26. (1/1)
К весне я записал альбом. Фортепиано, тенор-саксофон и саксофон-баритон. Студия потребовала дополнительных вложений, вдобавок пришлось оплатить работу звукорежиссера, но оно того стоило. Я послал демо-версию своему агенту, показал записи коллегам. Все единодушно сошлись на том, что музыка интересная и необычная. Агент начал обивать пороги крупных студий звукозаписи — по крайней мере, так он говорил. Как бы то ни было, в начале лета у меня было три контракта на выбор. Я подписал один из них, и мой первый альбом вышел. Приняли его осторожно, но хорошо. Я удивился, когда узнал, как подскочили продажи к осени. В сентябре критики уже писали о ?новой струе в современном джазе? и тому подобные хвалебные рецензии. — Я так рада за тебя, — сказала мне Тави. — Я всегда в тебя верила. Как в музыканта и вообще. Нет, правда, это совершенно замечательно. Мы праздновали день рождения Виктори — ей исполнилось двенадцать. В подарок она получила годовой абонемент на занятия в школе верховой езды — ей внезапно захотелось ездить верхом. Училась она в высшей школе, где были дополнительные классы по музыке и актерскому мастерству, и училась хорошо. Я радовался тому, что Виктори оказалась настолько талантлива. И огорчался, потому что до сих пор так и не уговорил Тави заняться вокалом: она все время отговаривалась нехваткой времени и подумывала получить фельдшерское образование. — Если бы не ты, у меня бы ничего не получилось, — признался я. — Ты меня вдохновляешь.— До сих пор? — улыбнулась Тави. — Всегда, — заверил я. — Что может быть более стимулирующим, чем поддержка тех, кого ты любишь?— Не знаю, — задумчиво сказала Тави. — Кого-то стимулируют наркотики, секс и бог знает что еще.— Ты мой наркотик, — рассмеялся я. — Совершенно безвредный, но с огромным привыканием. И да, секс отлично стимулирует. — А говорят, что со временем в супружеских отношениях страсть сходит на нет, — заметила Тави.— У людей — может быть, — ответил я. — Вдобавок, наши отношения с самого начала строились не на страсти. Может быть, дело в этом?— Интересно, что ты скажешь лет через десять? — задумчиво спросила Тави и подняла бокал. — Ну, за твои творческие успехи!Ее собственный роман, уже дописанный и вычищенный, по-прежнему существовал только как файл на ее компьютере. Она даже не выкладывала его в сеть. Хотя я знал, что она уже пишет второй — сложную историю про отношения двух девушек, одна из которых упряма, уголовница и человек, а вторая — наполовину ши с Дороги. — Когда найдешь себе литагента? — спросил я.— Может, и никогда, — пожала плечами Тави. — Мне нравится писать, а идея издаваться меня не возбуждает. Годы мои не те. — Ну пожалуйста, — попросил я. — Сделай мне такой подарок. Тави посмотрела на меня с нежной улыбкой. — Мы не в первый раз возвращаемся к этому разговору, Грен. Почему для тебя это так важно?— Потому что если я — талантливый композитор и успешный музыкант, то и моя жена должна быть мне под стать. И я хочу, чтобы об этом знал не только я. — Да ты тщеславен! — удивилась Тави.— В меру, — ответил я. — Хочешь, я спрошу у своего агента, нет ли у него надежных знакомых среди агентов литературных?Тави задумалась.— А знаешь, хочу. Даже если мне откажут, я все равно буду знать, что пишу хорошо. Только дай мне время, чтобы переписать ?Музыкальную сказку? на английский.— Все время забываю, что она написана на русском. А в России ты не хочешь издаваться?— Там все еще кризис, — напомнила Тави. — И потом, гонорар начинающему автору — всего около пятисот долларов, без роялти и тому подобного. Даже не смешно.Я вздохнул.— Никогда не понимал русских.— Ну, меня-то ты понимаешь, — улыбнулась Тави. — И моих друзей.— Ну, то ты...Друзья Тави ездили к нам каждый год — весной и осенью, когда в Сан-Франциско не так жарко. Обычно ?извозчиком? работал Росс, но пару раз Тави удалось подговорить Кея, а один раз — даже Йодзу. Йодзу привез к нам Йисандру и Наташу — величественную неторопливую красавицу. Йисандра явно и неприкрыто боялась Йодзу. Я не понимал, почему. С годами харатер кота не смягчился, но для людей он по-прежнему не был опасен. Почти не был. Иногда на него находил стих поохотиться на кого-нибудь вроде выкрутившихся на суде преступников, и тогда их находили со свернутыми шеями и переломанными позвоночниками. Я подозревал, что Эндрю помогал своему коту с информационным обеспечением этих операций. Но я точно знал, что никого из наших гостей Йодзу бы не тронул. Ханна бывала у нас редко. Она переехала в Массачусетс и устраивалась на новом месте со своими котами, куклами и планами на потомство. Впрочем, Тави относилась к этим планам скептически. Росс и дети в ее голове не укладывались в одно предложение. К тому же, Тави была заинтересована в том, чтобы Ханна не отвлекалась от работы: некоторое время назад Тави стала администратором североамериканской группы асессоров. — О чем задумался? — спросила Тави, глядя, как Виктори ныряет в бассейне, играя в догонялки с Генри — Марг приехала погостить. — О том, как ты собираешься совмещать работу и учебу.— Не знаю пока, — пожала плечами Тави. — А я вот думаю о том, что пора бы проводить очередной рабочий семинар. — Сколько у тебя сейчас подчиненных?— Ханна, Галина, Алла, Роман и Соня. Если головная контора даст добро, к зиме возьму еще двоих. — Снова собеседования и все такое? — спросил я. — Работа такая. Слушай, а что ты будешь делать с концертами? В смысле, ты же не можешь дать концерт в поддержку альбома, это физически невозможно.— Алан советует найти пару музыкантов и репетировать с ними, — признался я, — но я пока не уверен, что хочу этого.— Не представляешь, кто на чем будет играть? — понимающие спросила Тави.— В том числе, — кивнул я. — Баритонистов сейчас мало. Но я не хочу брать баритон. — Да, у тенора позиция более выигрышная, — согласилась Тави. — С пианистом проще.— Да, пианист у меня на примете есть.— Не Рыбба?Мы рассмеялись. Виктори играла хорошо. Не так хорошо, как ее ровесники, обучавшиеся музыке с шести лет, но все же хорошо. Ей не хватало техники, зато она брала осознанной усидчивостью — преимущество возраста.— Думаю, она будет неплохой пианисткой со временем, — сказал я. — Хорошо, что ее учат основам композиции. — Кажется, ей больше нравится играть в театре.— И придумывать песни.— И плавать.— И ездить верхом.Мы рассмеялись. — До чего разносторонняя деточка, — сказала Тави.