VI (2/2)

Нагромождённые тарелки зашатались, потревоженные его неосторожными движениями. Одна из них вывалилась из общей кучи, ударила Альдо о затылок и разбилась об пол. Альдо взвыл от боли.

— Ах ты ж ёб…Ланда вдруг вздохнул сквозь зубы, неприятным, шипящим звуком.— Тихо.Мигом позабыв про разбитую тарелку и так и не сорвавшееся с губ грязное ругательство, Альдо резко развернулся к фрицу в пол-оборота.

— Чего ты там только что сказанул, мать твою?

— Стало тихо, — зашипел на него Ланда поставленным голосом полковника.

Ланда застыл на месте, насторожённый и бледный, как сама смерть. Потом поднял руку и властно произнёс:

— Стойте на месте и не двигайтесь.Альдо остановился как вкопанный, сам не понимая, с какого вдруг хрена послушался его.— В доме кто-то есть, — Ланда сделал Альдо знак, чтобы тот продолжал стоять. Сам же фриц прошёл чуть вперёд по комнате, внимательно смотря по сторонам; старые половицы практически не скрипели под его мягкими выверенными шагами. — Прямо здесь, рядом: французы или немцы — я не знаю.— В чулане и так как будто кто-то сдох, а на чердаке никого нет, — произнёс Альдо с прежней глухой уверенностью, однако слова фрица против воли заронили беспокойство в его душе. Рука Альдо потянулась за пистолетом, сам он начал говорить на полтона тише. — Тебе голову напекло? Кого ты мог там услышать?

— Я говорю вам не про чулан и не про чердак, — гнул своё Ланда. Скулы его были выдвинуты острыми углами от волнения, он повернулся к Альдо и сказал: — Надо уходить отсюда, пока не поздно.

Напряжение, повисшее в воздухе, сделалось почти осязаемым.

— Где ты слышал? — спросил наконец Альдо, прерывая затянувшееся молчание. Правой ногой он начал судорожно постукивать по старому деревянному полу, отбивая дурацкий ритм.

Ланда меж тем показал Альдо на пол возле стеллажа, забитого всякой дрянью, потом, чуть помедлив, провёл пальцем вдоль окна и до приоткрытых дверей, забегал глазами по комнате.

— Под такими домами в деревнях специально строят большие чуланы, чтобы сохранить запасы на зиму, однако, если там сейчас действительно скрывались солдаты, они бы уже давно начали стрелять… — Ланда заозирался по сторонам, подслеповато щурясь. — В таком случае я не понимаю… я не понимаю, откуда исходил звук. Лейтенант, вы… вы можете оторвать доски на окнах, чтобы в помещении сделалось немного светлее? Необходимо, чтобы я в скорейшем же времени обыскал здесь всё.

Альдо упёр руку в бок.

— Что ещё сделать, полковник?

— Лейтенант, это не шутки, — змеёй зашипел Ланда, развернувшись на каблуках. — Да вы хотя бы понимаете…Не дослушав, Альдо пихнул фрица за себя и решительно двинулся к стеллажу у стены.

— Если они и в самом деле прячутся там, сейчас им будет плохо.

Ланда стремглав дёрнулся вслед за ним и выставил вперёд себя руки.

— Не вздумайте! Не вздумайте стрелять здесь!

Но было уже поздно: вытащив из кобуры пистолет, Альдо, не особо задумываясь, размахнулся и с силой приложился ногой по выступающим деревянным брусьям — туда, куда показывал Ланда: меж сложенного в одну кучу барахла и мебели, чтобы проверить, завопит ли кто-нибудь от повалившейся на голову штукатурки, а если и завопит — то тут же наградить его пулей в лоб. От удара ветхая штукатурка с пола и стены и в самом деле рухнула на пол, а вместе с ней из одного из нижних ящиков нетронутого ими ранее полированного серванта вывалилось и огромное крысиное гнездо, сооружённое из полуистлевшей ветоши.— Поздравляю, вы только что нашли свой завтрак, полковник. — Альдо убрал пистолет обратно за пояс и хлопнул ошарашенного Ланду по плечу, понимая, что тревожиться более не за чем — здесь не было французов или немцев, одни лишь только маленькие крысёныши, что враз завозились сплошной серой ватагой и вразнобой забегали возле опрокинутого гнезда, прямо у ног Альдо — большеголовые и пока ещё едва покрытые шерстью. Альдо посмотрел на них ещё раз и спросил у фрица насмешливо:— И как ты вообще дослужился до полковника CC с такими хреновыми навыками ищейки?Ланда выглядел всерьёз задетым за живое.

— Я действительно что-то слышал, — сказал он, а потом добавил, холодно и брезгливо поджимая губы:— Это не смешно.

— А мне вот смешно, — Альдо звонко захохотал; Ланда нахмурился сильнее и сердито сморщил лицо, стараясь не глядеть на него. — Видел бы ты… видел бы ты только свою перепуганную рожу, ё-моё.

— Лейтенант, прошу вас, проявите бдительность: ведите себя тише, — процедил фриц, отчаянно не желая признавать свою оплошность. Желваки на его скулах напряглись. — Вас могут услышать…— Кто меня здесь услышит? Крысы? Попробуй кстати поговорить с ними на немецком — может, поймут что. — Копошась и залезая друг на дружку, крысиная орава, состоящая из шести детёнышей, меж тем двинулась в сторону фрица, так некстати заслоняющему ей путь к спасительному погребу. Ланда вздрогнул от неожиданности, сшиб стоящий за собой стул. У Альдо в кои-то веке поднялось настроение, он заулыбался. — Откуда здесь взялся ещё один отряд CC при всём параде — часом не знаете, полковник?

Пока Альдо смеялся, почти все крысёныши убежали тесной стайкой, забившись под отошедшие половицы рядом с погребом, но одна из них — самая большая и злобная, — верно, хозяйка гнезда, — замешкалась возле разворошённой ветоши, пропуская вперёд детёнышей. Альдо ловко подцепил угрожающе пищащую крысу за шкирку двумя пальцами и поднял в воздух, потряс её. Крыса изворачивалась в его правой руке, отчаянно вырывалась и всё норовила укусить. Альдо недобро ухмыльнулся и поднёс крысу к лицу Ланды.

Ланда выпучил глаза от отвращения, отпрыгнул от Альдо на добрый ярд назад.

— Немедленно уберите от меня эту гадость!

— Нехорошо так говорить о своих родственниках, полковник, — Альдо запрокинул назад голову, не сдерживая более громкого весёлого смеха. Альдо шагнул ближе к Ланде, сделав вид, что вот-вот собирается бросить в него верещащую крысу. Ланда испуганно отшатнулся. — Да что вы, одно лицо же. Ваша мама?Ланда наконец не выдержал, тонко взвизгнул и ударил Альдо по руке наотмашь. Крыса, извернувшись всем маленьким пушистым серым тельцем, больно цапнула Альдо за палец, приземлилась на пол с тихим шлепком и тут же убежала вслед за своими спрятавшимися детёнышами, стеля по полу длинным чешуйчатым хвостом.

— Вы совсем что ли рехнулись?! — в полный голос заверещал Ланда. — Она же может быть заразной!— Хорош визжать, как перепуганная баба, Ланда. — Альдо досадливо вытер укушенный палец об и без того замаранную рубашку, а потом сказал, но более обращаясь сам к себе: — У них тут есть спирт?

Обмотав палец тканью, Альдо вернулся к серванту, наперебой захлопал дверцами шкафчиков. Он старался не наводить излишне большого беспорядка — хозяева будут в любом случае негодовать от их появления: не стоит злить их ещё сильнее, — порылся в грудах посуды, отложил в сторону истёртые фотокарточки. Фриц не почтил его своим участием: застыл у стола с таким надменным видом, будто был долбанным Авраамом Линкольном.

На верхней полке обнаружилась початая бутылка французского абсента.

— Неосмотрительно оставлять хороший алкоголь открытым, — покачал головой Альдо, вытащил бутыль, повертел в руках. Ланда, стоящий у дверей со сложенными на груди руками, поворотил к Альдо светловолосую голову. — Узнаю почерк лягушатников — они бы ещё оружие на столе оставили.

Ланда наморщил нос, смерил ледяным взглядом сначала громоздкую бутыль, потом Альдо.

— Вы намереваетесь сейчас напиться?

— Заберу с собой. Не пропадать же такому добру даром, — Альдо смочил укушенный палец абсентом, немного отхлебнул из горла. — Как кстати будет ?выпивка? по-немецки?

— Sauferei, — ответил Ланда.В досках возле его ног просвистела пуля.

Потеряв дар речи, Альдо не сразу сообразил, что произошло: ему потребовалось с добрых десять секунд на то, чтобы понять, что стреляли из-за той самой стены, рядом с которой из кучи французского хлама прежде вывалилось пропащее крысиное гнездо и куда битый час так упорно показывал Ланда, пытаясь переубедить Альдо задерживаться здесь. ?Подсобка, — ударило в голову вместе с яростью мгновением после, больно зацепило самолюбие. — Из-за темноты он не смог разглядеть здесь сраную подсобку?. Альдо никак не ожидал нападения и замер на месте; бутылка выпала из его ослабевших пальцев, загремела вниз и разбилась об пол.

Фриц же взвизгнул то ли от страха, то ли от неожиданности, и в то место, где он стоял, выстрелили ещё раз. Ланда подпрыгнул на месте, будто резиновый мячик, стрелой метнулся из одного конца комнаты в другой и, как ужаленный, подскочил к Альдо; Альдо даже на мгновение показалось, что он вот-вот ударит его.— Я же говорил вам! — взвыл Ланда в бешенстве, вцепившись Альдо в воротник. Живое лицо фрица исказилось гримасой отчаяния, голос его бил по ушам. — Я предупреждал вас!.. Вам всего лишь надо было послушать меня! Провалиться вам пропадом вместе с вашим бараньим упрямством: вам, вашим людям и…Договорить он, однако, не успел: Альдо, наконец придя в себя, силой схватил упирающегося Ланду за шкирку и вытолкал и себя, и его из окна за мгновение до того, как изнутри застучали, загремели солдатские сапоги; французские или немецкие — для Альдо разницы не было: в нём вдруг вспыхнула колкая злоба, но отнюдь не к врагу, сумевшего провести его за нос, как наивного остолопа, сколько едкая ярость на себя самого.Вывалившись с подоконника на улицу, Альдо, ровно как и фриц, не смог удержаться на ногах из-за большой высоты и резкого склона, кувырком скатился по траве у задней стены дома, крутясь и переворачиваясь, стукаясь головой об землю и матерясь, на чём только свет стоит, пока его с Ландой не швырнуло на росший у самого низа откоса густой кустарник. Ланда с глухим стоном плюхнулся в колючие ветки первым, Альдо повалился следом на руки, чудом не выбив из фрица дух. Удар о землю вышел жёстким, заставив согнуться в три погибели, но кости были, по-видимому, целы, а большее на данный момент не имело значения.— С мягким приземлением, твою мать, — прокряхтел Альдо полковнику, напоровшись взглядом на его вновь открывшуюся серо-зелёную эсесовскую форму — собственное пальто Альдо Ланда посеял где-то среди камней на спуске, — и поморщился: кажется, помимо затылка теперь он отбил себе и обе ладони.

Веки фрица затрепетали, он открыл глаза, приходя в себя. Его взгляд, бессмысленный и расфокусированный, сначала заблуждал по французскому пейзажу позади, потом остановился на лице Альдо.

Глаза у фрица и в самом деле были очень красивые.

— Живо слезьте с меня, — осипшим голосом потребовал Ланда, окончательно оклемавшись. Фриц завозился под Альдо, морщась от боли и бормоча что-то по-немецки себе под нос, пихнул Альдо локтем под рёбра. Альдо тоже было попытался встать, пока прежде устойчивый мир вертелся вокруг него, но тут звонкий, надрывный юношеский голос прозвучал откуда-то сбоку:

— Haut les mains! ??Альдо поднял голову.

Как пару минут завывающе выл и исходил желчью фриц, теперь хотелось взвыть и самому Альдо: чуть в стороне от них, вытянувшись по струнке и сжимая в руках пистолет, стоял солдат в полевой форме пехотных войск, — француз, если судить по камуфляжу. Единственными знаками различия у него была нашивкана плече со словом ?France? и ленточки цветов национального флага — красная, белая и синяя, — на погонах, что говорило о его принадлежности к силам ?Свободной Франции?, возглавляемых генералом де Голлем.— Спокойно, приятель, — произнёс Альдо, поднимаясь на ноги, медленно, чтобы случайно не нарваться на пулю. Его вдруг больно дёрнуло за ушами, ударило в голову каким-то странным, внутренним ударом, Альдо покачнулся. — Мы американцы, а вовсе не сопливые нацисты. Опусти пистолет, и мы потолкуем.— Les mains en l'air ou je vous explose la cervelle! ?? — во все глаза пялясь на форму Ланды, заорал француз, по-прежнему держа их обоих на прицеле.Альдо до болезненной дрожи в желваках сжал челюсть, неуклонно понимая, что на попетую француз не пойдёт. На спине у рядового, помимо забитого походного рюкзака, висела винтовка, и попытайся сам Альдо вытащить пистолет, непременно бы стал похожим на дырявое кухонное решето. Внутренне Альдо взмолился, чтобы француз отвернулся от них или растерялся от страха — хотя бы на сраное мгновение, — но мальчишка, напротив, выпячивал глаза и кусал губы так, будто видел перед собой не двух людей, а живых карикатурных персонажей, сошедших с пропагандистских плакатов Союзных войск и разноцветных детищ Геббельса.

Заметив, что Альдо мешкает, Ланда с силой надавил на его левый мысок острым каблуком сапога.— Подыграйте мне, — прошипел фриц, поднимая руки. — И больше ничего не делайте самому.Прокляв всё, что только есть на этом грёбаном свете, Альдо последовал его примеру — больше делать было нечего.Француз расправил плечи, выгнул грудь колесом.— Tenez-vous et ne bougez pas. ?? — Произнёс лягушатник командирским голосом, явственно почуяв своё превосходство. Серые глаза рядового дерзко сверкнули. — Sinon, je vous tuerai tous les! ??На этот раз француз приказывал: Альдо понял распорядительный тон лягушатника и безо всякого перевода, но руки так и не опустил. Ланда тем временем помедлил, сделал вид, что хочет послушаться, даже выдавил из себя слабую заискивающую улыбку, а потом вдруг завопил:— Hier ist ein franz?sischer Hinterhalt! ?? — прокричал Ланда во весь голос куда-то французу за спину, отчаянно жестикулируя. — Hier entlang, hier entlang! ??Округлив глаза, француз сдуру развернулся, подумав, верно, что нацистский офицер никак не может расхаживать по голому полю без сопровождения, пистолет в пальцах мальчишки предательски дрогнул. Альдо рванулся вперёд, не чувствуя усталости, ударил француза кулаком в живот — больше, к счастью Альдо, бить не пришлось: лягушатник сдавленно охнул, когда воздух вышел из его лёгких, согнулся пополам от боли. Альдо вырвал пистолет у него из пальцев, приставил мальчишке к виску.— Скажи ему, чтоб не дёргался, — глухо прорычал Альдо фрицу, почти уже в исступлении от гнева. — Я не хочу его убивать, но если будет рыпаться — мне придётся.Ланда бойко протараторил на французском то, что просил Альдо, однако лягушатник совсем не собирался слушать человека в эсесовской форме: он хрипел, брызгал слюной и отчаянно вырывался. Альдо не требовалось много сил, чтобы удерживать мальчишку на месте, но повозиться с ним всё же пришлось: Альдо ударил лягушатника прикладом пистолета по голове и держал согнутую руку у него на горле до тех пор, пока француз не прекратил сопротивляться. Альдо не собирался убивать его — только успокоить, — даже несмотря на то, что рядовой собирался пристрелить их обоих, он относился к войскам союзников, а Альдо Рейн пока ещё не горел желанием сворачивать шеи своим.

Ланда обеспокоенно сновал рядом, не зная, куда ему только сунуться.

— Лейтенант, вы сейчас убьёте его, — спешно пробормотал фриц, когда лицо француза запунцовело. — Ему совсем не хватает воздуха.

Альдо уже собирался отпустить лягушатника, решив, что на этом ему вполнедостаточно — в следующий раз будет знать, как строить из себя героя, — когда француз вдруг устремил взгляд куда-то Ланде за спину и захрипел — настолько воодушевлённо, насколько только воодушевлённо это может сделать человек с дулом пистолета у виска.

Вниз по склону спешили французы.

Всего их было человека три-четыре, не больше — прежде занятый рядовым, имевшим удачу отбиться от остального завалившегося спать отряда, Альдо и забыл про других стрелявших, но теперь обернулся, чувствуя, как внутри у него снова вспыхивает дикая, звериная злоба. Теперь Альдо точно был уверен, что это французы, а не крауты, вздумавшие шататься по французским территориям — наци бы начали палить изо всех своих винтовок и пистолетов, ещё толком не добежав до них. Ланда тоже обернулся, во мгновение ока изменился в лице и трусливо спрятался за спину к Альдо.Бежать смысла не было: пойманный француз висел на Альдо мёртвым грузом, а отпустить его и броситься прочь означало бы заранее подписать себе смертный приговор. Поэтому Альдо резко развернул рядового навстречу остальным лягушатникам, что есть силы встряхнул его, как старую половую тряпку, и рявкнул:— Ну, что будем делать с вашим другом, парни?Услышав отчётливый американский акцент, французы переглянулись меж собой, так и не решившись выстрелить, смущённые то ли слепой решительностью Альдо, то ли различием их с Ландой военной формы — у самих лягушатников, на кого только ни взгляни, была та же эмблема, что и у рядового, — ленты в цвет флага: на рукавах или разноцветной нашивкой возле воротников. Сбежав вниз, французы замерли на месте, словно приросли к земле, но так и не подумали убрать оружие: ни один из солдат, на их несчастье, не говорил по-английски. Альдо уже собирался шугануть Ланду, но так и не успел этого сделать.— Que se passe-t-il ici? ?? — гаркнуло у лягушатников за спинами.

Заслышав этот голос, французы пугливо расступились, вразнобой зашептавшись и покладисто пропуская вперёд себя ещё одного — верно, командира отряда, дородного и невысокого, — пожалуй, ещё ниже Ланды, — с тёмными глазами под густыми нахмуренными бровями и не менее тёмным, жёстким лицом. Подбородок и щеки офицера были гладко выбриты, на висках проскальзывала седина, а под орлиным носом красовались длинные усы, лихо закрученные на старый лад. Этот француз был одет в изрядно помятую форму старшего офицера со знаками различия на пилотке и над обшлагами кителя: на полях петлиц был выведен тёмно-синий кант, на правом нагрудном кармане — ярко-красные цифры ?46?, обозначающие, по всей видимости, номер пехотного полка. На левой стороне груди были видны две серебряные нашивки на обшлагах и четыре кольца сутажа на кепи и шевронах на самой пилотке.?Никак командир этих кретинов, — решил было Альдо, — ещё один, чёрт бы его побрал?.

— Скажи этому обряженному по последней парижской моде хрену, что если его люди сейчас же не уберут оружие, я пристрелю их лягушатника и даже бровью не поведу, — прорычал Альдо Ланде. — И снесу башку ещё кому-нибудь, если они нас не отпустят.Ланда перевёл его слова своим мелодичным, приятным голосом так, что они перестали таить в себе явную угрозу и теперь звучали мирным взаимным приветствием. Француз слушал фрица в недобром молчании, всё никак не отрывая от Ланды своего внимательного, пронизывающего взгляда карих глаз; этот его взгляд отчего-то совсем не понравился Альдо. Когда Ланда закончил говорить, офицер поднял руку и сказал:— Я понимать по-английски, сэр.

Уши Альдо тут же резануло от страшного акцента. Говорил офицер старательно, но сильно коверкал словаи окончания на свой изысканный французский манер так, что речь его не походила ни на американское, ни на английское наречие. Вот что, пожалуй, чувствовал Ланда, когда они вздумали играть с ним в итальянцев.

— Прекрасно, если так, сэр, — осклабился Альдо. — Изволите объясниться, чем мы так насолили освободительной армии генерала де Голля, что вы решили пристрелить нас, как вшивых собак или решите довести дело до конца?

— Прежде чем мы всё обсудить, я настоятельно просить вас отпустить моего человека, — взвешенно произнёс француз. — Я не дать своим солдатам стрелять, дать вам слово.

— Я и с места не сдвинусь, пока остальные ваши не опустят оружие. — Упёрся Альдо. Военные фокусы он знал с лихвой и не собирался давать французам шанс подстрелить его. Кому-кому, а точно не изнеженным лягушатникам. — Вас здесь шестеро, а нас двое — расклад дел на лицо, сэр. Не бросите пистолеты — я, так и быть, возьму на себя честь сравнять шансы. Кого-нибудь, а точно пристрелю.Француз, не собираясь спорить, кивнул своим. По его команде солдаты опустили пистолеты, однако на лицах их сквозила ярость, почти собачья готовность ринуться в бой. Мальчишка в руках Альдо жалобно заскулил.

— Всё оружие на землю, — с нажимом повторил Альдо, видя, что некоторые из солдат всё ещё мешкают.

— Пусть старший лейтенант опустит пистолет тоже, — подал голос Ланда. Всё это время фриц ютился позади Альдо, но теперь, чуть осмелев, высунулся из-за его спины и даже встал рядом. — И второй, который спрятан у него в кобуре под кителем, тоже.

— Не учи учёного, — огрызнулся Альдо, потом, однако, мельком посмотрел на главного француза, нехорошо держащего руку на поясе, и сказал: — Вас, сэр, попрошу тоже. Оба пистолета на землю, если вас, конечно, моя скромная просьба не затруднит.

Когда всё оружие оказалось на траве, Альдо выпрямил спину и встал чуть свободнее.

— Итак, в чём же дело, сэр? — спросил Альдо, убирая руки с горла рядового. — Почему вы открыли пальбу?

— Мои люди открыть огонь потому, что слышать немецкий, — объяснил француз. Придушенный Альдо и еле держащейся на ногах лягушатник кое-как проковылял три ярда и рухнул на руки товарищей. — Отдельный отряды немцев мы видеть здесь совсем недавно, сэр. Мы думать, что они вернуться сюда снова. А вы, сэр, — произнёс старший сержант возвысившимся голосом, — что вы делать на наших землях?

— Гуляли, — сказал Альдо с вызовом в голосе и взгляде. — По нам не видно что ли?

— Лейтенант… — зашипел было Ланда, потянув Альдо за рукав.

Француз снова смерил Ланду странным взглядом, на пухлых губах его промелькнула лёгкая усмешка.

— Моё имя — Морис Бонне, — представился, однако, он секундой после. Француз протянул Альдо руку, но, не встретив и толики доброжелательности в ответ, поспешно убрал её обратно. — Старший лейтенант из сорок шестого корпуса сил Освободительной Франции. Как я иметь честь обращаться к вам, сэр?— Лейтенант Альдо Рейн, — ответил Альдо, ничуть не задумываясь. — Слыхали о таком, сэр?

Француз поглядел на Альдо с подозрением.

— Вы иметь с собой документы?— Нет, — сказал Альдо. — Моя шея и нож — вот мои документы.

По привычке Альдо не любил держать все вещи в одном месте, однако Ютивич, в отличи от него — да и в целом от большей части ребят, прибывшими с Альдо из Америки год назад, — отличался куда большей собранностью, чем они все вместе взятые, не отказываясь лишний раз взять на себя всю бумажную волокиту, а потому карты французских земель, занятых нацисткими войсками, документы и прочую херь поручено было таскать ему. Но теперь Ютивич был далеко отсюда — и документы Альдо вместе с ним тоже. Поэтому Альдо не оставалось делать ничего, кроме как двумя пальцами отогнуть воротник рубашки, выставив напоказ шрам на шее. Лица лягушатников, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что-то один другому на своём родном наречии.

Старший лейтенант стоял же молча, сложив руки на груди; в карих глазах его отражалась тревога. Альдо был уверен, что по шраму на шее, ставшим ему неизменным спутником одиннадцать лет назад, его могли узнать почти сразу — и французы, и, тем более, наци, но этот лягушатник почему-то вздумал упереться.— Насколько я знать, союзные американцы не направлять в наш батальон никаких своих отрядов, — произнёс старший лейтенант недоверчиво. — Прошу меня простить, сэр, но я нахожу ваши слова весьма подозрительными. Я не думать, что лейтенант Рейн — если вы и в самом деле им являться, — в военное время мог прийти на наши территории в одиночку, тем более… тем более вместе с нацистом.

— Да хоть с самим Гитлером — с каких это пор я должен перед вами отчитываться, а? — ощерился Альдо на старшего сержанта, мнившего себя генералом. — Задам вам встречный вопрос, сэр: почему вы в военное время шляетесь не со своей частью, а от половины ваших солдат за версту разит дешёвым коньяком?

Старший лейтенант неожиданно стушевался, закусил губу, но ответить так и не успел: один из французов — тот самый рядовой, придушенный Альдо на пригорке, — не отрывающий взгляд от формы Ланды с тех самых пор, как оказался рядом со своими, хлопнул себя по лбу, а потом вдруг воскликнул:— Attendez! ??Альдо не понял перевода, но странное волнение отчего-то всё равно легло в его грудь. Рядовой тем временем бросил ещё пару слов старшему сержанту на своём языке, прося, видимо, обождать его некоторое время, закопался у себя в рюкзаке, высыпал скудное содержимое на землю. Среди перевязочных пакетов, неоткрытых банок из-под тушёнки, сухарей и белья, составляющих скромные пожитки рядового, вскоре обнаружился смятый кусок бумаги — поначалу Альдо и вовсе не разобрал, что это. В глаза бросался яркий, размещающийся у самой каёмки листа, заголовок: ?V?lkischer Beobachter?, напечатанный громадными буквами у самого верха страницы. ?Немецкое чтиво, — догадался Альдо. — Зачем оно только понадобилось лягушатникам? Единственное, на что сгодятся все лживые детища Геббельса — зад подтирать и только?.

Однако французы, похоже, всерьёз заинтересовались этим клочком бумаги. Рядовой впопыхах развернул газету, перевернул её, и, рыща глазами по буквам, ткнул в пальцем в одну из чёрно-белых фотографий. Старший лейтенант взглянул на показанную страницу, другие солдаты поглядывали из-за их плеч.

Верхний уголок губы Ланды судорожно дёрнулся. Настала мёртвая тишина. Прошло, по крайней мере, полных минут пять; старший сержант по-прежнему молча смотрел колонку, на которую указывал рядовой, хмурился, словно не доверяя увиденному. Ещё некоторое время он сосредоточенно крепился, поглядывая то на Ланду, то на измятый газетный лист, а потом поднял голову и процедил, обращаясь только к фрицу — и будто вовсе не было в этом мире другого человека, к которому он мог бы сейчас обратиться:

— Я думать, вы есть выше, герр Ланда.

Последние слова он произнёс по-французски, на этот раз без акцента — уверенно и чётко. Лягушатники позади него обеспокоенно зашептались, голоса их гневно возвысились, газета пошла по рукам.Ланда сглотнул, отступил назад. Альдо был не менее обескуражен, чем он сам. ?Ихний Геббельс постарался, — понял Альдо, чувствуя, что сердце забилось чаще. — Руки этого нацистского любителя кино и его прихвостней дотянутся куда угодно — хоть до самого побережья Антарктики?.

— С глаз скройся, — шикнул Альдо фрицу на тот случай, если у кого-нибудь у лягушатников хватит ума взяться за пистолет. Второй раз Ланде повторять не пришлось: он исполнил приказ настолько быстро, будто бы носил погоны простого рядового, а не полковника. На миг Альдо казалось, будто он может попробовать его страх на вкус.

Альдо скосил глаза на француза, стараясь, для большего впечатления, посмотреть на него как-то поверх головы, сверху вниз, как будто он разглядывал его, как букашку, а затем медленно и внятно произнес:

— И что же нынче строчат о Жидолове в этих немецких газетёнках?

— Я полагать, герр Ланда уже рассказать вам сам. — Старший сержант сложил в руках немецкую газету, просиял лицом, будто не веря, что ему на долю выпала такая удача. — Надеяться, что он не поскупиться в объяснениях и для французского руководства.На Ланду было страшно смотреть.

— Фриц мой, — прорычал Альдо без колебаний, поняв, к чему клонит лягушатник. Пальцы Альдо сжались на рукоятке пистолета. Французы при этом его движении тоже напряглись, но оружие поднять так и не осмелились, ожидая приказа командира. — И я не отдам его лягушатникам хоть за десять повышений.

— Лейтенант, я представлять собой интересы французского освободительного командования, — продолжал старший лягушатник спокойно, но резкость Альдо видимо смутила его. Быстро же он начал величать его лейтенантом: верно, решил, что полковник Ланда не мог просто так оказаться в руках бродяги. — В мои обязанности входить немедленно доложить об этой ситуации командиру нашей части — о вас и о…— А в мои обязанности входит пустить пулю в лоб каждому, кто вздумает умыкнуть у меня моего Жидолова, — ухмыльнулся Альдо, однако усмешка эта таила в себе скрытую угрозу. — Распоряжение американского командования, сэр.

Француз смутился и покраснел под пристальным, вызывающим взглядом Альдо, несмотря на то, что и был выше его на один чин. Альдо прикинул в голове, что будет, если французы всё же удумают решить это дело силой. Оружие лягушатников валялось на траве возле их ног, свой же пистолет Альдо сжимал в пальцах и имел ещё два — нацистских, с полностью заряженными магазинами, — за поясом. Альдо не был уверен, сможет ли ранить всех четверых лягушатников сразу, но в любом случае — всегда можно попробовать.

— Вы взять Жидолова на наших территориях, — наконец спесиво разорвал молчание француз. — Нас просто обязать…

— Мои люди сейчас в Вишах, — бросил Альдо ожесточённо, потеряв всякое терпение. — Мы с ними разделились возле окрестностей Мулена, что находятся где-то в тридцати лигах отсюда, тремя днями ранее. Поимённо состав моего отряда назвать или вспомните и без моей помощи, сэр?

Француз молчал.

— Так вот, о чём я вам тут толкую, сэр: мои люди знают, куда мы направились, и сколько времени займёт наша дорога. В случае, если мы не свяжемся с ними в нужный срок, они немедленно доложат генерал-майору Доновану, и он, уверяю вас, непременно заинтересуется, по какой именно причине мы сгинули посреди французской глуши. — Альдо сузил глаза, отчего казалось, что он улыбается, оглядел всех солдат и сказал: — Выйдет крайне неприятная ситуация, если мы не доберёмся до вашей части живыми.Француз досадливо взглянул на Альдо, кусая губы. Глаза его покраснели, челюсть дрожала.— Позвольте осведомиться, лейтенант: куда вы направляться изначально? Вас кто-то направить или…— Лейтенант Бонне, — сказал Альдо, уперев руку в бок, — вы вздумали меня допрашивать или собрались просто пристрелить, как и планировали ранее, а?

— Я ни в коем случае не собираться вас стрелять, лейтенант, — нахмурился француз. — Я спрашивать вас всего лишь о…— В таком случае я повторю вам ещё раз, — процедил Альдо с плохо сдерживаемой яростью. — Дайте мне перекинуться парой слов со своим командованием. Немедленно. И я, так и быть, не поведаю паре славных ребят из Управления стратегических служб, что вы, сэр, занимались мародёрством хер пойми где в дюжине лиг от линии фронта, а ваши люди дважды — дважды, — едва не пристрелили меня.

Пуля просвистела слишком близко от цели.— К командованию нашей части мы доставить вас безусловно! — воскликнул француз, порядком поумерив свой пыл. — Однако…— Однако нацисту вы можете устроить ему самосуд хоть сейчас, но тогда будете лично отвечать перед всем собранием УСС: вы, ваши командиры и ваши люди. — Прибавил Альдо заносчиво, как бы если бы французский генерал стоял сейчас перед ним в полном обмундировании. — Я что-то не думаю, что в военное время вашему руководству и старику де Голлю в частности захочется ссориться с американскими военными, за вас прочесавшими всё побережье вашей же Нормандии. Итак, что предлагаете делать, сэр?

Старший сержант хотел было что-то ответить, но со словами так и не нашёлся, только тяжело вздохнул. Альдо смотрел на француза в недобром молчании, ни на мгновение ни отрываясь. Наконец француз отвёл взгляд.

— Предлагать обсудить это недоразумение после. — Старший сержант быстро оглянулся вокруг, на своих людей, повёл плечами, оглядываясь назад. — Наши войска обосноваться в паре часов ходьбы отсюда. Мы доведём вас к подполовнику как можно скорее, лейтенант Рейн; вас и вашего…— Что насчёт Жидолова? — напомнил ему Альдо едко.

— С Жидоловом ничего не произойти, сэр, дать вам слово. — Нехотя сказал француз, жестом приказал своим людям разойтись. Альдо убрал пистолет обратно за пояс, французы бросились поднимать свои.Старший сержант постоял, наблюдая за ними, потом поглядел на Альдо и сказал, но уже тише:

— И, лейтенант… Когда я доложить о вас подполковнику, я… я настоятельно просить вас умолчать об этой неурядице, произошедшей здесь.

— Пока я в этом сильно сомневаюсь, сэр, — усмехнулся Альдо. Французы, подняв с земли пистолеты, начали медленно расступаться, но всё ещё поглядывали на Ланду с затаённой ненавистью, искоса, исподлобья. Без оружия остался только тот поганый рядовой. — Я, признаться, до сих пор на вас в большой обиде.

— Могу ли я как-нибудь загладить свою вину перед вами, сэр? — заискивающе спросил старший сержант.Альдо задумался, отдал французский пистолет обратно рядовому, а потом спросил:

— У вас найдётся покурить?***?? — Руки вверх! (франц.)?? — Стойте на месте и не двигайтесь. (франц.)

?? — Здесь французская засада! (нем.)?? — Что здесь происходит? (франц.)?? — Подождите! (франц.)