс пожертвовал несколькими каплями своей крови для исследования. Его результаты недвусмысленны. Мьюту – носитель Ваших генов. У меня на руках – три независимые экспертизы, сделанные по всем правилам, которые подтверждают это. Одна из них сделана сотрудником Вашей организации.

Лучано изменился в лице и ничего не ответил. Этот момент и нужен был Криксу для того, чтобы поставить точку: - Зачем же Вы обошлись так со своим биологическим сыном? Зачем вынудили его сделать то, что он сделал в 2082-м? Неужели Вы решили ?кинуть? его? И когда Нико передал Джованни три экспертизы, персиан Дуче, который до этого тихо лежал калачиком на столе, попытался зацепить когтями руку алаказама. Верный знак отключения ?темного излучателя?, не нужно даже проверять на энергетическом уровне. Время рассчитано с безупречной точностью. - Так что Вы скажете? – спросил Крикс еще раз и дал мощный мысленный посыл человеку, чтобы его ответ был таким, как нужно. - Да, это верно, мьюту – мой сын и даже больше, - заговорил ?по тексту? Лучано. - Он представляет будущее моих самых сокровенных надежд, но… это не значит, что я отрекусь от власти в его пользу и буду безоговорочно поддерживать его кандидатуру. Никополидис не успел даже удивиться тому, как Джованни смог сопротивляться телепатическому воздействию. Президент ударил ладонью по столу – и в ту же секунду все камеры в помещении были выключены. А в следующий миг когтистая рука схватила за плечо Крикса. Алаказам обернулся и вскрикнул – рядом возвышался Эбок Охотник! Лапы все-таки успели отрасти. - Жаль, но сегодня революции не получилось, - издевательски протянул Джованни и почесал за ухом полосатого персиана: - Молодец, Дуче! Эрбок ввел в тело Никополидиса яд. Мир в глазах алаказама погрузился во тьму, когда он все еще думал о черном небе, а фоном в мыслях продолжала звучать песня группы ?Pink Floyd?.

Люди и экстрасенсы, собравшиеся в НЦИЭС, непрерывно следили за прямой трансляцией встречи Нико Старра с Джованни Лучано, стиснув зубы и сжав кулаки. Мысленно они молились за успех алаказама-гения, исключением были лишь Эдмунд Себастиан и Максимилиан Твоми, и не только потому, что они не являлись абраксианами.

Себастиан чувствовал себя чужаком здесь. Он и был чужаком – официальный представитель ?Р-инкарнации?, пусть и предавший своего босса. За один день Эдмунд умудрился ввязаться в такую политическую игру, о которой побоялся бы даже услышать в новостях. Накал страстей был для него невыносимым. Себастиан, хоть и имевший солидную научную степень, привык считать себя маленьким человеком, который не решает ничего. Его допустили в значимое дело, откуда у него не было возврата… Но изменилось ли что-то? По факту, здесь его тоже не услышали. Хотя, может, угроза, которую Эдмунд видел в Дуче, была не такой уж значительной? Мьюту не способен признать свою слабость, какой стал бы промах или неточность в разработанном им плане. Это предполагал профессор и этого больше всего боялся.

Мьюту казался совершенно спокойным, когда, сложив на груди руки, наблюдал словесную баталию Крикса и Джованни.

- Он отлично справляется, - отмечал Твоми так твердо и гордо, словно в том была его личная заслуга.

Он не вздрогнул и не изменился в лице даже тогда, когда Лучано заговорил ?не по сценарию?, а сразу затем трансляция прервалась. Зрители не могли знать, что именно случилось с алаказамом, но такой поворот явно не сулил их герою, на которого они возложили столько надежд, ничего хорошего. Один Себастиан догадывался, почему все пошло не так.

- Кот-телепат предупредил его! – схватившись за голову, простонал Эдмунд. - Я же говорил Вам… Он проклинал себя. Винил себя в том, что не настоял на каких-то коррективах плана, пусть он и не имел представления, каких именно. Если бы только Себастиан знал, что, по мнению мьюту, все шло именно по плану. - Я должен идти туда, - констатировал Твоми. – План Б. Но он, разумеется, не ушел, а просто телепортировался прочь. Ничего не обсуждая, легендарный экстрасенс шел по единолично намеченному пути. Эдмунд знал силы мьюту и мог быть уверенным в том, что план Б уж точно не провалится, но это знание не спасало его от чувства вины. Мог ли он хоть раз что-то решить, хоть раз настоять на своем, хоть раз сделать что-то стоящее самостоятельно?

- Я тоже поеду в центр! – решил Себастиан. – Там ведь все еще остается мое творение. Может, теперь я использую его для того, чтобы исправить ситуацию. И, не ожидая, когда его идея будет одобрена, профессор выбежал из помещения, уже сжимая в руке ключ служебного аэрокара, предоставленного НЦИЭС.

Тайсон вел колонну машин ?Три-плэкса? в Шафран-Айленд, барабаня пальцами по рулю. Улыбка его желтых зубов излучала животную жажду насилия и очень походила на оскал одержимого Аттилы Босворта. Внезапно это выражение исчезло, синюшные потрескавшиеся губы МакБи плотно сомкнулись, брови подскочили вверх, покрасневшие глаза расширились. Полиция! В таком количестве, в каком ее отродясь не было в сраном Шафран-Айленде! Тайсон захрипел от негодования. Жалкие фараоны, которых он, как и все в ?Три-плэкс?, презирал и ненавидел! Как они могли подняться против него?! С чего вдруг осмелели?! Они на это не способны! Это не реально! Как по неслышимой команде, люди в форме открыли по колонне огонь. К ним присоединились вооруженные до зубов экстрасенсы. Агенты под огнем пытались занять позиции и отстреливаться, МакБи драл горло, раздавая команды, которые были невыполнимы в сложившихся условиях. Руководить такими же животными, как он сам, да еще и загнанными, у Координатора не получалось. Захваченные врасплох и не имеющие должной подготовки, агенты ?Три-плэкса? стремительно проигрывали. Мятежники, штурмовая группа и офицеры полиции действовали слаженно, хотя ни одного приказа не прозвучало. Что удивительного - это был Шафран-Айленд, где приказы отдаются без слов! Копы мстили за своих товарищей и мирное население, за всех пострадавших и погибших от рук амнистированных ублюдков. Они, конечно, гибли во имя долгожданного торжества справедливости, но их потери не шли ни в какое сравнение с потерями ?Три-плэкса?.

Тайсон бросился бежать, схватившись за голову. Он, еще недавно спокойно воспринимавший перспективу медленно умереть в больнице, панически боялся смерти здесь, в настоящем сражении за Шафран-Айленд. И он, мучимый онемением в конечностях и спазмом в кишечнике, не мог и подумать, каким ничтожеством являлся, если был готов сгнить, а погибнуть в бою – нет. Его остановил удар. Удар металлического кулака, раздробивший скульную кость. С трудом сохранив равновесие и удержавшись на ногах, МакБи выхватил пистолет. Он выстрелил несколько раз наугад – после удара перед глазами стояла беспросветная чернота. Единственный выстрел в ответ моментально лишил Тайсона жизни. Обезглавленный ?Три-плэкс? был полностью уничтожен спустя несколько минут после гибели последнего Координатора.

Джованни сидел в опустевшем кабинете с персианом на руках. Неужели все закончилось? Последняя надежда ?шлюхи? Андерс уничтожена? Он победил? Или оставалось еще что-то? Шафран-Айленд? Пирамиды? Еще нечто, о чем он мог забыть? Вспомни то, что глаза однажды узрели

Прекрасным, безветренным утром,

За поворотом тропинки – Мерзкую плоть средь камней.

Насыщенный низкий голос, идущий будто отовсюду. Джованни знал, кому он может принадлежать, но мысль не успела до конца оформиться в его сознании, когда дверь кабинета распахнулась и в проеме возник силуэт высокого звероподобного существа. Его творение, его карикатура на самого себя, его нерожденный отпрыск, его оружие непостижимой силы – мьюту. Лабораторный монстр находился здесь, в одном помещении с Лучано. - Рад тебя видеть. Хорошо выглядишь, - выдавил из себя президент. - Серьезно? – чуть наклонив голову, сыронизировал мьюту. - Может, еще и обнимешь единственного сына? Его бесцветные глаза пронзили Лучано, как холодная сталь ножа. Джованни испытывал тот же ужас, что и в день, когда увидел новорожденного мьюту – шестого февраля 2082-го года. Сколько бы человек ни готовил себя к тому дню, увиденное произвело на него слишком сильное впечатление. ?Вы приняли верное решение, мистер Лучано. Факт генетического родства поможет Вам преодолеть сопротивление, вызванное отвращением, - вспоминал он слова Филберта Блейна, согнувшись над ванной и выблевывая виски, выпитый перед визитом в смотровую. – А чтобы еще упростить Ваше дальнейшее взаимодействие с ним, я рекомендую Вам чаще бывать в лаборатории и смотреть на него, привыкать к его внешности. Я понимаю, что это не доставляет Вам удовольствия. Но поверьте мне, мистер Лучано, так Вам будет проще смотреть на него потом, когда он начнет двигаться, издавать звуки… в общем, жить?. И это уродливое существо начало жить тринадцать лет назад, и продолжало жить до сих пор вопреки всем прогнозам. И факт этой жизни, созданной по его приказу, сейчас выглядел для Джованни настолько отвратным и противоестественным, что он был готов на все, чтобы эту жизнь прекратить. Лучано пригнулся к столу, под столешницей которого находилась панель управления ?темными излучателями?. Только бы система безопасности успела перезагрузиться! Увидев действия президента, мьюту поднял руку.

- Лучше не прибегать к оружию, - спокойным ровным тоном предупредил он. – Придя сюда, я рассчитывал на деловой разговор. Джованни опешил. Он ожидал атаки, смертоносного психокинетического удара. Но то, что происходило в реальности, было просто дико. Мужчина не знал, что теперь делать, он знал только то, что все должно быть не так. - У создания не может быть делового разговора с создателем, - вызывающе выпалил он. - Я бы поспорил с этим утверждением. Но, так или иначе, мой создатель мертв.

Мьюту тяжело вздохнул, на секунду задумавшись о чем-то. Лучано показалось, что он выиграл момент, чтобы активировать излучатель.

- Со мной не ведут деловых переговоров – мне подчиняются! – грозно выкрикнул он, привстав и с силой нажимая на кнопку.

Мьюту дернулся всем телом, схватился за стол, едва не свалившись с ног, и что-то прорычал сквозь зубы от боли. Казалось, эффект был достигнут. - Да, новое оборудование ?Р-инкарнации? оправдало мои инвестиции. Посмотрим, как долго ты протянешь под таким потоком ?темного излучения?.

Но триумф Джованни был поспешным. Мьюту резко поднял голову, его глаза пылали. Одним ударом он уничтожил оба излучателя, а следующий пси-удар был направлен в тело Лучано. Джованни ощутил резкую острую боль в пояснице, его ноги подкосились, и он, сцепив зубы и взвыв, рухнул в кресло. В глазах было темно, весь позвоночник простреливало болью, которая отдавала и в ноги. Закрыв глаза и закусив губы, мужчина уперся руками в стол и попытался встать, но тут же рухнул обратно. Боль многократно усилилась, но страшнее нее было другое – Джованни Лучано больше не ощущал своих ног! Мьюту обошел его, встал у него за спиной, положил руки ему на плечи и прижал его к спинке кресла. - Советую Вам не дергаться, мистер Лучано, - тем же ровным тоном заговорил экстрасенс. – Повреждение позвоночника – это очень серьезно. Это я говорю Вам как медик, генеральный директор медицинского холдинга ?Ген.Супериор?. Теперь у меня есть имя, знаете ли. И это имя – Максимилиан Твоми, если Вы еще не догадались. Джованни принял новый факт, как должное. В настоящий момент его не заботила история бизнеса Макса Твоми – его внимание направилось на появившуюся в офисе вонь. Осознав, что запах испражнений исходит от его собственных штанов, Лучано испытал невиданный доселе ужас. Ноги отнялись, сфинктеры непроизвольно расслабились – это было верным признаком худшего, что могло случиться: - Ты сломал мне хребет! Повредил спинной мозг, сукин ты сын! Досада и гнев практически заглушили боль – Джованни не мог поверить, что искалечить и унизить его будет таким плевым делом. - Ну вот, мистер Лучано, теперь Вы обречены сидеть в этом кабинете и слушать то, что я говорю, - произнес мьюту, обходя его и усаживаясь за стол. - Что ж, я уверен, что Вы уже могли почувствовать, что Ваша корпорация изживает себя, в то время как мой холдинг уверенно вступает в права монополиста в этой сфере. Наша деловая встреча была неизбежна. - Ты!.. ты серьезно собрался говорить о бизнесе?! – задыхаясь, хрипел Джованни. - Ты? Со мной? После всего?.. Белые глаза Макса Твоми коварно сверкнули: - А чего ты ожидал, Лаки Джованни? Наверное, что я приду лишь затем, чтобы убить тебя? Можно и так. Я в любом случае вступлю в права наследования и заберу все, что принадлежало тебе. Но гораздо лучше, чтобы ты видел это. И видел через решетку.

Лучано выдавил из себя хриплый смешок, жалкое подобие иронии: - Месть… Ну конечно… - Вовсе нет, - возразил мьюту, - только бизнес. Тебе ведь это знакомо?

Джованни из последних сил шарил рукой под столом, пытаясь вызвать охрану, но боль мешала ему сосредоточиться.

- Ну, не напрягайся: я уже заметил, что ты хочешь нажать кнопку, - сказал Макс Твоми. - Я не помешаю тебе сделать это. Я не боюсь ни твоих ?цепных собак?, ни твоих ?передовых технологий?. Я даже научился управлять ?темным излучением?, а что ты? Ты все еще надеешься заполучить меня? - Богом себя мнишь?! – бросил гневную реплику Лучано. - Кто бы говорил, - Твоми усмехнулся. – Хотя, почему бы и нет? Ты же веришь в Эру Водолея? Джованни обессиленно опустил руки на бесчувственные колени. - Эту религию создали по моему заказу. - Значит, бога тоже создали по твоему заказу. Рожденный шестого февраля, я Водолей, и это будет моя эра! Я и есть та самая Всемогущая Сила! Джованни глубоко дышал, белая маска его лица покрывалась каплями пота от боли. Еще и эта вонь… Унизительно! Он уже не хотел ничего. Было бы проще, если бы мьюту сразу его убил – и пошло все к черту! Но плод науки, появившийся на свет по его приказу, был твердо намерен отыграться за все мучения, перенесенные в самом начале своей жизни. Только теперь Джованни понял, что во внешности мьюту произвело на него наибольшее впечатление. Глаза. Ведь Лучано и раньше видел своего ?отпрыска? в мутном растворе за стеклом. Может, тогда в голове Джованни и мелькал вопрос, какие же у лабораторной химеры глаза, но тогда он просто вытеснил эту деталь из сознания, словно глаз у мьюту не было вообще. Бесцветные, белые, с едва заметными прорезями зрачков – холодные глаза, больше похожие на отшлифованный лед. Из-за них искусственно созданный экстрасенс выглядел каким-то безжизненным, а точнее, бездушным.

- Как показал опыт, оставлять его в живых опасно. Поэтому босс и приказал нам сохранить только часть. Крикс открыл глаза и рывком подался вперед, пытаясь встать, но его тело удерживали ремни. Он был привязан к медицинской каталке и находился в лаборатории. Судьба поразительно настойчива! Рядом стоял мужчина с кудрявыми седыми волосами, одетый в белый халат поверх медицинского костюма. Сотрудник лаборатории носил несколько старомодные усы, а также имел подобие монокля на левом глазу. Хотя покрасневшие отечные веки указывали на то, что приспособление со стеклом служило для защиты от инфицирования после некой операции - вероятно, замене поврежденного глаза на кибернетический имплантат. Все это предавало незнакомцу гротескно-нелепый вид. На его халате крепился бейдж с надписью: ?Др. Серж Загер, заведующий отделением трансплантологии?. Доктор Загер поставил на столик для инструментов контейнер для транспортировки органов и жестом подозвал к столу Эрбока Охотника. Белоглазое чудовище принялось рассматривать и обнюхивать Крикса, трепеща раздвоенным языком у его лица. - Эоны – Духи Небесные, опять ты! – с досадой и страхом проронил Никополидис. - А ты вкусный, - прошипел Охотник, схватив его за раненое плечо. – Я очень доволен, что нашел тебя.

Стальные когти монстра раздвинули рваную одежду, обнажив рану на плече Крикса – и тварь вонзила металлические клыки в плоть алаказама. Экстрасенс стиснул зубы, едва сдерживая рвущийся из груди крик ужаса и боли. Челюсти эрбока буквально вырезали из его плеча кусок мяса, и теперь на его глазах монстр с упоением жевал добычу. - Ей, Охотник, - окликнул монстра доктор Загер, - у нас уговор, помнишь? Отдай мне его мозг – а все остальное остается тебе. Но мозг мне нужен в полной сохранности. - Хирургическая точность – моя базовая функция, - ответил Эрбок. Опустив холодную лапу на лоб Крикса, он прижал голову алаказама к столу. Потом поднял указательный палец другой руки, увенчанный таким пилообразным лезвием, которое наверняка могло рассекать кость, и приставил его к виску экстрасенса, собираясь делать разрез. Крикс приготовился к худшему, и даже боль в плече уже не тревожила его – он понимал, что это была ерунда по сравнению с тем, что с ним будут делать сейчас. Но Эрбок Охотник медлил. Что-то щелкнуло в его голове, монстр опустил руки и отвернулся от операционного стола. - В чем дело? – возмутился Загер. - Смена программы, - сухо уведомил Охотник и резко вонзил когти в тело человека. Лезвия одной лапы с противным чавканьем вошли в живот, второй – рассекли горло, заливая все вокруг кровью. Когда тело Сержа Загера осело на пол, эрбок упал на все четыре конечности перед ним и принялся есть. Крикс смотрел на ужасающее зрелище и испытывал массу амбивалентных эмоций, отчего у него закружилась голова. Но тут его внимание переключилось на влетевшую в помещение птицу. Небольшой брейвери пролетел между операционными светильниками и приземлился на грудь Никополидиса. На секунду алаказаму показалось, что глаза птицы светились неким мистическим сиянием, но видение это оказалось лишь иллюзией. Крикс ощутил, как все его тело пробрала дрожь, подобно легкому разряду тока – и он перестал что-либо осознавать.

Одним рывком он разорвал ремни и спрыгнул с каталки. Потом посмотрел на алое чудовище, чавкающее в углу – и синие лучи, вырвавшиеся из глаз алаказама, убили Охотника быстро и чисто. В лабораторию вбежал Эдмунд Себастиан с карманным компьютером в руках. Лицо и волосы мужчины вымокли от пота, грудная клетка двигалась частыми рывками. Из-за тяжелого дыхания человек не мог ничего сказать. - Простите, мне пришлось усыпить Вашу зверушку, - обратился к нему первым алаказам. - Нужна помощь? – осведомился Себастиан, глядя на окровавленный рваный костюм Крикса.

- Все нормально. Подождите в машине – скоро я вернусь с одним своим другом.

Профессор кивнул и так же взволнованно побежал обратно к арендованному аэрокару.

Несколькими минутами раньше Эдмунда Себастиана к центру ?Р-инкарнации? приехал Генгар в теле Юджина Хасарда. Одержимый кадабра вышел из машины и прошел мимо охранников на лестнице, убив их одним прикосновением, которое превратило людей в почерневшие высушенные мумии в белой униформе. Когда Хасард вошел в здание, его окружили агенты ?Три-плэкса?, но Духа Смерти в теле экстрасенса это нисколько не волновало. Он осматривался и принюхивался. Придется подождать – ну что ж… тогда я сдаюсь. Он поднял рукии позволил охранникам надеть на себя наручники. Люди в форме завели его в помещение с голыми серыми стенами, железным столом в центре и двумя стульями. Комнату слабо освещали блеклые люминесцентные лампы. Хасарда усадили за стол, один из агентов сел напротив него. Человек предпочел скрывать лицо под шлемом. Агент был крайне серьезно настроен, тогда как Юджин вызывающе улыбался во все зубы.

- С какой целью Вы заявились сюда? – грозным низким голосом спросил мужчина. - Прочти это в моих мыслях. Или ваш хваленый ученый коллектив так ни на что и не сподобился последние двенадцать лет?

Тут кадабра умолк и перестал скалить зубы. Он поднял голову и снова принюхался к воздуху. Ощутив что-то, уловимое лишь для него, экстрасенс снова ощерился. но у меня, увы, нет времени продолжать беседу. Хасард встал из-за стола и показал бойцам ?Три-плэкса? руки, свободные от наручников. Агенты направили на него стволы. - Как?! – заорал человек, допрашивавший его. - Фокус-покус. Кстати, еще я могу поймать пулю, и даже зубами, так что стрелять бесполезно. Вы были не в курсе? Так знайте.

Кадабра прошел между оторопевшими агентами и вышел из помещения. Опомнившись, люди попытались стрелять ему вслед, но пули чудом не трогали его. Преследовать экстрасенса агенты ?Три-плэкса? не решились. Хасард-Генгар вошел в лифт и поднялся на 2-й уровень. Там, посреди белого коридора, стоя у огромного стекла, за которым раскинулась панорама темного умирающего города, он принялся ждать.

С правой стороны послышались уверенные отчеканенные шаги. В коридоре появился Нико Старр. - Абраксас, - проговорил, глядя на него, Хасард. - Зачем ты последовал за мной, мой смертный сын? – спросил бог голосом Старра.

- Генгар, Смерть Приносящий, Дух Смерти, тоже здесь? - … Кровожадного духа! – продолжил его фразу Хасард неестественным голосом и, коварно ощерившись, снял темные очки. - О Небеса, я попался! – воскликнул Абраксас, узнавая взгляд Генгара даже в чужом теле.

Слушай!? - наказал призрак. Но Юджин не сразу смог выполнить приказ – из-за невыносимой эманации он с трудом ориентировался как в окружающем мире, так и в собственных телесных ощущениях. У него вновь открылось носовое кровотечение – это первое, что кадабра смог осознать. Затем понял, что глаза слезятся от боли, а веки отекли. Но главное – он с трудом мог слушать… Все звуки были приглушены, он слышал их, как сквозь вату. Его слуховые проходы наполняла вязкая жидкость. Наверное… нет, он не хотел думать о ее природе! Лучше отвлечься от мыслей о наихудшем сценарии и слушать разговор богов, каких бы усилий это ни стоило.

Твоми восседал напротив Джованни, удерживая осанку и выражение лица победителя. Однако в своих мыслях он бессмысленно, но упорно изучал человека, которого не видел живьем тринадцать лет, ища в его внешности какие-то общие черты с собой. И, самое удивительное, Макс находил их. Похожие выраженные скулы и надбровные дуги, похожий взгляд из-под сдвинутых бровей… Абсурд, параноя, издевательство над собой! Для чего же Твоми продолжал это делать? Неужели его настолько задело то, что он и Лучано говорили одними и теми же фразами? ?С нами не ведут переговоров – нам подчиняются?. Мьюту до костей пробрала дрожь, когда он услышал свои слова из уст Джованни! Это могло быть простым совпадением – не такая уж и оригинальная фраза, чтобы служить показателем. Она не стоила того, чтобы казнить себя из-за человека в черном мундире. Нет, Джованни Лучано больше не заставит Макса Твоми страдать! Пусть лучше сам Лучано ощутит боль! В каком отчаянии был сейчас Джованни, когда полез на рожон: - ?Всемогущая Сила?? Бесспорно, в экстрасенсорике и интеллекте тебе нет равных – я столько вкладывал в это и требовал максимума. Но с такими силами любой осел мог бы быть богом! Настоящая сила – это сила духа. Но это не про тебя! Мьюту приводили в ярость слова человека. Джованни даже не догадывался, из какой ямы выкарабкался Макс благодаря силе воли. И кто кинул его в эту яму? Лучано. Нет, сейчас этому ублюдку не удастся вывести Твоми на эмоции.

- Был бы я слаб духом, я бы убил тебя сразу. Тогда, тринадцать лет назад, - проговорил мьюту, искренне озвучивая желание, которое преследовало его все эти годы. Джованни не сдавался: - Тогда, тринадцать лет назад я предложил тебе править миром. И почему тогда ты отказался? Потому что не смог терпеть боль, через которую нужно было пройти для этого. Ты сбежал от того, что могло закалить твой характер. И ты убил всех тех, кто дал тебе жизнь. Почему? Потому что ты не контролировал себя?

- В этом случае тебе не стоит испытывать мое терпение, - предупредил мьюту. - Что ж, это еще раз доказывает, что ты – слабак! – не отступился Джованни. Макс вспомнил, как этим утром смотрел в зеркало. Он не видел лица убийцы. Но на самом деле на его счету были десятки жертв. И все это – случайность, неспособность контролировать себя? ?Я ни разу не был в состоянии аффекта. Я всегда контролировал себя. Когда я убивал, я мог остановиться, если бы захотел! Но я не хотел?. Хотел ли он сейчас совершить еще одно убийство? Это был нелегкий вопрос.

Его медицинский холдинг спасал жизни, а нелегальный бизнес, связанный с наркотиками, с которого все началось, забирал их. Но все жертвы этого бизнеса сами делали такой выбор. И наркотики, и медицинская помощь стоят денег – разумные существа выбирают сами, спасать свою жизнь или угробить. Твоми лишь предлагал альтернативу. Он осуществлял естественный отбор – так он думал всегда. В таком случае ничто не мешало Максу осуществить его и ныне.

Конечно, Джованни провоцировал его. И Твоми очень хотел бы сейчас уложить человека в мундире на операционный стол, чтобы смотреть, как в свете ламп блестит на его белом лице пленка пота. И заставить его молить: ?Убей меня! Убей!?. Да, именно так, как обычно просят жертвы неудачных экспериментов!

- Значит, хочешь бросить вызов моей силе духа? Хорошо, - согласился Макс Твоми. - У меня есть с собой кое-что. Мы можем сыграть в одну азартную игру… Он расстегнул куртку и вынул из кобуры револьвер.

- Я согласен! – тут же решился играть Джованни, догадавшись, что предлагает ему Максимилиан.

Мьюту оставил в барабане ?Кольта? одну пулю, остальные просто ссыпал в карман.

- Барабан вращается один раз. После этого раскрутим револьвер – на кого укажет дуло, тот стреляет первым, - огласил он условия игры. - Начнем? Лучано кивнул, и Твоми положил ?Кольт? на стол и раскрутил его. Когда револьвер перестал вращаться, дуло указывало на Макса. Твоми взял оружие и с надменным лицом, на котором напрочь отсутствовали сомнение и страх, поднес ?Кольт? к виску.

- Давай, пока мы живы, порассуждаем вот о чем, - обратился к нему Джованни. - Допустим, ты заберешь мою компанию, выстроишь грандиозную бизнес-империю, а что дальше? Твоя жизнь ведь все равно скоро окончится – и кто подхватит твою корону? О, как растерзают твое наследство над твоей могилой! – злорадно протянул он. - Хотел бы я взглянуть на это. Макс Твоми спустил курок. Выстрела не последовало.

- Взаимно, - ответил он Лучано, кладя револьвер на стол. - Твой ход. Как и ожидал мьюту, на лице человека обозначилось выражение облегчения. Джованни выдохнул, взял ?Кольт? и понес к голове.

- А что ты думал о вступлении в права наследования? – продолжил рассуждать Лучано, держа ствол у виска. - Ведь чтобы обнародовать заключение, тебе придется рассекретиться. И так ты в один момент потеряешь всех клиентов! Приобретешь мою часть, но потеряешь все! Он нажал на спуск. Выстрела не было. Оставить Твоми наедине со сказанным не удалось. - Полагаю, поэтому ты посчитал, что отречься от всего в пользу мьюту – безумие? – ответил Макс на отчаянные нападки президента. - Да, за словом ?мьюту? стоит только ужас и разрушения. Но Максимилиан Твоми – это совсем другое дело. У него уже есть определенная репутация. Макс улыбнулся, взял револьвер и немедля нажал на курок. И снова ничего не произошло.

- Нет разницы, как ты себя назовешь! – стоял на своем Джованни. - Даже если твоя компания вылечит весь мир, твоего лица люди не забудут!

- Ты всерьез думаешь, что поведал мне какое-то грандиозное откровение? Считаешь, за тринадцать лет я ни разу не задумывался об этом? Или ты просто провоцируешь меня? Если ты хочешь смерти, это означает твое поражение. Ты ведь знал, что я могу подстроить эту игру. Ты просто не выдерживаешь боли и хочешь умереть. Поэтому ты так легко согласился. Ты проиграл с самого начала. Твоми чувствовал эмоции человека, понимал его мысли. Лучано боялся, что если он признается в своей слабости, мьюту точно оставит его в живых. Гнить в тюрьме, да еще пожизненно мириться с тем, что у тебя парализовано все, что ниже пояса, и ты не контролируешь свои физиологические отправления… До такого унижения сам Джованни не додумался бы никогда, тут лабораторный отпрыск обошел его. Лучано готов был на все, чтобы избежать такой участи. Он схватил револьвер. - А почему ты так легко предложил это? И для чего вообще носишь с собой старомодное оружие? Может, испытываешь судьбу, периодически проверяешь, есть ли для тебя место в мире? Я ни за что не поверю, что ты можешь полюбить жизнь. Мир не примет тебя никогда! Макс Твоми с ироничным изумлением поднял брови: - Ты говоришь за весь мир? Откуда такие полномочия? - Не упирайся! – из последних сил, хрипя, настаивал Джованни. - Ты же знаешь, что никому не нужен, кроме меня. Про тебя песню написали лет сто назад: You?re a drop in the rain! Just a number – not a name! And you don?t see it, You don?t believe it! At the end of the day You?re a needle in the hay. You signed and sealed it And now you gotta deal with it! Лучано как на последнем издыхании выдавил из себя сухой смешок и спустил курок. И снова выстрела не было. Пятый ход был решающим для мьюту. Пятьдесят на пятьдесят. Так рисковать экстрасенс не хотел, ведь он уже давно не желал расставаться с жизнью. Тогда почему он вообще пошел на столь отчаянный шаг? Неужели где-то на уровне подсознания Макс Твоми все еще не хотел жить? Нет, он же понимал, что дает в руки Джованни оружие. И он читал намерения человека, чтобы создать защитный барьер в случае, если Лучано направит ствол на него. Неужели Твоми просто решил проверить еще раз?.. Неподходящее время для самоанализа. Максу нужно было решить, что делать теперь. Даже если он создаст защитный барьер перед выстрелом, это будет означать поражение. Но ведь он, как и Джованни, всегда играет по своим правилам. Тогда что терять? Он убьет своего создателя. Просто пустит в него пулю из револьвера. Очень приземленно, как для легенды. А для простого смертного – как раз. В конце концов, у мьюту были основания для этого. - В моей жизни был человек, который меня любил, - проговорил он. - Был настоящий друг. Амбер. О чем тебе говорит это имя? Ты ведь виновен в ее смерти! Лучано тряхнул головой, как в конвульсии: - Не слишком ли громкое обвинение? Я ужасный человек, но я далеко не бездушная мразь, способная убить ребенка! Я всего лишь стер программу.

- Программу?! – не выдерживая, взбесился Макс. Его эмоции, ждавшие выхода так долго, рванулись наружу. - Не обесценивай то, чего ты не знал! Она говорила со мной, как живой человек! Джованни снова попытался рассмеяться, но его смех был больше похож на кашель. - Жаль. Мне так тебя жаль. Ты тоже стал жертвой этой иллюзии. Его слова были пободны осквернению святыни. Такое прощать точно нельзя. Пятый ход. Пятьдесят на пятьдесят. Стоит ли игра свеч? В себя или в Лучано? Почему-то Максимилиан вновь вспомнил слова: ?Помни о пирамидах?. Его предвидение отчетливо говорило, что у него есть всего один выстрел, прежде чем огромная каменная пирамида пробьет стены центра ?Р-инкарнации?. Принимать решение нужно очень быстро. Для чего Твоми так хотел встречи с человеком, который считался его биологическим отцом? Чего мьюту хотел добиться от Джованни? Раскаяния? Отчаяния? Расплаты? Справедливости? Все это было субъективно и недосягаемо. Максимилиан просто убеждал себя, что со смертью ?отца? его ненависть и страх по отношению к самому себе пройдут. Но это было величайшим заблуждением. Можно было убить перед собой, но не в себе. Макса резко передернуло от ужаса – он заметил, что медленно подносит ствол к собственной голове. Неосознанно. Что ж, может, самое время и ему ?продолжить путь?, как говорила Амбер? Может, это будет путь туда, где она под звездами ждет его с черепом моржа, которым они будут играть, как мячиком, где он снова станет чистым ребенком, у которого не атрофированы мышцы, а нервная система не искалечена транквилизаторами! Твоми бегло улыбнулся тому, как он, закоренелый непробиваемый атеист, вдруг ударился в чистейший мистицизм.

Мьюту уже готов был спустить курок, но его рука почувствовала сопротивление, и он открыл глаза с таким чувством, с каким в момент пробуждения приходит осознание границы сна и реальности. Перед ним в медитативной позе левитировал мью.

- Какого черта ты явился?! – вскричал Твоми. - Жить надоело, да? - Я виноват перед тобой, - опустив глаза, признался Тиис. - На прощение не рассчитываю, но хочу теперь действительно помочь. Прочти мои мысли – и поймешь, что я не вру. Макс настроился на сознание и память ?брата?. Мью позволял ему совершать телепатическое вторжение, но Твоми не спешил. Те несколько раз, когда он погружался в чужие мысли, мьюту не находил там ничего хорошего. Увы, так было и на этот раз. - Черт побери, - обескураженно выдохнул Макс, - ты ПОМОГ Вивисектору!

Тиис невозмутимо опустил голову в знак подтверждения этих слов: - Жизнь возникает из смерти. Органическое из неорганического, если будет угодно. Да ты и сам все знаешь. Да, без меня Вишес никогда бы не поймал самку мью. Я предчувствовал твое рождение. Я ХОТЕЛ, чтобы ты родился. Твоми схватился за голову, пораженный таким откровению.

- Ты понимаешь, что ты уничтожил свой вид?! Ты понимаешь?! - Я изначально понял больше, чем другие. Изменить этот мир могло лишь существо, подобное тебе. Да, ты имеешь право ненавидеть меня – но я просто хочу, чтобы ты знал о своей жизни и ее цене. - Что я слышу? Ты тоже дал мне возможность жизни для чего-то, как все они, для своих целей - ты признаешься? Тебе я тоже что-то за это ДОЛЖЕН? - Ты уже все делаешь, как надо. Просто живи. Секундное замешательство мьюту – и телекинетический удар мью отбросил его на несколько метров от Джованни, а еще через сотую долю секунды огромная каменная пирамида снесла все этажи здания выше директорского офиса, и ее грань, обращенная вниз, буквально размазала по полу президента Лучано.

- Прощай, брат. Теперь уж точно навсегда, - услышал знакомый голос в сознании Твоми, прежде чем мир в его глазах на какой-то миг провалился в чернеющую бездну. Вскоре легендарный экстрасенс очнулся среди обломков. Дуче кусал его за большой палец левой руки.

- Да я живой – хватит уже, перс… - попытался отмахнуться Твоми.

Персиан подошел к его лицу и стал тереться о подбородок.

- Хочешь сказать, ты со мной? Спасибо, кот. Тебя зовут Дуче? Иди сюда, диктатор, - Макс взял его в охапку одной рукой и положил себе на грудь. - Посмотри – какое прекрасное чистое небо! Как я раньше не замечал…

За несколько минут до смерти Лучано на этаже, ниже его кабинета, боги в телах смертных степенно обсуждали ситуацию, сложившуюся на Земле и в частности в городе Нью-Йорке.

- Таким образом, я не сделал ничего, что без меня не смогли бы сделать мои смертные дети – просто без меня у них было бы меньше шансов, - говорил Великий Абраксас.

- Как ты только обвел нас? Что за фокус с тем артефактом? – спрашивал Генгар, Смерть Приносящий.

– Я ведь его творил. Но больше я не сбегу – могу заверить.

- Ты поступил мудро. Мы могли бы совершить еще много великих дел вместе. - Не переборщи, Дух Смерти.

- Я могу говорить за тебя на суде, - предложил Генгар. - Я буду защищать себя сам и покажу всем богам положительные аспекты моего мятежа. У меня есть несколько конструктивных предложений… - Они подождут. Долгий и тщательный психоанализ будет более чем необходим, чтобы объяснить серьезные нарушения в твоем поведении… Абраксас припал к стеклу руками Крикса Никополидиса. Он последний раз окинул взором простого смертного Землю, которую когда-то создал… Каменные пирамиды в этот момент крушили вершину здания. Холодная ладонь Генгара-Хасарда обхватила ладонь Абраксаса-Никополидиса… и в пыльном воздухе начался медленный танец. Абраксас и Генгар, покинув свои тела, поднялись над сочлененными пирамидами – и те исчезли в бесцветной вспышке молнии, очистившей небо, вместе с богами, оставив у окна двух экстрасенсов, держащих друг друга за руки.

Крикс первым разорвал рукопожатие. Он обхватил рукой раненое плечо и застонал. Как бы много вопросов ни вставало в его голове, их все затмила неистовая боль. Переведя дыхание, алаказам, наконец, заметил стоявшего рядом кадабру. Тот имел поистине ужасающий вид: каждая клетка его тела будто источала безмерную, невообразимую усталость, а лицо и шея были покрыты кровью. Кровь сочилась из его ушей, стекала от покрытых багровой коркой ноздрей по усам и подбородку и капала на пол, алая слеза ползла от левого глаза по костлявой морде. Склеры глаз тоже окрасились красным из-за многочисленных кровоизлияний, полузакрытые веки выглядели отекшими. С неимоверным усилием Никополидис смог узнать в этом несчастном Юджина Хасарда. Истинный освободитель Нико Старра стоял неподвижно, с застывшим отсутствующим взглядом, истекая кровью и, кажется, не дыша. Не меняя выражение и не издавая ни звука, внезапно он просто упал навзничь. Никополидис подошел к кадабре – Юджин никак не отреагировал, он не шевелился и, не моргая, смотрел в потолок. На миг Крикса отвлекли шаги на лестнице слева. В белый коридор 2-го уровня вошел Макс Твоми. В одной руке мьюту сжимал револьвер ?Кольт Анаконда?, другой держал полосатого персиана, цепляющегося когтями за воротник и погоны его куртки.

- Что тут случилось? – спросил Твоми, отпустив кота и убирая пистолет в кобуру. Макс подбежал к Хасарду и присел рядом с ним. То же самое сделал и Нико.

- Я не знаю, что с ним! – воскликнул Крикс. Мьюту взглянул в остекленевшие глаза Юджина – зрачки были сужены и не реагировали на изменение освещения, когда Твоми загораживал свет ладонью.

- Плохи дела, - проговорил Макс. – Похоже, закрытая черепно-мозговая травма.

- Нам… нужно унести его отсюда, - рассудил Нико. - Но я сам не смогу… Проклятье! Моя рука! Она не действует. Эта тварь, похоже, перегрызла мне там сухожилия. Пальцы алаказама были неестественно скрючены. Твоми взял его за руку и силой разогнул пальцы, но как только отпустил, они вернулись в прежнее положение.

- Похоже, у тебя еще и нерв поврежден, - сделал вывод Максимилиан.

- Да. Черт! Слушай, может, хоть ты в курсе: что здесь творилось? Это все закончилось? Мьюту пожал плечами. В этот раз ему было нечем крыть. Хасард тяжело вдохнул, и Твоми, и Никополидис вздрогнули от неожиданности, но в то же время несколько успокоились, убедившись, что Юджин все-таки был еще жив. Кадабра тихо медленно заговорил: Конец? Конец – нелепое словцо! Чему конец? Что, собственно, случилось? Раз нечто и ничто отождествилось, То было ль вправду что-то налицо? Зачем же созидать? Один ответ: Чтоб созданное все сводить на нет. ?Все кончено?... А было ли начало? Могло ли быть? Лишь видимость мелькала. Зато в понятье вечной пустоты Двусмысленности нет и темноты. Дочитав, он вдохнул еще раз и неожиданно захохотал. Совершенно безудержно, совершенно безумно.

- Значит, так, - взяв себя в руки и встав во весь рост, продиктовал Твоми, - я беру его на себя, а ты забери Дуче. Животное ведь не виновато, что родилось в лаборатории ?Р-инкарнации?. Макс взял Юджина на руки, Крикс одной рукой схватил персиана в охапку и повел мьюту к выходу на тротуар 2-го уровня, где их ожидал профессор Себастиан в арендованном аэрокаре цвета желтой охры.

- Едем в Медицинский центр Шафран-Айленда, Эдмунд, - наказал Твоми Себастиану, размещая Хасарда на задних сидениях машины. - Позвоните им, скажите, что у нас двое раненых – пусть готовят операционные и вызывают реаниматолога и нейрохирурга. И еще: сообщите Сабрине и остальным, что мы направились в больницу.

- Ничего не понимаю, - садясь в аэрокар, проронил Нико. - Ты сказал, у меня повреждены нервы – я ведь тогда ничего не должен чувствовать? Но мне больно! И болит все сильнее! Что за кошмар?! - Яд эрбока? - предположил Макс. – Ничего, уже скоро тебе окажут помощь. Когда Себастиан привез Твоми, Никополидиса и Хасарда в Медицинский центр, их уже ожидали все, кого коснулись последние события – Сабрина, Джон, Джилл Бишоп, Шон Андерс и Эусин Фанталлен. Последние двое сопроводили сюда раненых в Шафран-Айленде – сражение завершилось успешно, но не без потерь. Твоми, не объясняя ничего, сразу стал раздавать команды медицинскому персоналу, и все беспрекословно подчинялись, работая быстро и четко. Максимилиан сам лично отправил Крикса в операционную, после чего детально изучил результаты первичных обследований Хасарда. - Что скажешь, Макс, как он? – обеспокоенно спрашивала Сабрина. Джильда и Джон тоже не отходили от него ни на шаг, ожидая вердикта для Юджина.

- Общее состояние на 4,2 по Кейну, - заключил мьюту. - Альфа-излучение его мозга не возвращается в норму – надо полагать, он испытывает сильную головную боль, хоть и не подает признаков. Мозг фактически кажется сдавленным в нескольких местах. Все жизненные показатели: температура тела, частота дыхания и сердечных сокращений, уровень гемоглобина – существенно ниже нормы. А вот состояние сердца отличное, хотя во время последнего обследования, насколько я знаю, было критическим. Все это странно… не говоря уже про этот нелепый протез – он очень тяжел. Чтобы передвигаться с ним, он должен был задействовать всю свою психическую энергию. Может, поэтому он так ослаблен. Но самое серьезное – это нарушение сознания. Он проводит все время, цитируя ?Фауста?, лежа на спине и уставившись в пространство… или же без причины заходится истерическим смехом. И, словно услышав его слова, лежащий на столе в смотровой Хасард вновь захохотал.

- Снова за свое? – проронила Джилл.

Стальная Леди не могла поверить, что это именно он перед ней корчится от нелепого смеха – ее соперник номер один, которого она любила и ненавидела, освободитель великого Нико Старра. Несчастный и жалкий Юджин Эрл Хасард. Он едва дышит, его сердце бьется, когда ему вздумается. И при этом он истерически смеется… - Думаю, это нечто вроде психологической защиты – он смеется, чтобы не рыдать от боли, - предположил Твоми. – Либо это все-таки утрата рассудка… - У тебя есть способ вернуть его? – осведомилась мисс Андерс с искренней тревогой.

- Да. Локальный фибринолиз внутричерепных гематом – и он сможет вернуться домой уже через два дня. Но реабилитация в любом случае долгая. Посттравматические судороги могут появиться и через два года. То же касается провалов в памяти. Не знаю, будет ли он когда-то прежним, но, по крайней мере, через два дня к нему вернется сознание. Он встанет на ноги, я уверяю, Сабри. Когда Макс произнес имя Сабрины, смех Юджина резко оборвался. Хасард смотрел на своего тренера, но не узнавал ту, чье имя едва уловимым эхом откликалось в его больной голове. Он напрягся, но взгляд все равно проходил насквозь, немощное сознание никак не могло ухватиться за что-то знакомое. Мьюту, увидев, как взбесились показания приборов, отражая нервное напряжение Юджина, посчитал необходимым сделать инъекцию транквилизатора.

Все быстротечное – Символ, сравненье. Цель бесконечная Здесь – в достиженье. Здесь – заповеданность Истины всей. Вечная женственность Тянет нас к ней… Последние слова кадабра пробормотал будто сквозь сон – транквилизатор уже начинал действовать. Юджин словно спускался по ступеням во тьму, все дальше от разношерстных личностей, обступивших его со всех сторон, от проклятых медикаментов и больничной аппаратуры, от мерзкого света операционного светильника. Он засыпал, и образ, которым он был теперь одержим, все яснее всплывал на поверхность… Элен! Только бы не забыть ее! - Готовьте его к операции, - распорядился Твоми. – Мисс Андерс, Вы потом напишите согласие как бывший тренер – ведь родственников у него нет. - Я его отец! – вмешался Джон. - Но ты ведь от него отказался! – швырнул ему мьюту и ушел вслед за врачами.

Максилилиан остался наблюдать за операцией, когда к нему подошел детектив Фанталлен.

- Мистер Твоми, - нерешительно обратился к экстрасенсу Эусин, - может быть, хотя бы Вам известно, кто стоял за всеми этими паранормальными феноменами? Мьюту взглянул на него, подняв брови: - Допустим, что я. Детектив насупился и тяжело вздохнул. Ему не нравился такой ответ.

- Вы же понимаете, что если возьмете это на себя, вас привлекут к ответственности? Но Макса ничто не пугало. Теперь уже вряд ли в мире оставалось хоть что-либо, что могло бы испугать его. - Как сказал один мой друг, ?за все свои грехи я буду отвечать сам, и всем живым желаю того же?.

Эти слова из уст Твоми смутили Эусина. Вероятно, детектив не ожидал такого поступка от мьюту, как, впрочем, и многие. И, кроме прочего, Фанталлен как самый близкий друг Крикса не мог требовать ни от кого такой же жертвенности, какая чуть не погубила Нико, хотя сам Эусин сделал бы то же самое, будь у него возможность.

- Хоть кто-нибудь сможет однажды дать внятные ответы? – задал риторический вопрос самому себе детектив.

- Неведенье – это благо, мистер Фанталлен, - ответил ему Макс. - Ну да, неведенье – благо, а молчанье – золото. Вы слишком много берете на себя, мистер Твоми. Не боитесь, что Ваши мысли сведут Вас с ума, если Вы их не выразите? Хотя бы в словах – в анонимной исповеди… - Мои мысли, память и боль навсегда останутся только моими, потому что я ни за что не доверю их какому-то там шринку или, хуже того, священнику. Да и какой психоаналитик не испугается моей исповеди? Если я только расскажу, как эта пирамида раскатала Джованни Лучано по полу… Вы, детектив, наверняка помните время, когда автомобили еще двигались по асфальтовым дорогам, и хотя бы раз видели раздавленных шинами животных. Я сам их никогда не видел, как Вы понимаете, но уверен, что они выглядели именно так, как то, что осталось от Джованни. Брат не дал сделать это мне. Не дал взять это на себя.

Тиис. Что с ним произошло? Может, он просто решил исчезнуть, когда подвернулся случай. А, может, также погиб под божественным пирамидальным камнем. Твоми лишь точно знал, что больше они не встретятся: мьюту – первый и пока единственный в своем роде, и мью – последний выживший в своем. Они были как два полюса одной планеты. Макс Твоми не умел по-настоящему ценить свою жизнь… а Тиис принес в жертву целый вид ради жизни Макса Твоми.

В этой жизни, пусть и созданной искусственно, соединилось все – торжество разума, торжество воли, торжество единства рас и поколений. Чудо. Такое простое и такое сложное. Но даже обстоятельства рождения, сделавшие его таким особенным, не накладывают на рожденного никаких обязательств. Кроме одного: ?Просто живи!?.

Из последнего урока Тииса мьюту сделал для себя один вывод: он непременно сумеет полюбить эту жизнь. Лишь одна мысль не давала ему покоя: он так никогда и не узнает, победил в игре с Лучано или проиграл.

- А я доверял бумаге, - как бы между прочим, признался Фанталлен. - Я пытался написать историю ?Духа Нико Старра?. Вот, - он достал их внутреннего кармана плаща пачку густо исписанных листов бумаги. - Можно сказать, авторский экземпляр с дарственной надписью. Я думаю, Нико найдет там для себя новые полезные сведения. Вы передадите ему? - Я уезжаю… - хотел возразить Макс Твоми, но не успел. Эусин, выпустив из рук бумаги, повалился навзничь. Мьюту с помощью телекинеза перехватил рукописи в воздухе – бумаги были покрыты голубыми пятнами искусственной крови. Фанталлен был ранен, но почему-то молчал об этом. Может, именно ради встречи с Нико.

Макс позвал медиков, хотя уже ощущал, что все кончено. Детектив озвучил ему свою последнюю волю.

После выписки Юджина Хасарда из Медицинского центра Шон Андерс выделил ему гостевую комнату в НЦИЭС и настоял, чтобы после операции кадабра какое-то время оставался под наблюдением Яна Уэста. Личный медик должен был следить, чтобы Юджин принимал предписанное лечение. Регенерация клеток мозга экстрасенса пошла ускоренными темпами. Из-за этого ему стало сложно думать: его мысли чудовищно путались. Даже слова в предложениях, из которых состояли эти мысли. Даже отдельные звуки в словах. После операции Хасард пришел в сознание резко, в двигательном возбуждении и с застывшими от ужаса глазами. - Невщ! – восклицал и орал он. – Невщ! Какще селчас невщ?! - Он спрашивает о небе, - наконец, понял Юджина Шон Андерс. Мужчина подошел к окну и раздвинул занавески. Хасард, взглянув в окно, глубоко вздохнул и опустил голову на подушку. Казалось, все было хорошо, но после первой же ночи в больнице, которую он провел в здравом сознании, стало ясно, что крик и страх еще долго будут сопровождать каждое его пробуждение. Еще большей мукой для Юджина стало то, что после травмы он разом утратил все свои способности. Зеркальный куб Рубика, который он вертел в руках, оставался непобежденным уже два дня, когда обычно для того, чтобы собрать головоломку, Джину требовалось три минуты. - Тебе не кажется, что ты что-то делаешь неправильно? – поинтересовался Шон.

- Я разбираю его, а не собираю, - попытался объяснить Юджин. – Чтщ мне еое пейать? Эта тема была для него болезненной, и от волнения снова началась путаница в буквах. Из-за нее кадабра не мог читать, а порой и нормально изъясняться: пытаясь сосредоточиться на порядке букв, он терял значение слов. Постепенно это начало проходить, но если Хасард нервничал, недуг снова давал о себе знать.

- Смотря что ты хочешь делать, - попытался спокойно ответить Андерс, хотя его ситуация волновала не меньше. - Я? – Хасард удрученно вздохнул. – Я хщчу жить дщйнщл жизнью, пщка не умгу. Я хщчуй ювить и выть йювимым. Я хщчу узнать как мщжнщ фщйше щбщ всем в этщм миге.

Отец Сабрины с долей печали улыбнулся: - Это хорошие мысли, Юджин, хоть я бы их и не понял, не будь я телепатом. Тебе, похоже, пора отдохнуть. - Газбе я авга, чтщвы так мнщрщ сдать?

- Ну, это как посмотреть. Послеобеденный сон – сиеста – давняя традиция во многих странах. Так что сейчас Уэст проверит твои жизненные показатели, даст тебе успокоительное – и ты отдохнешь. - Тщйкщ… га… разбуди меня… к вечернему выпуску новостей, - немного успокоившись, попросил Юджин. - Хорошо. Только, Джин… Мне нужно еще кое-что сообщить тебе, и, пожалуйста, постарайся правильно воспринять это. Я записал тебя к психоаналитику. - Как?! – обеспокоенно переспросил Хасард. На самом деле он хотел сказать ?почему? или ?по какой причине?, но очередное волнение не позволило ему выговорить длинное слово. Однако Шон и так все понимал.

- Я чувствую это даже без телепатии – ты боишься, но из-за амнезии сам не знаешь, чего. Что-то заставляет тебя бежать к окну после пробуждения и с тревогой смотреть на небо. Тебе нужна помощь – ты сам знаешь это. Не смотри на меня так – я не ставлю под сомнение твою духовную силу, я лишь не хочу, чтобы ты страдал… Если бы я мог, я бы сам… Я ведь всегда заботился о тебе… как о родном сыне.

Слова мужчины были абсолютно искренними. Когда Джин был еще аброй, Андерс легко принял его в свою семью, как сына, и ни разу не жалел об этом. Сейчас мужчину даже не волновало, что там было между Хасардом и Сабри, ведь он сам был полуэкстрасенсом, как сказал бы Макс Твоми. Огромная шершавая ладонь Шона легла между острых ушей на обритую голову Джина. Пальцы коснулись холодных и гладких, еще свежих шрамов. Мужчина убрал руку, опасаясь сделать кадабре больно, но экстрасенс уже заснул. Он был вынужден спать по восемнадцать часов, чтобы его мозг и память восстанавливались. И он спал, как ребенок, однако не улыбался, а хмурился во сне, а его глазные яблоки суматошно двигались под воспаленными веками – в болезненных снах жизнь Хасарда наполняли кошмары. Один и тот же кошмар, после которого он требовал включить новости или бежал к окну. Но настоящий кошмар ждал его впереди, после пробуждения. - Вставай, Юджин, - разбудил его Шон утром двенадцатого февраля. – Нам нужно в Восточный Шафран-Айленд. Сегодня Старейшина назовет преемника. - Причем тут я? – недоумевал Хасард.

- Ты его сын. - Возможно… Но кому я там нужен с… дырками в голове?

Шон понимал, что кадабра имел в виду. Не раны – они давно зажили. Дыры в памяти и в сознании. Это было мучительно для Юджина – и Андерс видел это.

Хасард встал и принялся одеваться. Он уже собирался уходить, когда Шон указал ему на шляпу, которую экстрасенс забыл. Ковбойская шляпа, которая давно была визитной карточкой Хасарда – теперь он был безразличен к ее отсутствию. Зато появилась привычка носить бандану. Шерсть на темени уже успела отрасти, но Юджин ненавидел свои шрамы. И пиджак выбрал неброский, хоть и элегантный. Умбреон – практически полностью черный, а светлые отметины сияют в темноте, как светоотражательные ленты. Андерс одобрил его выбор, но и к этому экстрасенс остался равнодушен.

В городе уже третий день шел снег, и Шону понадобилось время, чтобы почистить машину. Поэтому сперва ему показалось, что он опоздал, когда подъехал к ?Арес Хилл Плазе? и не нашел там никого. Но Андерс тут же заметил, что собрание проходило дальше, около руин разрушенного моста. Мужчина решил пройтись туда пешком. Он вышел из аэрокара и полной грудью вдохнул свежий морозный воздух. Выпавший ночью снег еще не утратил девственной белизны. Он, как свежий бинт, скрывал раны города.

Юджин тоже вышел из машины и поплелся за Шоном с выражением уныния на лице. Кадабра думал о том, что его отец на пятнадцать лет забыл о нем. Около разрушенного моста, стоя в центре круга, образованного толпой экстрасенсов, его отец – черный призрак среди живых Джон-Геральд – встречал сына с распростертыми объятиями. Но Юджин прошел мимо, игнорируя его, и встал рядом с Джильдой Бишоп и Криксом Никополидисом, которые тоже находились здесь. Крикс снова был весь в белом, только руки его скрывали черные кожаные перчатки. Джилл была в своем старом плаще, рваной майке и кожаных штанах, словно ей вовсе был нипочем холод. В руках бывшая чемпионка держала камеру – она готовилась снимать церемонию. Когда все были на месте, и воцарилась тишина, из толпы вышел Ник Адельберт. Он вернул Старейшине символ его власти – амулет с камнем храма Абраксаса в Гвиане. Джон взял талисман и пожал огромную руку гипно, после чего Ник вернулся в толпу.

- Я не стану тянуть время, - произнес Джон, как всегда спокойно. – Крикс Никополидис, он же Нико Старр, будет следующим после меня. Подойди, Крикс. Алаказам в белом костюме вышел вперед, и Старейшина передал ему амулет.

- Ты благородный мужчина, Крикс, с большой душой, - сказал Джон, держа преемника за руку. – Не растеряй то хорошее, что есть в тебе. Больше напутствовать тебя я не стану – ты гораздо мудрее меня. - Это честь для меня, - ответил Крикс, склонив голову.

Он надел талисман и встал рядом с Джоном.

- У меня осталось лишь одно дело, - сообщил Старейшина. – Я хочу попросить прощения у своего сына за вынужденную разлуку с ним, которая затянулась на пятнадцать лет. Джин, пожалуйста, - во всегда ровном тоне Джона прозвучали интонации мольбы, - подойди ко мне. Шон похлопал Хасарда по плечу, и Юджин вышел вперед. Взгляд его оставался мрачным и опустошенным, безучастным к происходящему.

- Как ты страдал! – воскликнул Джон, взяв сына за плечи. – Неподходящее время! Проклятье… Но ты должен знать. Я просто хотел дать тебе шанс в жизни, хотел дать тебе нормальную жизнь! Вайнайатт пророчил, что ты… умрешь, если не покинешь Восточный Шафран-Айленд.

- Ты… продал меня… из-за пгщгщчестба?! – взволнованно переспросил Хасард.

- Нет. Ты был болен. Ты, наверное, не помнишь, как ты болел… У тебя во время жара все время были нарушения сознания. Тебе казалось, что амулет над кроватью – это острый стальной стержень в лапе Генгара… - Не пгщизнщси имя!… - пытался выкрикнуть Юджин, но запутался в словах. – НЕ НАПЩ! - Ладно, я не буду. Только не волнуйся, прошу. Нет, ты можешь справедливо гневаться на меня – в твоих проблемах со здоровьем есть наша вина – вина родителей… - Стоп, - попытался спокойно и внятно говорить Юджин, но снова сбился. – Ктщ выла мщя мать? - Она не была – она есть, Джин. Ты все поймешь, когда я только скажу имя. Клементина… возлюбленная сестра Клементина. Юджин знал это имя, хоть и никогда не видел ту, кому оно принадлежало. Клементина была единственной родной сестрой Хасарда старшего. Теперь Джин все понимал. Представители гордых древних родов в Братстве Прорицателей были настолько ослеплены своим величием и эгоизмом! Геральд Хасард не доверял никому, потому не взял женщину из другого древнего рода, а смешивать свои ?хорошие гены? с генами простаков ему не позволила гордость. А много ли гордости было в том, чтобы склонить к кровосмесительной связи родную сестру?! Много ли чести было для наследника древнего рода понимать, что он – плод инцеста?!

- Ты сможешь найти ее, - сказал Джон. - Она уехала в Европу под именем Клементина Морган. Она жива… я еще чувствую. Хотя чувства мои слабеют – ясное дело, это мой конец. Я расплатился за все, что сделал не так… - Нет… - почему-то проронил Хасард. В его душе что-то переменилось. - Таков порядок, - сказал Джон, по-прежнему смиренно.

- Дщгяпщк? Меня не вщйнует дщгяпщк. Я сщвигаюсь жить, йювить и умегеть в дщйном и абщйютном хащсе! - Мой несчастный сын, что сделал с тобой Абраксас?! – воскликнул Старейшина. - Но перестрой себя и смирись с моим решением. Джон зашагал к руинам моста, чтобы не отсрочивать более мучительный момент. Но смириться прямо сейчас его сын не мог. - Щтец! Щ… щ… о… О! Отец… Отец! Не надо! Твоми сможет помочь тебе, я уверен… Я не могу… я… Пятнадцать лет… Черт. В сознании Юджина внезапно наступила ослепительная ясность: он понимал, что впервые видит своего отца после пятнадцати лет разлуки! Но это уже не его отец – призрак без лица, уходящий во тьму… Неуловимый, он ускользает сквозь пальцы. Сын цепляется за его куртку, та легко соскальзывает с невероятно тощих плеч... И черный силуэт уходит в белое безмолвие. - Мысли больше не путаются… Теперь я осознаю все слишком хорошо. Старейшина Джон-Геральд Хасард был готов умереть двенадцатого февраля 2095-го года. Его единственный сын за невозможностью последний раз обнять отца прижимал к груди его кожаную куртку. Новый Старейшина Крикс Никополидис со смиренным лицом держал руку на плече Джильды Бишоп. Никто не видел слез на глазах Стальной Леди - может, из-за камеры, объектив которой она не убирала от лица ни на миг. Через систему линз проще было смотреть, как Джон из последних сил восходит по искривленной балке на вершину сокрушенного моста, как ветер, швыряя в него хлопья снега, норовит сорвать черные бинты. Джилл непрерывно снимала каждое мгновение: как Джон, взойдя на мост, последний раз входит в транс, из которого нет возврата, как снег погребальным саваном окутывает его оцепенелое тело. Она продолжала снимать до тех пор, пока кадр не стал полностью белым.