3. (1/2)

Грен не то что никогда не жил — не бывал в отдельно стоящем доме. В современной ему субСолнечной особняк был роскошью миллиардеров. Даже миллионеры селились в кондоминиумах — роскошных, но многоэтажных. Он жил в отдельной комнате в квартире бабушки и деда, когда мать в первый раз вышла замуж; у него была койка в казарме; одиночная камера в каторжной тюрьме; отдельная квартира на Каллисто, которая перевешивала для него почти все недостатки этой луны. Но дом...Росомаха ушла в ванную, и только тогда Грен задул свечи, встал и осознал, что эта спальня по площади равна его квартире в ?Орландо?. Те же тридцать квадратных метров. Или немного больше. Или немного меньше. Все равно — очень много. Под ступнями серебрился светло-серый мех. Не ковер с длинным ворсом, а настоящий мех, овчина. Грен знал, как он выглядит. Видел шубы на воротилах на Каллисто. Видел меховые воротники ?бригадиров?. На Каллисто мех был признаком статуса.

За окнами становилось все светлее. Значит, все-таки утро. Это хорошо. Придется привыкать к нормальному, земному освещению, к земным суткам, к естественному, а не искусственному свету.

За дверью, в ванной, очень тихо шумела вода. То ли Росомаха ее экономит, то ли тут настолько хорошая звукоизоляция. Грен прошелся по комнате, посмотрелся в зеркало. Отражение было длинным, худощавым, с роскошной гривой черных в синеву волос. И с бородой. Волосы были длиннее, чем он их помнил, и намного — ниже ягодиц. То ли они с Росомахой пробыли без памяти слишком долго, то ли это та же магия. Грен решил списать изменения на магию: несколько недель постельного режима оставляли на теле свои следы. Пролежни, например, головокружения, слабость.

Слабости он не чувствовал. Только голод. Но голод — ерунда, можно не обращать внимания. Интересно, куда делись отеки на ногах и под глазами? Утекли вместе с чудовищной усталостью и нежеланием жить? Магическая медицина: лечит гинекомастию, депрессию, пневмосклероз и нарушение функции почек.

Вот эта дверь ведет в ванную, эта — видимо, в коридор, а эти створки? Грен распахнул их, дернул за шнур свисающей с потолка лампы и вошел в шкаф. Или такой большой шкаф должен называться гардеробной? Справа висели платья, блузки, пуловеры, юбки, брюки. Значит, это сторона Росомахи. Слева — несколько рубашек и брюк, два костюма и пальто. Внизу стояла обувь. Изящные туфельки и кроссовки под платьями Росомахи Грена не удивили, а вот теплые тяжелые сапоги поразили. Куда она могла их носить?

Грен снял с вешалки свой старый коричневый халат и надел. Халат был чистым и слабо-слабо пах виноградом. Отдушка, но хорошая, и запах приятный.

Он как раз проверял полки с бельем, когда в дверь поскреблись, а потом за ней кто-то заныл без слов. Голос был низкий, незнакомый. Когда в дверь снова поскреблись, Грен вышел из шкафа и открыл дверь в коридор. За ней стоял пес. Большой серый пес с висячими ушами. Он радостно замахал хвостом и начал обнюхивать Грена, то и дело норовя встать на дыбы. Грен каждый раз делал шаг назад, и пес приземлялся на лапы. У него была длинная морда, длинные тонкие лапы, и весь он был длинный и тонкий.

— Ты и есть росомахина собака? — спросил Грен, наклоняясь и гладя пса по голове. — Жаль, ты не скажешь, как тебя зовут. Ты красивый. Я тебе так нравлюсь, или ты всем рад?На шее пса блестели два бисерных ошейника — синий и зеленый, оба с золотом. Выглядели они скорее декоративными — ни крепления для поводка, ни чипа, ничего.

— Луджин! — Росомаха вышла из ванной с белым полотенцем на голове и вторым таким же, обмотанным вокруг тела.Пес немедленно заплясал вокруг нее, пытаясь положить лапы ей на плечи и облизать лицо.

— Луджин чудесная собака! Луджин прекрасная собака! Луджин умная собака! Ты моя собака! Ты моя собака-бабака! Такая бабака, да?Росомаха так и не дала Луджину облизать себя. Ее разговор с ним напомнил Грену разговор с совсем маленькими детьми. Наверное, собачий интеллект как раз соответствует интеллекту младенца.

— Он чудесный, — сказал Грен. — Очень красивый. Какая это порода?— Салюки. Персидская борзая. Иди в ванную, а я пока покормлю этого красавца и приготовлю нам завтрак. У тебя есть пищевые предпочтения?Грен задумался.— Мне раньше не особо приходилось выбирать. К тому же, здесь наверняка совершенно другие продукты. Натуральные, не концентрат, не сублимат, не имитация и не гидропоника.— Гидропонные технологии и здесь используют, но в целом ты прав. Хорошо, а аллергии у тебя есть?— На клонированную рыбу, но не на натуральную. На некоторые пищевые добавки. Ничего опасного, просто расстройство желудка или сыпь.

— Хорошо, значит, ты готов к пищевым экспериментам? У меня вот на мидии жуткая реакция, отравление сразу. А может, на всех створчатых моллюсков, не знаю. Не рискую пробовать.Росомаха стянула полотенце с волос и помотала головой, растрепывая их. Грену внезапно захотелось выпутать ее из второго полотенца, уронить на кровать и зацеловать до потери рассудка. Остановило его присутствие собаки и то, что сам он еще даже не почистил зубы.

— К экспериментам я готов. В ванной есть щетка и что-нибудь для бритья?— В ванной есть все. Слева на ванной твоя щетка, бритва, все прочее. Синие полотенца твои, белые мои. С душевой кабиной разберешься?

— А шампунь какой?— Лаванда — твой, роза — мой.

Грен обнял Росомаху, прижал к себе, чувствуя влажную шероховатость махрового хлопка. Поцеловал ее в волосы.— Ты моя роза. Сделаешь кофе?— Непременно.