Часть 2. Экватор эпох (1/2)
Бог Небес – Владыка Эонов, Страж единства Мирового Времени и Пространства –не слушал утренних молитв. Хасард, проигравший в битве с бессонницей еще одну ночь, мог заверить, что это так. Абраксас, безмолвный и расслабленный, лежал на противоположной стороне его кровати, зеркально копируя его позу – руки за головой и нога на ноге четверкой. Сэм сидел на подоконнике в той же комнате и периодически все настырнее постукивал клювом в окно, требуя, чтобы его выпустили полетать. Однако брейвери никак не мог добиться внимания к себе: хозяин был занят рефлексией еще со вчерашнего вечера. Абраксас же отдыхал, погрузившись в легкий транс. - Изнасилование… - вдруг с досадой и стыдом проронил Юджин, продолжая отрешенно пялиться в одну точку. - Насилие? – переспросил бог так, будто не понимал, о чем рассуждает экстрасенс. - Ты взял ее силой! – обернувшись, высказал ему обвинение кадабра с нескрываемым презрением.
- Она согласилась, - возразил Абраксас. Хасард, негодуя, вскочил. Он несколько раз нервно прошелся по комнате туда-сюда, чувствуя, как растет отчаяние. Все слова бога о его избранности, исключительности, оказанной ему чести и прочем не вселяли Юджину веры – он был убежден, что волей глупого случая просто оказался не в то время и не в том месте! Экстрасенс потер рукой рану на лбу – она уже почти затянулась и, заживая, сильно чесалась. Кадабра взглянул на свое отражение в оконном стекле – красная отметина на лбу теперь была перечеркнута рубцом. Нити шва уже рассосались, но было очевидно, что шрам останется. Он будет вечно напоминать Юджину о встрече с мьюту. Смерть часто ходила с Хасардом рядом, наблюдала за его боями из зрительного зала, стояла часовым на посту у изголовья больничной койки, но еще никогда она не проходила так близко. И после этого уже ничто не будет так, как раньше. Кадабра ударил кулаком по стеклу. - Проклятый бог, что ты со мной сделал?! – воскликнул он.
- Калечить?– удивился бог. - Я срастил твои ребра после того, как мьюту их переломал. А теперь помог тебе, наконец, отпустить Сабрину Андерс. Разве ты не устал смеяться и плакать синхронно с ней?
Хасард молчал, опершись рукой на стекло и шумно дыша. Сэм дергал его клювом за рукав, и Юджин, наконец, распахнул перед брейвери окно.
Поверь, уже скоро благодаря мне ты начнешь новую жизнь.
- Что можешь ты пообещать, бедняга?- заговорил Хасард, наблюдая, как Сэм резвится в воздухе: Вам, близоруким, непонятна суть
Стремлений к ускользающему благу:
Ты пищу дашь, не сытную ничуть.
Дашь золото, которое, как ртуть,
Меж пальцев растекается; зазнобу,
Которая, упав к тебе на грудь,
Уж норовит к другому ушмыгнуть.
Дашь талью карт, с которой, как ни пробуй,
Игра вничью и выигрыш не в счет;
Дашь упоенье славой, дашь почет,
Успех, недолговечней метеора… Абраксас не слушал экстрасенса. Он начал непроизвольно следить взглядом за полетом брейвери и вдруг напрягся, очевидно, заметив что-то в небе. Его внимание было приковано к пирамидам, окутанным алыми тучами. Перемены уже начинаются. Нам нужно уехать из города, срочно.
- С чего вдруг? – нехотя обернувшись, иронично бросил Юджин. Неужели древние боги могут чего-то бояться? Тогда чего от них можно ждать, какого покровительства? Ответ Абраксаса подтвердил нехорошие догадки: - Кое-кто хочет меня найти. Поверь, не у тебя одного есть чувства. Даже боги боятся смерти.
Хасард присвистнул, то ли от удивления, то ли снова с иронией, но теперь явно горестной. Что он должен был думать в такой ситуации, что делать – это была тайна, покрытая мраком. Мир богов с его подчас дикой логикой не укладывался в смертный разум Юджина. Срочно бежать из города… Еще одно необдуманное, горячечное действие, совсем не в его стиле. И в какие пучины неведомого зашвырнет его новая авантюра? Кадабра не мог ничего противопоставить подлинному экзистенциальному ужасу от осознания собственной беспомощности перед космическими безднами, которые, должно быть, сейчас готовы были рухнуть на крошечную Землю.
- Я могу на тебя рассчитывать, Юджин? – прогремел строгий вопрос бога.
Хасард нервно пожал плечами: - У меня есть выбор? Абраксас торжествующе усмехнулся. ?7 февраля 2095-го года. Чистосердечное признание Джильды Бишоп. Трех мужчин, которых я убила, звали Ник, Джин и Крикс. Сначала Ник второй Джин последний Крикс они ник джин и крикс ник джин крикс никджинкрикс никджинкриксникджинкриксникджинкриксникджинкриксникджинкриксникджинкриксникджинкриксникджинкрикс…?. Джильда была вне себя и печатала одну и ту же фразу, и когда ноутбук, в конце концов, не выдержал альфа-излучения и выдал ?синий экран смерти?, какая-то сила оттащила Джилл от письменного стола и опустила на кровать. На тяжелые простыни, напитанные кровью. Пол в комнате тоже был залит кровью. Это она, Стальная Леди, выпустила кровь из тел Ника, Джина и Крикса… Три дня назад она порвала все связи с Люцианом Гойей. Тогда она впервые коротала вечер в баре ?ПсихоТоксин?. Водка ?Тарковская? (бутылки две – не меньше) и ХЛВ… Пузырек с желто-красными капсулами. Чудесное средство для очищения разума. Его предложил Джильде хозяин бара, невероятно рослый и крепкий гипно по имени Ник. Через час он же отвез ее в беспамятстве на квартиру, где откачивал после того, что назвал ?неправильной дозировкой?. После Ник предложил Стальной Леди временно пожить у него. А, получив ее согласие, решил выпить абсента. В ходе ужина и беседы он снял пиджак… потом рубашку… Хотел произвести впечатление своим развитым телом? Если так, это у него не получилось. И лучше бы он даже не прикасался к ремню своих брюк! Джилл пронзила его сердце ножом для колки льда. Перетащить дебелое тело мертвого гипно в другую комнату и кинуть в ванну оказалось трудно даже при помощи телекинеза. Джильда Бишоп оставила Ника в ванне с початой бутылкой любимого им абсента и деньгами, которые он предлагал ей, и снова отправилась в бар. Следующим вечером там происходило невероятное – ее старый соперник Юджин Эрл Хасард сразился с самим мьюту. Стоило признать: с разбитым окровавленным лицом этот кадабра привлекал Джилл еще больше, чем раньше. Хотя, может, просто ХЛВ давал такой эффект. Хасард увидел Стальную Леди среди зрителей. После поединка он подошел к ней и спросил: ?А ты сама как считаешь: я честно выиграл у тебя??. Глупец, Джин, ты не должен был этого говорить! Как и не должен был прижимать ее к стене в темном углу бара. И Джильду не мучил тот факт, что его кровь не смывалась с ее рук после того, как она вилкой пробила ему сонную артерию! Дальше следовала ночевка на квартире Ника. Может, стоило избавиться от трупа в ванне? Хотя, он был у себя дома… ХЛВ – и никаких мыслей о том, что приходится спать в одном помещении с трупом какого-то гипно. Еще один вечер в баре и вновь знакомство. Крайне подозрительный алаказам с увечьями на лице, шее и левом ухе. Его имя Крикс. Он предложил Стальной Леди выпить, как будто не замечал, что ей уже хватит. Заказал ?Тарковскую? и жареную рыбу. Начал расспрашивать Джилл о причинах ее дурного настроения. Он ничего не знал о ее поединке с Джином Хасардом! Он вообще не знал ее! ?Проигрывать достойному сопернику не стыдно?, - какая неуклюжая и старомодная попытка успокоить проигравшего! Да и волновало его вовсе не это. Джильда читала мысли Крикса отчетливее, чем собственные. ?Хочешь пригласить меня??. ?Нет, - был его ответ, - я знаю, что твоя гордость не позволит тебе согласиться с первого раза, а моя гордость не позволит мне уламывать тебя весь вечер?. Она почувствовала, что начинает ненавидеть его так же, как Хасарда. Может, поэтому в следующий миг рыбная кость застряла у него в горле? Или ему нужен был повод удалиться в уборную? Какая сильная ненависть, как она притягивает! Джильда, ведомая ею, последовала за Криксом и застала его кашляющим над умывальником. Наконец, когда он выплюнул кость, она схватила его за воротник, легко поцеловала, провела рукой по его животу и ниже и прошептала: ?Я поеду к тебе?. Дать надежду и разрушить! В его номере в ?Западной Истерии? чиркнуть ему по горлу лезвием отельной бритвы, выпустить кровь из его тела и мысли о нем из головы!
Но мысли не уходят. ?Трех мужчин, которых я убила, звали Ник, Джин и Крикс. Ник, Джин, Крикс…?. Их имена беспрестанно звучали в ее голове, когда она погружалась в отвратно тяжелый сон… Пробуждение наступило резко, от очень сильного холода. Джильда без одежды лежала в ванне, и кто-то обливал ее ледяной водой из душа.
- Эй, слышишь меня, коматозница? Она, дрожа всем телом, обернулась. Крикс, ЖИВОЙ И ЗДОРОВЫЙ КРИКС щелкал пальцами перед ее лицом, проверяя, действительно ли она в сознании.
- Ты жив?! – с огромным усилием произнесла шокированная Джилл. - Живее всех! И ты тоже. Эта дрянь отправила тебя в кому? – Крикс держал в руке злополучный пузырек ХЛВ. Джильда закрыла глаза ладонями. Три дня прошли в беспробудном наркотическом трансе, убийства существовали лишь в ее воображении, зато сама она могла умереть… если бы не этот алаказам с пластырем под глазом и драным ухом. Он жутко напоминал ей кого-то, едва знакомую фигуру из прошлого. Но сейчас это было столь важно. Сознание Джильды полностью заняла мысль о том, что она действительно могла так нелепо умереть! УМЕРЕТЬ! - Потомство есть? – внезапно спросил Крикс. - Нет, - стуча зубами от холода, ответила Джилл. - Если хочешь иметь – завязывай с этой дрянью! – буквально приказал он и высыпал желто-красные капсулы в унитаз. – Хуа? Армейский сленг? ?Выслушал, понял, принял?. Нет, принять эту реальность она не могла. - А если мне плохо… что мне еще делать?! – сквозь зубы выдавила Джильда – от холода начали болеть виски и мышцы челюсти.
- Плакать, - быстро и четко дал ответ Крикс. - Не скрывай своих чувств – просто плачь.
Он подал Джилл полотенце и хорошенько растер ее тело, дрожащее крупной дрожью. Потом подал ей банный халат и на руках отнес в постель. Джильда мигом завернулась в одеяло. Ее все еще трясло от холода и слабости. Крикс поднес ей кружку горячего напитка. Она сделала крупный глоток и чуть не подавилась, когда жидкость обожгла ей язык и небо.
- Алкоголь?! – выплюнув напиток обратно в кружку, вскрикнула она. После трех дней пьянства и употребления психостимуляторов организм вряд ли спокойно отреагировал бы на спиртное.
- Ромовый грог, - сообщил Крикс. – Не намного крепче глинтвейна. Смело пей, это для профилактики простуды. - Хуа, или как там у вас отвечают, - небрежно ?отдав честь?, покорилась Стальная Леди. Тем не менее, Крикс сел на постель и пристально уставился на нее, словно следя, чтобы она наверняка допила все. Ей же не давало покоя сходство сидящего напротив алаказама с кем-то, кого она когда-то знала, или ей казалось, что знала.
- Может, расскажешь что-то о себе? Что за армейский сленг? Откуда такое дурацкое имя? И кто тебе так разукрасил морду? - Дурацкое имя? Крикс - так звали предводителя восставших гладиаторов, соратника Спартака, - объяснил он. – Если не нравится, обращайся ко мне по фамилии – Никополидис.
Имя не говорило Джильде ни о чем. Она натянуто улыбнулась: - Все равно не звучит. Я буду звать тебя Нико.
- Пожалуйста, - равнодушно ответил Крикс Никополидис. – Это даже проще. - Нико… - с улыбкой повторила Джилл, и тут ее осенило: - Хм, так вот кого ты мне чертовски напоминаешь – Нико Старра! Одно лицо… - …Один возраст и один уровень интеллекта, - кивая, продолжил Никополидис. - Проще говоря, я и есть он. Точнее, то был псевдоним. Мое настоящее имя – то, которое я назвал.
Алаказам сдернул полоску пластыря, красовавшуюся под правым глазом. Оказалось, что она скрывала очень старый шрам – точно такой же, каким был отмечен знаменитый шафран-айлендский бунтарь.
- А чем еще, кроме шрама, можешь подтвердить? Крикс бегло улыбнулся: - Прочти мои мысли. Скорее всего, он знал, что именно это Джилл и попыталась сделать до того, как задала вопрос, как и то, какой результат ее ждал. - Я ничего в них не понимаю, - созналась она. Его мысли были каким-то бездонным хаосом, спутанным клубком ассоциаций, которые постоянно находились в разрозненном движении по петле бесконечности. В них не было и намека на структуру, какая есть в мыслях и воспоминаниях любого разумного существа, не было пластов опыта, сложенных от самых ранних до самых свежих. Все его мысли и воспоминания имели одинаковый вес и ценность, и ко всем ним был бы одинаково легкий доступ, если бы не их вечное движение. Никополидис понимающе кивнул. - Это и есть доказательство. У меня неблочная структура памяти.
На секунду сердце Стальной Леди дернулось и замерло, чтобы затем забиться с неистовой силой.
- Это действительно ты… - проговорила она, чувствуя, как глаза вновь становятся влажными. - Значит, ты могла меня видеть раньше? – спросил Крикс Нико. – Выходит, и я могу знать тебя?
- Вряд ли ты помнишь всех абр, которые восторженно смотрели на шафран-айлендских революционеров из окон трущоб с выбитыми стеклами, - смущенно ответила Джилл. - Я даже не помню, сколько мне было лет, но я была очень мала. Из всех, кто там ходил с оружием, охраняя нас, ты мне запомнился. Ты казался каким-то чистым, св… светлым, что ли. Сперва алаказам хотела сказать ?почти святым?, ведь именно таким он показался ей в детстве, когда стоял под окном, в полицейской рубашке без нашивок, с желтым шафраном на плече за отворотом закатанного до бицепса рукава, с крестами на спине и груди, образованными портупеями пистолетов-пулеметов, весь в теплых оранжевых отблесках заката. Она, не знавшая своих родителей, тогда мечтала о таком отце. Теперь он, реальный, близкий и такой измученный потерял свое величие, хотя черные, как два уголька, глаза по-прежнему лучились неповторимым душевным теплом. - Я плакала, когда тебя казнили, - призналась Джилл, протирая глаза. - И с того дня больше никогда в жизни. И вдруг сегодня снова ты, и снова мои слезы… Как же ты выжил? Крикс Нико изменился в лице, моментально помрачнев: - Джованни Лучано инсценировал мою смерть в прямом эфире. На самом деле я стал материалом для опытов ?Р-инкарнации?. Я провел в криогенном сне тридцать лет и, похоже, своим освобождением обязан случаю.
- За что так? – удрученно вопросила Джильда.
- За то, что я таких, как ты, пытался защищать, - твердо, но мрачно, произнес Крикс. - Я дал клятву на звездах в возрасте восемнадцати дней, что буду делать это. Стальная Леди взглянула на собеседника с недоумением. Даже зная, какой выдающейся личностью среди экстрасенсов слыл Нико Старр, она не могла представить всей степени его исключительности. Знаменитый алаказам был словно из другого мира, что возвращало Джильду к детскому впечатлению о его святости.
- Слушай, меня, конечно, не удивляет то, что ты помнишь себя в возрасте восемнадцати дней, но что ты мог дать клятву… - Я гений, - грустно ответил Нико. – ?Если бы существовал кто-то, равный мне, я бы уже не жил?.
- А как ты сам понял свою неблочную структуру памяти? - В сравнении, как познается и все прочее. Читать чужие мысли, разбираться в чужой памяти мне было чертовски сложно. В обычной памяти доступ к более ранним и менее значимым воспоминаниям – нижним блокам – требует больших усилий. Для меня доступ ко всем блокам одинаково прост, и когда я выбираю из памяти одну основную тему, за ней всегда увязывается набор воспоминаний и ассоциаций. Я удерживаю их в уме одновременно. - И какую тему ты удерживаешь сейчас, кроме нашего разговора? - поинтересовалась Джилл. - Какое-нибудь воспоминание?
Ее интерес разгорался все сильнее, алаказам уже совсем позабыла о трехдневном наркотическом кошмаре и вернувшем ее в реальность холоде. - Это не одно воспоминание, - отвечал Нико. - Это день моей казни. Это мое дежурство в лагере повстанцев ночью во времена Eierkrieg’а. Это первый день моей жизни и первые осознанные воспоминания об отце – мир праху его… Обо всем этом я не хочу ни говорить, ни думать, но оно вертится в голове помимо моей воли.
- Даже первый день твоей жизни? Я даже не представляю, как можно помнить его осознанно. Крикс смущенно усмехнулся: - Я сам не всегда понимаю себя. Я помню, как открываю глаза после долгого глубокого сна и вдруг ощущаю себя в тесноте, темноте и духоте. Да, мне очень душно, я ничего не вижу, только чувствую, что мое тело обволакивает грубая ткань. Мне жутко неприятно от того, как она касается моей тонкой кожи. Когда мои глаза привыкают к темноте, я вижу доски. Стены и потолок из досок. Шахтерский барак, как я позже узнаю… Резкие громкие звуки за его стенами заставляют меня дергаться всем телом – сначала одиночные хлопки, затем продолжительный треск. И дело в том, что мне знакомы эти звуки. Я до сих пор не понимаю, откуда я мог их знать, ведь это было раньше, до моего дня номер один… - И ты сумел частично запомнить и это? – изумилась Джильда.
Крикс Нико замялся с ответом. - Возможно. Ведь это было не единственное, что показалось мне знакомым в мой день номер один. После тех выстрелов… я впервые понимаю, какие потребности есть у моего организма. Я лежу среди мокрого и грязного грубого тряпья, моя кожа нестерпимо печет, мой нос впервые раздражает вонь. Я начинаю голосить, но меня никто не слышит. Мой отец – скульптор – в другом конце барака крушит свое очередное произведение. И я почему-то знаю, что он всегда их ломает. А потом включает старый фонограф, пластинку ?Across the Universe?. Я поворачиваю голову на звук музыки и вижу его – он заклеивает пластырем порезы на лице, оставленные осколками камня. И та песня… она и сейчас звучит в моей голове. Нико опустил глаза и растерянно улыбнулся. Он определенно испытывал неловкость от такого интереса к своей персоне, как и от воспоминаний, которые только что озвучил. Джилл присела на постели и нерешительно коснулась рукой его плеча, стремясь поддержать, приободрить. Он все так же с долей смущения поднял глаза, и что-то, замеченное боковым зрением, заставило его резко повернуть голову к окну. За оком, на темном фоне обложного неба парила светящаяся голографическая надпись: ?Добро пожаловать в Нью-Йорк - Большое Трансгенное Яблоко! O*+SSS[]?. - Что там за символы? – как-то тревожно спросил Крикс. - Кто это пишет? Его вопрос удивил Стальную Леди в очередной раз. Ведь это его подпись, такая же легендарная, как он сам! Но разве приговоренный алаказам мог знать о том, что станет легендой? Разве он знал при жизни такую славу, как после ?смерти?? Он явно еще не успел разобраться во всем, что успело произойти и измениться за тридцать лет.
- ?Дух Нико Старра?, - произнесла Джилл. Ее рука увереннее легла на плечо Нико. - Ты стал символом борьбы, развернувшейся до тебя и продолжавшейся в твое отсутствие.
Крикс глубоко тягостно вздохнул и, насупив брови, потер ладонью лоб, словно у него в один миг разболелась голова. - Значит, кто-то верил в мои обвинения? – воскликнул он, так обескураженно и разбито. - Все же знали, что я никакой не лидер и никогда не стал бы им! Все, кто знал меня, могли сказать, что я обыкновенный нерд! Но все чего-то боялись, так ведь? - Ты умеешь играть в шахматы? – спросила Джилл. Нико опешил – он только начал изливать кому-то душу, как его прервали таким пустяковым вопросом. Он едва сдержал негодование, не ведая, что вопрос Джильды имеет самое прямое отношение к его рассказу. - Допустим, но может, позволишь мне закончить, а потом сыграем, во что тебе угодно? - Дело не в этом, - начала объяснять Джилл. – Если ты знаешь правила игры, ты должен знать, что такое гамбит. А в Ареопаге Лиги уж точно сидят сильные шахматисты. - Хочешь сказать, меня пожертвовали, как пешку? – для Крикса Нико это вряд ли было новостью, но горечи в его голосе от этого не стало меньше. Быть использованным, преданным, чей-то вещью… Стальная Леди хорошо понимала его, она не раз имела возможность прочувствовать аналогичное состояние.
- Но ведь действительно обошлись малой кровью, - неловко попыталась сгладить ситуацию она.
Нико сочувственно взглянул ей в глаза:
- Это, пользуясь твоей шахматной терминологией, цугцванг.
Джилл, ничего не ответив, убрала руку с его плеча. Что она может сказать ему – такому необыкновенному, так много пережившему и не имевшему возможности ничего забыть, вплоть до мельчайших подробностей и оттенков чувств? Нико Старр прожил жизнь, в отличие от Джильды Бишоп, которая была обречена просто существовать. Но, возможно, она и не хотела искать другой выбор? Стальная Леди где-то в глубине своей изломанной души знала это. Ее надежды и мечты умерли когда-то вместе с Нико Старром – последним идеалом борьбы и чести. Кто-то постучал в дверь номера. Крикс пошел открыть и вскоре вернулся с несколькими коробками в руках.
- Привезли новые платы для ноутбука, - сообщил он задумчиво. - Самый дорогой в мире, и достался мне случайно – сам бы я никак не купил. Дороже только мой мозг…
Джилл осознала, что ее ?работа? с ноутбуком не была сном. В ходе бессмысленных действий, ведомая неадекватными эмоциями, она действительно испортила чужую вещь. И меньше всего ей хотелось доставить такую неприятность Нико – герою своих детских мечтаний, которого она встретила так внезапно, и который уже успел спасти ей жизнь.
- Я заплачу тебе, - со стыдом потупив взор, сказала она. - Не деньгами, прости, но как-то иначе. Крикс Нико снова сел к ней на постель и попытался обнять ее, но Джильда машинально его оттолкнула. По ее спине пробежал холод – холод иррационального, неконтролируемого страха, в один миг вылезшего на свет из глубин подсознания. - Это не то, что ты подумал, кобель! – вскрикнула она, не отдавая себе отчет в том, что говорит и делает.
Крикс встал и сложил на груди руки.
- О чем ты подумала?! – недоуменно возмутился он. - Ты же мне в дочери годишься! Я только хотел успокоить тебя, чтоб ты насчет этого не заморачивалась, - он присел на корточки так, чтобы его глаза были на одном уровне с ее глазами, и, снизив тон, спросил: - Почему ты боишься меня? Я же такой же, как и ты. - Не во всем, - через силу выдавила из себя Джилл. Нахлынувший страх, не подчиняющийся сознательному контролю, сковал ее тело. Ее снова начало морозить.
- Я мужчина – причина в этом? – предположил Нико. - Мужчина первый раз касается тебя? Может, дело в том, что тебе хочется близости, но ты боишься потерять независимость?
- Хочешь провести мне сеанс психоанализа? – с фальшивой иронией улыбнулась Стальная Леди.
Крикс пожал плечами:
- Нет, просто хочу, чтобы ты знала, что я не сделаю тебе ничего плохого.
- И все равно ты будешь спать отдельно, от меня подальше. - Хуа, я уйду на балкон, - покорился ей Нико. И только когда он ушел, Джилл сполна ощутила стыд за все, что ему наговорила. Юджин Хасард по велению Абраксаса примчался в аэропорт Шафран-Айленда. Теперь его ждала традиционная череда неприятных формальностей, обязательных для всех представителей его вида, прибывавших в страну либо покидавших ее. Служба безопасности аэропорта досматривала всех без исключения экстрасенсов – постановление на этот счет действовало с 2065-го года.
В холле терминала экстрасенсы выстроились в ряд со своими вещами. Агенты службы безопасности проверяли их документы, смотрели вещи, некоторых заставляли снять одежду. Юджин знал, что они обращают внимание на подозрительные шрамы, мозоли на руках и прочие приметы, присущие тем, кто носил оружие в Шафран-Айленде. Ему опасаться было нечего, но сердце все равно забилось чаще. Он был далеко не единственным, кому была знакома такая подсознательная неприязнь к тем, кто проверяет документы или досматривает вещи, только потому, что они тебя подозревают, и не важно, что их профессия – подозревать всех без исключений.
- Мы не фашисты из ?Три-плэкса?, чтобы цепляться ко всем, - словно услышав мысли Хасарда, произнес начальник службы безопасности. – Самки могут идти.
- Это унизительно! – крикнул один из экстрасенсов – молодой гипно, у которого как раз проверяли документы. – Мы же не называем ваших женщин самками человека! Агент службы безопасности кинул на него гневный взгляд, собираясь теперь заняться им с особым пристрастием. Другой агент тем временем остановил Хасарда: - Сэр, пройдите сюда для проверки документов. Юджин проследовал за человеком и занял место в ряду тех, кто готовился к вылету. Агент проверил его карточку, потом попросил открыть чемодан. - Куда направляетесь, мистер Хасард? - Я… еще не решил, - не дождавшись помощи Абраксаса, выпалил Юджин. Человек взглянул на кадабру исподлобья – ответ его определенно не устроил: - Не решили… Но при этом собрали вещи. Бежите из города? - Это из-за паранормальных явлений в Центральном парке, они плохо влияют на мое здоровье, - на ходу начал врать Хасард. – У меня обострился синдром Виллебранда, чего не было уже пять лет… - Покажите Ваши руки! – перебил его человек. Кадабра выполнил требование, и агент пристально рассмотрел его ладони и пальцы, но не смог углядеть ничего подозрительного. Конечно, в этих руках никогда не было никакого оружия, кроме долбанной серебряной ложки! Но человек, кажется, все еще не был удовлетворен. - Снимите шляпу, - приказал он.
Хасард сделал то, о чем его просили. Шрам, оставшийся после боя с мьюту, на какое-то мгновение привлек внимание агента, однако расспросов не последовало. Шрамы обычное дело для участников Битвы Менталистов, а признаков того, что экстрасенс когда-либо смотрел в прицел оружия, не удалось обнаружить.
- Хорошо. Разденьтесь до пояса.
Юджин ощутил, что его сердце замерло, чтобы спустя миг подпрыгнуть практически к горлу и там забиться с утроенной скоростью. Под джемпером на нем была майка с символами новой революции! Он глубоко вздохнул, лихорадочно соображая, что же делать, скинул пиджак, после чего стянул с себя майку вместе с джемпером. Человек осмотрел его торс, но не нашел никаких подозрительных боевых отметин. Он уже мог, наконец, отпустить Хасарда, но тут его взгляд упал на стальную ногу. - Закатите штаны, - скомандовал сотрудник.
Он так внимательно принялся изучать протез, что начальник охраны решил вмешаться, увидев проблему: - Что тут? - Протез очень странного образца, и никакой маркировки, - отчитался агент. Начальник подозрительно взглянул на Хасарда. - Дайте Ваш телефон, - попросил он. Юджин протянул телефон человеку, тот принялся просматривать переписки и список контактов.
- Есть запрещенная информация? – спросил он. - В чем проблема? – пытаясь сохранять самообладание, осведомился кадабра. – Нельзя выезжать из страны с одной ногой? Или в некоторые страны не пускают приезжих, если протез не соответствует установленным стандартам? - Проблема в том, - заговорил агент, проводивший его досмотр, - что ты, парень, похож на чемпиона Юджина Эрла Хасарда. И по документам выходит, что ты Юджин Эрл Хасард. Но если бы всемирно известный чемпион потерял ногу, я полагаю, об этом бы тут же написали в сети и в газетах. Ты так не думаешь? - Я думаю, Вам стоит спросить об этом кандидата в президенты Сабрину Андерс! – наконец, нашелся, что ответить, кадабра. - В моем телефоне есть ее номер.
Начальник охраны кивнул и отдал телефон Юджину. - Одевайтесь, складывайте вещи и проходите, - сказал он. – Надеюсь, Вы поправите свое здоровье, мистер Хасард.
- Спасибо, сэр, - ответил Юджин начальнику охраны.
Он еще хотел бросить на прощанье агенту какую-нибудь ироничную или унизительную фразу, хотя бы: ?Дать Вам автограф на память??, но так и не решился на подобное. Подозрений и проверок с него хватило, нужно было попытаться поскорее забыть досадное неудобство. Экстрасенс прошел к кассам, наблюдая, как на посадочную площадку опускаются два челнока.
Достойно фотофиниша на олимпийском заезде! И… выигрывает… южный рейс! Объединенная Гвиана, Экватор-Сити!?. ?И почему только ты не проявил себя, когда это было мне нужно?!? - пронесся было риторический вопрос в мыслях экстрасенса. Однако он сам передумал просить ответ - мало ли, каких дров наломал бы эгоистичный и грубый древний бог, если бы вмешался в современные формальности. В очередной раз взяв Хасарда под полный контроль, Абраксас повел его к кассе. - Объединенная Гвиана, Экватор-Сити, - ответил Абраксас. Человек протянул ему билет: - Отправляется прямо сейчас. Можете попробовать успеть.
Ты ведешь себя как безнадежный ребенок, друг мой! - произнес бог. - Пока мы едины, тебе ничто не угрожает?. Челнок, отправляющийся по маршруту ?США, Нью-Йорк, Шафран-Айленд – Объединенная Гвиана, Экватор-Сити?, был расписан ядовито-яркими этноузорами, традиционными для гвианского авиатранспорта. Внутри дизайн оказался таким же кислотным, а воздух в салоне был сухим и затхлым. Облезлые кресла занимали мутные личности самого разного пошиба. Группа сектантов в темно-бордовых капюшонах, бубнящих себе под нос какую-то несуразицу; разбойник или террорист с красно-зеленым ирокезом, в камуфляже и броне, с лицом, человеческие черты которого похоронены под шрамами; независимый вирусолог с контейнерами для образцов тканей, отправляющийся на бесшабашный поиск редкой заразы в джунглях; несколько потерявших рассудок наркоманов… Под ногами внезапно проползла средних размеров змея… Это был первый случай, когда Хасард смог честно порадоваться присутствию Абраксаса в своем теле. ?А Ева Тернер – очень мужественная девушка, если летала в подобной компании!? - подумал Юджин. Пройдя еще немного вперед, он остановился. Кадабра! Она сидела у иллюминатора и читала книгу, не обращая внимания на змей, обосновавшихся вокруг - на полу, на спинках кресел и на полках для багажа. Салон кишел змеями самых разных размеров и расцветок – в основном это были экансы и крупные севайперы, была и пара-другая раздувших капюшон эрбоков. Какой-то помешанный любитель рептилий перевозил их в двух огромных сумках с плохими молниями, и когда гады расползлись, решил, что его любимые змейки имеют право ползать, где им угодно. Плевать на змей! Хасард, неосознанно приглаживая усы и поправляя воротник пиджака, смотрел только на незнакомку. У нее пронзительные светло-карие глаза и лоснящаяся шерсть. Усы совсем коротенькие, отметина на лбу насыщенного красного цвета. В ушах крупные золотые серьги в форме острия стрелы. На ней строгий черный костюм и белый пуловер с золотой брошью квадратной формы, на которой выбиты символы с карт Зенера – символы новой революции. На ее чемодане изображение венгерского флага, а в руках книга по молекулярной биологии.
- Могу я…? – спросил, было, Юджин, указывая на формально свободное место, а фактически занятое змеями во главе с огромным и недружелюбным севайпером. Кадабра с книгой, хитровато улыбаясь, взглянула на него: - Если осмелишься, чемпион! - Я осмелюсь на что угодно, - уверенно ответил Хасард, перекладывая змей с кресла на пол, - чтобы сесть рядом с Вами! - Я и не сомневалась, - усмехнулась незнакомка, – если уж ты вызвал на бой мьюту! К тому же, всяко лучше ездить с рептилиями, чем с психами или террористами. Я Полгар-Терек Елена. Зови меня Элен. ?В любом варианте ее имя прекрасно, как и она сама… Елена Прекрасная! - мысленно заключил Юджин, занимая только что освобожденное от гадов место рядом с ней. – Если мы встретились благодаря интуиции бога – что ж, спасибо тебе, Абраксас!?. - Ты можешь звать меня Джин, - он в типичной для себя манере поцеловал руку Элен. – Признаться, мне не по себе от того, что мое лицо снова стало узнаваемым. - Твое лицо во всем мире по всем каналам, - ответила Элен. - Тысячи версий того, чего же ты добиваешься. - Я просто жертва случая, и уж никак не хотел такой славы, - печально проговорил Юджин, пожав плечами. - ?Что слава? Радуга в глазах, Луч, преломившийся в слезах?… Не будь таким серьезным, этот парень Люциан Гойя со своими заявлениями мог бы кого угодно засмешить до смерти. Джильда Бишоп никак не похожа на того, кто проникся бы хоть каплей жалости к сопернику.
Похоже, новая знакомая была хорошо осведомлена о последних новостях, касавшихся Хасарда, если только не следила за ними намеренно. В любом случае Юджин ощутил неловкость и попытался перевести тему в иное русло: - Я отвык говорить об этом… Я же ушел из спорта более года назад… - Я знаю, - кивнула Элен. - Теперь ты историк. Не понятно, почему не политолог? - Ну, как по мне, лучше раскопки где-то в Гвиане, чем копание в грязи в политике. Для последнего у меня столько здоровья нет, - Юджин усмехнулся.
- Ты за этим направляешься в Гвиану – раскопки? - Отдых. Реабилитация после травмы.
Севайпер, раздраженный тем, что Юджин занял его место, неожиданно атаковал экстрасенса. Зловеще шипя, он попытался вонзить длинные ядовитые зубы в ногу обидчика, но после укуса упал вверх брюхом. Пасть змеи закровоточила. - Живодер, что ты сделал с ним?! – чуть не плача, воскликнул перевозчик рептилий, сидящий впереди. Хасард закатил правую штанину: - Его ошибкой было кусать меня за правую ногу. Американская сталь высшего качества. Шокированный любитель змей прикусил пальцы. Юджин усмехнулся: - Думаю, я сказал достаточно о себе – так мы почти в расчете. - Почти? – недоуменно переспросила Элен. - Ты многое знаешь обо мне. Но я о тебе – ничего.
Беглая улыбка мелькнула на лице Элен, и она начала рассказ. Полгар Елена родилась в Секешфехерваре в 2062-м году, о родителях она не упомянула. Участвовала в венгерской Битве Менталистов до 2089-го, после изучала генетику в Университете Сегеда. Там познакомилась с неким Аланом Тереком, за которого в 2091-м вышла замуж, однако спустя год он умер. ?У нее восхитительные светлые глаза?, - слушая ее, думал Джин. Свое обучение она закончила в частном центре в Бостоне и перед возвращением в Европу получила две ученые степени. ?Ее легкая улыбка также потрясающая?. Теперь она проживает в Будапеште, где имеет достаточно высокую должность. Активно сотрудничает с американскими коллегами, часто бывает в Штатах. На ее носу есть едва заметный шрам – напоминание о Битве Менталистов, что только добавляет ей шарма в глазах Джина. - … Сейчас я специалист по атипичной генетике и наследственным аномалиям, - подытожила Элен. - Значит, ты рада меня встретить? – намекая на свою неординарность, пошутил Хасард. Кадабра с улыбкой протянула руки к лицу Юджина и сняла с него темные очки. Болезненный свет солнца вызывал желание закрыть глаза и отвернуться, но Хасард стерпел – так был приятен трепетный взгляд Элен. - Удивительные глаза… Особенности твоей внешности – не дефект, а результат уникального сочетания генов, - прошептала она. - Комплимент от генетика? Своеобразно. - На самом деле в Гвиану меня пригласили познакомиться с носителем древнейших генов. Интересный случай, не так ли? - Да, очень, - воодушевленно подтвердил Юджин. Элен сохраняла строгость и серьезность, говоря о своих научных интересах. Что же касательно Джина, то он уже влюбился. - А этот носитель древних генов живой? – поинтересовался он. - Этого не уточняли. - Что ж, если понадобится пообщаться с ним – знай, что у тебя есть на примете специалист по древним языкам, - Хасард подмигнул Элен, она улыбнулась в ответ.
Эта встреча была роковой. Внезапный отъезд в Гвиану казался теперь игрой, в которую Юджин был совсем не прочь сыграть. Челнок уже поднялся над облаками. Почти полдень. Цвет неба – чистейший церулеум, чего не увидишь в Нью-Йорке. В ярком свете солнца глаза Элен кажутся золотыми. Джин почти счастлив… Его душе все легче, когда челнок отлетает все дальше от холодного антрацитового города с его ранами и слезами.
Юджин Хасард покинул Нью-Йорк как раз в то время, когда к зданию, где находилась его квартира, прибыл аэрокар Аттилы Босворта. За рулем сидел Хан Басман, чья кожа стала еще более белесой, чем обычно. Серо-голубые глаза азиата-альбиноса были широко распахнуты. Парень пребывал в шоковом состоянии с минувшей ночи, он боялся лишний раз взглянуть на своего партнера, не в силах даже на время забыть его красные глаза и хищный оскал. И еще более пугающей оказалась картина чудовищной противоестественной смерти персиана Гоголя. Она до сих пор стояла перед мысленным взором Хана.
Басман остановил аэрокар. Аттила схватил парня за воротник пиджака и выволок из машины.
- Показывай, где проживает этот кадабра! – приказал Босворт. Азиат-альбинос вошел в здание и вызвал лифт. Сойдя на нужном этаже, он указал на дверь. Координатор ?Три-плэкса? ни на миг не ослабил свою хватку, и несколько раз воротник сдавливал горло Хана. Босворт вышиб дверь ногой и грубо втолкнул Басмана в проем. Аттила просто таскал за собой парнишку или швырял его в сторону, как тряпку. Несмотря на страх, это начинало бесить Хана. Он задумался, пытаясь подобрать слова, какими можно было бы воздействовать на невменяемого Тила, но возглас Координатора сбил его с рассуждений.
- Здесь все воняет тобой, Абраксас! – с отвращением прорычал Босворт, осматривая аскетичную квартиру, в которой даже покрытие на стенах отсутствовало. Хан Басман инстинктивно принюхался к воздуху в помещении: - Хм, по-моему, здесь пахнет только лосьоном для шерсти и тухлым мясом. Оглянувшись в сторону, откуда тянулся запах мяса, азиат вздрогнул. За матовым стеклом двери что-то шевелилось. Аттила тоже заметил подозрительное движение. Он резко распахнул дверь – и воздух содрогнулся от криков: вопля боли Координатора и клекота разозленной птицы.
- Проклятый трупоед! – прорычал Босворт, отбиваясь от брейвери, чьи когти глубоко, до самых костей царапали его лицо. Из порезов на бледной коже засочилась черная жидкость. Резким движением стерев капающую с щетинистого подбородка темную кровь, Аттила потянул к птице почерневшие пальцы. Но брейвери оказался не чужд инстинкт самосохранения, и крылатый хищник ретировался в соседнюю комнату. Когти заскрежетали по оконному стеклу, но Генгар в теле Аттилы Босворта не думал преследовать птицу. Он собирался идти по следу хозяина брейвери – кадабры Юджина Эрла Хасарда.
В аэропорт! – приказал монстр в человеческом теле и потащил Хана Басмана из квартиры обратно к аэрокару. Крикс сидел на балконе отельного номера и никак не мог заснуть. Еще бы – ведь он выспался лет на шестьдесят вперед! Единственным возможным отдыхом сейчас был транс. В измененном состоянии сознания все жизненные процессы замедляются, а время трансформируется. В единую вязкую смесь сливается прошлое, настоящее и грядущее. Вчера Нико подумал о том, что мог бы быть писателем, и даже, вскрыв пачку бумаги для распечаток, на первом листе нетвердой рукой крупными буквами черкнул: ?Глава 1?, - и после некоторых раздумий набросал немного текста. Алаказам собирался написать историю борьбы под знаками ?O*+SSS[]?. Параллельно Крикс вспоминал встречу с Джилл. Он зашел в бар ?ПсихоТоксин? и, заметив ее с порога, уже не смог отвести взгляд. Вызывающая незнакомка в темно-синей майке с крупными хаотичными дырками, кожаных брюках и плаще с черным беретом под погоном. Ее уши украшали тоннели из белого металла с огромными черно-синими агатами в отверстии, а в левом ухе также был еще один туннель поменьше, выполненный из черной стали. Кончики коротких завитых усов были подкрашены синей краской. Алаказам глушила водку стакан за стаканом, как воду. Такого Крикс еще никогда не видел. Видимо, она из тех дерзких женщин, которые гуляют сами по себе, предпочитая ни с кем не связываться, чтобы не быть никому должными. А если уж такая одиночка с кем-то сойдется, если признает кого-то близким по духу, то уже точно никогда не предаст. Потому Крикс Нико и выбрал именно ее в качестве своего ?поводыря? в изменившемся мире.
То, что Джилл теперь сказала ему о шахматах, тоже навевало воспоминания. Нико Старр сам подписал свой смертный приговор тридцать лет назад – ему пообещали, что так будет лучше. ?Кто меня подставил?? – спрашивал алаказам, и получал сухой ответ: ?Какая уже тебе разница – ты все равно не сможешь отомстить?. Сейчас он получил возможность отомстить. Вот только нужно ли это? Возможно, того, кто сдал Нико Старра, уже не было в живых. Возможно, никого из тех, кого он знал, больше нет.
Зато была Джилл, и рядом с ней Криксу было сложно думать. Даже собрав всю силу воли, он не мог заставить свое тело не реагировать на прикосновения дерзкой самки – так его никто не щупал никогда в жизни. Алаказамы вдвоем сидели на задних местах в воздушном такси. Никополидис вез Джильду в свой номер в ?Западной Истерии? - ей нужна была помощь после приема наркотиков. Сама Джилл, правда, не осознавала проблемы – в тот момент ей был нужен Крикс, точнее, определенная его часть. Он пытался силой бороться с ней, убирать ее руки от своих брюк, но вскоре силы его кончились. Тогда остался один выход – перевести ее внимание на другой процесс и дать ей бутылку водки, которую она хотела немного меньше, чем его. Конечно, Крикс знал, что потом откачивать ее будет еще сложнее, но так уж было лучше, нежели потерять контроль и сносить ее на глазах у человека. ?Слушай, звероящер, если твоя самка уделает мне машину…? - решил предупредить водитель такси. ?Она не моя самка, - заявил Нико. - Не жена, не сестра, не дочь, вообще никто, слава Великому Абраксасу!?. ?Все может измениться! Давай за это выпьем! – с безумным возгласом Джилл сделала крупный глоток водки, после чего взяла Крикса за плечо и попыталась встряхнуть его. – Ну, чего мы такие задумчивые? Вот! - она протянула ему пузырек с ХЛВ. - Ответ на все твои вопросы. Очисть свой разум?. ?Я не самоубийца?, - отмахнулся Крикс. ?Зря! Умри с улыбкой – и будешь смеяться следующие семь жизней!?. Нико не сердился на нее после всего, что было в такси, ни сразу по прибытии в отель, ни теперь. Конечно, никакие жизненные обстоятельства, по мнению алаказама, не могли оправдать употребление наркотиков, но с другой стороны он знал, что психоактивные вещества, как правило, становятся ответом на жизнь в двух случаях – либо когда все очень плохо, либо когда все слишком гладко и скучно. Джилл определенно не принадлежала ко второй категории – это мог сказать кто угодно, даже не будучи экстрасенсом. Крикс почувствовал в новой знакомой столько боли и страха, что теперь он почти инстинктивно желал оградить ее от всего, обогреть ее душевным теплом, которое он не растерял несмотря ни на что. Значило ли это стать для нее отцом, которого у нее не было? И сможет ли он это сделать?
В такси Никополидис поймал себя на ощущении, что из зеркала заднего вида на него смотрит призрак его собственного отца… Прошло какое-то время прежде, чем Крикс осознал, что погасшие черные глаза были его собственными, что это у него самого уже появлялась первая седина на завитых кончиках усов, и что рана на шее алаказама в отражении – это ?подарок? Нико от охотника-эрбока (видимо, пластырь отклеился из-за трения о грубый пиджак). Тем не менее, теперь его всегда будет преследовать образ печально прославленного мученика Алкида Никополидиса. Отец продолжал бороться, даже когда умирал, вырезая самому себе раковую опухоль заточенной ложкой! Его стоит уважать хотя бы за это.
Почему только он повернулся спиной? Почему так легко ушел? Не потому ли, что Крикс убил свою мать? Какие условия жизни были в лагере рабов, горбатившихся в шахтах? Сколько экстрасенсов умерло там от истощения или болезней? С неизбежно плачевным состоянием здоровья никакая самка не смогла бы отложить яйцо и остаться после этого в живых… Все это можно понять. И кто знает, какую психологическую защиту включил Алкид, чтобы пережить потерю.
Крикс Нико, как ему показалось, отследил в себе тенденцию всегда оправдывать всех. Наверняка он оправдал бы и Фанталлена, если бы задумался о нем. Как искоренить в себе патологическое сострадание, как научиться не прощать, не доверять, как обезопасить себя от новых предательств? Никополидис вновь вернулся к мыслям о мести тому, кто его подставил в Шафран-Айленде. Он не сумеет отомстить – черты, необходимые для свершения вендетты, не заложены в его характер. И сейчас алаказам готов был съедать себя за это! Черт, ну почему Крикс не узнал, где погребен отец? Все же стоило отдать дань уважения его несломленному характеру. Сын столь сильной личности не должен сдаваться! Ни за что! Крикс будет жить, будет сражаться и побеждать! И если Абраксас, Эоны и вся эта дребедень о загробной жизни имеет в себе хоть каплю истины – то возрадуйся там, Алкид! Твой сын дал клятву – клятву на звездах, и если первую часть своего завета он уже исполнил – за второй дело не станет! Алкид Никополидис. Грек по происхождению, скульптор по профессии, назван в честь Геракла. Он из прошлого, как и его сын Крикс. И это сходство пугает.
Крикс Нико вспоминал об отце и наутро, когда перед зеркалом в ванной обрабатывал рану на шее. Опасной бритвой с логотипом ?Западной Истерии? он сбривал шерсть вокруг раны, чтобы пластырь лучше держал повязку. Лезвие несколько раз задевало край раны, и кровь капала в раковину. Зрелище напомнило сцену из фильма ?Pink Floyd. Стена?.
?I've got a little black book with my poems in, Got a bag with a toothbrush and a comb in, When I'm a good dog, they sometimes throw me a bone in. I got elastic bands keepin' my shoes on, Got those swollen-hand blues… I got thirteen channels of shit on the T.V. to choose from.
I've got electric light. And I've got second sight, I got amazing powers of observation. And that is how I know When I try to get through On the telephone to you There'll be nobody home?…
Нико сам не замечал, что проговаривал текст композиции едва слышным шепотом, и каждое слово медленно плыло вверх в холодном воздухе вместе с белым паром его дыхания. ?…I've got nicotine stains on my fingers, I've got a silver spoon on a chain, Got a grand piano to prop up my mortal remains.
I've got wild staring eyes… And I've got a strong urge to fly, But I got nowhere to fly to… nowhere to fly to… nowhere to fly to?… Щелчок и вспышка света резко выбросили Крикса из блаженного оцепенения.
- Ты до сих пор здесь отмораживаешь себе яйца? – удивленно спросила Джилл, держащая в руках фотокамеру. Нико мотнул головой от неожиданности – и приличная горсть снега свалилась с его темени. Снег лежал на его плечах и коленях, а усы успели покрыться инеем. Балкон замело чуть ли не по самые перила, и Нико сидел на стуле по колено в снегу, возможно, всю ночь, и ни минуты не спал. - Не беспокойся за меня, у меня за последние годы выработалась сопротивляемость холоду, - ответил он Джильде, подергивая ушами, чтобы стряхнуть с головы остатки снега.
- Пошли пить грог, - усмехнувшись, пригласила новая знакомая.
Никополидис улыбнулся в ответ – легко и искренне – и зашел в комнату. Согреться на самом деле не помешало бы, и Крикс обрадовался, увидев, что две полные чашки горячего напитка уже ждали их на столе. Рядом с ними в нетронутом виде лежали полуразобранный ноутбук, новые платы и бумаги, которые Нико замарал вчера, пересказывая хаотичные воспоминания.
- Ты пишешь какой-то роман? – поинтересовалась Джилл, бросив взгляд на рукописные страницы. - Автобиографический? Крикс смутился. В памяти внезапно всплыл образ горящих рукописей. Нико Старр несколько раз в жизни сжигал то, что писал, и нерешительно признавался себе, что ощущал при этом своеобразный кайф. Его завораживало зрелище того, как оранжевые щупальца гладят бумагу, заставляя ее сжиматься и менять цвет, как на больших кусках пепла еще различаются остатки чернил и как легко они рассыпаются в руках. Казалось, что этим священнодействием можно стереть прошлое – несколько минут вера в такую возможность была прочнее стали. И эйфория освобождения от груза еще целый день окутывала его мысли. Может, как раз поэтому теперь Крикс снова захотел сжечь страницы. - Да, пишу, - отпив грога, признался он. - Знаю, это странно. Столько лет я занимался информационными технологиями – я должен быть воплощением рационального ума. И, тем не менее, что-то внутри меня заставляет меня заниматься этой ерундой. - Но ты же не машина, - понимающе ответила Джильда. – И вообще, слово ?экстрасенс? означает ?сверхчувствительный?, так что тонкая душевная организация – это нормально для таких, как мы. К тому же, вдруг спустя еще тридцать лет никто и не вспомнит, что такое, например, Eierkrieg? Ведь никто из журналистов об этом не писал. Нико вздохнул – напряженно и одновременно с облегчением. Она была права, безусловно. Но готов ли он излить все переживания на бумагу? Готов ли вынести их на свет в дрожащих холодных ладонях? - Ты позволишь мне прочитать главу? – попросила Джилл Бишоп.
Нико махнул рукой. В конце концов, может, после прочтения именно новая знакомая даст ему совет касательно судьбы зарождающего творения.
Джильда осторожно собрала листы в стопку и погрузилась в чтение, продолжая пить грог небольшими глотками. Криксу не требовалось перечитывать рукописи – он знал каждое слово наизусть: ?…Я заявил, что хотел бы сам поучаствовать в деле, тем более что стрелял я отлично, в том числе по-македонски. Тогда Вайнайатт и предложил мне дежурить ночью в паре с Ибрагимом и отстреливать умбреонов. Ибрагим Аль-Джохар был сопляком – ему было всего-то около пятнадцати лет. Он почти всегда держал автомат двумя руками, прижав к груди, словно ребенка. У него были ближневосточные корни, и он носил мусульманскую молитвенную шапочку, отчего был предметом насмешек для старших товарищей, которые советовали ему ?еще нарисовать себе на башке полумесяц?.
- Разве диких умбреонов не истребили? – удивился я тогда.
- Истребили, - ответил Аль-Джохар, - но выращивают же их некоторые ради меха? Наиболее вероятное предположение: их намеренно запускают сюда, чтобы они жрали яйца и новорожденных детенышей. Поэтому Рудольф Ясперс назвал это ?Eierkrieg? на своем родном языке.
- Не лучшие условия у вас для размножения… - А что нам делать? Вымирать? Этого от нас и ждут – но хрен им! Я вот родился в таких условиях и вырос. Может, мои дети увидят мир лучше этого, ?прекрасный новый мир?…
Он еще долго трепался о чем-то, пока мы обходили наши трущобы. Что-то черное стремительно метнулось из-за угла. Ибрагим, конечно, выстрелил мимо. Умбреон впился в нас красными глазами и замер. Он держал в зубах бездыханное маленькое существо с желтой шерстью. Я выстрелил зверю между глаз, подбежал к нему и разжал зубы, но было поздно. Абра уже не дышал. Крошечное сердце не билось. Приоткрытый рот был черен от запекшейся крови, а шею покрывали раны. На выстрелы уже сбежалась толпа, в которой находился и отец этого несчастного детеныша.
- Я не успел, простите, - прошептал Аль-Джохар.
Не слушая его, отец абры молча взял своего отпрыска на руки удалился. Говорили, этот алаказам так и просидел всю ночь, держа на руках сына, что-то шептал и нежно гладил его, будто спящего, а не мертвого. А с первыми лучами рассвета траурная процессия двинулась к зданию Детского музея Шафран-Айленда. Фактически, это было уже не здание, а только стены. Кругом же был могильник. Наиболее сохранившуюся стену украшала огромная фреска Абраксаса, окруженного Эонами, и надпись: ?Их слишком любили Небеса?. Все, захороненные в этом месте, были детьми.
Гипно Эдгар, шафран-айлендский проповедник, произносил речь: - Смерть того, чья душа кристально чиста, подобна сну без сновидений, за коим следует пробуждение в мире ином, Прекрасном, где Эоны, духи небесные оберегают каждый шаг его. Так не прогневаемся на тех, кто уходит от нас столь рано, а возрадуемся за них, ибо они счастливее нас. Кого сильнее возлюбили Небеса, да отойдет в их лоно первым… Отец погибшего детеныша не слушал эту речь – он пожирал глазами Аль-Джохара. - Поговорим с тобой, когда встретимся в аду! – сказал он шепотом этому кадабре. - В абраксианстве есть ад? - сам не зная, зачем, поинтересовался я.
- Да, - ответил алаказам, имени которого я так и не узнал. - Оттуда приходят умбреоны и хаундумы! – процитировал он мне древние поверья. - И туда нам дорога! - А почему вы так уверены, что все вы попадете в ад? – я искренне не понимал этой позиции.
- В ад. Куда же еще? Кому мы нужны в раю? - Своим умершим детям, нет? Старейшина Вайнайатт взял меня за плечо и отвел в сторону. Ему не хотелось удручать меня, но он должен был озвучить истину, наедине, глаза в глаза.
- Нико, ты хороший парень, с большой душой. Таких уже мало. Вот, например, Эдгар: он еще способен верить в то, о чем говорит, потому он и проповедует… Но, пойми, наш бог давно покинул нас. Хуа? Шок? Нет, в тот момент я не был сломлен. Я просто испытывал жалость к тем, кто был вынужден думать так, но ответил без колебаний: ?Хуа!? Я знал, что если, умирая, мы будем кричать, нас никто не услышит, а когда мы умрем, никто не заплачет…?.
Джилл положила бумаги на стол.
- Крайне печально, - проговорила она. - Уже тогда ни у кого не было надежды? Я отказываюсь верить. Крикс развел руками. - Я не могу упрекать их за веру в худшее - в их ситуации нельзя было надеяться ни на кого и ни на что, кроме себя. Поэтому они на пределе сил боролись. Днем и ночью. Я хотел просто во что-то верить. Хочу и сейчас, но во что верить? В бога? В идею? Может, в пирамиды над городом? В неповторимого в своем роде мьюту? Или, чего уж там, в ?Р-инкарнацию??! За окном опять парило послание от ?Духа Нико Старра?. В этот раз оно возвещало: ?Р-инкарнация? - воздаяние за грехи, которых не было! O*+SSS[]?. Джилл молчала. Крикс ощущал, что она хочет сказать что-то еще, но если и решится, то произнесет только нечто нейтральное, например, выскажется о языке повествования, который у Крикса объективно был весьма невыразительным и сухим. - Тебе не безразлична эта тема? – осторожно озвучил свои ощущения Никополидис. - Я родилась в то время, - подтвердила Джильда. – Я одна из тех детей, которых ты защищал, помнишь? Выходит, я у тебя в долгу уже дважды.
- Забудь. Я же говорил, ты ничего мне не должна.
- У тебя хоть была мечта … - удрученно вздохнула Стальная Леди. - А мне казалось, что в моей жизни не будет ничего, кроме Битвы Менталистов. И самое страшное, что мне ничего и не хотелось…
- Никогда не поздно мечтать и начинать к чему-то стремиться, - заверил Нико. - Тебе нравится делать фотографии? Его слова нашли отклик в душе Джильды, ее глаза на миг зажглись. Она верила в Крикса, само его присутствие, казалось, давало ей надежду, и она была готова мчаться куда угодно, куда укажет он.
- Фотография - отчаянная попытка увековечить красоту мгновения, - откровенно ответила бывшая чемпионка.
Что же ей больше всего хотелось увековечить сейчас? Его – Крикса Нико.
- Я подарю тебе эту камеру. Ты сможешь заниматься фото- и видеосъемкой. Может, кино когда-нибудь снимешь.
Джилл улыбнулась – так тепло, как никогда. Никто бы не поверил, что знаменитая Стальная Леди умеет так улыбаться. Она встала из-за стола и обняла Крикса. И в этот миг испугался он. Его взору предстало то, чего он не мог видеть раньше. - Что за шрамы у тебя на запястьях? – насторожился Нико. Джильда Бишоп сама призналась ему, что ее жизнь всегда была пуста. Он боялся и думать, насколько же она измучена, опустошена, подавлена. При всем этом Крикс не мог поверить, что она способна лишить себя жизни. Не отказывался верить, а не мог допустить такой вариант логически – все же в этой женщине было столько силы, столько потенциала для противостояния, столько гордости. - Это не то, что ты думаешь, - поспешила объясниться Джилл. – Это был способ насолить моему тренеру.
Крикс не успел задать очередной вопрос – недоумения на его лице было достаточно, чтобы Джильда продолжила говорить. Люциан Гойя пытался подчинить ее себе, сломить ее волю, и для этого он выбрал поистине унизительный способ, соответствующий его девиантным желаниям. Кроме унижения его действия причинили мучительную боль, и когда тренер впервые наказал Джилл за поражение, метод подействовал – больше она не поигрывала никогда. До того самого момента, когда на ее пути к ?десяткам? встал ?загадочный Юджин Эрл Хасард?. Но после ?позорного? проигрыша Стальная Леди твердо решила, что не позволит унизить себя снова. Она перерезала себе вены на запястьях, лежа в ванне с ледяной водой. Ее спасли, а защитники прав экстрасенсов взяли на карандаш Люциана Гойю. Он должен был отчитываться о ее самочувствии каждые два месяца, и его показания тщательно сверялись с показаниями Джилл. С тех пор тренер не посмел тронуть и пальцем свою подопечную – она добилась своего.
- Если бы я хотела убить себя, я бы выбрала верный способ, - добавила Джильда. - Но я лишь установила с ним временное перемирье, как в Шафран-Айленде. - Это унизительное перемирье! – в сердцах воскликнул Нико.
- Ты сможешь там сказать это?
Крикс не ожидал такой смены темы. Что Стальная Леди ему предлагала? - В смысле? – переспросил он. - Ты сможешь повести новых революционеров за собой?
Это был даже не вопрос. Взгляд Джильды давал понять, насколько искреннее и безудержно она верила в Нико Старра. Сам Крикс никогда в жизни так не верил в себя.
- С чего ты взяла… - Ты справишься, потому что ты идейный, - силилась убедить его Джилл, ее порыв точно шел не из каких-то логических расчетов, а из души, - ты действительно веришь в революцию! - Ты думаешь, это так просто? Выйти на площадь и сказать слова? Нужны хотя бы доказательства, что я – это я. - Или покровительство авторитетного лидера. Тебе нужна Сабрина Андерс. И ты тоже нужен ей. Я знаю, к кому тебя отвести.
Уверенность Стальной Леди была притягательной, заманчивой. Она знала, о чем говорит. И Криксу стоило ей довериться – он ведь дал клятву на звездах, и с тех пор не имел права на отчаяние. Он улыбнулся Джильде – и эта улыбка значила больше, чем словесное согласие.
- Только прежде я должен кое-куда зайти, - сообщил он. В его памяти оставалось еще одно непроясненное обстоятельство.
Юджин Хасард не замечал времени в пути до Гвианы. Общение с Элен целиком поглотило его внимание. Он пытался вспомнить, когда последний раз был готов так долго говорить с кем-то совершенно о чем угодно – и не мог припомнить подобного.
- Это настоящий арканайн? – поинтересовалась Элен насчет полосатого пиджака попутчика.
- Конечно, нет, просто генетическая модификация какого-то животного. Такую окраску получить не сложно. Возможно, это обычный таурос.
- Тогда мне тем более не понятно, зачем ты носишь эту дешевку? – заявила она. - Ну, вообще-то ты первая, кто так отозвался о моем стиле, - растеряно ответил Джин. - Просто я был публичной персоной, и этот имидж мне создали… специально обученные люди. Я был уверен, что они знают свое дело. - Я могла бы понять такой выбор, если бы тебе больше нечем было выделиться, но у тебя яркая внешность, и какое-то природное обаяние. На кой черт тебе дикие цветастые пиджаки? Это даже как-то вульгарно…
На удивление, Хасарда ни капли не расстроил категоричный отзыв о его внешнем виде.
- Понятно. По прибытию я куплю нормальный пиджак или куртку. Поможешь выбрать? Элен удивленно подняла бровь: - У тебя что, по жизни нет собственного мнения? Ты пугаешь меня, Джин. - Мне просто интересно узнать, как ты видишь мой имидж, - пояснил Юджин. Внезапно челнок тряхнуло, потом еще раз, а потом вдруг экипаж объявил аварийную посадку. Последовал внезапный разворот корабля и резкий толчок – порядка 7,3 по шкале Штайнера… и падение Элен прямо в руки Джина!
- Что произошло?! – возмущенно выкрикнул Хасард. Сближение с Еленой было бы нескрываемо приятным, если бы не обстоятельства. Аварийная посадка не предвещала ничего хорошего. Челнок приземлился посреди пустыни с черно-рыжими песками и редкой чахлой растительностью. Вдалеке маячили полосатые скалы, которым выветривание придало плавные обтекаемые формы. Один из пилотов покинул челнок, чтобы разобраться в поломке.
- У нас змеи в моторе! – крикнул он напарнику.
Ситуация была достойна демонстрации на сцене театра абсурда. Проблема состояла в том, как долго может продлиться незапланированное шоу. Елена Полгар-Терек не была настроена ждать. - Как нам быстрее попасть в город? – обратилась она ко второму пилоту.
- Ждать спасателей, - раздраженно ответил мужчина. - Если только не решитесь плестись по жаре до ближайшей железной дороги, расстояние до которой сто восемнадцать миль плюс-минус полмили! Удачи! Юджин достал планшет. - Есть GPS? – подавленно спросила Элен. - Конечно, - попытался бодро ответить Хасард. – Сейчас найдем дорогу… Черт, действительно сто восемнадцать километров, - раздосадовано заключил он.
- Ну, нам ведь не обязательно идти пехом? Каков предел твой телепортации? Осилишь половину пути за десяток раз? - Ага, только после первой же телепортации мой планшетник сдохнет и мы останемся без карты, - развел руками Джин.
- Так перерисуй ее куда-нибудь, хоть на форзац моей книги! – Елену окончательно выбила из колеи его несообразительность. – Ты даже не представляешь, что у меня за встреча – так что в городе мне нужно быть любой ценой, даже если после этого марафона я неделю буду лежать трупом! - Давай не будем сейчас продумывать худший сценарий, - понимающе взглянув на нее, предложил Юджин. - Если каждый по очереди будет переносить двоих – каждый будет отдыхать. К тому же, мы можем как-то чередовать телепортацию с ходьбой пешком. Мы затратим чуть больше времени, конечно, но зато сохраним силы. Ты же спешишь на встречу не для того, чтобы на ней спать.
Рациональные рассуждения несколько приободрили Элен.
- Тогда нам лучше сейчас сначала пойти пешком, пока жара не набрала силу.
На самом деле жара уже успела стать адской, и Юджин вскоре сбросил с плеч полосатый пиджак, а после снял и джемпер. Теперь Элен могла увидеть на его футболке зенеровские символы новой революции. - Я вижу, гражданские позиции у нас тоже общие? – отметила она. - В Америке у кадабр может быть иначе? - Но ты всегда говорил, что ты нейтрален. - Если у меня есть позиция, это не значит, что ее надо разглашать, - признался Хасард. - Я мог бы рассказать в интервью все, что думаю об этой ситуации, а потом… такси, в которое я сяду, вдруг взорвется, и если я не погибну, то потеряю оставшиеся конечности. Я не готов к такому, я не герой. Я купил эту майку, но ни разу не решился надеть ее в Нью-Йорке.
Одному Юджину было известно, сколько раз он сам проклинал себя за чудовищную слабохарактерность, за то, что ни тренер с кожаным хлыстом, ни сама жизнь с ее ударами и кровоподтеками ничему его не научили, за то, что он ни разу не встал и не сказал: ?С меня хватит!?. Есть, конечно, личности, которые считают, что признание в своей слабости уже есть сильный поступок, но Юджин так не считал никогда. ?Я бы сам никогда не вызвал на бой мьюту! – хотел добавить он. – Теперь ясно, что я прячу под яркими шмотками? Я играю в пришибленного – с таких меньше спросят!?. Однако Абраксас живо запретил Хасарду говорить что-то подобное.
Кадабры остановились на безопасном расстоянии от рельс и сели на разогретые солнцем камни. На горизонте появлялось черное облако. Оно росло и стремительно приближалось, с ним рядом крепчали стонущие завывания рассеченного воздуха. Вскоре в центре облака начало различаться бирюзовое пятно, мчащееся по рельсам. Сине-зеленый скоростной поезд летел через пустыню, вздымая клубы черного радиоактивного песка! Джин вскочил, но Элен не двинулась с места. - Черт, - сквозь зубы прошипела она. - Это же наш поезд? – не понял Хасард. Элен тихо выматерилась и, поднявшись с камня, снисходительно глянула на Юджина: - И что? Это ?Изумрудная стрела?, сверхскоростной джорджтаунский экспресс! Он не остановится, понимаешь? – в ее крике проскочили нотки отчаяния. – Ты понимаешь?! Юджин хотел обнять ее и успокоить, но знакомая сила удержала его от эмоционального порыва. Эта сила точно знала, что лучше сделать в сложившейся ситуации. - Остановится, - ответил голосом кадабры Абраксас.
Хасард во власти бога встал на пути поезда и создал телекинетический барьер. Элен до последнего была уверена, что Юджин явно переоценивает свои силы, однако экспресс, искря и издавая жуткий душераздирающий скрежет колесами, остановился. Хасард подбежал к кабине, закрывая рукой лицо – от перенапряжения у него вновь открылось носовое кровотечение. Елена бегом приблизилась к попутчику. Машинист сверхскоростного экспресса выставил из окна кабины руку, сжимавшую пистолет. - Вы совсем оборзели! Какого хрена вам надо?! – заорал человек.
- Попасть на поезд, - тяжело дыша, но при этом спокойно, ответил Юджин. - Наш челнок совершил аварийную посадку в этой пустыне. Мы ученые, и нам кровь из носу нужно сегодня быть в Экватор-Сити. - В гробу я вас видел, ученые! - угрожающе тряся оружием, бросил машинист. Тогда вперед вышла Элен. Поставив руки на пояс, она вызывающе взглянула на человека. - Вы знаете, кто он? - кивнула она в сторону своего спутника, остановившего поезд. - Абсолютный чемпион Битвы Менталистов Юджин Эрл Хасард! - И что?! Меня не волнуют всякие там звероящеры! Я смотрю человеческий спорт!
- Зато это означает, что сейчас он фактически сильнейший экстрасенс в мире. И Вы рискнете угрожать ему? Элен кинула на машиниста такой взгляд, что он без слов понял, что может пожалеть о сказанном. - Ладно уж, вы можете залезать, - пробурчал он, убирая пистолет.
Экстрасенсы зашли в вагон и нашли свободное купе. В поезде было жарко, но обстановка выглядела куда приятнее, чем на борту челнока – у экспресса не было такой чудовищной степени изношенности. Радовало и отсутствие кислотных узоров.
Сев рядом с Юджином, Элен протянула ему платок. Тот поблагодарил ее и вытер кровь, все еще сочащуюся преимущественно из левой ноздри. На полную остановку кровотечения ушло порядка десяти минут.
- Когда ты освободишься после намеченной встречи? – спросил Хасард Елену, приведя себя в порядок. - Ты хочешь что-то предложить мне? – без труда раскусила его она. - Я хотел бы отвести тебя в лучший ресторан Экватор-Сити, - подтвердил Джин. - Но мой отъезд сюда был столь спонтанным, что я не успел что-либо узнать о местных достопримечательностях. - Даже про ?Хо-о? не слышал? – удивилась Элен. – Знаменитый этно-ресторан при одноименном отеле.
- А-а, Хо-о – чудесная мифическая птица с радужным оперением. Кто ее встретит– обретет вечное счастье… Красивая легенда. Но меня не слишком вдохновляет это название… - Почему?
- Одна легенда уже принесла мне ?удачу?… - почти что с иронией произнес Хасард. Он начинал примиряться с новой для себя реальностью. - Но слово дамы – закон. Закажем только холодное! Элен с улыбкой опустила голову ему на плечо. Он обнял ее, и вскоре спутница заснула у него на руках. Потратившего много энергии и не спавшего уже две ночи Юджина тоже вскоре начало клонить в сон. С чувством приятной усталости кадабры вместе тихо дремали всю дорогу до Экватор-Сити. К полудню температура воздуха в Нью-Йорке повысилась, снег успел стаять, залив грязные тротуары обильной влагой. Тяжелая плотная облачность опускалась на город, и серо-зеленый туман окутал особняки исторического района Бруклин-Хайтс. Облицовочный камень на фасадах здешних зданий был поточен лишайниками и зачернен вековой въевшейся копотью мегаполиса. Некогда теплое ностальгическое место ныне выглядело зловещим призраком давно минувших эпох, разбуженным и тревожно взвывающим от тоски и бессилия перед лицом необратимого всесильного времени. Какой же насмешкой над его властью было появление в историческом районе настоящего пришельца из прошлого – Крикса Никополидиса.
Алаказам со шрамом, продрогший и взвинченный, стоял у двери одноэтажного кирпичного домика. Джильда Бишоп стояла рядом с ним в ожидании действий, но Нико медлил. К тому же, он до сих пор не объяснил ей, куда именно они пришли и зачем. - Дом, милый дом? – озвучила наиболее вероятное предположение Джилл, почти не надеясь получить ответ.
- Здесь я жил, - решился, наконец, все разъяснить Крикс. - Вместе со своим товарищем-человеком. Он спас меня еще в младенчестве и, я обязан признать, сделал потом для меня еще много чего… Я хочу понять одно – почему после всего этого он меня оставил! Нико протянул руку к двери и с помощью телекинеза открыл замок. Он осторожно пошел вперед, Джилл следовала за ним.
Комнаты дома оказались просторны, интерьер выглядел строгим и в то же время несколько вольным – на темном кирпиче стен были аккуратно развешаны винтажные постеры, а мебель отличалась предельно простым современным дизайном, что мало соответствовало духу Бруклин-Хайтс. Пройдя через зал с небольшим камином и потертым кожаным диваном, Крикс вошел в рабочий кабинет. Высокое кресло, письменный стол, на стене напротив плакат фильма с Гарри Гудини в главной роли ?Человек из мира иного?. Все так же, как когда-то… тридцать лет назад. Как же чертовски сложно было привыкать к этому числу, этой мрачной данности! Крикс подошел к столу. Беспорядок на рабочем месте окончательно убедил алаказама в том, что Эусин Фанталлен по-прежнему жил и работал здесь. Над чем детектив трудился сейчас? Его бумаги касались дел, связанных с экстрасенсами, но ничего громкого, действительно значительного в них не фигурировало. Перебирая документы, Нико заметил, что столешница накрыта стеклом. Крикс убрал с поверхности стола бумаги, клавиатуру, карты памяти и прочий хлам. Под стеклом находились фотографии, приклеенные к большому листу бумаги. Поверх них цветными маркерами были нанесены стрелки и подписи, составляя наглядную схему для работы. Фотоснимки изображали экстрасенсов, и все их имена были известны Нико Старру! Активисты революции 2065-го года в Шафран-Айленде! - Выходит, он занимался моим делом! – осознал Никополидис. Его ноги подкосились, дыхание перехватило. Словно тяжелое небо над Бруклин-Хайтс в одночасье обернулось бетонным потолком и рухнуло на сутулые плечи алаказама. Реальность буквально раздавила его. Как только в его голове могла родиться мысль, что Эусин Фанталлен мог быть предателем?! После всего, что они пережили вместе, после работы, которую они вместе делали… Крикс тут же начал цепляться за соломинку возможных оправданий, что это шафран-айлендские революционеры так настроили его против всех людей, включая Эусина. Отчасти это было истиной, но без добровольного согласия самого Нико такая идея не могла поселиться в его голове. Никак. Старр впустил в свое сознание сверхобобщенное заблуждение – он так хотел тогда сблизиться с себе подобными. С теми, в числе кого скрывался настоящий предатель!
- Что же остановило тебя, дружище? – в слух обратился Крикс к отсутствующему Фанталлену.
Он открыл ящик стола, готовясь продолжить поиск ответов. Здесь его ожидал новый удар, потому как Никополидис увидел одну из своих серебряных ложек, которую он подарил Эусину перед расставанием. Это был высший жест признательности, на какой способен алаказам, на такое не решаются необдуманно. И откуда потом могли взяться проклятые мысли, поставившие под сомнения годы дружбы с единственным близким ему человеком?! Да и вообще, единственным близким!
Джильда тоже заглянула в ящик. Рядом с ложкой алаказама лежала фотография в простой серой рамке. На ней молодой офицер полиции держал в руках свою фуражку, в которой сидел крошечный абра с воспаленным правым глазом, облаченный в длинную футболку ?Найки?. Неужели из этого детеныша вырос тот самый Нико Старр, такой мудрый не по своим годам мужчина, сидящий рядом с Джилл сейчас? Да, он тоже такой, как все – простой, понятный, вполне земной. Эта мысль заставила Джильду улыбнуться. Она еще раз всмотрелась в фотографию. Какое лицо было у человека! Как он лучился искренним неравнодушием и желанием помочь! Сразу становилось ясно, из каких побуждений мужчина мог пойти служить в полицию. Но, кроме этого, лицо молодого копа показалось знакомым Стальной Леди. Может, она видела его, но очень давно, и, кажется, когда он был уже в зрелых годах… Тогда были тяжелые времена. Были первые слезы… - Послушай! – обратилась Джилл к Криксу, когда ее внезапно осенило. – А твой товарищ – случайно не тот детектив, машину которого взорвали накануне твоей казни? Никополидис резко вскинул голову, пронзив спутницу встревоженным взглядом черных глаз.
- Что? – сорвалось единственное слово с его дрожащих губ.
- Поищи в сети: ?взорвана машина частного детектива?, новость марта 2065-го года. Крикс включил компьютер Фанталлена и принялся искать информацию. Он понимал, что в открытых источниках она не будет достоверной, но для прояснения основной сути дела сойдет и это. Его пальцы дрожали от волнения, в сознании мантрой повторялась мольба о том, чтобы жертвой несчастного случая оказался не Эусин. Однако реальность в очередной раз продемонстрировала отрешенную беспощадность.
- Черт побери, это он… - простонал Крикс Нико, отводя глаза от экрана, на котором застыла печальная новость.
Частный детектив Фанталлен, предположительно, проводил независимое расследование дела революционера Нико Старра. Семнадцатого марта мужчина сел в свой автомобиль – и спустя мгновение прогремел взрыв. Возможно, в последний миг перед взрывом детектив успел заметить что-то подозрительное, так как он открыл дверцу и пытался выпрыгнуть из машины. Это спасло ему жизнь. Фанталлену оторвало конечности, да и то, что осталось, было в ужасном состоянии, но возможности современной медицины позволили поставить его на ноги. По показаниям детектива, которые не фигурировали ни в одном официальном документе, на бардачке была оставлена записка со словами: ?Телепортируйся, если можешь?. Все материалы опубликовал на независимом сайте под эгидой ?Духа Нико Старра? некий Модест Рейнольд младший. Крикс, конечно, догадывался, кем являлся автор статьи, но его личность сейчас была не самым актуальным вопросом. - Кто ж я после этого!?.. - дрожащим голосом проронил удрученный алаказам. – Называл его ?предателем?, а выходит, что это из-за меня он чуть не погиб! И лучше бы погиб! Как он только живет после этого?! А я... Я даже не подумал, что они могли с ним так!.. Эусин, Эусин, дружище, за что?! Никополидис закрыл лицо руками. Темное полчище самых разнообразных чувств, мыслей и эмоций рвало его сознание на части. Такой атаки не мог выдержать даже его выдающийся мозг. Ожило все, что он чувствовал день за днем за решеткой в ожидании суда, несмотря на однозначный ответ следователей, что за него никто не поручится, причина чего стала ясна лишь сейчас. Алаказам отказывался верить: он надеялся, требовал, злился, впадал в отчаяние, проклинал, винил себя, но все равно продолжал ждать, что названный отец придет. Даже после вынесения приговора, до самого его исполнения, он ждал... С той же гаммой противоречивых, сменяющих друг друга чувств, что уже посещала его однажды, в возрасте восемнадцати дней, когда он с разбитым лицом отполз в угол опустевшего барака, свернулся калачиком в темноте и погрузился в тревожный сон, но при каждом пробуждении надеялся увидеть в полосах света, сочащихся из дверного проема, фигуру отца. Улыбающееся лицо, а не согнутую под тяжестью горечи спину! Крикс жил мучеником позабытой, но незаживающей старой раны. Джилл во всем была права: в первую очередь он - живое существо, обычное, земное, чувствительное к боли, физической и душевной. Живой, не святой, разумный индивид, имеющий право на ошибку. Но так уж получалось, что чем выше способности того или иного существа, тем выше цена совершаемой им ошибки. Крикс был не против платить за свои промахи, но втягивать в это своего друга и наставника он не желал никогда. Что бы там ни говирили о людях шафран-айлендские повстанцы.
- Давай попробуем разобраться в материалах твоего дела? – предложила Джильда Бишоп. – Ты же хочешь узнать, кто мог так поступить с тобой… и с ним? Нико несколько раз глубоко вздохнул, собираясь с духом. Конечно, разобраться в деле было необходимо. Не ради какой-то там мести, а чтобы знать, кто и с какой целью мог встать на пути выполнения его клятвы на звездах. Крикс склонился над столом и всмотрелся в схему с фотографиями: - Начнем с Вайнайатта. Великий, справедливый Старейшина. Точно не он. Ручаюсь. А также не Адельберт, не Рейнольд и не Хасард. Им я был нужен. Мы разрабатывали план штурма ?Р-инкарнации?, и они знали: если я не скоординирую операцию, они не выйдут из штаба Анны Лучано. - Знаешь, а ведь они после твоей казни проникли в центр ?Р-инкарнации?, - сообщила Джилл. – Может, метили на место Вагоша Вайнайатта? И ведь Хасард его таки занял. - А почему не кто-то из потомков Вайнайатта? – удивился Крикс.
- Никого не осталось. Его последний сын Вагошенг попал в плен в 2072-м и через десять лет погиб.
Нико задумался: - Все равно я бы не подозревал этих троих. Если кто и метил на место Старейшины, так это Рудольф Ясперс. Нужно сказать, он неплохой стратег, и многие верили, что он будет следующим. Но Вайнайатт назвал Хасарда, так ведь? Мог ли он в чем-то подозревать Рудольфа? - Разумеется, мог. Ведь большая часть преступлений, в которых обвинили тебя, на самом деле совершена Ясперсом! Крикс и сам знал это. Рудольф Ясперс – алаказам-параноик, который при виде практически любого человека шипел сквозь зубы что-то о том, что их всех надо убивать с особой жестокостью. Циник, отрицающий любые идеалы. Фанатик, видящий мир в черно-белых тонах. Порой Ясперса сторонились даже свои, невзирая на то, что он и был представителем знатного рода. Однако, когда дело касалось планов операций и тактических ходов, тут его холодный разум и чистая логика вместе c дотошной осторожностью параноика оказывались незаменимыми. Экстрасенсы Шафран-Айленда понимали, что, дорвавшись до власти, Рудольф станет жестоким лидером, но многих прельщало то, что его сверхценные идеи вертелись вокруг превосходства экстрасенсов над людьми.
- Ясперс еще жив? – спросил Крикс. - Да, - ответила Джилл. - И ждет своего часа, который уже приближается – нынешний Старейшина очень болен. - Кто нынешний Старейшина? Разве не Геральд Хасард? Стальная Леди отрицательно покачала головой.
- Некий Джон, уроженец Гвианы, по слухам. Говорят, на родине он готовил какое-то масштабное предприятие, но один из Координаторов ?Три-плэкса? схватил его и жестоко изувечил. Не знаю, как ему удалось вырваться, но то, что он экстрасенс невероятной силы – это факт. - Алаказам? – уточнил Нико. Джильда пожала плечами. Это было более чем странно. Даже в круг Ареопагитов в Шафран-Айленде никогда не допускали чужаков, а уж на пост Старейшины… Какой силы экстрасенсом должен быть таинственный Джон! Или какую плату он должен был предложить Братству Прорицателей?
- Еще одно обстоятельство, - добавила Джилл. – Хасард пропал без вести в 2080-м. Может, здесь тоже замешан Ясперс? - Он уже взят нами в разработку, - отметил Крикс. – Нам нужно рассмотреть другие версии. Хотя у Фанталлена здесь нет данных ни о чем, что было после 2065-го года. Он не стал возобновлять расследование.
- Еще бы! Ему ведь так ?красноречиво? сказали не лезть в это. Хотя, я слышала еще кое-что… Никополидис поднял брови и застыл в ожидании. Джилл погрузилась в непродолжительное раздумье, приглаживая короткие синие усы, прежде чем сказала:
- Он передал материалы расследования Джеффри Хейзу. Помнишь его? Крикс кивнул. Хейза он мог назвать своим самым близким другом среди бунтарей в Шафран-Айленде. Достаточно умный, но не высокомерный, открытый, честный. Этот кадабра поддерживал Нико практически во всем. Следовало ожидать, что Джеффри не станет бездействовать после сфабрикованного приговора Старра.
- Как сложилась его судьба? – спросил Крикс уже с привычной тревогой и, как оказалось, не напрасно. - Он погиб весной 2070-го, - ответила Джилл. - Во время Битвы Менталистов. Жан Фердинанд нарушил правила и убил Джеффа. Она подошла к компьютеру и зашла на официальный сайт Битвы Менталистов. Перейдя в нужный раздел, она показала Криксу фотографию – на ней был запечатлен гипно в боевой стойке, выставивший перед собой кулаки, перемотанные эластичными бинтами. Подпись гласила: ?Жан Фердинанд (тренер Люциан Гойя)?. - Значит, он тоже должен быть среди подозреваемых? – предположил Нико.
- Он не хотел убивать Хейза, - возразила Стальная Леди, - его заставили. - Ты это точно знаешь? - Мой тренер его заставил! – твердо и с нескрываемой злобой высказала Джилл. – Он угрожал ему. Жан предупреждал меня об этом в предсмертной записке. Да, он покончил с собой после этого. Застрелился на могиле Джеффа Хейза!
Джильда вытащила из-под погона плаща черный берет и извлекла из-под шелковой подкладки небольшой листок бумаги.
- Такой компромат стоит всегда держать при себе, - пояснила она с горькой усмешкой, неуместной в сложившейся ситуации. Никополидис взял записку из рук Стальной Леди и прочитал: ?Тому, кто будет после меня.
Кто бы ты ни был, опасайся Л.Г.! Он уничтожит тебя при первой возможности! Ты для него – никто! Я точно знаю! Потому что так было со мной! Его отец Э.Г. взял меня в плен после восстания 2065 и подарил!!! своему сыну, как вещь! Этому семнадцатилетнему психопату! Он угрожал сделать со мной ужасные вещи, если я проиграю бой! Он прячет пистолет в книге Э.Х. Прощай, оружие! Запомни: Э.Х. ПРОЩАЙ, ОРУЖИЕ!!! Я не мог ничего сделать! Я убил Дж. Х.! Я УБИЛ ДЖ. Х.! Я УБИЛ ДЖ. Х.! Я УБИЛ ДЖ. Х.! Жан Фердинанд, Gyrucephalopsidus Hypnosoarmatis (H) Тот, кто был до тебя?.
- Очевидно, что кто-то поручил это Люциану Гойе за приличную сумму, - прокомментировала Джилл. – А он сотрудничал только с Джованни Лучано – не с Братством Прорицателей. Так что через него мы ни на кого не выйдем. - Я могу понять, зачем я был нужен ?Р-инкарнации?, - горестно произнес Крикс Нико. – Но я до сих пор не могу понять, почему Братство Прорицателей согласилось сдать меня. Джильда Бишоп озвучила закономерную версию: - В их глазах ты запятнал себя дружбой с человеком.
Крикс, не выдержав наплыва эмоций, вскочил из-за стола. Он прошелся по кабинету несколько раз, мечась, как загнанный зверь, потом в бессилии припал руками к стене, на которой висел постер с Гудини.
- Он был копом, - заговорил алаказам, упираясь взглядом в глаза великого иллюзиониста. – Им ли в Шафран-Айленде не знать, что ?Три-плэкс? убивает копов! ?Три-плэкс? - собрание амнистированных конченых мразей, которые убивают мирное население, мародерствуют и насилуют все, что движется! Сколько копов погибло, пытаясь остановить этот беспредел? В меня они тоже стреляли, эти ублюдки в белом! Чего Эусину стоило выбить у медика для меня метадон, чтобы безболезненно достать пулю из моего живота! Нико запнулся. Теперь он понял, почему недавно в аптеке вспомнил именно про метадон. Озарение зацепило еще свежие раны, оставленные в душе реальностью в день его пробуждения после ?смерти?. Они еще долго не заживут. Может, вообще никогда.
- И Ареопагитам было плевать?! – продолжил негодовать Крикс. - Они сами не страдали от дел ?Три-плэкса??! Джилл приблизилась к Никополидису и накрыла его ладони своими, обняв его сзади. Нико убрал руки от стены и взял спутницу за запястья.
- В этом и дело, – сочувственно сказала ему Джильда, - ты слишком правильный. Но главное: ты был среди них чужим. Ты не из Шафран-Айленда и не принадлежишь к одному из древних родов, в отличие от других Ареопагитов. Эта ?знать? никогда не сдает друг друга. Они улыбаются друг другу при встрече, хотя ненавидят друг друга так, что готовы в дерьме утопить!
Крикс взглянул на нее с безмерной тоской: - Значит, все, кто еще жив, под подозрением? - Учти еще тот момент, что мы перебрали мотивы только тех, кого ты знаешь, - посоветовала Джильда. - А сколько новичков появилось в верховном совете за тридцать лет? Я бы не доверяла никому. - Ты говоришь дело, - смирился Никополидис. - Черт побери, мне не помешал бы ствол. - Ну, допустим, я знаю, где его можно достать, - Джилл подмигнула ему. - ?Э.Х. Прощай, оружие!?. Не очень мудреный шифр.
Хан Басман пилотировал серый аэрокар спортивного стиля к аэропорту Шафран-Айленда и боролся с навязчивым побуждением отключиться прямо за рулем. Ночь без сна, на нервах, в конфликте с реальностью – все это выматывало парня до предела, и даже страх не мог противостоять тягостной усталости. Состояние Басмана смахивало на явление приобретенной беспомощности, когда после бессмысленной неравной борьбы наступает подчинение обстоятельствам, пассивность и безнадежный пессимизм. Хан не хотел ничего – ни понять, ни повлиять, ни протестовать. Его желания свелись лишь к примитивной потребности в нескольких минутах сна.
Басман остановил аэрокар и поймал себя на мысли, что ожидает, когда Босворт схватит его за воротник железной хваткой. До чего же он, Хан, докатился? А ведь разница между ним вчерашним – гордым и уверенным в себе, и сегодняшним – пассивным и безразличным к собственной участи, была меньше чем в один день.
Аттила ухватил партнера за руку, возможно, не желая вызывать лишние подозрения. Громила потащил азиата к кассе аэропорта.
- Спрашивай! – приказал Босворт и толкнул Хана вперед. Басман безучастно расспросил кассира об интересовавшем Аттилу кадабре. По счастью, Юджин Эрл Хасард был известной личностью, иначе разбирательства в аэропорту грозились стать гораздо более громкими и затяжными. - Утренним рейсом он отчалил в Гвиану, в Экватор-Сити, - сухо выдохнул Хан Басман, вернувшись к Босворту. – Ближайший рейс в том же направлении будет через пятнадцать минут. Я взял билет.
- Нет, нет, нет! – прошептал он с упоением маньяка и провел холодным липким языком по шее азиата. - - Спи, малютка, в колыбельке, пусть тебя качают белки… - напевал Босворт-Генгар, волоча Хана Басмана на борт челнока, как тряпичную куклу. Объединенная Гвиана охватывала всю территорию Гвианского нагорья и бывшие бразильские штаты Амапа и Пара. Ее столица – Экватор-Сити – некогда была шестью городами, слившимися ныне в один мегаполис, центром которого явился бывший городМакапа. В свое время он был знаменит тем, что практически по средней линии поля стадиона ?Зеро? Макапу пересекала нулевая параллель. Гвианская дневная жара и не думала спадать, когда Юджин и Елена прибыли в столицу. Экватор-Сити был одним из всего нескольких многоуровневых городов в Объединенной Гвиане, и даже его окраины состояли сплошь из грязных трущоб. Железнодорожный вокзал, находящийся вдали от центра, слыл местом, вызывающим опасения и отвращение. Сухой воздух здесь имел кислый запах и наполнялся жужжанием туч кусачих насекомых. Ветхое здание вокзала внутри и снаружи покрывали потеки ржавчины – жестяная крыша прохудилась пару десятков лет назад, а под стенами мутные личности продавали наркотики и оружие практически в открытую. Здесь же регулярно дежурили военнослужащие гвианской армии, задачей которых была защита страны от внешней угрозы, и им было сосершенно не важно, что творилось на территории самой страны. Бегло взглянув на прискорбную картину, кадабры спешно взяли воздушное такси и направились к комплексу ?Хо-о?, включавшему этно-ресторан и отель.
Центр Экватор-Сити выгодно отличался от нищенской окраины. Высокие здания с цветными фасадами, современная авангардная скульптура и большое количество зелени. Весь город производил впечатление великого торжества и жизнелюбия, особенно в контрасте с монохромным угрюмым Нью-Йорком.
- Как тебе этот вид? – с сияющей улыбкой спросила Юджина Элен. - Такой… живой, - сдержанно ответил он. – Но мне больше по душе Старушка Европа. - Я надеюсь, ты не ради меня говоришь это? Джин промолчал в ответ. Не потому, что она была права. Слова Елены вновь заставили его задуматься. Рядом с ней Хасард впервые почувствовал, что не уверен в своем жизненном стиле и своих вкусах, хотя все это он всегда воспринимал как данность. Но действительно ли все это было его? Хотел ли он сам чего-то достаточно сильно? Мечтал ли по-настоящему о чем-то для себя? Юджин мог когда-то сказать, что жаждет стать чемпионом Битвы Менталистов, но сейчас он понимал, что победа была только необходимостью. Он мог когда-то сказать, что мечтал о той работе, которую имел сейчас, но ведь любая работа со временем превращается в рутину, это так пресно – мечтать о работе. Он мог сказать о том, что чувствовал к Сабрине Андерс, но он всегда ощущал себя так, словно чувства к ней не вполне принадлежали ему. И сейчас влечение к человеческой женщине просто исчезло, в один момент, впустую. Значит, снова не мечта и не жизненная цель. Джин Хасард начал по-настоящему мечтать только сейчас. И Элен стала его духовной жаждой, его первой искренней мечтой.
- Так когда у тебя назначена деловая встреча? – робко обратился он к ней. – Когда я смогу тебя пригласить? - В семь вечера, - ответила Елена. – Можешь пригласить меня до встречи или после нее, смотря, что тебе больше по душе: обед в ресторане или ночные танцы. Эта женщина заставляла Джина проявлять себя, что было для него непривычно, но притягательно и пугающе. Он несколько опасался, вдруг она считает его бесхребетным. Правда, сейчас Хасард имел свое достаточно четкое мнение: - Нет уж, я ненавижу шум, алкоголь, запах человеческого пота… и все остальное, что есть на таких вечеринках с плясками. Так что я приглашаю тебя на обед. Элен вновь одарила его бесподобной улыбкой: - Я принимаю твое приглашение.
Здание отеля ?Хо-о?, к которому уже подлетало такси, было ярким даже среди прочих цветных фасадов. По светлым стенам расыпались рисунки разнообразных птиц, выполненные в этническом стиле. Элен и Джин зачарованно рассматривали фасадную роспись, когда на 1-м уровне на достаточно близком расстоянии прогремел взрыв. Такси встряхнуло на 8,7 по Штайнеру, клубы черного дыма и пыли заволокли обзор, но водитель, не растерявшись ни на секунду, прибавил скорости и мигом домчал до отеля. - Бегом в здание! – буквально приказал он пассажирам.
Водитель даже не взял денег с Хасарда. Юджин схватил Елену за плечи и телепортировался в холл отеля. Он интуитивно предчувствовал, что двери не откроются, и был прав – поверх надежно сомкнутых стеклянных створок опустились защитные роллеты. ?В какую херню ты втянул меня в этот раз?!? - мысленно обратился Хасард к Абраксасу, о котором успешно не вспоминал до текущего тревожного момента. ?Ничего такого?. Хасард простонал в бессилии. Элен стояла чуть впереди и изучала интерьер. Юджин тоже решил осмотреться. Стоило признать, убранство отеля было ярким, но не перенасыщенным, и в нем чувствовался вкус. Узор на полу напоминал шаманское колесо – древний солярный символ, а по окружности потолка располагались мозаики с персонажами абраксианских мифов. Пять стихийных духов – Суйкун, Энтей, Райко, Лугия и Хо-о, а также женщина-птица Ксату, снесшая в начале времен круглое сияющее яйцо, ставшее солнцем, и Койот – огромный хаундум со звездами на шкуре, вечно жаждущий пожрать ее дитя. Такого достойного исполнения и такого внимания к культуре экстрасенсов Хасард еще не встречал в современном мире. И только экстренное объявление по громкой связи отеля отвлекло, наконец, его от созерцания мозаик на потолке. - В связи с угрозой безопасности просьба всем, находящимся на территории отеля ?Хо-о?, спуститься в подземный бункер! Всем собраться у лифта и следовать инструкциям персонала! Это не учебная тревога!
- Похоже, Хо-о меня ненавидит, - раздосадовано прошипел Юджин и взял Элен за руку. Возле лифта, как и следовало ожидать, мигом собралась толпа, но экстрасенсы были одними из тех, кому выпал шанс первыми отправиться в бункер под отелем.
- Что именно произошло? – обратилась Елена к служащему отеля, который вводил экстренный код для спуска. Она сохраняла поразительное спокойствие в весьма ненормальной ситуации.
- Вы не в курсе? – удивился коридорный. - У нас еще идут боевые действия, а также случаются диверсии и теракты – бразильцы пытаются отвоевать свои территории. Вчера они тоже наделали здесь шуму, к счастью, без жертв.
Выслушав его, Хасард тягостно вздохнул. Если интуиция богов развита так, как о том говорил Абраксас, и если он, как Страж Времени и Пространства, знает все наперед – неужели этот эгоистичный бог намеренно ломает все планы Юджина и подминает его жизнь под себя? Может, Абраксасу чуждо вообще что-либо, присущее смертному разуму, но почему тогда он сказал, что даже боги боятся смерти? Бог не давал ответов. Видимо, у него были свои тайны. А почему их, собственно, не должно быть? Разве может ?пиджак? претендовать на безусловное доверие? Безнадежные мысли уничтожали Юджина, как и понимание того, что теперь вместо обеда с Элен на залитой солнцем летней площадке этно-ресторана придется сидеть в бункере и от нечего делать дотошно разглядывать серые стены. То, что Хасард увидел, выйдя из лифта, приятно удивило его. Да, здесь были голые серые стены, как и ожидалось, но в остальном бункер являл собой нечто, что не вписывалось в нормальное представление. Фактически он составлял продолжение отеля. Здесь имелись номера, хоть и не столь комфортабельные, как наверху. Здесь стояли обеденные столики и эстрада, где в сопровождении живой музыки пела девушка, подражающая Эми Уайнхаус. Здесь даже располагался бассейн. В конце концов, здесь всем прибывшим предлагали шампанское, что довершало ощущение нереальности происходящего. Чтобы иметь возможность поверить своим органам чувств, Юджин взял два бокала и поднес один из них Элен. - Все это какой-то сюр, - смущенно улыбнувшись, произнес он, - но, тем не менее, мое предложение в силе.
Елена обняла его. Джин был готов отказаться от всего, что имел, ради того, чтобы она дольше вот так нежно касалась его и лучезарно улыбалась, а он смотрел в ее золотые глаза и чувствовал себя самым счастливым на свете. Хасард взял ее под руку и собрался выбрать столик, но Элен сама повела его к ближайшему из них. Она поставила бокал на стол и легким прикосновением к руке Джина предложила ему сделать то же самое. А потом вновь положила руки ему на плечи. Хасард подчинялся ей, благоговея и ни секунды не раздумывая – ведь Елена делала его по-настоящему счастливым. Впервые в жизни. И потому сейчас впервые в жизни он танцевал, даже позабыв про стальную ногу. И современная Эми Уайнхаус пела просто завораживающе. He left no time to regret, Kept his dick wet With his same old safe bet. Me and my head high, And my tears dry, Get on without my guy. You went back to what you knew, So far removed from all that we went through. - Умели же писать песни полтора века назад! – прошептал Юджин. Ему казалось, что в чем-то эта песня – о нем и о Сабрине. Он никогда не думал, что сможет так быстро выкинуть ее из головы, сумеет так легко уйти. Нужно ли винить себя за это? Заденет ли такой поступок холодную женщину в красном? Грустила ли она хоть раз после расставания с мужчиной, не говоря уже о слезах? Да, собственно, какая разница? Каждый имеет право идти туда, где ему будет хорошо… We only said good-bye with words -
I died a hundred times! You go back to her And I go back to black. Нет, эти слова не о ней. И Хасард твердо решил: к женщине в красном он не вернется. Он не станет даже вспоминать о мисс Андерс. Очередной дебют текущего дня – первое твердое решение, которое он принял ради себя. Элен почувствовала перемену. И обоюдное устремление заставило кадабр, как только песня кончилась, снять самый дорогой номер в отельном бункере. Они оба прекрасно знали, чем закончится их встреча, еще тогда, когда танцевали в ?ресторане?. Они знали, что непременно окажутся в одной постели, еще тогда, когда впервые увидели друг друга на борту челнока гвианских авиалиний. Много криков и их восторженного эха раздавалось в отеле-бункере под Экватор-Сити. В районе пяти часов прозвучало сообщение о том, что бункер можно покинуть. Но Элен и Джин задержались в номере. Елена принимала душ и приводила себя в порядок, готовясь к намеченной деловой встрече. Хасард сидел на краю постели, по-прежнему обнаженный. Его буквально парализовал страх, вызванный предчувствием того, что сейчас он оденется, зайдет в лифт, поднимется в холл отеля ?Хо-о?, выйдет на свет – и прекрасный блаженный сон закончится. Юджина снова терзало ощущение бессилия и невластности над собственной судьбой. Он навзничь упал на белоснежную простыню, раскинув руки, и отрешенно заговорил:
Ты верен весь одной струне И не задет другим недугом, Но две души живут во мне, И обе не в ладах друг с другом! Одна, как страсть любви, пылка Ижадно льнет к земле всецело, Другая вся за облака Так и рванулась бы из тела. О, если бы не в царстве грез, А в самом деле вихрь небесный Меня куда-нибудь унес – В мир новой жизни неизвестной! О, если б плащ волшебный взяв, Я б улетал куда угодно! — Мне б царских мантий и держав Милей был этот плащ походный. - Тебя что-то беспокоит? – голос Елены заставил его вскочить и предпринять неловкую попытку прикрыться простыней, хотя в зрелище, представшем взору его спутницы, уже не было ничего, чего бы она прежде не видела. Элен и сама была без одежды, с одним только отельным полотенцем на бедрах.
- Просто посиди со мной, - попросил Джин.
Елена опустилась на постель и положила руку на шею Хасарда. Их головы соприкасались висок к виску, и Юджин даже подумал, что она могла бы услышать, как пульсируют его мозговые артерии.
- Знаешь, - неспешно заговорил он, - сегодня первый раз в моей жизни, когда я рад тому, что кадабры все помнят. Каждая секунда с момента нашей встречи, каждое слово, каждое ощущение – это мои дражайшие воспоминания.
Элен уловила, к чему он вел. - Но ведь мы навсегда запомним друг друга, - прошептала она, - а, значит, непременно встретимся. Ведь мы оба этого хотим. Юджин покачал головой: - Не все зависит от нас…
Намечающийся роман с Еленой Прекрасной именно поэтому пугал его. Абраксас, как торнадо, ворвался в его жизнь и если даже что-то не разрушал, то непременно переворачивал с ног на голову. Хасард понимал, как сильно боится потерять Элен, едва сумев найти. - Эй, мы же не расстаемся, - окликнула его она. Он поднял на нее взгляд, полный безмолвной мольбы. - Через час ты уедешь на эту встречу, - с горьким сожалением проговорил Юджин. - Но мне же нужно как-то добраться туда, - с интригой в голосе сказала Элен. – Ты умеешь управлять аэрокаром?
Хасард с трудом подавил желание вскрикнуть от восторга. Вместо этого он ободренно кивнул, просияв неудержимой улыбкой во все зубы.
Крикс и Джилл взяли такси до Бронкса, 3-го уровня. Предчувствие подсказывало Стальной Леди, что ее экс-тренер пребывал дома. Наверняка опять сидел за книгами или занимался коммерческой писаниной. Джильда закашлялась, ощутив спазм в горле, каким отозвался резкий наплыв гнева. Как же она ненавидела Люциана Гойю! Не агента ?Три-плэкса?, оставившего ее без семьи, крова и свободы, не Юджина Эрла Хасарда, похерившего ее карьеру, а именно Люциана Гойю - скользкого человека, ввергавшего ее в настоящую войну с себе подобными, трофеем в которой было самоуважение. Именно тренер был самым большим ублюдком, забравшим у Джилл почти все. Но вот гордость и силу воли отнять не смог. Теперь, когда судьба расы экстрасенсов была близка к кардинальному изменению, Джилл исполнилась готовности покончить с прошлым и со всей недосказанностью. Она приняла решение поставить точку кровью. - У него же есть излучатель? – спросил Крикс, забирая с заднего сиденья такси рюкзак с необходимым оборудованием. - Да, я покажу. Гойя вряд ли побежит встречать меня с порога, так что ты сможешь все незаметно сделать. Алаказамы вошли в здание. Джильда перекидывала между пальцами электронный ключ – ее охватывало такое нервное возбуждение, какое она испытывала только раз, в ходе последнего боя. Ей понадобилось время для успокоения разума, прежде чем она открыла дверь и бесшумно шагнула вперед. Стальная Леди осмотрелась – безусловно, Люциан сидел в библиотеке на втором этаже. Джилл подала Криксу знак, и Нико вошел за ней, силясь не нарушить тишину. К счастью, он был отлично обучен этому во времена работы с Эусином. Бесшумно поставив на пол и осторожно расстегнув рюкзак, Никополидис занялся ?темным излучателем?. Джильда пошла по лестнице вверх, на встречу с главным врагом.
Гойя сидел в кресле. Рядом стоял шахматный столик с двумя стульями. Шахматы служили болезненным напоминанием о Битве Менталистов и роковом поражении. Правда, сейчас Стальная Леди назвала бы тот бой роковым не потому, что сражение с Хасардом стало крахом ее спортивной карьеры, а потому, что именно после него бывшая чемпионка впервые поднялась против того, что навязывал ей Гойя, против его унижений и против власти над ее судьбой, которую он почти сумел всецело захватить. Она, конечно, собственной рукой, в здравом уме, без какого-либо давления дважды заключала с ним договор о повторном участии в Битве Менталистов, в то время как практически любой экстрасенс, ступивший на эту стезю, стремится как можно быстрее сойти с нее. У Джильды Бишоп было несколько осознанных причин для такого решения - победить в финале и тут же уйти означало для нее дать подтверждение Гойе, что его методы работают, проявить слабость, а потом освободить место рядом с ним для следующих жертв ?проверенных? грязных методов (и новые подопечные ее тренера наверняка будут унижены и сломлены - это лишь ее, Стальную Леди, невозможно было сломить или запугать)... По факту же решающее значение имела только одна, неосознанная причина - в Битве Менталистов алаказам всегда чувствовала себя сильной. Когда по жизни не имеешь тыла, не можешь позволить себе ни малейшее расслабление, ни мельчайшую слабость.
Люциан услышал ее шаги по чуть поскрипывающей деревянной лестнице и оторвал взгляд от страниц книги. За синеватыми стеклами очков его глаза злорадно сузились. - Ты вовремя пришла, Джилл, - торжествующе объявил человек. - Я как раз дочитал очередную книгу, видишь ли… Джилл Бишоп взяла стул и села напротив своего личного тирана. C притворным любопытством алаказам бегло глянула на обложку книги в руках Гойи: - Клод Леви-Стросс? Знаю. Мне понравилась одна его мысль: ?Мир начался без человека и закончится без него?.
Люциан нервно ухмыльнулся. Очень быстро, тут же взяв под контроль эмоции, но Джильда все равно заметила это, чем осталась довольна. - Сыграем? – жестом приглашая ее к шахматному столику, предложил мужчина.
Алаказам молча согласилась, и Гойя пересел на стул напротив. - Предлагаю тебе играть белыми, - лукаво пропел он, поворачивая доску, - ты же так хочешь напасть на меня, да? Человек питал иллюзию собственного превосходства. Наверняка он полагал, что привести Джилл обратно к нему могли только проблемы и осознание того, что она не способна их решить без него. Наверняка беспринципный Гойя уже решил для себя, какую плату он возьмет с подопечной за помощь – его горящие глаза и ухмылка сбрендившего садиста были тому свидетельством. Джильда сделала первый ход резким движением, буквально впечатав пешку в клетку доски, чтобы только скрыть дрожь непослушных на тот момент рук. Как много причиняющих боль воспоминаний бушевало в ее душе! Как сильно она жаждала разделить все свои мучения с самим мучителем! Другой надежды не было, ничто другое уже не сможет теперь успокоить ее. Стальная Леди желала сделать рокировку, перевернуть ситуацию прямо сейчас, захватить лидерство над Люцианом, чтобы тому пришлось извиваться и выкручиваться ради шанса на спасение. Но достаточно ли времени будет у Крикса при таком развитии событий? С этой мыслью Джильда покорно разыгрывала шахматную партию с ненавистным человеком, ожидая момента, когда почувствуется исчезновение ?темного излучения?.
- Так что привело тебя сюда? – спросил Гойя.
- Мне нужны деньги, - выдавила из себя Джилл не очень убедительную ложь. Экс-тренер недовольно хмыкнул, хотя ожидал именно такого ответа. - Планируя бюджет на этот месяц, - медленно, с упоением произносил он, - я не рассчитывал на тебя. Что же нам делать в таком случае? А, Джилл? - ?Р-инкарнация? ведь платила тебе за твое заявление, – ответила алаказам. - Ты тоже могла заработать тогда, - заметил Гойя, - но ты ведь сама отказалась от этого. Или пришло таки время кончать пить и возвращаться в Битву - до победы в финале ты принадлежишь... - Значит, тебе действительно платили именно они? - перебила его Джилл. Люциан поднял брови и развел руками в знак очевидности ответа. - И они же заплатили тебе и за убийство Джеффри Хейза! – сделала, наконец, открытый ход в наступление Стальная Леди.
Гойя открыл рот и отодвинулся от шахматного столика. Его реальность перевернулась – игра Джильды Бишоп удалась, хотя алаказам все же несколько поторопила события. ?Темное излучение? прекратило воздействие, когда экс- тренер вышел из состояния замешательства и попытался дать ответ: - Я понял, - кивнул он, пытаясь сохранить самообладание. - Сколько ты хочешь за молчание? - Ты не понял. На самом деле деньги меня не интересуют. Мне нужна информация: кто именно платил за смерть Хейза? И связан ли он с арестом Нико Старра?
На этот раз Люциан не спешил с ответом. Мужчина в задумчивости снял очки и потупил взор, на его лице напряженно заходили желваки. Джилл дернулась всем телом, словно ее внезапно пробрал холод – она отчетливо ощутила опасность, исходящую от человека напротив. Алаказам подняла руку, готовясь противостоять любым его действиям. И в следующий миг Гойя вскинул над шахматным столиком руку с пистолетом. Он не успел нажать на курок – молниеносная реакция Джильды, не раз приносившая ей победу, спасла жизнь Стальной Леди и свершила ее долгожданную месть. Под ее телекинетическим воздействием крупные сосуды в голове человека разорвались, заливая мозг кровью. Люциан тяжело обрушился на стол поперек шахматной доски, и черный ферзь воткнулся в его правый глаз.
Джилл Бишоп, тяжело дыша, отодвинулась от стола. Все произошло слишком быстро и теперь требовало осознания. Появление на втором этаже Крикса вновь заставило Джильду вздрогнуть – ее спутник и соучастник телепортировался в библиотеку моментально после удара головы экс-тренера о шахматную доску. В руках Нико держал включенную камеру. Он несколько раз с различных ракурсов заснял труп Гойи и крупным планом запечатлел пистолет в руке человека. Джилл молча следила за действиями Крикса, осознавая, что он создавал доказательство ее невиновности. Пистолет еще может понадобиться, алаказамы заберут оружие с собой, но фотографии, время создания которых совпадает с временем смерти с точностью до секунды, докажут, что действия Джилл являлись самообороной. Да если бы она первой напала на Люциана, тот не успел бы даже коснуться пистолета! Можно было даже снять на видео всю сцену, но тогда потребовалось бы признание в том, что Стальная Леди была с кем-то в сговоре. Так что план Крикса был хорош настолько, насколько возможно в сложившихся обстоятельствах.
Никополидис остановился и взглянул на Джилл, подметив что-то, чего она пока и сама не осознавала: - Ты другая… как-то иначе смотришь… - Я больше не боюсь жить, - покорно подчиняясь интуитивному наитию, ответила она, еще не осознавая, насколько точно спонтанная фраза характеризует произошедшие с ней перемены. Джильде еще только предстояло сполна их прочувствовать.
Крикс выключил камеру и вытащил пистолет из-под мертвой руки Люциана. - Такие выдавали ?Три-плэксу?, - установил Нико. – Я бы это в руки не взял, если бы не острая необходимость. - Тебе нужны еще патроны, - Джилл встала со стула и отыскала на полках нужную книгу: - Вот! ?Прощай, оружие!? Эрнеста Хемингуэя. Сборник из нескольких романов помимо указанного в названии, большого формата и в качественном твердом переплете. Удобный, верно? В страницах книги было вырезано углубление под оружие, где ныне покоилась дополнительная снаряженная обойма. Крикс Нико забрал магазин и сунул в карман. Джилл Бишоп закрыла книгу и вернула ее на место.
- У этого мужика солидная библиотека, - осмотревшись еще раз, оценил Никополидис, – может, стоит взять что-нибудь редкое, коллекционное? - Незачем! – вцепившись в руку Крикса двумя руками, вдохновенно воскликнула Джильда. - Мы сами напишем книгу, напишем историю твоего бунта, историю борьбы нашего народа… вместе!
Вместо ответа Крикс поцеловал Джилл. В темя, легко, по-отцовски. Она ничего не сказала, но в душе ее удручали подозрения, что Нико ощущает себя гораздо старше своих лет. Тем самым он крадет у себя лучшие годы собственной жизни. Почему же это так беспокоило ее?
Хан Басман пришел в себя на борту челнока гвианских авиалиний на подлете к Экватор-Сити. Худощавое тело дрожало от озноба, мышцы болели, парня сильно мутило и наверняка стошнило бы, если бы не вынужденное голодание с вечера прошлого дня. Хан попытался поднять голову и чуть было снова не рухнул в обморок – цветастые узоры на борту челнока пустились в неистовый пляс перед его взором. Басман закрыл глаза, но головокружение не прекратилось, и даже под сомкнутыми веками перед расфокусированным взглядом танцевали цветные треугольники и ромбы. И только четверть часа (а, может, и больше) спустя навязчивые видения начали таять во тьме, а тошнота – сходить на нет. Хан Басман решился открыть глаза, медленно и осторожно. Так же медленно он перевел взгляд на сидящего рядом Босворта и вздрогнул: Аттила был не просто бледен – его кожа приобрела сероватый цвет с синюшным узором вздувшихся под кожей вен. От уха Координатора по шее ползла капля вязкой черной крови. Хан попытался отодвинуться от Аттилы, но деваться ему было некуда. И если его партнер хватанул какую-то редкую или, хуже того, неизвестную науке болезнь, то Басман наверняка уже был заражен и обречен. Озноб, тошнота, головокружение и боль в мышцах были очень тревожными признаками, и сейчас Хан действительно потерял дар речи от страха – такого ужаса, как медленная мучительная смерть от болезни, уродующей его утонченное тело, парень не мог себе и представить. Азиат готов был разрыдаться, если бы не железная хватка Аттилы, приведшая его в чувства. Челнок достиг места назначения, и Босворт тащил Басмана за руку дальше, в бессмысленной погоне… за кем они там гнались? - Где на этой убогой земле останавливаются эти – ?знаменитости?? – с презрением спросил Координатор ?Три-плэкса?.
- Я не знаю! – в отчаянии слезно прокричал Хан. - Так спроси! – прозвучал очередной приказ из уст Босворта.
Басман поплелся к зданию аэропорта. Аттила не отпускал его руки, как и всегда. Так они и следовали неразрывной парой далее, в какой-то крутой местный отель ?Хо-о?, на арендованном аэрокаре, который повел Хан, но все эти события проносились для азиата подобно видениям в тумане. Поглощенный мыслями о грядущих мучениях и смерти, он кусал губы и едва сдерживал отчаяние. И Тил, которого Басман так любил, близости с которым так страстно желал, превращался в монстра, в какую-то чудовищную сущность, властвующую над Ханом и крадущую его жизнь. Эта сущность посреди дня, в ярком свете гвианского солнца тянула его в отель ?Хо-о?, который выглядел просто праздником жизни, но это была жалкая иллюзия, хорошо приукрашенная смерть.
- Интуиция, - бросил Аттила сухой, ничего не значащий ответ. – Иди и закажи номер, который снимал Юджин Эрл Хасард!
Ничего не уточняя, Хан исполнил указание. Странный запрос не удивил портье, возникла лишь небольшая заминка из-за того, что номер находился в бункере. Пришлось доплатить за лифт, но ничего нестандартного в этом не было. Но все, что привело партнеров сюда… Абсурдно, нелепо, нереально – почему же никто ничего не замечает? Может, все это сон? Если так, то Хан Басман проснется здоровым и будет ждать Тила, прежнего здорового горячего Тила, с которым тоже на самом деле ничего не случилось… Но сейчас серая тень того Аттилы, которого он знал, резкими, нескоординированными движениями переворачивала вверх дном скромный отельный номер в поисках зацепок. За кем же гналась эта тень? Что особенно было в этом кадабре – бывшем чемпионе Битвы Менталистов? ?Ген. Супериор?. Центр ?Санкториум?. Ты знаешь, где это? Если нет – узнавай живо! Ты поведешь!
Басмана снова пробрал холод. Попытка успокоить себя тем, что все происходящее может быть сном, потерпела фиаско. Его привычная устроенная и комфортная жизнь продолжала рушиться, и это было абсолютно реально, как и абсолютно неотвратимо.
Джилл и Крикс – воодушевленные бунтари, каждый из которых пережил рождение заново и теперь был готов к борьбе до последнего – прибыли в Восточный Шафран-Айленд. Таксисты не возили сюда никого, так что экстрасенсам пришлось воздушным транспортом добраться только до Шафран-Сити, а оттуда своим ходом двинуться на восток. Впрочем, для целеустремленных алаказамов это едва ли могло стать проблемой.
Район, где рождались революции, почти не изменился за тридцать лет. Все тот же ?Арес Хилл Плаза? с разрисованным протестными граффити фасадом, все те же черные окна, разве что кое-где заколоченные фанерой, все та же грязь и все тот же разрушенный мост на горизонте. Угнетающее зрелище, напоминающее сошедший с киноэкрана черно-белый антиутопический фильм. Из заброшенного отеля вышла группа экстрасенсов, и все они смотрели на Крикса Нико, настороженно и враждебно. Никополидис, конечно, снова заклеил пластырем старый шрам, но ведь энергетику подделать было невозможно. Здесь присутствовали те, кто мог ее помнить: Ибрагим Аль-Джохар, все тот же салага в молитвенной шапке и кожаном жилете, какой он носил и тридцать лет назад поверх зеленой клетчатой рубашки; Рудольф Ясперс, постаревший, в поточенной молью шубе и с черной пластиной на правом глазу; еще пара подряхлевших Ареопагитов. Но на встречу Криксу вышел не кто-либо из них, а старый сгорбленный гипно с безумными глазами, одетый в лохмотья. Он, как одержимый, впился взглядом в Никополидиса и, запинаясь, воскликнул: - Чудо! Н‘ко Старр в‘рнулс‘! - Вы ошиблись, мистер, мое имя Крикс, - закричал алаказам, но внезапно замолк – он узнал в несчастном юродивом абраксианского жреца Эдгара. По толпе прокатился шепот, а затем прозвучал ехидный смешок Ибрагима. Он, прижимая к груди автомат, подошел к Никополидису. - Не обращай внимания, это выживший из ума ?пророк?, - с пренебрежительной улыбкой бросил Аль-Джохар и попытался отпихнуть гипно ногой. Однако Эдгар сам сделал шаг назад, закрыв лицо руками. Он давно жил в беспрестанных гонениях. Ибрагим Аль-Джохар прошагал мимо гипно, вплотную приблизившись к Криксу: - Однако, ты действительно чертовски похож на Нико Старра. - Вы правы, я его сын, - не растерялся тот. – Я был рожден после его казни. У нас одна внешность, один возраст и один уровень интеллекта, так что этот гипно отчасти прав. Вам стоило бы не относиться к нему с таким пренебрежением.
Услышав слова Никополидиса, старик разрыдался. Он упал на колени, но Крикс схватил гипно за локоть: - Встаньте, мистер… - Эдг‘р, - закивал гипно, глядя на алаказама глазами побитого больного пса. - Просто Эдг‘р. Спас‘бо, мой м‘льчик.
Если бы Нико знал, как и когда именно Эдгар потерял рассудок! Крикс должен был найти ответ в чужой памяти, даже зная, что он несомненно причинит новую боль. Абраксианский жрец был сломлен двадцать первого марта 2065-го, когда весь Шафран-Айленд смотрел репортаж о задержании и публичной казни лидера бунтарей. ?Они кем-то пожертвовали, - понимал гипно. – Кем же??. И, увидев на экране Нико Старра, бедняга упал на колени, в таком же исступлении, как сейчас. Слезы сами полились из его глаз. ?Не-е-ет! – взвыл он. – Только не он! Боги, милосердные боги, ТОЛЬКО НЕ ОН!?. Однако все было решено. Без таких, как он. Эдгар неистово заорал. ?Что вы наделали? Что наделали?! – забормотал гипно, голос его дрожал от слез. – Теперь мы обречены. Отдали лучшего. Лучшие всегда уходят первыми. Но зачем?! Зачем он, боги милосердные, зачем он?!?. Смерть самого достойного, неиспорченного шафран-айлендского революционера убила веру в Эдгаре и с той поры медленно жрала изнутри самого Эдгара. Видимо, богам была угодна жизнь свихнувшегося гипно, только чтобы он стал живым напоминанием о том страшном преступлении мятежников против своего собрата.
Просматривая память Эдгара, Крикс не заметил, как перед ним возник Ясперс.
- Кто же твоя мать? – вызывающе спросил Рудольф. - Ее уже нет на свете, - отрезал Нико, якобы не желая трогать печальную тему.
- Назови хоть имя – нам важно знать, кого выбрал Мистер Свободный Дух… Речь Рудольфа оборвалась так внезапно, словно кто-то схватил его за горло. Одноглазый алаказам прокашлялся и обернулся. За его спиной возникла гротескная черная фигура. Незнакомец в маске, все тело которого под одеждой покрывали черные бинты, медленно и бесшумно двинулся к Криксу и Джильде.
- У этого мужчины есть причины, по которым он не хочет говорить – уважь его чувства, Ясперс, - мягким, но уверенным, сдержанным тоном проговорил неизвестный.
Рудольф Ясперс нервно кивнул и ушел с дороги. Черная фигура без запинки продолжила путь по направлению к Криксу. Тот невольно вздрогнул, когда незнакомец в бинтах оказался прямо перед ним. Однако, прочувствовав энергетику пришедшего, Нико успокоился – она была вполне чистой и действительно очень сильной.
- Что ж, я рад приветствовать Вас, мистер Никополидис, и Вас, мисс Бишоп, – обратился к паре алаказамов некто в черном. - Я Старейшина Джон.
И очень плавным, каким-то непривычным, но понятным жестом, Джон позвал их идти за собой в отель ?Арес Хилл Плаза?. Следуя за Старейшиной, Крикс бросил беглый взгляд на Ибрагима и Рудольфа, оставшихся на улице. Эти двое явно подозревали, что он недоговаривает. Значит ли это, что они знали про инсценировку показательной смерти Старра? Без доказательств заговорить с кем-либо на данную тему было крайне рискованно. В непростое время необходимо всегда быть начеку, особенно когда параноик Ясперс сверлит твою спину единственным глазом.
- Интересно, кто покалечил Рудольфа? – как бы в пустоту обронил вопрос Нико и получил ответ Джона: - Он сам. Он ослеп на один глаз, вероятно, из-за глаукомы, но был убежден, что у него там новообразование. Злокачественное, конечно.
- И поэтому он вырезал себе глаз? – воскликнул Крикс, поражаясь неадекватности такого действия. - Даже не сделав хоть какое-то обследование? - Он никому не верит, особенно медикам, - пояснил Джон. - Считает, что они умолчат, чтобы он умер.
И этот ненормальный до сих пор остается Ареопагитом, да еще и имеет шансы стать Старейшиной Братства Прорицателей!? Если так, то последний оплот борьбы с фашизмом Лучано прогнил насквозь, и Никополидису будет еще сложнее исполнить свою клятву. Его надеждой оставалась Джилл и ее связи с теми, кто еще мог повлиять на ситуацию.
- Ну Ясперс и урод, - прорычал Нико, чтобы хоть как-то сбросить часть нахлынувших эмоций. - Ты думаешь, я не урод после того, как мне отгрыз лицо хаундум? – внезапно заявил Старейшина Джон. Его голос оставался мягким и бесстрастным, и трудно было понять, с какой именно целью он решил сказать это.
- Абраксас Всемогущий, что с вами всеми стало за тридцать лет?! – воскликнул Крикс Нико.
Джон ничего не ответил. Джилл взяла Крикса за руку, и ее прикосновение придало ему уверенности. Если бы ее не было рядом, он, пожалуй, уже бежал бы прочь сломя голову, не выдерживая столь угрюмого зрелища.
На одном из лестничных пролетов стоял бывший чемпион Джон-Элвис Дэвисон. Он курил трубку, от нечего делать вглядываясь в завитки поднимающегося дыма, но при появлении ?гостей? скучающее выражение исчезло с лица алаказама. Джон-Элвис заинтересованно взглянул на Джильду. - А что будет, если один чемпион Битвы Менталистов даст свой номер другому чемпиону? – недвусмысленно поинтересовался он. - Но ты же был убежден, что Хасард круче меня, - припомнила Джилл.
Дэвисон развел руками: - Прости, детка, но в итоге ведь он это подтвердил. - Вот ему и дай свой номер – и посмотрим, что будет! – ответила Стальная Леди и пошла дальше за Джоном и Криксом. Джон-Элвис, конечно, пробурчал ей вслед что-то нелестное, но это мало ее заботило.
На следующем этаже Джон свернул с лестницы в коридор и отпер дверь апартаментов простым ключом. Гостиничный номер, похоже, не знал изменений десятилетиями, и если Старейшина жил здесь, то жил он очень скромно. Шкаф со старыми книгами, стол и пара шатающихся стульев, настенные часы, диван, над которым висел абраксианский амулет – вот и все, что имелось в комнате, куда вошли экстрасенсы. Джон предложил Криксу и Джильде расположиться на диване, а сам сел на стул напротив, предварительно заперев дверь номера.
- Снимай пластырь, я узнал тебя, Нико Старр, - огорошил Старейшина растерянного гостя. Крикс замялся. Он взглянул на Джилл – та одобрительно кивнула. Он и сам чувствовал, что Джону можно верить, и решился выполнить то, о чем его попросил экстрасенс в черной маске. - Значит, Крикс - твое настоящее имя? – уточнил Джон. - Крикс Никополидис? Символично. Имя восставшего гладиатора, и фамилия с неизменным корнем ?Ника? – ?победа?. Ты всегда носил имя победителя.
- Я знаю Вас? – решился-таки спросить Крикс.
Джон помедлил с ответом, но все же дал его: - Знал. Как Хасарда.
Может, Старейшина принял решение раскрыть тайну личности, как только увидел Крикса. Поэтому и обмолвился про хаундума, обглодавшего лицо. Все это, вроде бы, было понятно, но Никополидис не мог в это поверить. Во что превратился Геральд Хасард, которого он знал! Почему он скрывает свою личность? Неужели на него тоже покушались? Неужели практически все здесь, в Шафран-Айленде готовы сожрать друг друга? И за что? За власть, которую они никогда не будут иметь, если не объединятся и не свергнут действующее правительство!
Чувствуя, как вздымается новая буря в душе Нико, Джон-Хасард указал рукой на часы на стене. На вопросы не оставалось времени, необходимо было собраться и принять решение о дальнейших действиях. Джильда Бишоп решила взять инициативу в свои руки, хотя по выражению ее лица можно было заметить, что для нее тоже стало шоком признание Хасарда. - Мы по поводу дела, которое есть у Сабрины Андерс к Братству Прорицателей.
Джон кивнул: - У мисс Андерс для нас очень сложная миссия, и я долго не знал, кому ее поручить. Это должен был быть сильный экстрасенс и, к тому же, тот, кому можно верить. И теперь я сделал выбор и не сомневаюсь в его верности. Думаю, Сабрина будет рада тебя увидеть, Нико Старр. Крикс резко выдохнул. - Озвучивайте дело. Только, - задумавшись, добавил он, - Джилл со мной, как бы там ни было.
- Тебе виднее, как тебе будет проще это сделать: с ней или в одиночку. Сейчас я позвоню Сабрине Андерс и, пока она будет добираться сюда, я все объясню вам. Назад пути у вас уже не будет. Вы уверены в себе так, как я уверен в вас? Бунтари и без того понимали, что назад пути нет. Конечно, они и не думали отступать. С поддержкой друг друга они обрели уверенность и решимость, которой им, может быть, не хватало раньше, до их встречи. Крикс и Джилл переглянулись, улыбнулись друг другу и взялись за руки. Джону было совершенно понятно их безмолвное согласие. Он вышел в смежную комнату, чтобы связаться с мисс Андерс.
- Поговорим о деле, - вернувшись, продиктовал Старейшина. – Сабрине Андерс нужен кто-то из шафран-айлендских мятежников, кто сможет подобраться к президенту Лучано. А еще кандидат в вице-президенты, который сумеет провести убедительные переговоры с Лучано. - О чем с ним можно говорить? – недоумевал Крикс Нико. - Это пока закрытая информация, но у мисс Андерс есть план. Гарантия сто процентов.
- Может, мы хотя бы можем узнать, для чего нужно подобраться к Джованни? – спросила Джильда. - Это я могу озвучить, - ответил Джон. – Нужно взять у него немного крови. И, опережая следующий вопрос: пока я не могу сказать, зачем.
Задание оказалось очередным сюрпризом, принесшим уйму вопросов. Никополидис уже примирился с отсутствием ответов и был готов почти ко всему. Проникнуть в центр ?Р-инкарнации? не станет проблемой. Другое дело – говорить с Джованни Лучано. С мерзким человеком, вонзавшим ему иглу в шею перед объективами телекамер! Нелегко будет вынести встречу с ним, но Нико твердо знал, ради чего и ради кого пойдет на это. Теперь он действительно был лидером и творцом истории, теперь он оправдывал ту славу, которую завоевал за время своего отсутствия – до этого момента незаслуженную славу.
Джон попросил Крикса и Джилл телепортироваться на 2-й уровень ?Арес Хилл Плазы?, телепатически передав план местности алаказамам. Когда экстрасенсы оказались на тротуаре около отеля, рядом с ними остановился черный аэрокар с продольными красными полосами. Дверца поднялась вверх – и Нико увидел Сабрину Андерс. Он уже видел ее прежде на плакатах, и нельзя было сказать, что впечатление, которое она произвела тогда, сильно изменилось теперь, после реальной встречи. Бесстрашная воинственная женщина с холодными глазами, бескомпромиссная и несгибаемая. Крикс оценил, что у нее действительно мог быть потенциал для победы.
- Нико Старр? – удивленно, но без лишних эмоций произнесла женщина. - Кто тебя освободил? Крикс пожал плечами и покачал головой: - Если бы я знал. Может быть, мьюту? - Я думаю, это был Абраксас, - заявил Джон.
- Ты стал в него верить? – саркастично спросил Никополидис.
- Я не верю – я знаю, - спокойно ответил Старейшина. - Руками моего сына наш бог освободил тебя. Если Братство Прорицателей снова верит в Абраксаса – это еще одно подтверждение того, что все совсем плохо. С другой стороны, абраксианская вера предполагала табу на убийство себе подобных. Но это еще не повод расслабляться.
Экстрасенсы сели в машину – Джон возле водителя, Джилл и Крикс на задних сидениях, рядом с мисс Андерс. Они двинулись прочь от ?Арес Хилл Плазы?, и Сабрина огласила подробности:
- Джон уже сказал вам, что от вас требуется. По поводу крови Лучано скажу сразу – все планы здания ?Р-инкарнации? и систем безопасности будут предоставлены. Это легкое задание в сравнении с переговорами. Нико Старр, это будут не просто переговоры – тут нам действительно нужен гений. Пока Джованни будет читать кое-какие бумаги, которые ты ему доставишь, ты взломаешь систему безопасности и отключишь ?темный излучатель?. После, управляя его разумом, ты заставишь его сказать то, что нужно нам. Если у тебя с телепатическим внушением не так хорошо, как с информатикой, я могу потренировать тебя. - Не откажусь, - покорно кивнул Крикс. Практики в экстрасенсорике под руководством кого-то, знающего свое дело, алаказаму объективно не хватало. Пусть даже и мозг Джованни – замок с довольно простым кодом, необходимо поупражняться, прежде чем браться за взлом. Кроме того, тренировки позволят сблизиться с Сабриной Андерс и получить сведения о ней, что непременно будет полезно. - В НЦИЭС я буду ждать тебя сразу, как только достанешь кровь Джованни Лучано, - продиктовала Сабрина. – Планы найдешь здесь. Женщина передала Никополидису карту памяти. Крикс задумался. Планы здания и систем безопасности. Если в свите Джованни Лучано нет предателей, то достать такую информацию мог только кто-то равный по способностям ему, Нико Старру. Или кто-то, у кого была на руках виртуальная копия его сознания. - Позвольте полюбопытствовать, как Вы получили их? – решился осведомиться Крикс. - Я не могу дать ответ. Надеюсь, это ясно? – уточнила мисс Андерс. - Вполне, - подтвердил Нико. – Простите за нескромность, но не могли бы Вы завезти нас в ?Западную истерию??
- Без проблем, - ответила Сабрина. За тот небольшой промежуток времени, что заняла дорога до отеля, Крикс попытался прознать хоть что-то о личности и деятельности мисс Андерс, но потерпел неудачу. Он не сумел проникнуть в ее сознание, мощная энергетика стеной вставала на его пути, и это была энергетика самой женщины. Невероятно, но факт – человек с аурой экстрасенса. И, кроме прочего, таинственная леди в красном почти наверняка состояла в сговоре с мьюту. Что, если в этот раз они вдвоем плетут сеть вокруг Крикса Нико? Что, если он снова стал жертвой своей доверчивости и веры? Но ради шанса все изменить, пожалуй, стоило рискнуть… Никополидис все еще взвешивал в уме обстоятельства, поднимаясь вместе с Джильдой в отельный номер на 2-м уровне.
- Я у тебя в долгу, поэтому одно задание возьму на себя, - предложила Джилл, когда Крикс закрыл за ней дверь номера. - У меня есть возможность подобраться к Джованни Лучано. Нико вновь ощутил растерянность. Да, он знал, как смела и сильна Стальная Леди, но дело было в том, что никто еще никогда не шел на столь рискованные поступки ради него. Разве что, кроме Эусина Фанталлена.
- Мне неловко перекладывать дело на женщину… - проговорил он в смятении. - Брось! – махнула рукой Джильда. - Разделимся – быстрее справимся! И, не дожидаясь его ответа, она достала телефон и набрала номер. Крикс слушал отрывки разговора, продолжая дивиться ее решительности: - Алло, Ник? Есть дело. Нет, не очищение разума. Мне нужен шприц… Что? Просто шприц и только. Пустой, ты дубина! Желательно автоматический. Желательно наименьшей емкости и с самой короткой иглой… Это не твое дело. Никаких аптек, мне нельзя светиться. Не могу сказать зачем. Добро? ?Западная Истерия?, 39-й этаж, номер 12. Жду!
Завершив вызов, Джилл села за стол. Никополидис присоединился к ней. - Так как ты подберешься к президенту? – поинтересовался он. - Я знаю Отца Филандра Блейна, - ответила Джильда, - а он прихвостень Лучано. Или ты не знал, что новую мировую религию Эры Водолея сочинили специально по заказу президента? Про спекулятивную ?объединяющую всех? веру нового времени Крикс Нико уже успел узнать, как и о том, что Филандр Блейн был официальным лидером Церкви Эры Водолея в США. Информация о том, что все это религиозное шоу было заказано президентом, нисколько не удивляла. Предложение Джильды выглядело вполне резонным.
- И что, ты его уговоришь, или будешь шантажировать священника? – спросил Никополидис. - Вообще-то он психоаналитик, работавший на ?Р-инкарнацию?, - сообщила Стальная Леди. - Он оказывал психологическую помощь всем ученым, которые были заняты в проекте ?Мьюту?.