3. (2/2)
***Бритье безопасной бритвой, каких не делали уже лет пятьдесят, заняло у Грена больше времени, чем он предполагал. Наверное, здесь еще не изобрели лазерные депиляторы. А вот химический депилятор Грен нашел, женский. Интересно, Росомаха им пользуется? Похоже, что да, тюбик распакован. Грен прочитал инструкцию и решил попробовать депилятор на себе. Перспектива сбривать все лишние волосы на теле его не вдохновляла.
Несмотря на отдушку, пах депилятор мерзко. И действовал долго, а часов под рукой не было, так что пришлось считать до десяти тысяч. Зато шампунь оказался отменным — почти без запаха, прозрачный, отлично промывающий даже такие длинные волосы. Сушить их феном Грен не стал, просто расчесался. Можно было, конечно, и не расчесываться, но тогда они начнут виться, примерно как у Росомахи, и с ними не будет никакого сладу.
Когда Грен вернулся в спальню, постель была застелена, свечи задуты, Луджин отсутствовал, а в приоткрытое окно задувал прохладный ветерок. Грен оделся в любимые синие брюки и серую рубашку, собрал волосы в хвост, отнес в ванную все четыре полотенца, выбрал целые, ни разу не штопанные носки, самые удобные туфли и вышел из спальни.
Первым потрясением оказалось то, что спальня была на втором этаже. Дом был двухэтажный. А может, и трех, с того места, где стоял Грен, было не разглядеть. Была видна дверь напротив, на которой разноцветными буквами с блестками и звездочками было написано ?Ника Кошка?. Было окно в конце короткого коридора, в которое виднелся город внизу — небольшие дома на ближних холмах и небоскребы в туманной дымке вдалеке. Была деревянная лестница, полукругом спускающаяся вниз. И кот на верхней ступеньке лестницы. Кот был рыжий, с умным внимательным лицом. Грен подошел к коту, наклонился погладить, но кот вывернулся из-под руки и поскакал вниз. Грен пошел за ним.Внизу была огромная комната с большим камином, здоровенным зеркалом, креслами, диваном, журнальным столиком и плетеными корзинками у камина — побольше и поменьше. В корзинке побольше свернулся Луджин. Больше в комнате не было никого — кот отправился, видимо, в кухню, откуда заманчиво пахло кофе и свежей едой. Над камином висели часы, сделанные из среза древесного ствола. Корявые стрелки-веточки показывали шесть с четвертью.
Игнорируя урчание в желудке, Грен обошел комнату. Выглянул на улицу сквозь витражное рифленое стекло. Ничего не разглядел, открыл незапертую дверь, вышел на крыльцо. Было свежо и светло. Город просыпался, было слышно, как шумят машины, как где-то очень далеко подает голос корабль, как внизу, на склоне холма, в одном из соседских домов, лает собака.
Луджин просунулся в приоткрытую дверь, обошел Грена, спустился по ступенькам и окропил какой-то кустик во дворе. Тут было много кустов, невысоких, но цветущих. Грен совершенно не разбирался в цветах.
— Идем обратно, — предложил он собаке.
Луджин не обратил на него внимания и потрусил к забору. Грен понаблюдал за тем, как он обнюхивает и поливает высокое темно-зеленое хвойное дерево, пожал плечами и вернулся в дом.
Из гостиной на второй этаж вели две лестницы. Одна поменьше — по ней спустился Грен. Вторая побольше, подлиннее, вела на балюстраду, за которой была стена и двери — Грен насчитал восемь. Странная планировка. Под лестницами тоже были двери. Из-за одной пахло кофе, туда Грен пока не пошел. За второй была библиотека. Высокие стеллажи, заполненные меньше чем наполовину. Грен прошелся вдоль них, обнаружил собственные книги, понимающе кивнул. Пока он спал, кто-то распаковал и расставил его вещи. Вот ?Дао дэ цзин?, вот ?Путешествие на Запад?... а вот и второе, другое издание, конца прошлого века. Видимо, экземпляр Росомахи. Грен внимательнее вчитался в названия. У Росомахи было много книг, у него — всего десятка три, при этом их библиотеки совпадали наполовину. Не только Китай, но и Япония, и Аргентина, и Колумбия были представлены двумя экземплярами. У одной книги — у ?Осени патриарха?, которую Грен совершенно случайно обнаружил на Каллисто и купил задешево для такого старого тома — совпадали даже издательства и года издания.
Такое совпадение обещало многое. Грен хорошо знал русский язык — первый год на Каллисто ему было больше нечем заниматься, кроме как изучать его. Активный словарь большинства каллистян был мал, но оставались книги. Как они оказались на этой луне, само по себе было загадкой. Впрочем, на Каллисто хватало таких загадок. Доски в переулке, настоящие доски из настоящего дерева. Свалка бытовой техники, словно собранная по всей субСолнечной. Книги. Одновременно центральное отопление и автономная печь в каждой квартире. Нелимитированная вода. Обилие дешевого алкоголя, который гнали из чего попало, и отвратительный воздух. Да сам выбор места для колонии чего стоил! Каллисто! Которую даже не терраформировали как следует, не наладили ни атмосферу, ни климат, ни нормальное освещение! Даже на Титане со светом и воздухом было лучше, а на Европе и вовсе было теплее, чем на Марсе. И светлее тоже. Свет, эталонная земная освещенность, был очень важен для всех, кто расселялся по субСолнечной, но каллистяне словно нарочно оставили вечную хмарь, снегопад и сумрак.
Грен встряхнул головой. Он не хотел думать о Каллисто. Все прошло. Все осталось позади. Пройдясь вдоль полок, он наметил, что хотел бы почитать — когда будет время, конечно. За книжными стеллажами обнаружилась еще одна дверь. Грен открыл ее. Дверь вела в почти пустую комнату. Стул, стол, бледно-серые стены, два окна, на столе — коробка. Грен сел за стол и открыл коробку. В ней были фотографии, которые Росомаха забрала из квартиры в ?Орландо?. Те, что висели на стенах. Вот мама, вот дед, вот они с Вишесом в окопе, вот их группа в колледже, вот снимок из ?Голубого ворона?... Значит, эта комната предполагается его кабинетом? Сюда надо будет поставить пианино. Хотя места много. Значит, кабинетный рояль.
Грен осмотрелся. О, вот и кейс с саксофоном! Старый добрый сакс! Действительно старый, неизвестно как оказавшийся на Каллисто. Как он на него зарабатывал, Грен предпочитал не вспоминать. В конце концов, на качестве сакса это никак не сказалось. Интересно, что он сможет играть теперь, когда он здоров и музыка не рифмуется с болью? Грен открыл кейс, осмотрел саксофон. С виду все было в порядке. Хотя не помешает отнести его в мастерскую для проверки и прочистки. Интересно, здесь есть мастерские? Должны быть. Сан-Франциско когда-то был известным джазовым городом, а джаз ниоткуда не уходит насовсем.
Играть Грен не стал. Саксофон — инструмент громкий, а Ника, судя по тому, что ее нигде не было видно и слышно, еще спала. Грен предпочел бы, чтобы она спала подольше.
Голод стал невыносим, и Грен отправился на кухню. По Грен завернул к входной двери, куда скребся Луджин, и впустил его. Луджин тут же потрусил на кухню, оставляя на деревянном полу влажные следы лап. Грен пошел за ним.