Глава 5. Пустота в отражении. (2/2)

Белесые глаза распахнулись. В них читалась усталость и легкое раздражение. Но веки смежились вновь, голова чуть опустилась и, точно повинуясь рукам Коцита, Стикс поднялся, молча выходя прочь.

— Думаешь, это правда? Про их возраст? — Флегетон обернулся к Ахерону. Тот вытянулся всем телом, в это мгновение особенно сильно напоминая большого кота, и начал собирать волосы в неряшливую косу.— Скорее всего. Они не любят об этом распространяться. Мне кажется, они действительно почти ничего не помнят из начала своих жизней. Быть может, так будет и с нами. Поздней.— Быть может, — невесело согласился Флегетон, отворачиваясь к огню. Сквозь стекла очков смотреть на него было не больно, но кожа по прежнему не чувствовала никакого тепла.

***Ночи становились длинней. Солнце играло своими лучами по снегу все меньше, оставляя бразды правления холодному свету луны. Январь приближался с неотвратимостью мясницкого ножа, занесенного над еще не вспоротым брюхом свиньи, и несла на своих плечах одни проблемы.Хваленая вечная жизнь пока не слишком радовала Флегетона. Вместо возможностей она принесла сжигающий все внутри голод, утолить которой можно было лишь кровью. Флегетона не слишком мучила моральная сторона вопроса, а вот то, что сейчас его не брали на настоящую охоту, ударяло сильно.Флегетон почти никогда не был сыт. То, что иногда Коцит с компанией притаскивали какого-нибудь умирающего помогало мало. Флегетону нужно было больше, и он правда старался терпеть. Две недели, три, месяц. Вот уж канун Нового года, а он даже не помнил, когда в последний раз огонь внутри хоть немного затухал. Каждый день превращался в сплошную муку, а облегчение приходило лишь когда клыки вспарывали чье-нибудь горло. Жаль, что это происходило далеко не каждую ночь.Все реже кто-то выбирался на охоту. Вместо нее пришло время падальничества. В Петрограде не прекращались волнения, сжигались дома зажиточных граждан, а темные улицы были полны душегубцев. В те редкие вылазки Флегетона никогда не брали, апеллируя тем, что он попросту не сможет сдержаться в большом городе, где витает запах крови. Он уже чуть лучше справлялся со своими инстинктами, но все еще недостаточно, чтобы можно было рисковать.Особенно об их положении, услужливо напоминал Ахерон.И Флегетону приходилось ждать, хотя терпение подходило к концу.

Острого слуха коснулись голоса за закрытой дверью.

— Нас-с скоро найдут, — протянул Стикс. Снова они возвращались к обсуждению охотников за нечистью. Очередной раз собрание проходило в зале, куда “забыли” позвать Флегетона.

— Надо найти их первыми, — голос Коцита был на удивление тихий и сдержанный. Точно все они пытались сделать вид, что их не услышат.

Будто Флегетон мог не слышать все, что происходило за этими картонными стенами. Он резко поднялся из кресла и направился по коридору к последней двери.— Каким же образом? — на этот раз голос Ахерона. Обманчиво спокойный, почти ласкающий слух баритон. — Эта ведьма как сквозь землю провалилась.— Не можем найти ее, значит надо идти по всем ее дружкам и знакомым, — Коцит явно злился, и не он один. — Куда там она отправила своих отпрысков? В Москву?Ахерон промолчал, явно не зная ответа.

— Бес-сполезно, — отозвался Стикс.Двери в гостиную распахнулись и на пороге комнаты появился Флегетон, не стараясь притвориться, что у него приятное расположение духа. Коцит с неохотой поднял голову от стола и изобразил на своем лице не самую радушную из улыбок. В последнее время напряжение чувствовалось во всем и всех. Оно витало в воздухе, искрило, точно одно из новомодных устройств, которые иногда разбирал Ахерон.

На столе вместо привычной колоды карт лежала карта города, а то, что могло выглядеть дружеской посиделкой, сейчас больше походило на военный совет.

— Дорогой мой, ты не вовремя. Если, конечно, в тебе не проснулся дар ясновидца и ты не можешь обнаружить местоположение одной крайне неудобной фройляйн.— Никакого дара во мне не пробудилось, а вот голод вполне, — Флегетон приподнял брови и поправил темные очки.— У нас же предполагается хоть какой-нибудь ужин на сегодня? Сегодня, знаете ли, праздничная ночь. Можно по такому случаю и охоту устроить, — Флегетон поджал губы и скрестил руки на груди.— Едва ли, едва ли, — покачал головой Коцит, снова поднимая глаза. Рука прошлась над столом и полукругом очертила развернутую карту. — Как видишь, мы несколько заняты. Быть может, кто-то из нас сделает вылазку до рассвета и вернется с добычей домой. Но, пока что, это не самая важная из наших задач.Лицо Флегетона вмиг стало еще мрачнее. Брови нахмурились, верхняя губа сердито приподнялась, демонстрируя чуть заостренные клыки, а пальцы одной руки начали нервно барабанить по другой. Он еще раз смерил взглядом всю компанию, от молчаливо сжимающего руки Стикса к Ахерону, методично подбрасывающего короткий нож.

— Нынче никаких праздников нет, — Ахерон облокотился на ручку кресла и склонил голову в его сторону. — У всех на уме невзгоды да голод. Придется и нам потерпеть.— Не собираюсь. Для меня это важно, если вы еще не заметили, — Флегетон стрельнул сердитым взглядом на Коцита и продолжил: — Раз вы заняты, то могу сходить сам, мне не обязательно нужно сопровождение.Улыбка на губах Коцита окаменела. Он средним пальцем перекрутил перстень на большом, точно подбирал слова.

— Флегетон, родной мой, ты не умрешь, если тебе придется сутки поголодать. А вот от освещенной серебрянной пули — вполне можешь. Иль обожгут лицо святой водой, уверен, ты не будешь рад. Так что с едой придется обождать.Со свистом нож Ахерона рассек воздух и оказался вновь в его руках. Оглушительно громко тикали часы.

Ласковые обращения никак не сглаживали ту злость, которая подступала к горлу вместе с неутолимой жаждой человеческой крови. Флегетон смотрел почти не моргая, все так же хмурясь. Чужие слова не возымели над ним никакого эффекта. Он медленно подошел к столу быстрым шагом и облокотился руками на карту, почти перегибаясь через столешницу.— Я не ем уже вторые сутки. Я голоден, и я могу достать себе еду сам, — он смотрел исподлобья на Коцита, чувствуя на себе вдобавок и взгляды остальных. — Мне нужна приличная еда, а не та старуха, которую ты притащил мне в прошлый раз.— Должно быть я совсем запамятовал, — под невыносимый скрип металлических ножек кресла о пол Коцит поднялся на ноги, — однако не могу вспомнить, чтобы ты отказался от той пожилой леди.— Мы бы могли съездить до ближайшей деревни,раз в городе опасно охотиться — подал голос Ахерон. В глубине его темных глаз тоже плескались инстинкты хищника, тщательно подавляемые разумом.— Чтобы нас точно нашли? — Коцит резко дернул голову в сторону Ахерона и вышел из-за стола. — Увольте-с. Если у тебя такое рвение, то лучше и правда объедь пригород по летним домам и зажиточным именьям всех, кто хоть как-то связан с охотой. Кто знает, может от этого будет толк. Но не ты.На последней фразе он уже стоял напротив Флегетона. Рука замерла около его плеча, собираясь остановить, если тот действительно попытается сдвинуться с места.— Быть может, ты не понимаешь всю серьезность нашего положения? Объяснить? Я всегда к твоим услугам, только спроси. Можешь начать с вопроса, почему нас всего четверо в этом огромном городе.В глазах Коцита плескалась тьма, сливаясь со зрачком. Нехороший знак, Коцит не так часто выходил из себя по-настоящему. Флегетон только один раз испытывал это на себе в ночь своей первой охоты, и долго еще помнил ледяной холод чужого оскала.— Я все прекрасно понимаю, — Флегетон вопросительно перевел взгляд на чужую руку, — но вот то, что Ахерон может поехать охотиться, а я даже с ним нет, мне невдомек. Но ты, конечно, поведай мне байки, почему в городе всего четверо упырей. Как будто мне сейчас это очень любопытно.В комнате повисла напряженная тишина. Перестали доноситься тихий перестук пальцев Стикса и свист рассекаемого ножом воздуха, который подкидывал Ахерон. Все замерло в предвкушении взрыва.Коцит медленно расплылся в новой улыбке, нехорошей, от которой люди тут же старались спрятаться. Флегетон только инстинктивно хотел сделать шаг назад, как Коцит сжал его плечо в пока что предупреждающем жесте. Чужая улыбка резала словно лезвие, в ней не было ни радости, ни даже насмешки, лишь злоба, опаляющая своим холодом как зимняя стужа.— Все до смешного просто, — Коцит выпрямился, поднял голову и оказался совсем близко, выплевывая слова в чужое лицо: — Их перебили. Одного за другим нашли, выкурили и растерзали так, чтобы никакая вечная жизнь не спасла. Кого в святой воде утопили, кого четвертовали, кого изрешетили серебром. Много способов охотники знают, многое умеют.Казалось, Коцит все это видел своими глазами и таил ненависть к каждому охотнику, что только существовал. Но сейчас здесь не было охотников и его черная густая ненависть готова была разъесть Флегетона будто кислота.Ладонь с плеча переместилась по шее выше. Коцит обвел гладкую кожу щеки, не отводя глаз и позволяя голосу звучать низко, на редкость медлительно, добавляя веса словам.— Мы живы, потому что знаем, как быть осторожными. Знаем, когда нападать, а когда сидеть в засаде. От тебя сейчас требуется совсем немного, мальчик мой: чуточку доверия к нашему богатому опыту и терпению.— Но я могу быть осторожным. Я могу быть не один, — Флегетон дернул головой, пытаясь уйти от прикосновения. Была в касании чужой руки какая-то невысказанная угроза, заставляющая напрячься.— Но если ты мне не веришь, я не собираюсь уговорами тебя переубеждать. Я пойду без твоего согласия, оно мне не нужно, — Флегетон оскалил клыки, тихо шипя.Коцит изобразил удивление: явное и открытое, с вытянутым овалом лица и поднятым изломом бровей. Неправдоподобно наигранное и лживое насквозь.— Да? — пальцы вплелись в волосы Флегетона. — Неужели?Секунда, и вот уже рука Коцита сжата в кулак.

Флегетон все еще не до конца привык к тому, насколько они все могут быть быстрыми. Он видел, как исказилось лицо Коцита в гримасе удивления, чувствовал как сжали чужие пальцы волосы и уже приоткрыл рот, чтобы огрызнуться снова, но не успел.С звучным грохотом его спинаврезалась в стену. Затряслись рамки запыленных портретов и картин. Такой удар выбил бы воздух из легких, если Флегетону нужно бы было дыхание. Больно не было, скорее неприятно. И как бы стыдно не было это признавать, внутрь липкими пальцами проникал страх. Коцит был сильнее, Коцит знал гораздо больше.Флегетон скалил клыки, рассерженно шипя и дергаясь, как схваченное за шкирку животное.— Ты не подставишь ни себя, ни нас, — из голоса Коцита пропала всякая елейность, оставив торчать иглы неприглядной злости. — Отсидишься здесь. А потом, когда мы найдем убежище этих ублюдков, пойдешь с нами на охоту, — Коцит повел носом по линии шеи, дотягиваясь губами до уха. — И тогда выпьешь столько крови, сколько только сможешь. Мы поняли друг друга, Флегетон?— Коцит, успокойся, — в голосе Ахерона раздражение и волнение смешались поровну.Перестав дергаться, Флегетон замер, чувствуя чужие губы около самого уха. Вопреки смутным воспоминания из той, другой жизни, сейчас горячее дыхание не опаляло его шею, а чужие губы были лишь слегка теплыми. Можно ли было сказать, что именно по этим человеческим ощущения он скучал?— А то что? Горло мне перегрызешь? — прозвучало не так уверенно, как Флегетон бы самхотел.

— Нет. Ну что за глупости ты говоришь? — вкрадчиво прошептал Коцит.Их накрыла массивная тень Ахерона, возникшего рядом из ниоткуда.

— Достаточно. Нечего устраивать здесь грызню, — он положил руку на плечо Коцита.

— Полно-полно, чего ты так обеспокоился, дорогой Ахерон? Тихая спокойная беседа, почти светский раунд. Разве ты не видишь? — тут же заговорил тот, возвращая былое спокойствие и привычную ухмылочку.— Прекрасная беседа, — сердито выплюнул Флегетон, наконец отходя от стены, и поправил всклоченные волосы.Ахерон только хмыкнул в ответ и повернул голову к нему, явно чтобы убедиться, что все в порядке. Стикс не сдвинулся с места и сидел непривычно ровно, натянутый как струна, с крепко сцепленными руками и стеклянными глазами. От этого взгляда точно мороз по коже прошел.

Флегетон поспешно развернулся на каблуках к выходу.— Я к себе. Буду выть на луну, или, чем мы там занимаемся в свободное время.Коцит издал смешок, от которого Флегетон зло сжал зубы.— Не горячись так, дорогой. Чего доброго еще сгоришь, — бросил в спину Коцит.Двери захлопнулись с оглушительным грохотом от чего одна из миниатюрных рамок все-таки повалилась на пол.

Хотелось уйти, заткнуть уши, забыться. Но закрытые двери лишь немного заглушали голоса, что лишали любой возможности уединения, но не заставляли их смолкнуть.— Зря ты с ним так, — заговорил Ахерон. — Он же просто голоден. Ты же понимаешь, что инстинкты могут творить с нами.— Нам не нужен тот, кто не способен думать своей головой прежде всего, — отмахнулся Коцит и будто поперхнулся, готовящимися словами. Флегетон слышал его короткий кашель и сменившийся тон будто из-за плеча: — Дорогой мой, что-то не так?

— Нет. Прос-сто тоже очень голоден.Закрылась ещё одна дверь, на этот раз в спальню. Звуки перестали различаться в слова, хоть оставались навязчивым зудением, похожим на назойливую муху.

Не избавиться.Если не уйти вон.

Флегетон посмотрел на дверь за своей спиной, на зашторенное окно, и почувствовал, как злость снова подняла голову, готовая вырваться уже не просто словами — действиями.

— Да никуда он не пойдет! Ни с тобой, ни с кем-то ещё! — Коцит перешёл на крик.Точно сигнал, Флегетон тут же шагнул к окну.

***Вино больше не пьянило. Коньяк не обжигал горло, а шампанское не ударяло в голову.Флегетон лениво потягивал для виду из бокала вино, в то время как сам был пьян от человеческой крови. Ночь неуклонно клонилась к утру, но до рассвета еще оставалось пару часов. Пару часов, чтобы подкрепиться еще раз, прежде чем возвращаться.Гостиная выглядела ужасающе безвкусно. Просторная комната пестрила украшениями: стол завален золочеными блюдами, половина из которых были почти пустыми с самого начала празднества, разноцветный свечи в витиеватых подсвечниках на всех доступных горизонтальных поверхностях, пышная ель, к каждой ветке которой прицепили фигурку или сладость. Золоченые орехи, жухлые яблоки, ватные игрушки и "дрезденские” картонажи (подделка, конечно же, и не особо умелая). Флегетону было тошно смотреть на это. Дорвавшиеся до мнимой власти мещане выпрыгивали из своих одежд в жажде показать своим знакомым, какие они могут устраивать светские приемы. А когда, как не на Новый Год это делать? Ирония лишь в том, что хорошей еды не найти ни на одном прилавке, и пестрые ленты-огоньки не способны были заменить желаемого всеми пиршества.

А вот алкоголь мог. Флегетон больше не знал, насколько кислым было вино в его бокале, но точно видел, как хорошо оно действовало на окружающих его гостей. Пусть так, ему же только лучше.

Флегетону не хотелось размышлять о том, что будет после, когда он переступит порог квартиры. Эти мысли вгоняли его в тоску и некое опасение. С Коцитом они расстались на плохой ноте, и чутье подсказывало Флегетону то, что он вытворил сейчас тоже вряд ли будет встречено аплодисментами. С губ сорвался мучительный стон, а пальцы потерли переносицу. Он подумает об этом чуть позже. Когда уже будет возвращаться назад, не сейчас.К этому часу на ногах уже мало, кто стоял: подвыпившие девушки, потерявшие всякие стыд, пьяные мужчины, не стесняющиеся откровенно распускать руки. Комната плыла в алкогольной дымке, и никому уже не был ни до чего дело, чем Флегетон уже успел воспользоваться.

— Пойдем наверх! — заговорщицки зашептали где-то позади. Флегетон не обернулся, но весь обратился в слух.Нетвердой поступью кто-то пошел по лестнице на второй этаж, заставляя Флегетона отставить на подоконник бокал.

Чуть раньше по той же самой лестнице поднимался он сам в сопровождении молодого юноши. Кажется, он был из кадетов, но Флегетон не слишком внимательно слушал. У юноши были широки плечи, идеальная осанка и азартная улыбка. Пылкий поцелуй был подобен лесному пожару. Сплетение рук, тел, срывающиеся одежды — в ночной темноте, за запертыми дверями это все было так правильно, так нужно и желанно. Флегетон успел забыть, как могут пьянить подобные прикосновения, как сладостно слышать комплименты у самого уха и чувствовать жар пальцев на своей коже.— Ты такой холодный.

— Зато ты — нет, — улыбнулся Флегетон, приникнув к шее.

Он сам не успел понять, когда губы заменили клыки. Возбуждение сменилось более низменным желанием: животным голодом. Флегетон не мог остановиться. Едва первый капли крови проникли в рот, сознание покинуло его. Приглушенный рукой крик стал прекрасной сонетой, сопровождающей его праздничный ужин.

Между тем шаги остановились в конце коридора. Как раз там, где в одной из комнат был спрятан не самый приятный сюрприз.

Флегетон одернул на себе одежды и направился к выходу.Конечно, вряд ли вдрызг пьяная парочка сразу поймет, что рядом с ним не заснувший товарищ под одеялом, а обескровленный труп, но все же. Может быть, заметив, что в комнате кто-то есть они просто сбегут со стыда. Так было бы лучше всего, но Флегетон не мог рассчитывать на подобную удачу. Прошло несколько тягучих минут, пока скрипнула дверь, стон кровати, бормотание, потом тишина. Флегетон замер уже у открытой двери, как дом наполнился криком, доносившемся с верхнего этажа.Никто еще не понял, что произошло. Какая-то девушка взвизгнула, кто-то выругался, кто-то засмеялся, приняв все за шутку.Флегетон не стал ждать развязки представления и тенью, шмыгнул наружу в зимнюю темноту.